Хроники Моокрогга. Изнанка Тьмы. Том 1

Призыв никогда не был моей сильной стороной, это вотчина демонологов, но боевой практик должен разбираться в основах любых плетений, даже если не владеет ими в полной мере. И с точки зрения теории с Призывом все было гораздо проще, чем с Ритуалом: прежде чем осчастливить своими приказами какую-нибудь сущность из сопряженного мира, нужно проковырять проход в этот самый мир, на второй ступени – разыскать призываемого, на третьей – заставить явиться в Моокрогг. Согласие самой сущности обычно значения не имеет, что ставит заклинателя в весьма щекотливое положение. Неопытные демонологи сами до трясучки боятся тех, кого вытаскивают в этот мир Призывом, ведь скованные сопутствующими арканами твари могут внезапно освободиться, а то и талантливо прикидываться скованными с самого начала процедуры. А уж в неосмотрительно открытые Врата может заглянуть и кое-кто пострашнее низших демонов или стихийных духов, притом вытолкать непрошеного гостя обратно может быть весьма проблематично, развлечений-то в сопряженных мирах раз-два и обчелся…

Дергон утверждал, что камень в септаграмме заменяет собой все переменные для Призыва, значит можно не вспоминать нужную последовательность жестов и обойтись только словом. Конечно, опытный демонолог материализует призываемую сущность хоть на кончике иглы, наличие высыпанных пеплом или вычерченных жертвенной кровью кругов, квадратов, треугольников и прочих фигур ему совершенно не обязательно. Но мне все же придется поупражняться в художествах – визуальный «якорь» помогает сфокусировать поток энергии. Надеюсь, хоть весь резерв выплескивать не придется.

Я ногой начертил в пыли кривоватую окружность, шагнул в сторону, забрал в кулак чуть теплый артефакт, осторожно направил на него тонкую струйку энергии, и мысленно назвал имя демона. Конечно, ничего не произошло. Слишком мало энергии? Я усилил поток. Потом еще. И еще. Септаграмма стала обжигающе-горячей, кончики лучей засветились оранжевым. Увеличить поток еще на гран. И еще… Подушечки пальцев закололи сотни невидимых иголочек, обжигая кровь, я уже приготовился стать свидетелем столь любимых менестрелями громов, молний и «сотрясений плоти земной», но ошибся. Слабо пахнуло гарью, чуть слышно хлопнуло, к светлеющему небу потянулся узкий огненный луч, распавшийся порталом.

Я разжал руку, отступил на шаг – бывали случаи, когда Призывом цепляло совершенно постороннюю сущность, да и у запланированной могло быть скверное расположение духа, нечего крутиться в зоне поражения.

– Кто нар-рушил… – заворчал было Ашхатор, осмотрелся, потирая трехпалой лапой глаза. – А, это ты.

Ну да, я. Только не надо спрашивать, зачем звал.

– И зачем звал? – зевнул во все клыки Хранитель.

Я нервно хихикнул. Он и правда в совершенстве владеет телепатией или это я так громко думаю?

– Вообще-то, это ты хотел продолжить разговор в более приватной обстановке.

– Справедливо, – согласился демон, свился в широкое кольцо и скрестил передние лапы. – Тогда слушай внимательно, Носящий Печать.

«На заре времени не существовало Сторон, только двуликая ипостась силы, грозная в своей тьме и благородная в своем свете. Вечно Мертвый Адстьярьд и Вечно Живая Леергана дополняли и сменяли друг друга в равновесии, творя то, что потом назовут Моокроггом. Ночь сменялась днем, а день – ночью, шло время, и мир наполнялся жизнью. Избранный самими Вечными правитель долго хранил покой нового мира, но наконец настал его час завещать свое тело Владыке Мертвых и уступить место сыну, наказав не нарушать равновесие Сторон. Однако сын не унаследовал мудрости отца и наказа не выполнил. Равновесие оказалось разрушено, Вечно Мертвый и Вечно Живая сошлись в схватке, перевернувшей и пространство, и время. Адстьярьд победил, Моокрогг погрузился во тьму и холод, а жизнь начала угасать. Правитель, чей дух обретался в чертогах Владыки Мертвых, долго упрашивал Леергану и Адстьярьда забыть о необдуманном поступке своего сына и восстановить согласие Сторон, но они не слышали его. Тогда правитель предложил поделить сотворенный мир поровну. Вечные согласились.

Так родились четыре Печати: белая Вода, зеленая Земля, фиолетовый Воздух и черный Огонь; зримые символы-воплощения обеих Сторон. Первые две были созданы Леерганой, остальные принадлежали Адстьярьду. Но ни один из Вечных не хотел отдавать свои Печати сопернику, потому что не было уже доверия между ними. Недоверием Вечных и был сотворен Престол – камень, породивший свое собственное пространство, в чьи пределы попадут лишь те, кто отыщет Дорогу, а где откроется Дорога – знают только Судьба и Случай.

Престол – один из первых камней, владеющих голосом, волей и памятью, какие встречаются во многих мирах. Его связь с Печатями сильна, но несовершенна, и, покидая Престол, Печати уже не могут вернуться назад без посторонней помощи. Потому Вечные и поручили их воле смертных, пришедших из иных миров и поселившихся на просторах Моокрогга; сделали так, чтобы только они могли отыскать в своем мире Печати и вернуть их на Престол. Так появились Носящие Печать. Однако память смертных коротка, а воля хрупка и изменчива, потому понадобилась сила, способная открыть новому Носящему саму суть его долга.

Для этого Адстьярьд и Леергана создали Хранителей. Из воды вышел благородный единорог и назван был Хранителем Живого Истока – Альварисом. Из земли вышла мудрая змея и названа была Хранительницей Земли Жизни – Ралиссой. Из воздуха вышел могучий грифон и назван был Хранителем Вихря Смерти – Раумсдалле. Но никто не подходил на роль Хранителя Печати Огня, первой из четырех равных, ее сила была слишком велика для любого сотворенного существа. Тогда Адстьярьд призвал на помощь Хранителя Пламени Мертвых, высшего демона Ашхатора, и назначил его стражем памяти четвертой Печати. Начался отсчет времени нового мира. Печати передавались от достойных к достойным, тем, кто, несмотря на свое предназначение способен понять всю важность Равновесия и принять его суть. Так продолжается и по сей день…»

Я несколько раз моргнул, возвращая ясность зрению – рассказывал Ашхатор не словами, а телепатически, скорее транслируя образы напрямую в сознание. Смутные и едва уловимые картинки, тающие сразу, стоит лишь увидеть их.

– Получается, что до Первой Войны этот мир был другим? Сплошные райские кущи, о которых так любят заливать своей пастве дайны? Но даже там нашелся какой-то негодяй, которому спокойно не жилось, – я помассировал двумя пальцами переносицу. – Кем был этот правитель?

– Не знаю, – безразлично шевельнул хвостом демон. – В то время я не интересовался вашим миром. Пришел сюда только во время битвы Сторон, которую вы называете Первой Войной. Мир до нее был другим, но его отражение в глазах Вечно Мертвого и Вечно Живой может отличаться от того, что рассказывают ваши дайны.

– Не буду спорить. Тем более, что о временах до Первой Войны ничего доподлинно неизвестно. Как и о самой войне. Да, случилась какая-то катастрофа, энергетический баланс Моокрогга нарушился, колебания длились шестьдесят лет, а потом произошло внезапное сближение нашего мира с миром Хаоса, повсюду стали появляться разрывы этого пространства. Борьба за выживание объединила все расы, даже эльфы с орками перестали грызться. Через шесть лет все внезапно закончилось, сближение прекратилось, а энергетический баланс начал восстанавливаться. Но шестьдесят шесть лет дисбаланса даром не прошли: немыслимое число погибших и необратимые последствия для самого мира. С некоторыми мы не справились до сих пор. Мертвые Земли, например, наследство Первой Войны. Как и орда магических аномалий, терзающих море и сушу.

– Значит, ваша война длилась шестьдесят шесть лет?

– Возможно и нет, но в принятой всеми хронологии стоит именно эта цифра. А как было на самом деле?

– Не могу сказать, – качнул длинной мордой Ашхатор. – Это не тайна, просто мы меряем время иначе. Для меня все закончилось очень быстро.

– Потому что ты был на стороне победителя, – хмыкнул я. – Но почему Вечные вообще допустили такое?

– Все творения Вечных несовершенны, пусть и каждое по-своему. А Моокрогг был одним из первых миров, вышедших из их рук.

– Похоже на эксперимент, который проводил совет Триумвирата лет пятьдесят назад. На несколько необитаемых островов завезли разные виды морфированных животных и наблюдали, как те адаптируются к местным условиям, в том числе и к магическим аномалиям. В конце концов эксперимент свернули, так как часть живности адаптировалась слишком успешно и решила вернуться в родные края, дабы продемонстрировать экспериментаторам свои новые способности. Больше подобных опытов с аномалиями не ставили. Ну, по крайней мере в Школе про это не рассказывают.

Демон хмыкнул, как мне показалось – с интересом.

– Так значит, я должен вернуть Печать на Престол? В мир, о котором ничего не знаю, включая и то, как в него попасть?

– Первая из четырех Печатей в твоих руках, урожденный Неметона, а значит в этот раз Дорога на Престол начнется на Гребне Скальнарго.

– А поконкретнее нельзя? Гребень Скальнарго – понятие растяжимое. И не всегда безопасное.

– Найти Дорогу – ваша забота. Я могу только указать, где ее искать.

– Отлично. Ладно, надеюсь этот таинственный портал не схлопнется за то время, пока я до него доберусь. И в него не проберется парочка цикутов, чтобы устроить себе роскошный ужин у Престола.

– Пройти этим путем могут только Носящие, Печать – ключ к двери, ведущей на Дорогу. Переход откроется, как только все четыре Печати окажутся рядом с ним. Что будет дальше – я не знаю. Пространство Дороги изменчиво и каждая четверка Носящих проходит свой собственный путь, отличный от пути предшественников.

Я скорчил кислую гримасу:

– Великолепно. А нельзя сперва заглянуть к кому-нибудь из бывших Носящих? Я бы не отказался от чего-то попрактичнее древних сказаний и выспренних пророчеств о конце и начале мира. Может, карта там или совет, на каком постоялом дворе клопов поменьше…

– Увы, – ехидства во взгляде Ашхатора было явно больше, чем сожаления, – твоя предшественница уже покинула этот мир. А даже если бы и нет, разговаривать с ней было бы бессмысленно. После того, как Носящий возвращает артефакт на Престол, его воспоминания постепенно изменяются, то, что имело отношение к судьбе Равновесия, исчезает из памяти. Это относится ко всем, кто волей или неволей соприкоснулся с Печатями, но принадлежит только этому миру.

– Замечательно. А если Дорога не откроется?

– Значит, вам придется найти причину этому.

– Прекрасно. А нет каких-нибудь других способов попасть к Престолу?

– Для Печатей – нет. Механизм Равновесия слишком древний, чтобы его можно было завести новым ключом.

– Потрясающе. Очередной шаманский обряд, в котором обязательно нужно разгуливать голым при полной луне по наезженному тракту, иначе вместо репы в огороде вырастет редиска, – я зло подбил носком сапога жухлый листик. – Знаешь, Хранитель, давай начистоту.

Демон лукаво сощурился:

– Ты не согласен с выбором Печати.

– Нет, не согласен. Возможно, это великая честь для человека и прочая, и прочая, но я не вижу себя в роли героического героя, спасающего мир одним мановением жутко могучего и древнего, но крайней неудобного в обращении артефакта.

Ашхатор медленно качнул мордой:

– Носящий Печать не награждается высочайшей честью из рук Вечных. Он просто исполняет свой долг и уступает его другим.

– Тогда в чем твоя роль? Ну, кроме пересказа преданий о сотворении Престола.

– Я, как и любой из Хранителей, воин последней битвы. Если Равновесие падет, я встану на сторону создавшего мою Печать.

– Но ты же должен помогать мне?

– Смотря, что ты считаешь помощью, – медовые глаза прищурились. – Я не стану охранять твой мешок от воров. Но расскажу все, что ты захочешь знать о своем долге.

– Вообще-то, хранитель – это тот, кто что-то охраняет.

– Правильно. А носящий – это тот, кто что-то несет. Я охраняю знания о Печати, а ты несешь ее на Престол. По-моему, все предельно ясно.

Я досадливо отмахнулся от щерящейся в усмешке морды. Ну, куда уж яснее…

– Это не твой выбор, молодой некромант, – обдал меня горячим дыханием Ашхатор. – Не твой Путь. Не твое слово. Это просто долг.

– И почему же эта священная обязанность досталась именно мне?

– Так решила Печать.

– А она не может ошибиться? – с надеждой спросил я.

– Исключено. Если бы Печати ошибались – этот мир уже бы перестал существовать.

– И что, ни разу за все это время ни один из потенциальных Носящих не отказался тащиться к Престолу?

– Ни один. Итак, твое слово, молодой некромант.

– А от него что-то зависит?

– Конечно, – ухмыльнулся Ашхатор, поднимаясь на задние лапы. – Ты можешь стать первым, кто откажется от долга Носящего Печать.

– И чем мне это грозит?

– Не знаю. Но Вечные наверняка предусмотрели что-нибудь и на этот случай. В конце концов, у смертных много пороков, малодушие в том числе.

Ну конечно, а то прям в Сопредельном мире сплошь примеры для подражания сидят и все человеческое им чуждо. Впрочем, спорить с Ашхатором я не собирался. В конце концов, есть вещи поважнее, чем невысокое мнение о населении Моокрогга одного из демонов сопряженных пространств.

– Хорошо, я согласен. Не каждый день тебе предлагают нелегально проникнуть на Северную Границу, чтобы своими руками пощупать какой-то камень, от которого зависит судьба всего живого.

– Я принимаю твое слово, молодой некромант, – Ашхатор качнул длинной мордой. – Можешь задавать вопросы, если они у тебя есть.

– Спасибо, но мне, как и любому малодушному смертному, лучше думается на сытый желудок.

Хранитель насмешливо оскалился в ответ:

– Тогда до встречи. Ты знаешь, как меня найти. И помни, я служу Печати по своей воле и договору с Вечно Мертвым. Так что шантажировать меня долгом Хранителя и не мечтай.

Я кисло кивнул, жмурясь от яркой вспышки света, поглотившей окрестные деревья. Вот уже и помечтать нельзя.

Короткий стук в дверь спугнул холодную тишину тесной комнатки почти на самой вершине древней башни.

– Входи, Тьелл.

– Господин комиссар, вы были правы, портал в окрестностях Погга не имеет отношения к обычным разрывам пространства. Это нечто иное, но что именно – мне пока не удалось выяснить. Потребуется еще немного времени…

– Не нужно, Тьелл, я догадываюсь, что это такое, – желтые глаза комиссара хищно сощурились.

«Значит, в этот раз жребий выпал нам? Дорога на Престол становится центром притяжения новой вспышки из Мертвых Земель, мы можем дорого заплатить за выбор, сделанный Печатью. Но другого пути нет. Как обычно».

– Мне не удалось застать на месте их штатного практика, но, судя по остаточным следам магии у портала, он тоже заметил искажения, – когтистая рука командора привычно легла на рукоять меча у пояса. – Но не доложил.

– Штатный практик Погга подчиняется Триумвирату, как и любой член гильдии магов. Докладывать нам он и не обязан, это дело исключительно его доброй воли.

– Он работает на нашей территории. И при этом не платит налоги правящему дому. Добрая воля должна бы проявлять себя почаще.

– Думаешь, настало наконец подходящее время пересмотреть условия нашего договора с гильдией? – хмыкнул комиссар.

Командор молча склонил голову:

– Это решать не мне, господин комиссар. Но мое мнение вы знаете. Кроме портала никаких новых искажений пространства не обнаружено. По крайней мере на этой стороне Гребня.

– Для подобного еще слишком рано. И наша задача – сделать так, чтобы эти искажения не появились вовсе. Забирай все свободные патрули под свою руку, Тьелл, и готовь предварительный план обороны. Следить за контрольными точками на оборотной стороне Гребня будет мой гарнизон, отчеты примешь сам или назначь ответственного. О любых нештатных ситуациях сообщать мне незамедлительно.

– Слушаюсь, господин комиссар.

– Не проспи атаку, командор.

Хатр коротко усмехнулся в ответ на привычное напутствие и стремительным шагом вышел из комнаты.

Быстрее всего было добраться до Северной Границы по тракту, но делать крюк ужасно не хотелось, поэтому я решил придерживаться прежнего направления, к тому же старая торговая дорога от Хувнтона к Вильду, официальной столице Запада, считалась одной из самых безопасных в стране. Новенькие деревеньки росли вдоль нее как на дрожжах; можно и деньгами разжиться, и с голоду не сдохнуть, а то еще и напроситься в сопровождение какого-нибудь попутного обоза, чем Бездна не глянет? Точнее, можно было бы, если бы не царящее вокруг безлюдье. Куда все подевались? Уже второе село поражало отсутствием хоть какой-либо жизни. Впрочем, смерти тоже. У меня зародилось подозрение, что и третье поселение будет похоже на своих предшественниц. И оно не подкачало. А поскольку было заметно крупнее – переплюнуло. Никаких следов разбойничьего набега, эпидемии, нашествия нежити и прочих бедствий (включая стихийные). Только ветер перебирает сухие земляные комочки по краям колеи – свежей, наезженной. Ни людей, ни зверей, ни птиц, ни вездесущих насекомых… Что-то тут здорово нечисто.

Я выставил правую руку ладонью вперед, подпер левой, чтобы не дрожала. Осторожно, стараясь не выплеснуть разом весь резерв, повел рукой слева направо, замкнул круг и резким толчком выпустил широкое кольцо энергии. Ну, не такое уж и широкое, конечно, но метров на десять точно хватило. Волна сканирования вернулась в ладонь, я непроизвольно сделал несколько заплетающихся шагов назад, едва не шлепнувшись на задницу. Ого! Мощная отдача, а остаточный магический фон выше моего уровня раза в три! Для аномалии слабоват, для заклятия слишком силен, какой-то аркан? Но выплеск единовременный, никаких провалов, слишком ровный след – скорее всего артефакт очень высокого класса. Не хотелось бы столкнуться с его владельцем. Судя по окружающей обстановке, применяет он свою побрякушку в деструктивных целях и вряд ли воспылает ко мне братскими чувствами.

Я вздохнул, разминая ноющую после отката правую руку – надо было хоть охотничьим ножом разжиться перед побегом. Не говоря уж о коне и нормальных припасах. Расслабился ты за пять лет, северный, нырнул без оглядки в новый омут, а ведь плавать учился в старом. Вот сейчас бы и пригодилось…

Ладно, сокрушаться о собственном головотяпстве будем позже, а пока не лишне осмотреться.

Видимых разрушений нет, фон, даже остаточный, неконтролируемо сильный, материальные объекты на месте – я внимательнее пригляделся к аккуратным бревенчатым домикам по обе стороны дороги. Вон впереди сруб колодца, рядом несколько ведер; ворота поскрипывают одной распахнутой створкой, во вторую упирается оглоблями телега; идиллически спокойно покачивает голыми ветками яблоня; солнце поблескивает на звеньях цепи, растянувшейся от будки до калитки; на заднем дворе развешено белье – часть до сих пор в корзине, словно хозяйка отлучилась на минутку; осыпавшийся сад свешивает ветки через плетеный забор, на кольях лаково блестят свежей эмалью цветные горшки… Стоп. Рановато для листопада. Я снова огляделся, чувствуя, как глубоко в животе зарождается холодок осознания. Поспешно протянул руку к ближайшему деревцу, веточка ломко хрустнула в пальцах, рассыпалась пылью – просто сухая кора, до поры до времени сохранившая форму.

Ульд, Призма Нежити. Редкий артефакт из числа запрещенных, упоминается разве что в старых трактатах, умеет собирать энергию живых существ и преобразовывать ее под нужды хозяина, оставляя после себя лишь пустые оболочки некогда живого. Контролировать Призму может только очень сильный маг. Обычно – темный. Через какое-то время после активации Призмы лишившиеся содержимого оболочки начинают рассыпаться в пыль, не оставляя после себя и следа. Ни живности, ни людей не видно, только растения сохраняют форму – значит, распад уже начался. Мы разминулись меньше чем на двенадцать часов.

Холодок, зародившийся в животе, ледяной волной растекся до кончиков пальцев. Цваард, этого еще не хватало! Ну и что теперь делать?! Обходить? Пешком, толком не зная местности? И, хуже того, без малейшей идеи, куда подевался неведомый злодей? Конечно, лично мне с ним делить нечего, но и становиться непрошеным свидетелем однозначно преступной практики совершенно не хочется – от таких соглядатаев спешат избавиться в первую очередь.

Как любит приговаривать директор Дергон, патетично воздевая указательный палец к небесам: «Мудрый изыщет путь избегнуть схватки». На мудрого я не тяну, но попробовать стоит. Вдруг и получится избегнуть.

Макхар, один из штатных практиков Хувнтона, спокойно кивнул, поглаживая двумя пальцами аккуратную льняную бородку:

– Спасибо, что все так подробно рассказали, уважаемый Арьм, мы обязательно во всем разберемся и накажем виновных, можете не волноваться.

– Уж вы постарайтесь, да, – фыркнул стражник и направился к двери, не переставая ворчать, – а то, как ни происшествие какое магическое, так никто у вас не виноват, даже если свидетелей с полгорода, знаю я вас…

Дверь хлопнула. Молчавший до этого Иллио, темный практик седьмого уровня, фыркнул, заправил платиновую прядь за острое ухо, украшенное тремя золотыми серьгами-кольцами:

– Совсем страх потеряли.

– Горожане и не должны нас бояться, – мягко укорил горячего коллегу Макхар, – мы же не злодеи какие-нибудь. Что говорит ночная смена?

– Не начинай, – поморщился эльф. – Мало мне Дергона с его нотациями, и ты туда же.

– Я всего лишь спросил…

– Ночная смена получила официальный приказ отправиться к южным воротам для усиления гарнизона и предотвращения возможного нападения.

– Какого нападения? – спокойно спросил Макхар, не первый год работающий вместе с западным практиком и успевший притерпеться к его характеру.

– Да никакого, Макхар! – эльф пружиной вскочил на ноги и сделал раздраженный круг по кабинету. – Но стража южных ворот получила такой же приказ.

– Ты его видел?

– Конечно нет! Иначе бы уже отправил этого шутника в Солнечный Колодец, – бледно-голубые глаза Иллио зло сощурились. – Или на виселицу. Бумаги самоуничтожились вместе с вестником, но ни у начальника караула, ни у командира ночной смены не возникло сомнений в их подлинности.

– Загадка, – снова потер бородку Макхар. – Ты сообщил в Дьюкрогг?

– Сам сообщай. Может еще и повышение выслужишь. За бдительность, – язвительно скривился эльф и с размаху плюхнулся в кресло, выбив облачко пыли. Брезгливо сморщил нос.

– Что говорит мастер Дергон?

– Легок на помине.

Макхар вопросительно глянул на западного практика, но тут дверь снова открылась.

– Доброго дня, коллеги, – поздоровался директор Южной Школы, переступая порог. – Кажется, вас уже оповестили…

– Если ты снова свалишь всю вину на моих подчиненных, я за себя не ручаюсь, – угрожающе подался из кресла эльф.

– Не волнуйтесь, мастер Иллио, – подчеркнуто вежливо поклонился Дергон, – у меня и в мыслях такого не было. Я ведь сам отправил студентов в Круг, проверить одну занятную теорию. Конечно, никто не ожидал, что там не окажется никого из дежурных, да и отправлял я только одного оболтуса, хм-м… – директор заметил потяжелевший взгляд коллеги и торопливо замахал руками. – Иллио, клянусь, я не меньше тебя хочу выяснить, что произошло!

– Что за теория? – эльф, не отводя взгляда, снова откинулся на спинку кресла.

– В руки одному из студентов попал любопытный артефакт, довольно древний, описаний подобных вещиц я нигде доселе не встречал, – Дергон занял второе кресло, бросил на подлокотник темно-синий плащ. – И потому решил, что не лишним будет его исследовать. Это могло помочь и самому студенту, добавить ему баллов на выпускном экзамене, и, чего греха таить, послужило бы на благо всей магической науки. Я узнал о случившемся только утром, когда закончил составлять теоретическую базу эксперимента, и поспешил сюда сразу же, как удалось разобраться со школьными делами, эта бюрократия и вурдалака в гроб вгонит, хм-м…

– Значит, ты отправил в Круг Силы двух студентов с неизвестным артефактом, решив в случае чего свалить всю ответственность на ночную смену.

– Я отправил одного, второй просто увязался следом…

– Несущественно. Ты не пошел с ними, прикрывшись делом, которым мог заняться позже. И никто из преподавателей не пошел. Двое юнцов с неизвестным артефактом. В центре высококлассного генератора энергии. В черте города. Ночью. О чем ты думал, а?

– У меня были причины так поступить, Иллио.

– Не сомневаюсь, – эльф резко поднялся на ноги, сдернул с крючка черную с серебристой вышивкой куртку. – Советую придумать побольше этих причин, на суде может пригодиться. Я сам осмотрю Круг. И если найду там хоть что-нибудь подозрительное…