Страж. След Крылатого змея

Разбудил её шум с улицы. Он накатывал, как прилив, то приближаясь, то затихая далёкими волнами. Рэй позволила себе понежиться в постели, чувствуя, как зверски после вчерашних приключений ноет всё тело. Только теперь она осознала, что за неделю отвыкла спать на чем-то, кроме спального мешка, и оттягивала момент, когда нужно будет встать на гудящие ноги.

Однако когда Рэй всё же открыла глаза, вокруг стояла глубокая ночь, а хозяйская кровать пустовала. Несмотря на боль в теле, она чувствовала себя отдохнувшей, словно проспала много часов. Темнота за окном то и дело расцвечивалась вспышками, гудели далёкие голоса. Подгоняемая любопытством, Рэй поднялась и, распахнув приоткрытые створки, выглянула на улицу.

Деревня не спала: в окнах соседских домов горел свет, а улица полнилась людьми. Длинная процессия одетых в традиционные пёстрые наряды индейцев, с деревянными палками в руках и разрисованными лицами, неспешной рекой плыла мимо хижины шамана вниз по тропе, скрываясь за холмом. Люди держали фонарики, весело гомонили, смеялись и вразнобой голосили песни на местном наречии. Откуда-то доносилась нежная и печальная мелодия флейты.

Все они казались такими счастливыми, что Рэй не смогла удержаться: отыскав свои ботинки, она, как была, сонная в красной, расшитой узорами рубашке и длинной не по размеру юбке, выскочила следом.

Придерживая волочащийся по земле подол, Рэй бросилась догонять процессию. Она не была уверена, что может здесь находиться, но деревенские жители не рассердились. Завидев её, они приветливо замахали руками и втянули девушку в толпу, обнимая и непрестанно похлопывая по спине.

– Что происходит? – спросила она по-испански, стараясь удержать улыбку и не дёргаться от дружественных тычков. – Куда вы идёте?

Ответил ей старик, чьё лицо напоминало смятую, почерневшую от времени газету, а глаза выцвели почти до белизны.

– Большой праздник. Сегодня третий и последний вечер, когда мы чествуем нашего покровителя – владыку Шибальбы Ах-Альпуха. Если владыка останется доволен, то весь год больные будут выздоравливать, дети рождаться живыми, а наши почившие – покоиться мирно, не зная мучений.

Иниго что-то говорил о празднике, вспомнила Рэй. И раз её не прогоняют, значит, она может поучаствовать в шествии вместе с местными. Посмотреть на национальное торжество майя – хоть какая-то компенсация за отвратительный день, в котором она минимум трижды избежала смерти.

Может, ей действительно стоит поблагодарить Альпуха – за то, что не забрал её вчера, как Мартина.

«Он мёртв», – поняла вдруг Рэй, и мысль ударила, отозвавшись дрожью в кончиках пальцев. Рэй осознала это так отчётливо, как то, что сейчас – ночь, и полная луна в небе круглая и пугающе яркая, точно кто-то играючи подвесил её за невидимый крючок. Он мёртв, с ним произошло что-то страшное, и, возможно, она никогда не узнает, что именно.

Поющая нестройная процессия обогнула холм и влилась в другую, шедшую с противоположного конца деревни. Так два ручья, столкнувшись, образуют реку побольше. Впереди пылал огромный костёр – наверное, самый большой, что Рэй доводилось видеть. Человеческая река двинулась к нему, заколыхалась и, распавшись, оплела костер широким ровным кругом.

В центре круга их уже ждали. Рэй, заботливо вытолкнутая в первый ряд, разглядела у костра каменную стелу в человеческий рост с изображением жуткого существа. Изогнутый костяной хребет без кожи, длинные руки, голый улыбающийся череп, увенчанный головой аллигатора – таким майя видели своего покровителя.

Моего покровителя, с дрожью подумала Рэй, если верить календарю майя. Она считала себя католичкой, отмечала Рождество и День благодарения, однако всегда воспринимала религию скорее как важнейший культурный феномен, чем как свод непреложных истин. В конце концов, она была человеком науки. Но сейчас, стоя в толпе индейцев, чествующих своего бога, она ощутила, как ей невольно передается всеобщая атмосфера благоговения и страха. Того, что испытывают перед лицом смерти.

Рядом со стелой высилась неподвижная, облачённая в длинную юбку фигура шамана. Чёрную деревянную маску на его лице покрывали трещины, выкрашенные кроваво-красным, а голову венчал высокий убор из перьев. «‎Что это за птица? – заинтересовалась Рэй, любуясь мягким, бархатным оперением. – Сова?»

Чёрно-серебристые волосы шамана свободно спадали на плечи, а голые руки и грудь покрывали ровные ряды татуировок. За алыми прорезями глаз Рэй предсказуемо узнала Ашкия. Рядом с ним стоял молодой индеец с маленьким инструментом, похожим на тамбурин, и не отрывал благоговейного взгляда от стелы.

Стоило Ашкию поднять руку, как голоса стихли и на поляне повисла торжественная тишина.

– Братья и сёстры, – заговорил индеец. – Прошлый год выдался непростым – мир вокруг меняется всё стремительней, и боги чутки к этим переменам. Наша задача – следовать их воле и хранить наши традиции согласно священным заветам предков. Пока мы чтим их, боги сильны и оберегают нас. Время великого владыки Ах-Альпуха – ночь, его компаньон – сова, его сила – кровь. А милость его – величайший дар, ниспосланный свыше. И сегодня, в полнолуние, мы чтим нашего покровителя и благодарим за подаренную мудрость. Да будет славен и силён владыка на долгие века!

Он вновь вскинул руку, и юноша рядом с ним принялся размеренно бить в тамбурин. Толпа взорвалась криками и замолотила по земле палками в такт ударам. «‎Ах-ток****, да здравствует Ах-ток!» – слышалось отовсюду.

Рэй во все глаза смотрела, как из толпы почтительно выступает фигура, таща за собой курчавого ягнёнка. Тот отчаянно упирался и блеял, пытаясь скинуть верёвку, но куда ему было тягаться с человеком?

– Нет… – прошептала Рэй, не в силах пошевелиться, чтобы остановить это. Никто не обратил на неё внимания.

Второй человек шагнул вперёд и с поклоном протянул Ашкию дымящуюся чашу. Тот взял её в руки и осушил в несколько больших глотков. Когда он вернул пустую чашу, на его лице читалась невыразимая мука, словно выпитый отвар причинял ему боль.

С минуту он стоял с закрытыми глазами, покачиваясь из стороны в сторону. Затем извлёк из складок одежды длинную тонкую иглу и, повернувшись, окунул её в костёр. Подождав, пока та немного остынет, стянул свою маску, демонстрируя лицо. Оно тоже походило на маску: вся верхняя половина была чёрной, а нижняя – белой. Шаман разинул рот, высунул язык и быстрым отточенным движением проткнул его насквозь.

Хлынула кровь. Ягнёнок жалобно заблеял.

Сплюнув в ладонь, Ашкий тщательно обмазал кровью рот божества на стеле. Алая жидкость пропитала каменные губы, и в пляшущем свете костра барельеф на мгновение будто ожил. Глубоко поклонившись Альпуху, шаман забормотал то ли заклинание, то ли молитву, но из-за громкого стука палок и тамбурина разобрать слова было невозможно.

Настал черёд ягнёнка.

– Трудные времена требуют больших жертв, – провозгласил Ашкий. С его губ непрестанно капало, отчего он сам походил на древнее кровожадное божество, чьи мутные, затуманенные дымкой глаза оставались холодными и бесстрастными.

Рэй зажмурила веки, услышала короткий хрип, а когда подняла их – всё уже закончилось.

Теперь кровь покрывала стелу целиком, сверху донизу. Рэй ощутила тошноту, но вместе с тем странную удовлетворённость и – отчего-то – отголоски злой, иррациональной радости. От этих чувств веяло нездешним холодом, словно они принадлежали не ей, а кому-то другому, древнему и могущественному.

Звякнул металл: шаман отбросил побагровевший кинжал на землю. Вновь нацепил маску и воздел руки к небу, продолжая бормотать свое заклинание-молитву. В темноте, освещённой лишь танцующим пламенем, каменные глаза бога вдруг зажглись двумя крошечными угольками.

Шаман склонил голову и приложил окровавленную ладонь к камню. Закрыл глаза. А Рэй вдруг почувствовала на запястье чью-то железную хватку.

– Пришла, девочка, – пробормотала Вико, и в её голосе звенело торжество. Рэй вскрикнула: глаза женщины отчётливо полыхнули золотом. – Иди же к своему покровителю. Коснись его, услышь его голос!

– Что вы…

С неожиданной силой Вико вытолкнула её из круга прямо на кровавую стелу. Защищая голову, Рэй подставила руки, инстинктивно вцепилась в холодный камень.

И мир померк.

***

Она плыла в темноте, без тела и сознания, невесомая, как совиное пёрышко. Ей было хорошо – так хорошо, как никогда раньше.

Она была не одинока, не покинута, не предана. Она ощущала себя частью целого, самой Вселенной, где всё рождается и всё умирает.

Но вот в бесконечном нигде раздался голос, показавшийся ей самым близким и самым приятным. И как она только существовала, не слыша его прежде?

– Добро пожаловать, дитя. Отныне ты станешь сильнее. Я дам тебе защиту, помогу раскрыться. А ты поможешь мне. Когда придёт время.

Она хотела ответить, но не чувствовала голосовых связок. Хотела рассмотреть обладателя волшебного голоса, но не имела глаз. Ощущение причастности и звенящего счастья наполнило всё её существо – она бы заплакала от избытка чувств, если бы могла.

Нездешняя сила, спящая внутри неё, утробно зарычала и приоткрыла золотистые глаза.

***

Рэй очнулась, ощущая под щекой холодный камень. Тамбурин смолк, но голоса людей беспокойной волной хлынули в уши. Кто-то придержал её за плечи и мягко потянул на себя.

Она неохотно отпустила стелу и посмотрела на свои окровавленные ладони. Запоздало пришёл страх, тупым кинжалом засел под рёбрами. Почему её руки в крови? Почему кружится голова?

– Всё в порядке, девочка. Иди, тебе помогут.

Ашкий мягко подтолкнул её в толпу, и та расступилась, как сельва расступается перед камнем. Вико бережно подхватила её под руку.

– Ох, и что это я… Прости, милая, не хотела толкать тебя. От присутствия покровителя я вечно дурной делаюсь, словно это и не я вовсе, а дух какой в меня вселяется.

– Не трогайте меня! – Рэй с опозданием вырвала руку. Её шатало, а женщина рядом в это мгновение казалась виновницей всех бед.

– Давай, девочка, идём домой. День был долгим, ритуал закончился. Клянусь духами, я больше тебя не трону, не прикоснусь даже. Тебе нужно умыться…

Рэй чувствовала подсыхающую на лице кровь. Она отстраненно вытерла и его, и ладони подолом длинной юбки. Было уже всё равно, чья это кровь и как она в ней вымазалась. Рэй помнила всё; помнила, как ощущала себя частью Вселенной – но была не в состоянии осознать это.

Вся её слаженная картина мира рушилась, как карточный домик, но она со странным удовлетворением отметила, что больше ничего не чувствует по этому поводу.

Рэй всё-таки позволила Вико проводить её домой и приняла из рук женщины таз с чистой водой. Скинула перепачканную одежду прямо на пол, оставшись в одном белье. Тёрла лицо и руки мылом, пока кожа не покраснела и не стала сухой, как наждачная бумага. Тогда Рэй забралась на свою кушетку и накрылась одеялом с головой, прячась от всего мира.

Может быть, утром всё это окажется очередным сном?

***

Утром действительно стало чуть легче.

Ашкий и Вико вели себя спокойно и приветливо, словно ночью ничего необычного не произошло. Они все вместе позавтракали кукурузной кашей (Рэй с трудом заставила себя проглотить несколько ложек), выпили по чашке крепкого холодного чая, и Ашкий, как и обещал, вызвался проводить её до лагеря.

На прощание Вико попыталась обнять её, но Рэй отпрянула. Женщину это, кажется, не смутило.

– Да будут духи милостивы к тебе, девочка, – пробормотала она им вслед. Рэй даже не нашла в себе сил поблагодарить хозяйку за кров – слишком ясно стояли в голове сцены прошедшей ночи.

Ашкий смыл с лица жуткий чёрно-белый грим, скрыл татуировки за свободной накидкой с бахромой и вновь стал похож на обычного человека. Только на дне глаз ещё дремала искра ночного безумия. Было ли причиной остаточное действие напитка, который он пил на площади, или последствие общения с богами – Рэй не знала да и не хотела знать. Она бы отправилась в лагерь одна, если бы не боялась снова заблудиться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.