Проклятый мастер Гуэй

Син Яо

Проклятый мастер Гуэй

© Син Яо, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Глава 1

Если бы Небеса желали наблюдать, они не прикрылись бы тучами. Если бы желали кому-то честной победы, то не пролили бы дождь.

1370 год. Второй год правления очередной династии, на сей раз именуемой Мин. Совсем недавно самопровозглашенный император был пастухом, раздавшим крестьянским детям, таким же, как он сам, мясо убитого им быка; потом собиравшим милостыню монахом, а ныне Чжу Юань-чжан[1], проявивший себя перед Го Цзы-сином во время восстания Красных повязок, восседает на самом высоком месте, ест из дорогой посуды редкие яства и ведет довольно занятные беседы с конфуцианскими учеными.

Шел пятнадцатый день нового года и малого периода наступившей[2] весны. В городах и деревнях готовились представления и угощения к празднованию Юансяоцзе – дня, когда по всей Поднебесной традиционно загораются и взлетают в ночное небо сотни тысяч бумажных фонарей.

И хотя сама столица гремела, здесь, на отдалении от Интяня[3], нависла гнетущая тишина.

Бамбук поднимался в туманную ввысь. И сколь ни стремись его преодолеть, тебе это не удастся. Когда бы еще природа позволила подобное, если бы только не вмешалась магия.

Отталкиваясь от одного, второго, обламывал жесткие стебли бамбука мужчина, облаченный в черные одежды стражи. За ним, настигая, следовал еще один – ученик великого бессмертного наставника, изгоняющего демонов.

– Почти догнал! – подначивал первый. – Забудь о грубой силе, срезай углы!

Тот же, что следовал, молчал. Удивительно, как он вообще мог что-либо видеть, ведь на его глазах была повязана плотная ткань.

– Плетешься так, будто вовсе меня убивать не собирался!

Первый продолжал бежать по стеблям бамбука так, что казалось, со временем сил у него только прибавлялось, а дыхание даже не сбилось. Второй же начал отставать, хотя по-прежнему отказывался сдаваться. Увидев это, страж спрыгнул на землю и стал дожидаться преследователя.

– Нет, брат Ма, все же годы тебе не к лицу. За два столетия ты порядком постарел.

Однако вопреки сказанному, этот самый Ма выглядел вполне молодо, да и стражу вряд ли можно было дать больше из-за утонченных красивых черт и горящих азартом глаз. Они оба были хорошо сложены и довольно привлекательны на вид. Но что же скрывала повязка?

Тяжело приземлившись, брат Ма обнажил меч и продемонстрировал приготовленный для демона талисман, на желтой бумаге выведенный священной кровью бессмертного.

– Тебе это не поможет, – помахал рукой первый. – Учились вместе, но умным, кажется, в итоге стал только я. – Он усмехнулся, но тут же был вынужден уклониться от полетевшего в его сторону заклинания, что, к слову, сделал с завидной ловкостью и грацией.

Талисман застрял, зацепившись за кору дерева.

– Братец Ма, братец Ма, – с некоторой долей разочарования произнес демон. – Может, тебе следовало бы снять повязку? Глядишь, прицелился бы получше.

В ответ, решив пресечь дальнейшие насмешки, Ма молча развязал узел и продемонстрировал раны ослепленных глаз.

– Сущий ужас! – вырвалось у демона. – Сопереживаю твоей утрате. Но, клянусь, я к этому не причастен.

– Я сам ослепил себя, – с гневом ответил охотник.

– Да ты совсем обезумел. – Демон скривился будто от боли.

– За благами этого мира не увидеть его истины. Потому я ослепил себя, дабы мнимая красота мне более не мешала. Так я прозрел.

– И что же… – демон очертил в воздухе круг, указывая на лицо Ма, – тебе это помогает? – Он засмеялся: – Если бы не долгая наша дружба, мой дорогой брат, сейчас бы ты уже испытывал горечь позора. – И цыкнул: – Прикройся уже, нечего хороших людей пугать.

После того как Ма вновь скрыл за повязкой раны, демон добавил:

– Знаешь, пойду я. От безумцев надо держаться подальше. Удачи тебе, надеюсь, никогда больше не свидимся.

Но стоило ему только повернуться, как перед ним снова предстал Ма. Демон тут же отпрянул, избежав размашистого удара мечом.

– Так ты меня обманул? – наигранно возмутился он. И, отлетев, сложил пальцы вместе, создавая огромную энергетическую волну, дабы отбросить противника на приличное расстояние.

– Падший, – прохрипел брат Ма.

– Имей уважение. – Впервые за схватку выражение лица демона стало серьезным. Даже величественным. – Я такой же мастер. Впрочем, оказавшийся куда талантливее и мудрее тебя.

– Ты должен был стать защитником Поднебесной. Но, поправ все клятвы, сам превратился в демона!

– Снова лжешь, – возразил демон. – Хоть я уже не человек, но далеко и не демон. Как и ты, я стремлюсь к развитию и долголетию, а временами и помощи людям. Так какая разница в том, чтобы прибегнуть ко всем имеющимся в природе способам?

– Ты подчинился темной ци!

– Неверно. Я подчинил темную ци. И тем самым совершил то, чего вы всегда боялись. Кто мог подумать, что в этом случае вы начнете опасаться уже и меня.

– Презренный Гуэй, – зашипел Ма, – свой позор ты смоешь кровью.

Пообещав это, он вновь направил меч против бывшего товарища.

– Какой позор? – засмеялся Гуэй. – Себя я не позорил. Что до клана, так пусть он как-то сам справится со своим стыдом.

Бамбук затрещал, изгибаясь и направляя острые верхушки в сторону мастера Ма. Глаза демона полностью почернели, а по изящным пальцам потекла темная энергия.

– Что ж, брат Ма, если желаешь здесь погибнуть – не в моей власти тебе мешать.

Стебли начали ломаться. Поскольку мастеру Гуэю было доподлинно известно, что его окружала лишь искусная иллюзия, а потому ее легко можно было сломать.

Со стороны же Ма подул ледяной шквальный ветер.

Но что темному заклинателю какой-то ветер, когда он умеет призывать настоящую бурю?!

Гуэй вновь ударил волной, и еще раз, и опять… Ма лишь немного сдвинулся с места, проявив недюжинную стойкость. Очередная иллюзия!

Демон обернулся, предугадав ход и вовремя спасшись от нападения со спины. Клинок прошел совсем близко – только задев шапку. Гуэй перехватил руку Ма, с силой опустившуюся ему на плечо, резко упал на колени и подсек, перебросив соперника через себя. Но мастер Ма опять приземлился на ноги.

Тогда демон отпрыгнул, чтобы вернуть себе преимущество в расстоянии.

– Братец Ма. Даю тебе последнюю возможность отступить.

– Жаль, у тебя ее нет, – огрызнулся Ма.

Гуэй свел брови. Что-то ему показалось странным.

Охотник продолжал:

– Когда-то ты носил священное имя. Теперь не достоин даже жизни.

– Пусть Небеса и дали мне новое, – возразил темный мастер, – но «Гуэй» мне куда дороже, ведь оно знаменует мою свободу. Я волен делать выбор, а не следовать уготованному Пути.

– Всякий твой выбор и есть Путь, – не поверил ему Ма.

– Значит, именно судьба привела тебя ко мне, а не твои ноги? – усмехнулся демон.

– Твоя судьба привела тебя в ловушку.

Темный мастер засмеялся.

– Нет, если только моя собственная глупость. – Он внимательно осмотрелся, однако не нашел ни единого символа или заклинания, в силках которых мог бы оказаться.

Брат Ма тем временем уже снимал с пояса нефритовую подвеску, чтобы бросить ту себе под ноги. Из разбитого нефрита тут же вырвались сгустки темной энергии, хаотично разлетаясь и собираясь в единое целое.

– Ты сошел с ума? – сквозь гул прокричал Гуэй. – Чтобы убить меня, ты призвал большее зло!

– Дух возмездия уже испробовал твоей магии. – Ма оскалился. – Спасайся.

Глава 2

Стена клубящегося дыма, будто перебирая щупальцами, устремилась на падшего мастера. Вне всяких сомнений, это был дух, пожирающий демонов, и спрятаться от него невозможно, поскольку он, полностью состоящий из неупокоенных душ, связанных черной магией, был голоден до темной ци.

Гуэй попятился назад. Применять против скопища злых духов свою магию было не просто бесполезно, а безрассудно и смертельно опасно.

Потому он поспешил покинуть сражение, воспарив… Но был схвачен и с силой сброшен на землю, подняв собой столб пыли.

Когда дым потянул его к себе, Гуэй попытался освободиться, но и это оказалось также тщетным. Заприметив на дереве талисман, недавно брошенный в него, он незамедлительно исполнил магический пасс, притягивающий предметы. Руки обожгло, и все же, превозмогая боль, демон припечатал талисман к духу. Тот взревел, отшвыривая сопротивляющуюся жертву.

Гуэй замедлил свое падение, избежав удара головой о землю. Задержавшись на руке, развернулся, опустился на ноги и отлетел подальше. Он пошатнулся, чувствуя небывалую слабость. Одно прикосновение духа забрало у темного мастера много энергии, по ощущениям равной нескольким десяткам лет практики.

– Нужна помощь? – со стороны послышался знакомый голос.

– Ми Хоу! – со смешанным чувством радости и тревоги воскликнул Гуэй.

На поломанном бамбуке, сидя на корточках, за боем наблюдал молодой мужчина неопрятного вида, с отливающей рыжим, густой копной на голове, одетый в поношенную рубаху с разноцветными лентами на рукавах, словно ремесленник или разбойник.

– Я сказал меня так не называть!

– Нашел время пререкаться, – прорычал Гуэй.

– Я вообще-то и уйти могу.

Ми Хоу уже встал, но, увидев, что Гуэй не поддается на провокацию и, едва держась на ногах, внимательно смотрит на попытки разъяренного духа освободиться от печати, снова присел.

– Чего не бежишь? – Ми Хоу указал на духа, которого вот-вот уже усмирит мастер Ма. – Когда он снимет с него талисман, тебе не жить.

– Как и тебе, – подметил Гуэй. – Чего ты здесь забыл?

– Ты еще и недоволен? Вот и разбирайся сам! – Ми Хоу приготовился было совершить пасс, чтобы исчезнуть.

– Если применишь даже малое заклинание, станешь еще одной добычей голодных духов, – предостерег его мастер. – Не знаю, как Ма их приручил, но вижу, что жрут они только демонов. Так что тебе, обезьяна, придется бежать ногами, и как можно дальше. Мою ци они уже испробовали, поэтому если оставлю ее при себе – я не жилец.

– Так говори, что делать! – торопил его демон-обезьяна.

Гуэй размышлял вслух:

– Ма разбил нефрит. Так куда же он снова загонит эту тварь? При нем должен быть еще амулет, способный сдерживать темную энергию. – И он решил: – Пока изголодавшиеся духи будут меня раздирать, добудь амулет. Будь я истинным демоном, то вечно голодные духи поглотили бы меня без остатка, но меня спасает оставшаяся во мне светлая ци. Поэтому я смогу спасти и темную.

– Ты под старости лет совсем рассудок растерял? – не согласился Ми Хоу. – Беги сейчас же!

Мастер Ма тем временем уже добрался до талисмана на теле духа.

– От них не сбежать, – слабо улыбнулся он, и его тут же снесло черной тучей.

Ми Хоу обернулся к Ма.

Тот тоже его заметил.

Демон спрыгнул на траву и без лишних промедлений помчался прямо на противника.

Ма приготовился ударить мечом. Вероятно, он не знал, что когда-то Ми Хоу и впрямь был обезьяной, а потому без труда мог обокрасть и ограбить любого путника, чем, впрочем, и промышлял на этой дороге, даже получив тело человека.

Оттолкнувшись от земли, Ми Хоу подпрыгнул, казалось бы, устремившись прямиком на острие клинка, но стоило мастеру отразить атаку, как мираж исчез, и возник уже сбоку.

Ученик бессмертного наставника бился отважно, однако каждый его выпад повторялся противником, словно в зеркале – словно демон передразнивал мастера.

Ма пнул траву, и та покрылась льдом, сковав ногу обезьяны. Теперь деваться было некуда. Но, стоило Ма приблизиться, чтобы нанести последний удар, Ми Хоу внезапно сделал выпад и, крепко обхватив мастера, повалился с ним на землю.

– О Небеса! – засмеялся демон. – Твоя тупость – мое везение!

Хотя Ми Хоу и был сильнее любого человека, но долго сдерживать мастера не удалось даже ему. Не успел он ослабить хватку, как Ма сразу же перекатился и встал на ноги.

Ми Хоу первым схватил оставленный мастером меч. В руках демона тот загудел, пытаясь вырваться, но и короткого мгновения хватило, чтобы разбить им лед.

А дальше обезьяна вновь бежал, но уже в сторону погибающего друга.

Ми Хоу все же удалось отыскать на поясе охотника еще одну нефритовую подвеску. И потому он надеялся, что Гуэй не ошибся.

Не в силах разобрать что-либо в клубке дыма, единственное, что мог сделать демон – швырнуть в него амулет. Прочее уже за темным заклинателем. Конечно, тот вряд ли смог бы приручить духов, ведь, казалось, впервые сталкивался с подобной техникой. А вот заключить в нефрит собственную ци не составило бы для него труда.

Ми Хоу был не так давно знаком с темным мастером, но уже точно знал, что для того нет ничего важнее стремления выжить. А значит, как и любому одинокому зверю, попавшему в капкан, ему будет не так страшно расстаться даже с собственной лапой, посули это хоть малую вероятность для спасения. Но сейчас Гуэй был заживо погребен под десятками, может быть, сотней неупокоенных, озлобленных и оголодавших душ.

Рядом с Ми Хоу вновь возник мастер Ма.

– Да что ты пристал, словно мокрый лист? – возмутился обезьяна, уворачиваясь от новых атак.

К сожалению, последняя оказалась успешной.

Меч попал прямо по кончику невидимого хвоста, обрубив его.

Демон завопил от боли.

– Вор, – презрительно бросил Ма.

Если бы бой продолжился, Ми Хоу, возможно, лишился бы не только кончика хвоста. Благо, внимание Ма привлекла тень, уползающая в глубь бамбуковой рощи, должно быть, в поисках новой добычи. Сняв с пояса еще один амулет, Ма поспешил нагнать эту тень.

Ми Хоу подбежал к другу, с ужасом замечая, что тот лежит бездыханным.

– Мастер! Мастер! – безуспешно звал он.

В теле Гуэя еще теплилась жизнь, хоть и очень слабо, а в руке он сжимал треснувший амулет. Вероятнее всего, мастеру пришлось сломать на нем старую печать, чтобы наложить новую.

И как теперь, прямо в разгар боя, унести еще и мастера?

– Чего замер? Беги, – еле слышно, но твердо приказал Гуэй. – Вот увидишь, войну я еще выиграю.

Но Ми Хоу не послушал, а напротив, начал поднимать тяжелое рослое тело, взваливая его себе на спину.

– Глупая обезьяна, – с раздражением и болью простонал Гуэй.

– Всю жизнь расплачиваться со мной будешь, – ободряюще предупредил обезьяна и побежал, за шаг преодолевая десять человеческих.

Как и слепой мастер.

– Если меня не бросишь, погибнем оба, – требовал оставить себя Гуэй.

– Хочешь сказать, я зазря хвоста лишился? – не желал сдаваться Ми Хоу.

– Вся моя сила в подвеске. Потому Ма меня не убьет.

– Я тебе не верю. Ты сказал, что мы погибнем оба.

– Когда ты стал таким внимательным? Оставь меня уже! – Гуэй зашипел от боли. – Если продолжишь волочь меня, как мешок с редькой, я точно умру. – И уже обессиленно попросил: – Спрячь мою ци.

Внезапно перед ними возникла стена пламени.

– На меня моим же оружием? – прокричал Ми Хоу, почувствовав самое настоящее унижение. – Да ты знаешь, что огонь – моя стихия?!

– Если и знает, то только и добивается, чтобы ты ее проявил, – напомнил Гуэй.

Ми Хоу цыкнул и сменил направление. Но снова путь преградил обогнавший их Ма. Демон остановился.

Совсем ослабевший, Гуэй покачал головой.

– Я же сказал, что один ты убежишь. – Его лицо побледнело, а былая краснота мягких губ сменилась синим оттенком. Из груди темного мастера вырвался кашель: – Ребро сломали. Сейчас я в бо́льшей мере человек. – Он старался говорить громче, скорее всего, чтобы Ма тоже его слышал. – Мне нужен лекарь. Оставь, мастер вернет меня на гору для суда. До этого времени монахи обо мне позаботятся. – Превозмогая боль, Гуэй слез со спины друга. – Ты уже сделал благое дело, Небесами зачтется.

Встав в стойку, темный мастер взмахнул руками, напуская туман, который тут же сдул ледяной ветер. И снова. И опять.

Последнее, что увидел убегавший Ми Хоу, – как его друг без сил упал к ногам слепого мастера.

Глава 3

– С какой стати этот Ма считает себя праведником? Сам же применяет черную магию! И бьет в спину!

Ми Хоу мчался вперед не оглядываясь. Хвост продолжало жечь. Демон чувствовал, как заклинание духа меча палило его изнутри. Поэтому в первую очередь ему нужно было позаботиться о том, чтобы спасти собственный хвост, вот уже шестьдесят лет невидимо хранящий демоническую магию.

Теперь становилось понятным, почему мастер Ма оставил попытки его догнать. Зачем попросту тратить силы?

Так, после Ми Хоу предстояло надежно спрятать подвеску, ведь демон при себе ее хранить не мог. Что, если в следующий раз голодные духи погребут под собой уже его? Тогда потеря кончика хвоста станет по-настоящему бессмысленной.

Впереди Ми Хоу услышал тихую мелодию флейты. Неужто это брат Чжи? Демон-змей умен, а потому непременно найдет способ помочь.

Ми Хоу поспешил на звук. И каково было его разочарование, когда сидящим на камне под полуденным солнцем он увидел не змея, а странствующего писаря в светлой простой одежде и с характерной шапкой ученого. Должно быть, он остановился отдохнуть. Рядом с совсем уж хилым юношей стоял его скромный скарб – сумка да увесистый ящик переписчика с приделанным к нему высоким навесом, защищавшим пожитки и самого писаря от дождя и зноя. Со стороны поклажи доносился аппетитный запах жареной лепешки.

Чем еще был примечателен этот человек? Необычайно светлой ци.

Видя его в лучах солнца, безошибочно исполняющего сложное произведение, Ми Хоу удивлялся тому, как только лесные звери не пришли послушать столь дивную музыку, а птицы не принялись ему подпевать.

Вот где можно спрятать частичку души мастера!

Разве не лучшее место то, что на виду? Светлая ци этого юноши непременно скроет темную, затаившуюся в подвеске. Ко всему прочему, он был всего-то человеком, не знакомым ни мастеру, ни демону, а значит, Ма даже не подумает, что нефрит следует искать здесь.

Хвост горел, причиняя нестерпимую боль. Ми Хоу боялся, что стоит промедлить еще хоть мгновение, и для него самого наступит конец. А потому, после того как спрячет подвеску, он намеревался устремиться к водопадам Трех сестер, где ему – демону, пятьдесят лет не убивавшему людей, – помогут такие же демоны, а может, и сами Небожительницы.

Ми Хоу снял со своих одежды одну из лент и, привязав к ней нефрит, выбежал на поляну.

Не успел писарь испугаться, как демон прикоснулся к его лбу, юношу обездвижив. В следующее мгновение он повязал на шее писаря тяжелое украшение и скомандовал:

– Жди здесь! Ни шагу не ступай.

И, усадив юношу спиной к камню, сотворил какое-то заклинание, а сам убежал.

* * *

Солнце скрылось за горизонт. На чащу опустилась ночная тьма.

Писарь продолжал сидеть неподвижно. Даже будь его воля, двинуть ногой или рукой он не мог, а те уже начали замерзать. Неужели он здесь и погибнет? Всего-то остановившись на привал?

Со стороны могло бы показаться, что юноша спит, но на самом деле все видел и слышал.

Как возле него бродили звери, в том числе и хищные, но, благодаря покровительству Небес, а быть может, и заклинанию того демона, словно бы человека не замечали.

Долго ли продержатся чары? Ведь у каждого заклинания есть срок, разве нет? Но что, если какой-то тигр увидит его раньше, чем сойдет паралич? И почему именно он? Для чего?

А главное, если сегодня он погибнет, то как исполнит данное дорогой Мэй Мэй обещание?

Часы шли, писарь замерзал все сильнее, а демон так и не возвращался. Может, оно и к лучшему? Кто знает, что тогда произойдет.

Юный писарь был уверен в том, что повстречал он именно демона. Какой Небожитель станет так губить жизнь человека?

Он едва ли не плакал. В свои юные годы он не успел даже жениться и почтить родителей, исполнив сыновий долг.

Рядом послышались легкие шаги. Опять какой-то зверь?

Вопреки ожиданиям, к нему подошел не призрак, не чудовище и не хищник, а всего лишь девушка, видимо, заплутавшая в лесу. Так поздно? Одна? Но замерзшему, оголодавшему и испуганному юноше было не до размышлений. Он всячески старался попросить ее о помощи, вот только губы его тоже онемели, и потому не раскрывались. Писарь беспомощно замычал.

Склонившись над ним, девушка откинула белую вуаль своей шляпы. Она была так же юна, как и писарь, но при том божественно красива.

Незнакомка вглядывалась в его лицо.

– Зачем же спать на голой земле? Разве ты не хочешь уснуть в теплой постели? – Она провела тонкими пальчиками по груди юноши. – Вставай, пойдем со мной.

Ее слова были словно музыка, очаровывающая молодое пылкое сердце. Но, как бы не желал юноша чарующему голосу подчиниться, тело его не слушалось.

– Не пойму, твое ли повсюду оберегающее заклинание? – мягко поинтересовалась девушка. – Никого иного я не встретила.

Писарь снова замычал, на сей раз от злости. Несмотря на все старания, он оставался абсолютно беспомощным.

– Что тебе снится? – продолжала красавица. – Я могу показать другой сон, приятный… – Она потянулась к лицу юноши, но тут же отдернула руку, словно ту уколов. – Что это? Кто ты? – испуганно вопросила девушка.

– Сестрица? – обеспокоенно позвала ее другая.

– Не подходи, – предупредила незнакомка. – Вокруг него слабая иллюзия, а вот внутри… – С этими словами она поспешила встать и, обернувшись лисицей с тремя хвостами, побежала прочь. За ней последовали и остальные.

Только придя в себя, завороженный писарь понял, какой беды ему удалось избежать. Это же хули-цзин[4]. Или всего лишь сон?

Руки и ноги наконец поддались и начали двигаться, пусть и с трудом. Вероятно, чары демона постепенно рассеивались.

Самое холодное время – перед восходом.

* * *

Благодаря молитвам, зардел рассвет. В эту ночь юноша вспомнил всех богов и предков.

Тяжело переставляя ноги, он волок за собой скромный скарб. Тело все еще не слушалось, оттого издали, а может, и вблизи тоже его можно было принять за мертвеца. Потому он снова молился, чтобы не встретить по дороге опытного мечника или того хуже, перепуганного крестьянина с вилами.

То ли от того, что он отдалялся от злополучного камня в роще, то ли потому, что солнце поднималось все выше, а может, из-за того, что слабела магия, у него вновь появлялись силы и идти становилось легче. Хотя юноша все еще был перекошен и прихрамывал.

Подойдя к приворотной страже, он протянул табличку с выведенной на ней должностью.

– Писарь? – уточнил стражник.

– Да, – едва ворочая языком, подтвердил юноша.

– И что же ты пришел переписывать?

– Я стра-нству-ющи-и-й пи-сарь, – все так же, с трудом, ответил он. – Пишу пи-сьма и отно-о-о-шу их.

Солдат скривил недоверчивую гримасу и, дернув щекой, со снисхождением поинтересовался:

– Как же ты их пишешь, раз ни двигаться толком не можешь, ни говорить?

– Я мо-гу! – твердо возразил писарь.

– Иди уже, – рассмеялся солдат, хлопнув бедолагу по спине так, что он чуть не упал, но удержался.

Убрав табличку за пазуху, юноша пошаркал в город.

Столица была необычайно велика и красива. Чтобы ему, деревенскому пареньку с другого конца Поднебесной, когда-то сюда попасть? Раньше подобное невозможно было и вообразить. Видел бы покойный старший брат, что некогда оберегаемый им младший будет стоять посреди заполненной снующими людьми и богатыми повозками улицы Интяня.

Пусть от ворот он отошел недалеко и видел перед собой все те же обычные дома, как в любом другом большом городе, но его не покидала мысль о том, что он дошел до самого сердца Поднебесной.

К обеду юноша и вовсе расходился; лишь немного досаждало онемение в руках и ногах, словно те затекли.

Наскоро расправившись с лапшой, он первым делом направился в лавку с украшениями, чтобы выяснить причину произошедшего. Обнаружив на прилавке нефритовые подвески, он спросил продавца:

– Скажи, господин, можешь ли ты понять, кому это принадлежит? – Он протянул злосчастный кусок нефрита, снятый со своей шеи.

Старик недолго покрутил в руках подвеску, на одной стороне которой был изображен символ равновесия, а на оборотной – лотос, и ответил:

– Много она не стоит. Если будешь продавать, дам за нее пятьдесят медных.

– Спасибо, но я не продаю. – Юноша потянул за ленточку.

– Подожди, подожди, господин, – задержал его лавочник. – Тебе она зачем? Давай лучше я у тебя ее куплю.