Инфернальный психотерапевт

– Дата письменного отчета сегодня, – напомнила сотовая шайтан-машина. Они сидели за огромным грязным валуном, откуда открывался одновременно вид на дорогу и на суетящихся внизу людей. – Фотография объекта обязательна. Раз в месяц нужно подтверждать своё личное присутствие рядом.

Хогуй поскроллил пальцем альбом в соседней вкладке и ухмыльнулся.

– Тебе какую лучше: где он в резиновых сапогах перетаскивает велосипеды через реку грязи или пытается поставить палатку под каменным навесом в ливень? Или вот, смотри, он пытается уцепиться за зеркало джипа на подъёме, а водитель против, отталкивает и хочет его сбросить?

– А ты похоже воспрял духом. Выбери что поприличнее. Только залепи лицо каким-нибудь стикером.

– Зачем?

– Ты так и не сходил в астральный демонический чатик?

– Что я там забыл. Небось какую-нибудь хрень обсуждают. Гуи же.

– Ты удивишься.

– Ладно, удивлюсь. Скорее всего, неприятно. Просто расскажи про стикеры. Зачем они?

– Чтоб душу никто не спиз… не украл.

– Аааа! Логично. А может тогда такую фотку?

– Ты снял соглашение «о жизни и смерти»?

– На память. Там его данные, отпечаток кровавый. Почти демонический договор.

– В детстве многие этим балуются. Пишут договора и скрепляют кровавыми отпечатками. Смешная и нелепая традиция.

– Мне кажется… я тоже так делал когда-то. Что-то очень знакомое.

– Ах, да. Ты же раньше был человеком. Договор продажи души?

– Договор дружбы. Мы обещали помогать друг другу и отомстить, если с кем-то из нас что-то случится. Кажется так, но, когда пытаюсь вспомнить детали, голова болит.

– Ну ты-то уже отомстил?

– Да, – хогуй совершенно по-человечески сглотнул, вспомнив окровавленную крышу с расчленённым телом и сверкнул красными угольками глаз, спустя мгновение вернувшись к образу задолбанного жизнью туриста с обветренным лицом и неделю нечёсаными волосами.

– Но ты всё-таки открой астральный демонический чат, там много полезного обсуждают. Вдохновением делятся.

# # # #

– Я не могу на это смотреть. Хочу пива. Без пива как-то совсем тухло, – они сидели выше по склону и наблюдали за копошащимися возле разрушенной дороги людьми.

Сяо Шу в сапогах по колено и в грязи примерно по сюда же таскал через очередной грязевой поток сумки, баулы, тюки, чужих детей, чужие велосипеды, в общем всё, что помещалось в руки. Из всех местных жителей и туристов, скопившихся на берегу селевой реки, он единственный притащил через тысячи километров с двумя пересадками на разных транспортах резиновые сапоги. Его друг, с примерно таким же выражением лица, как и хогуй, созерцал всю очередь желающих приобщиться к подобной переправе.

– Попробуй посмотреть на это под другим углом. Он заработает себе карму, а ты получишь душу редкой чистоты. Если… хм… когда доживёшь до конца его жизни.

Хогуй тяжко вздохнул.

До конца путешествия оставалось не так уж много километров, какая-то пара несчастных сотен – ничто по сравнению с уже преодолёнными двумя тысячами. C двенадцатью перевалами и несчитанными горными реками. За прошедшие дни Хогуй ещё четырежды ловил возле него гуев, на этот раз всех сжёг, но неприятности не прекращались, становясь всё более изощрёнными и сложно избегаемыми. Он мечтал, как посадит этих придурков на самолёт в Лхасе, выкинет на помойку их раздолбанных железных коней и запрётся на неделю на пивзаводе. Он уже всё выяснил про лхасское пиво – хвала байду! – единственное тибетское пиво, которое продавалось на международном рынке.

– Я до конца испытательного срока боюсь не дожить, а ты мне про жизнь заикаешься. Срочно нужно выпить!

– А не слишком ли много ты пьёшь, мой дорогой друг? Алкоголизм – это тоже порок, знаешь ли.

– В этом-то и смысл, запятнать себя пороками. А то так получается, что я – молодой непорочный демон, только начинающий свою инфернальную карьеру с чистого листа. Не хочу выглядеть слишком идеальным на фоне остальных… приходиться напиваться и вести себя как свинья.

– Вообще-то, в Китае свинья – это символ изобилия и богатства…

Окончание фразы потонуло в приближающемся рокоте.

– Второй сель сразу после первого? – выкрикнул кто-то из толпы, и все побежали в стороны. Один Сяо Шу замер в самом центре затопленного русла с недонесённым до другого берега велосипедом. Чьим-то чужим велосипедом.

– Беги! Что стоишь! Беги! – сам от себя не ожидая, заорал хогуй, но его голос потонул в приближающемся гуле. Вместо того, чтоб поторопиться, парнишка растерянно попытался найти глазами кричавшего (вообще непонятно каким образом его услышав), грязь зачавкала под ногами с неохотой выпуская сапоги.