Путь бамбуковой флейты

«Как мило. Оказывается, не такой уж твой отец и бессердечный», – заметил Бэмби.

– Да уж, спасибо ему большое, целый отряд соглядатаев! – огрызнулась я

«А ещё теперь ты знаешь, как зовут будущего мужа – Ичиро. Просто день новостей!»

– Одна другой полезнее…

«Эй!» – я услышала в голосе ками явную ухмылку. – «Перестань брюзжать, это вообще-то моя прерогатива».

Я не ответила Бэмби, встревоженно вслушиваясь в тишину, последовавшую за словами Рёты. Два клана, две воли сошлись в немом противостоянии прямо у ворот поместья. Всадник Курокава что-то пробормотал себе под шлем, его взгляд, казалось, пытался просверлить Рёту. Но капитан Кайдо стоял недвижимо, как скала. Он не уступал. Он не просил разрешения. Он констатировал факт.

После долгой, тягостной паузы всадник наконец что-то хрипло бросил своим людям и, не сказав больше ни слова, развернул коня и рысью направился внутрь крепости. Кольцо встречающих расступилось, пропуская наш кортеж. Рёта, не оборачиваясь, отдал тихий приказ, и мы двинулись вперед. Первая битва была выиграна, но война только начиналась.

Внутри поместье оказалось таким же суровым и неуютным, как и снаружи. Дворы были вымощены грубым булыжником, архитектура казалась простой, даже брутальной. Никаких изящных садов камней, лишь несколько кривых, обветренных сосен, цепляющихся за жизнь среди скал. Повсюду царил дух военного лагеря, а не семейногогнезда. Меня провели через лабиринт низких, темных переходов в самое отдаленное крыло комплекса. Оно явно давно не использовалось. Воздух здесь был спертым и пыльным, пахнущим старым деревом и забвением.

Покои, которые мне выделили, оказались крошечными: узкая спальня, в которой почти все место занимала высокая кровать на постаменте, что-то вроде гостиной и примыкающая к ней умывальня. Голые стены и минимальный набор мебели: простые деревянные сундуки, низкий столик. Никто не встретил меня у входа. Ни глава клана, ни его приближенные. Меня просто привезли и бросили здесь, как нежеланный багаж.

«Что думаешь?» – Бэмби внезапно решил поинтересоваться моим мнением. Я пожала плечами, прохаживаясь по комнатам в одиночестве.

– В целом мне все равно. Места хотя бы больше, чем было у меня в обители.

Ками рассмеялся.

«Замечательно, что ты такая некапризная. Я ненавижу женские истерики. Но ты же понимаешь, что это не покои, подобающие жене даймё?»

– Может это и к лучшему, Бэмби. Я бы не отказалась, чтобы про меня все забыли и не взваливали на меня обязательства перед чужими мне кланами.

Но рассчитывать на это было бы, конечно, глупо. И вскоре действительно появилась служанка – немолодая женщина с лицом, как будто вырезанным из мореного дуба, и цепкими, быстрыми глазами. Ее звали Фудзи, и в ее поклоне и бесстрастном «Добро пожаловать, госпожа» не было ни капли искреннего тепла. Она была таким же стражем, как и воины с черными рукоятями, только ее оружием были молчаливое наблюдение и безупречное исполнение обязанностей.

Мне дали время умыться и сменить дорожное платье на простое, но качественное кимоно, явно приготовленное заранее – вероятно, часть того приданого, о котором сообщил Такамитсу, перед тем как вышвырнуть меня из родного дома. Затем та же Фудзи, не глядя, сообщила, что господин Курокава ожидает меня в своем кабинете перед вечерней трапезой.

Сердце заколотилось с новой силой. Меня повели обратно через лабиринт переходов, но теперь в другую, центральную часть поместья.

Кабинет Ичиро находился в квадратной башне. Два самурая с черными рукоятями мечей пропустили меня внутрь, не удостоив даже взглядом. Кабинет был таким же аскетичным, как и все здесь. Никаких росписей, никаких излишеств. На стенах висели карты и схемы оборонительных сооружений. За массивным столом из темного дерева сидел мужчина.

Курокава Ичиро был старше, чем я ожидала, ему было под тридцать, может даже тридцать пять, что примерно вдвое старше, чем мое нынешнее тело, как мне показалось. Да уж, нравы в этом мире вполне себе средневековые. До этой минуты я и вовсе не задумывалась о возрасте своего мужа – хватало и других тревог и страхов. Но сейчас осознала, что ещё легко отделалась – могла бы оказаться и вовсе женой старика, какой кошмар! Этот же внешне был вполне ничего, даже по меркам моей прошлой жизни. Широкоплечий красавец‑мужчина: черные волосы были стянуты в узел, миндалевидные, но неожиданно синие глаза смотрели изучающе. Завершали картину волевой подбородок и немного крупноватый хищный нос. Этот нос немного его портил, но он же придавал лицу моего вроде-как-мужа некую изюминку. Пожалуй, будь нос поменьше, поаккуратнее, получился бы смазливый мальчик, похожий на тех, что снимаются в китайских или корейских дорамах.

Итак, мы рассматривали друг друга, и Курокава не встал, не предложил сесть мне. Он просто ждал. Я сделала традиционный поклон, чувствуя, как дрожат мои колени.

– Юмэ Кайдо, – произнесла я, заставляя голос звучать ровно. – Благодарю вас за гостеприимство.

Он кивнул, коротко и по-деловому.

– Курокава Ичиро. Добро пожаловать в поместье «Воронья Скала», – его голос был низким и глуховатым, без всякой приветливости. – Надеюсь, ваше путешествие прошло без происшествий.

Это была чистая формальность. Я прекрасно понимала, что ему было все равно на мое путешествие.

– Брачный контракт между нашими кланами уже подписан, – продолжил он, переходя сразу к сути, без предисловий. – И я не стану отказываться от озвученного решения. Но… – Его взгляд скользнул по мне с головы до ног, и в его глазах я увидела не интерес к женщине, а оценку политического актива, – Мне сообщали, что вы долгое время пребывали в состоянии… умственного затмения. Легенда об уединенной почитательнице предков красива, но я предпочитаю иметь дело с фактами. Я считал, что получаю в жены… убогую. Дурочку, которую придется содержать, скрывая подальше от прочих.

Его слова были обжигающе откровенны и оскорбительны. Во мне все сжалось от унижения и гнева, но я заставила себя сохранять спокойствие. Я смотрела ему прямо в глаза, не опуская головы.

– Теперь же я вижу, что отчеты были неточны, – произнес он после паузы, и в его голосе впервые прозвучала тень чего-то, помимо холодной расчетливости. Возможно, легкое любопытство. – Вы выглядите… адекватной. И Фудзи доложила, что общаетесь вы вполне приемлемо. Надеюсь, так оно и есть. Мне не нужна лишняя морока. Наш союз – формальность, и я рассчитываю, что мы не станем друг другу докучать. От вас не требуется участвовать в церемониях, появляться на людях. Не вмешивайтесь в управление поместьем, не задавайте лишних вопросов. У меня достаточно забот и без того.

Он откинулся на спинку своего кресла, его взгляд снова стал тяжелым и неумолимым.

– Ваши покои готовы. Ваша личная стража может остаться, но их полномочия заканчиваются у стен того крыла. Внутренние дела Курокава – не их забота. Вас будут сопровождать на прогулках, если таковые вам потребуются.

Разговор был окончен. Он не пожелал узнать меня как личность. Не спросил о моих мыслях, чувствах, не выразил ни малейшего намека на то, что наш брак может быть чем-то большим, чем холодной сделкой. Я была обузой, которая, к его удивлению, оказалась «адекватной» и «приемлемой». Политическим инструментом. И как любой инструмент, меня следовало содержать в исправности, но держать в строго отведенном месте.

Я поклонилась еще раз, без единого слова, и вышла. Дверь закрылась за мной, и я осталась одна в холодном, темном коридоре, в самом сердце чужой, враждебной крепости. Моя новая жизнь началась.

15. Дом заходящей луны

На следующее утро я проснулась, когда с