Страж. След Крылатого змея

– Переселение куда вероятнее, – говорил Торрес, пожевывая толстую пахучую самокрутку. За ежедневными посиделками у костра, во время которых можно было расслабиться и передохнуть, он становился разговорчивым и охотно делился с практикантами свежими наблюдениями. – Однако любому переселению у майя обычно предшествовал период распада. Что же мы видим здесь? Население в несколько десятков тысяч человек внезапно покидает город, находящийся на пике своего расцвета. Чертовщина какая-то.

Ветер, разыгравшийся днём, к вечеру успокоился. Едкий дым от самокрутки дурманил голову, лез в глаза. Потерев их, Рэй в который раз задалась вопросом, что именно курит Торрес.

Прокашлявшись, Кит робко спросил про засуху, но Торрес только отмахнулся – вокруг хватало естественных водоёмов, да и водопроводные коммуникации в городе худо-бедно сохранились.

– В те времена, когда в Европе выливали дерьмо на улицы, у майя были и канализация, и продуманная система ирригации. И это при отсутствии металлов! Охренеть просто! По мне так нам и сейчас есть чему у них поучиться.

Рэй мысленно с ним согласилась. Развитые технологии индейцев поражали, а знания астрономии и математики и вовсе казались беспрецедентными для раннего средневековья. И это не говоря о сложной календарной системе: многие до сих пор ожидали конца света через пару лет. Рэй считала, это уже перебор – нельзя трактовать расчеты майя настолько буквально.

Ашкий, кстати, разделял её мнение.

После первой встречи с индейцем им довелось пообщаться лишь раз, и Рэй осмелилась выспросить у него некоторые подробности об укладе жизни современных майя. В ответ он предложил устроить экскурсию по поселению. Если, конечно, их руководитель будет так добр, что соизволит отпустить ребят на полдня.

Интуитивно Рэй чувствовала, что Ашкий и Иниго недолюбливают друг друга, хотя при ней оба вели себя исключительно вежливо. Она не смогла бы объяснить свои ощущения, но почти видела, как между ними накаляется и искрится воздух.

– Завтра Оливер отъедет в город по делам, – произнес Торрес, наконец потушив свою убийственную сигарету. Кит рядом с ним вздохнул с явным облегчением. – Скорее всего, он задержится в лаборатории, так что вы временно переходите в моё полное распоряжение.

Он улыбнулся, наслаждаясь произведённым эффектом. Весь его вид буквально источал доброжелательность и участие.

Рэй переглянулась с Китом. «Радамес вроде нормальный», – подумала девушка без особой уверенности. По крайней мере, он вёл себя куда дружелюбнее Иниго и не считал их досадной помехой.

– Мне сказали, вы закончили с северным курганом, а мне не помешает свежий взгляд. Уверен, вы оба до смерти хотите поближе познакомиться с пирамидой.

Подмигнув Рэй, Торрес глубже надвинул на глаза свою неизменную шляпу и хохотнул. Неверие на лицах студентов его, кажется, развеселило.

– Чего уставились, как на Панчо Клауса**? Хотите или нет?

– Да!

– Ещё бы!

– Так я и думал. После завтрака пойдете со мной, покажу вам настоящую археологию.

***

Рассвет принёс в древний город долгожданную прохладу. Вместе с ней пришёл туман – белый и ворсистый, он оставлял на коже стылые влажные капли и напоминал о доме. Рэй шла к пирамиде, борясь с головокружительной слабостью – этой ночью она снова видела один из своих кошмаров.

Она наивно полагала, что, погружённая в работу, забудет о снах и мигренях, но всё сделалось только хуже. Головная боль стала её постоянным спутником, а сны приходили чаще обычного – обрывочные, душные, но сегодня – особенно чёткий, как раньше. Она видела смерть: кровавый ритуал с жертвоприношением, слышала монотонные песнопения и голоса, накатывающие, будто приливы в шторм, под ритмичный бой барабанов. Обнажённого мужчину – простоволосого, с рисунками, покрывающими всё тело – красными, точно кровь (она слышала сладковатый запах железа). Мужчина казался странно знакомым. Измученный, он равнодушно шагал к каменному алтарю в сопровождении четырёх конвоиров и так же равнодушно позволил толкнуть себя на колени. Поднял взгляд на человека в белой набедренной повязке и длинном плаще из перьев, чьи руки, ноги и шею украшали массивные браслеты, а блестящая от жара кожа была щедро расписана синим и красным. В храмовом полумраке самоцветы в волосах сияли, как маленькие звёзды, а лицо казалось воплощением власти.

Правитель.

Когда мужчина встретился взглядом со своим царём, в его глаза на мгновение вернулась жизнь. Никакого страха, лишь бесконечное сожаление.

Дождавшись, когда смолкнут песнопения толпы, царь извлек из складок белоснежного одеяния тонкий обсидиановый клинок и поднял свободную руку. Воцарилась торжественная тишина.

– Трижды великий Бог-змей, я, избранный правитель Чаану́***, взываю к тебе! Прими эту жертву, как знак безграничной преданности моего народа. Отврати свой гнев, подари нам благословение и прощение. Благородная кровь предателя да обагрит священный алтарь!

Правитель сделал знак, и мужчину грубо толкнули на постамент – такой же чёрный, как ритуальный клинок. Рука с кинжалом взметнулась в воздух, и барабаны заголосили громче.

Царь возобновил песнопение-молитву и, схватив пленника за голову, намотал на кулак длинные смоляные волосы. Оттянул, обнажив шею. Мгновение – и ритуальный клинок вскрыл горло одним слитным движением.

Предсмертный хрип заполнил пространство каменного храма и потонул в песне. Густая кровь толчками хлынула на алтарь, запачкав белые одежды царя.

Продолжая держать мертвеца за волосы, правитель отшвырнул клинок и запустил пальцы глубоко в рану на горле. Провел окровавленной рукой по своим щекам и лбу, оставляя ровные багровые полосы. Опустился на колени перед алтарём.

– Да здравствует владыка Кукулькан!

Толпа подхватила его крик, и Рэй закричала вместе с ней – от ужаса.

Она проснулась в холодном поту и сначала не могла понять, где находится. Спальный мешок казался оковами, и Рэй пыталась выпутаться из него, продолжая кричать, прежде чем кошмар окончательно отступил.

Кит, должно быть, слышал крики из своей палатки, потому что посматривал на неё странно, но ничего не говорил, и Рэй была чертовски благодарна за его молчание.

Торрес уже ждал у подножья пирамиды. Рэй моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд на шестидесятифутовой громадине. Чистый восторг и предвкушение стремительно вытеснили ужасы прошедшей ночи.

– Итак, пирамида. – Торрес неторопливо двинулся вдоль периметра, начав свою лекцию. Кажется, помимо прочего он преподавал в университете, и лекции у него выходили отменные. – Трехступенчатая, высота шестьдесят пять футов, длина каждой стороны – примерно сто пятнадцать футов. С западной стороны – крутая лестница, ведущая в храм на вершине. Предположительно, это был основной храм в городе, в котором проводили ритуалы и жертвоприношения.

Рэй закусила губу, усилием воли прогоняя из головы кровавые картинки.

– Тут еще многое надо расчистить, но уже ясно, что помимо центрального входа в храм есть еще один на втором ярусе. Скорее всего, там была лестница, ведущая в нижние помещения, но сейчас выход к ней завален. Мы над этим работаем.

– А что на нижних ярусах? – полюбопытствовал Кит.

– У мезоамериканских пирамид есть особенность: многие из них строились по принципу одна на другой. То есть, когда майя собирались возвести пирамиду повыше, они не разрушали старую, а строили новую поверх неё. Смекаете?

– То есть что-то вроде… луковицы?

– Или русской матрёшки, да. Только слоёв тут всего два или три – точно пока неизвестно. Невозможно понять, как глубоко она уходит под землю – по крайней мере, пока не пробьёмся внутрь. Обычно под такими пирамидами майя строили некрополи для своих правителей, так что всё самое ценное спрятано там. Древние кости – и древние сокровища.

Рэй вспомнился разговор с профессором Догэрти. «‎Возможно, мы даже будем искать там нечто определённое». Она вгляделась в лицо мексиканского археолога, но его глаза оставались скрыты за тёмными очками, а на лице застыла доброжелательная улыбка.

– Однако мы обнаружили кое-что интересное. – Торрес остановился и показал на размеченный тоннель недалеко от северного края пирамиды. Один из раскопщиков, заметив их, приветливо помахал рукой. – Кто-то точно проникал внутрь до нас. Когда мы сюда приехали, подкоп уже был. Правда, очень старый. Сейчас мы пытаемся его расчистить.

– С ума сойти, – пробормотала Рэй. – Кто-то прорыл целый тоннель, ведущий к пирамиде! Чего только не сделают люди ради наживы.

– В этом нет ничего необычного, Рэйчел, – усмехнулся Торрес. – Грабители не смогли проникнуть через доступные входы и попытались сделать это иначе. Такое случается.

– То есть, все ценности уже растащены? – протянул Кит, снимая очки, чтобы протереть их. Он частенько делал так, когда волновался или был взбудоражен.

– Даже если что-то и разграбили, тут может быть далеко не одно захоронение. Верхняя пирамида – всё тот же шестой век, но нижние ярусы, скорее всего, построены гораздо раньше. Поверьте на слово, главное сокровище этого города – здесь.

Он с нежностью очертил пирамиду в воздухе, как будто пытался её погладить. А Рэй вдруг охватил трепет, граничащий с ужасом – ледяная волна прошла вверх по позвоночнику. «‎Беги, – шепнуло подсознание. – Беги отсюда, пока не поздно».

Тряхнув головой, Рэй заставила его заткнуться. В конце концов, они не в приключенческом фильме, где на дне полуразрушенных гробниц скрывается древнее зло, способное поработить человечество.

За беспокойными мыслями она не заметила, как они обошли пирамиду вокруг. Торрес провел краткий инструктаж по безопасности и сделал приглашающий жест рукой.

– Прошу за мной.

Они поднялись сначала на второй ярус, затем на третий. Полуразрушенные крутые ступени, частично скрытые в зелени, шатались и крошились под подошвами. Торрес вёл их наверх проторенной дорогой, и всё же кое-где ступеньки стерлись, и приходилось помогать себе руками, цепляясь за торчащие из стыков и сочленений дикие растения.

Стоило им оказаться наверху, у Рэй снова закружилась голова – так резко, что девушка едва не рухнула туда, откуда поднялась. Перед глазами заплясали цветные мушки, к горлу подступила тошнота, и она покачнулась, но Кит удержал её за плечи, прижимая к себе.

– Эй, Рэйч, осторожней, – мягко шепнул он куда-то ей в волосы. – Ты что, высоты боишься?

Рэй проигнорировала вопрос и позволила себе секундную передышку, уткнувшись в чужое плечо. От Кита пахло пылью, мятной жвачкой и гелем для бритья – спокойствием. Он казался надёжным, как скала.

– Спасибо. – Она нехотя отстранилась.

– Не дать тебе свалиться в моих интересах. Не хочу оставаться наедине с этими занудами.

– Эй, голубки, вы идёте? – Торрес, успевший скрыться в узком каменном проходе, высунулся наружу. Рэй тут же выбросила из головы и Кита, и внезапное головокружение.

Внутри царил полумрак, разбавленный газовыми лампами, расставленными по периметру. Дневной свет, проникающий в храм, словно боролся с мрачными тенями, пляшущими на стенах и потолке. Рэй прошиб озноб, хотя температура здесь едва ли значительно отличалась от температуры снаружи. В нос ударил застарелый запах затхлости, влажного гниющего камня и кисловатого железа.

Картины сна в который раз встали перед глазами. Она глубоко втянула носом воздух и теперь уже отчетливо различила запах крови, пролитой много веков назад. Оглядевшись, узнала и ритуальный храм, и каменный алтарный выступ.

Или, что более вероятно, она просто окончательно тронулась умом.

Рэй помотала головой, борясь с подступающей паникой. Никто не должен знать, что она поехала крышей, иначе все её усилия пойдут прахом.

Внутри храм сохранился ещё лучше, чем снаружи: небольшое четырехугольное помещение, возраст которого выдавали обшарпанные известняковые стены, поросшие мхом и плесенью. Потолок частично раскрошился, но на дальней стене сохранилась причудливая вязь иероглифов и почти неразличимые от времени рисунки. Там же располагался прямоугольный каменный выступ, так похожий на алтарь из её кошмара.

– Ритуальный алтарь для молитв и жертвоприношений, – подтвердил Торрес, подходя ближе. Тёмные очки теперь покоились поверх шляпы, словно у него было не два глаза, а целых четыре. – Достаточно типичный для классического периода. Что представляет интерес, так это барельеф над ним. Взгляните.

Рельефный каменный рисунок примерно двадцати дюймов в ширину был высечен рукой мастера. Уже знакомое им существо с телом змея и головой то ли человека, то ли птицы словно сошло со стел, расположенных в малом храме, но казалось более живым из-за необычайно чётких контуров. Бог в гигантском головном уборе парил в воздухе, сжимая в руке чей-то скальп, а вокруг него на коленях распластались люди.

Всё это великолепие венчал стройный ряд иероглифов, окружающих полотно подобием рамы.

– Перед нами Крылатый змей или Кукулькан – одно из верховных божеств у майя. Барельефы здесь и в малом храме как бы намекают, что он считался главным покровителем города.

– Майя всегда выбирали себе бога для поклонения? – уточнил Кит.

– Не всегда, но зачастую, хотя это не мешало им молиться другим богам – по ситуации. Потомки майя, кстати, до сих пор так делают – в деревне нашего друга Ашкия вроде бы избрали своим покровителем какого-то бога смерти.

Рэй заинтересованно вскинула голову:

– Я читала, майяские боги смерти очень кровожадные. Разве в Мексике не запрещены жертвоприношения?

– Человеческие – да, но никто не мешает фанатикам резать скот или птиц, – поморщился Торрес. – Сектанты чёртовы…

– Неужели они действительно верят во всё это? – покачал головой Кит.

– Ну, не всем же быть католиками, так что да, верят. Разница в том, что в политеистических религиях боги более жестокие. – Он погладил скальп, зажатый в кулаке Кукулькана.

– Все боги жестоки, так или иначе, – пробормотала Рэй себе под нос, тоже прикасаясь к барельефу. На мгновение её будто ударило током; ледяная волна прострелила руку и сжала сердце, словно холодная рука древнего бога. Стало нечем дышать.

Она оперлась о влажную стену храма, пережидая головокружение, но слабость отступила так же резко, как и пришла. Кит и Торрес увлеченно спорили об истоках язычества и, кажется, ничего не заметили.

Рэй мысленно листала страницы проштудированной литературы. Кукулькан считался довольно известным божеством, но наибольшую популярность обрёл несколько позже. И у него уже есть собственная пирамида.

– Самый известный храм Кукулькана в городе Чичен-Ица, – сказал Торрес, будто прочитав её мысли. – Но ту пирамиду построили не раньше девятого века. Эта, стало быть, старше…

– Сеньор Торрес, скажите…

– Радамес, Рэйчел. Мы здесь все добрые друзья.

– Радамес. Как так вышло, что об этой пирамиде узнали только сейчас? Мне говорили, Нилум был обнаружен ещё в прошлом веке. Странно, что за такое сокровище не схватились сразу же, а ждали больше двадцати лет.

Рэй показалось, что во взгляде Торреса сверкнула сталь. Впрочем, его лицо тут же разгладилось, а губы растянулись в привычной улыбке.

– Подробностей я не знаю, самый осведомленный у нас Оливер. Вроде бы индейцы были против, а по нынешним законам правительство обязано с ними считаться. Может, ждали, когда Луна войдёт в Скорпион или звёзды спляшут ламбаду, чёрт их разберёт.

Они еще немного поразглядывали барельеф и рисунки на стенах, изображающие сцены из жизни аристократии майя. Впрочем, те сохранились не слишком хорошо.

– Тут, конечно, требуется тщательная реконструкция, но наша основная задача – понять, можно ли попасть на нижние ярусы. Отсюда вход только в крошечное закрытое помещение под крышей, так что остается работа для Селены.

– Она уже расшифровала иероглифы? – спросила Рэй, пока они медленно спускались тем же маршрутом.

– В процессе. Там точно упоминается Кукулькан и жертвоприношения. А ещё что-то о скрытой силе, запертых душах и мучительной смерти.

Кит нервно сглотнул и поправил сползшие на нос очки. Они спустились на второй ярус пирамиды, обошли её примерно на четверть и очутились перед вторым проходом.

Внутри крошечного помещения кипела жизнь. Их встретили двое раскопщиков, чьих имён Рэй не помнила, которые кропотливо разбирали завал у задней стены.

– Что здесь произошло? – спросила девушка, прежде вежливо поздоровавшись по-испански. Раскопщики наградили её нервными взглядами, сразу же возвращаясь к работе.

– Обрушение части постройки. Неизвестно, случилось ли это вследствие естественных причин или же из-за провоцирующего фактора.

– Что там, предположительно? – Рэй подошла ближе, силясь разглядеть хоть что-нибудь под грудой камней и извести. – Похоже на ступеньки.

– Да, это лестница, а за ней проход на нижний ярус. Группа до нас устанавливала здесь фотопластины****, чтобы вести наблюдение, так что мы вполне уверены, что за этим проходом есть целый комплекс помещений. Осталось пробиться внутрь. – Он что-то быстро сказал мексиканцам по-испански, но Рэй не расслышала. – Хорошая новость: мы почти закончили. Ещё неделька, и можно попробовать спуститься.

– Сеньор Иниго всё равно не пустит нас туда, – произнес Кит с укором.

– Что ж… Оливер несколько ревнив в том, что касается работы. Он считает, для вас в пирамиде слишком опасно. Или вы опасны для пирамиды, – хмыкнул Торрес. – Я же склонен думать иначе. Посмотрите сюда.

Он направил фонарик на облупившиеся фрески, украшающие стены помещения, и добавил света.

– Видите композицию фресок? Это сюжет. Как думаете, о чём он?

Рэй вгляделась в изображения, расположенные одно над другим. Снова Кукулькан и коленопреклоненный человек в богатых одеждах – правитель или кто-то из знати. Судя по их позам, бог вручал человеку некий дар, но что именно, разглядеть было невозможно из-за – словно нарочно – облупившегося пятна штукатурки. Следующая картина изображала процессию, несущую украшенный самоцветами саркофаг.

Дальше композиция обрывалась, чтобы продолжиться на противоположной стене. Рэй передёрнуло: снова жертвоприношение. Человек с рассечённым горлом лежал на алтаре, а толпа вокруг истово молилась.

И, наконец, последняя фреска: жуткое существо с чёрными провалами вместо глаз и руками, истекающими жидким золотом, парит в воздухе, а под ним лежит разорванное на части тело. Голова – отдельно от туловища. Какая прелесть.

– Кукулькан вручил царю нечто ценное, но тот вскоре умер, – предположил Кит. – Наверное, майя считали этого царя наместником бога или что-то вроде того. Думаете, он может быть захоронен здесь?

– Вполне возможно, – одобрительно кивнул Торрес. – А что насчет тех двух фресок?

– Человека принесли в жертву. Потом другому оторвали голову – какой-то монстр… Злой дух? Демон из преисподней?

– Интересно вот что, – Торрес указал на первую и вторую сцены. – Мы предполагаем, что эти фрески были написаны раньше, чем те, другие. Примерно на полвека, а то и больше.

– Они дополнили сюжет? – предположила Рэй. – Какая у них вообще связь между собой? Больше похоже на разрозненные сцены.

– Среди майя бытует одна легенда, – заговорил Торрес неуверенно, словно сомневаясь в собственных словах. – О великом правителе, которого бог наградил за верную службу и повелел охранять свой дар как бесценное сокровище – до тех пор, пока не придёт время им воспользоваться… Впрочем, это всё глупые сказки.

Вновь закружилась голова. Чтобы не подавать виду, Рэй незаметно оперлась плечом о фреску с изображением черноглазого монстра с золотыми руками. Свет в помещении померк – перегорела одна из ламп.

– Что за дар?

– Спросите Ашкия при следующей встрече, он с удовольствием расскажет вам легенду в подробностях. В их племени она широко известна, а я, знаете ли, не особенный специалист по местным суевериям. Просто сюжет на этих фресках…

Продолжения Рэй не услышала. Тьма накрыла её удушливым куполом и утащила с собой.

***

– Рэйч! Рэйчел!

Сознание возвращалось медленно, толчками. Вот она была сразу везде – а через мгновение очутилась в пустоте, где нет ничего.

– В сторону, Стивенсон!

В нос ударил резкий запах, и Рэй застонала, с трудом разлепляя свинцовые веки.

Её голова лежала на коленях у Кита. Его взволнованное веснушчатое лицо заслоняло тусклый свет газовых ламп и пьяно двоилось. Краем глаза Рэй разглядела, как Торрес спрятал в сумку нашатырь.

– Ей нужно прилечь. Сможешь отвести её в лагерь?

– Конечно, – закивал Кит.

– Сначала отдохни немного, Рэйчел. – Торрес склонился над ней и ободряюще положил руку на плечо. – В таком состоянии нельзя спускаться, ноги переломаешь.

– Я в порядке, – прошептала Рэй хрипло. В голове было звонко и пусто, во рту скопилась горькая слюна. Она осторожно глотнула воды из бутылки, которую протянул Кит, убрала со лба взмокшие волосы. Повторила:

– В порядке. Честное слово! Понятия не имею, что со мной, такого не было раньше…

– Да, здесь редкая духота, – произнес Торрес со странной интонацией. Выражение его лица оставалось нечитаемым, и Рэй напряглась. Страх медленно расползался по телу, заставляя деревенеть и без того ослабевшие конечности.

Она нервно почесала ладонь, и тут же сильно зачесалось под лопаткой. Влажная кожа зудела, словно что-то раздирало её изнутри.

– Почему он так странно смотрел на меня? – спросила Рэй много позже, сидя в палатке и сжимая кружку с горячим травяным чаем. – Почему они все так смотрели?

Если Торрес вёл себя сдержанно, то раскопщики-мексиканцы не утруждались приличиями, разглядывая её без всякого стеснения. В их глаза сплелись ужас и любопытство. Кит молчал, и это напугало ещё сильнее.

– Кит?

– Ты что-нибудь помнишь? Может, видела что-то?..

– Нет, – похолодела Рэй. – Я помню, как упала в обморок, а после очнулась. В чём дело?

– Ты долго пробыла без сознания, – вздохнув, мягко заговорил Кит. – Минут десять, наверное, мы не могли привести тебя в чувство. И всё это время ты… говорила.

– Что говорила?..

– Мы не поняли ни слова. Какой-то незнакомый язык.

Рэй не поверила ушам.

– Ты знаешь другие языки, Рэйч? Звучало, как что-то древнее, вроде латыни, но более… свистящее. Ты бормотала себе под нос, ни на что не реагируя, а потом вдруг замолкла и пришла в себя.

– Я… я не знаю других языков, кроме английского и испанского, – выдавила Рэй, когда поняла, что Кит ждёт ответа. – Наверное, мне что-то привиделось. Я переутомилась и перегрелась на солнце, вот и всё.

Выпроводив Кита из палатки под предлогом усталости, она обречённо подумала, что скрывать от окружающих прогрессирующее безумие становится всё сложнее.

***

Ночь выдалась тёплой. Рэй лежала в спальнике возле палатки, привычно поглаживая деревянную маску и в сотый раз переживая в мыслях события дня – когда её накрыло видение.

Только что она смотрела в звёздную бездну неба, а через мгновение уже видела голые стены комнаты. Если она и спала, то очередной сон не походил на предыдущие: всё казалось более реальным, чем обычно; только Рэй не принадлежала этому месту. У неё не было ни тела, ни голоса – лишь зрение и слух, чтобы наблюдать.

Она с любопытством оглядела аскетичную, но не бедную комнату: добротный деревянный стол и табуретки, шкуру пантеры на полу, бамбуковую ширму, за которой угадывалась циновка для сна, застеленная пёстрым расшитым одеялом. В дымоходе весело потрескивал огонь, на стенах зловеще шевелились продолговатые тени. За окном цвёл багрово-рыжим закат, укрывающий сельву плотным куполом. Она была в джунглях, в чужом доме – и, кажется, в чужом времени.

Колокольчик, подвешенный над входом, истерично звякнул, и высокий мужчина с волосами цвета смоли шагнул в хижину. Он задыхался.

– Моан! – рыкнул он. – Моан, ты здесь?!

– Отец! – Из соседней комнаты показалась молодая девушка необычной красоты, облаченная в алое свободное платье. Рэй засмотрелась на высокую причёску из кос и кукурузных початков, тёмные узоры на плечах и на секунду ослепла от количества украшений. Бренча браслетами, Моан взяла мужчину под локоть и бережно подвела к резной скамье у стены. – Что стряслось?

– Слава богам, ты тут. Я боялся, что…

Он не договорил, крепко прижав её к себе. Рэй почувствовала смущение: сцена не предназначалась для чужих глаз.

– Боги, да что это с тобой?

Она поднесла ему плошку с водой, но мужчина лишь отмахнулся.

– Мы провели ритуал.

Девушка слегка побледнела и выпрямилась, опустившись на скамью подле него. У неё были раскосые разноцветные глаза – угольно-чёрный и янтарный, отливающий жидким золотом.

– Так скоро?..

– Сегодня солнцестояние, а верный час был рассчитан по звёздам. Ошибки быть не может – так считает Совет жрецов.

– И что же сказали боги? – холодно спросила Моан.

Тяжёлое молчание было ей ответом.

– Что ж, – медленно проговорила она. – Мы предполагали, что так случится. Мне твердили это с самого детства – избранная, меченая богами. Проклятое пророчество – уже в свои восемь я знала его назубок! Наставницы читали мне его перед сном, как молитву.