Колыбель Марбаса

– Какого черта?! – прикрикнула Ари, ринувшись к нему, то ли пытаясь поддержать, то ли желая лично убить. – Ты что творишь?

– Там кто-то был.

– Да не было там никого. Ты нас чуть не прикончил.

– Говорю тебе, там был кто-то. Ветка хрустнула.

– Какая ветка? – взбесилась Ари. – Ты окончательно мозги отпил или какая-то из твоих любимых шлюх заразила тебя слабоумием? Эти ветки не разбил шаттл, а ты хочешь, чтобы они ломались от того, что на них кто-то наступил? А я ведь еще с Док спорила, что с тобой все нормально и ты можешь работать в команде. Так может, стоило ее послушать? Вот, смотри, нет здесь никого.

Она подошла к ложбине с густым туманом. Борис поднял автомат, не убирая палец со спускового крючка. Ари и сама могла за себя постоять, но так было надежнее.

– Ну же! Есть здесь кто-нибудь? Давайте, – раскинула она руки.

Повернулась направо, налево. Ожидание показалось Борису вечностью.

– Тебе постоянно мерещатся опыты и заговоры. Видишь. Нет здесь никого, – сказала она, возвращаясь на их тропу. – И убери этот чертов автомат. Деревьям он не навредит, а нас ты убьешь в два счета. Через десять минут уже будем возле лаборатории.

Борис медлил, но автомат убирать не собирался. По его мнению, в любой ситуации стоило готовиться к самому худшему. Особенно, если имеешь дело с Межгалактическим Советом. И только он собирался поделиться этой мыслью с Ари, как динамик коммуникатора громко запищал.

– Ари, Борис, – послышался взволнованный голос капитана. – Нужна помощь. Срочно…

***

Рэм Човец двигался своим обычным шагом, при этом внимательно рассматривая каждый участок, на который ступал. Подобные действия уже настолько вошли в привычку, что стали рефлексом: находишься на новом судне – всегда смотри по сторонам и под ноги. Несколько раз это правило спасло Косса от срабатывания систем безопасности, один раз от забытого на лайнере охранника, который не нашел ничего лучшего, чем напасть на прибывших мародеров. Жизнь охранника тогда оборвалась мгновенно.

Док шла за ним, но как она ни старалась, у нее не получалось не отставать, поэтому в какой-то момент капитану все-таки пришлось замедлиться.

– Это странно, но я не вижу ничего нового, – сказала она, продолжая следить за показателями.

– Тогда будем считать, что нам хоть где-то повезло и это реально плевое дело, – кивнул Рэм.

Док замотала головой.

– Нет же. Я просто не вижу никаких изменений. Ты можешь себе представить сколько всякой дряни в лабораториях совета? – спросила она, не взглянув на капитана. – Даже лаборатории класса А содержат достаточно элементов, чтобы оставить след, и это просто функционируя. А здесь работа с образцами, сбор данных, несколько модулей и блоков. Если бы она взорвалась, я бы уже засекла хоть что-нибудь, но здесь ничего нет. Все ровно так, как было возле шаттла.

– И что думаешь? Нас в очередной раз поимели? – сквозь зубы процедил Рэм. – Никогда не хотел связываться с Советом и вот наглядный пример почему. Стой, – скомандовал он.

Док застыла как вкопанная. Она заозиралась по сторонам, пытаясь рассмотреть, что же заставило капитана так резко остановиться, но кроме небольшого тумана, собирающегося на расстоянии нескольких метров от них, не было ничего примечательного. Да и сам туман не вызывал интереса. По показателям он был лишь частицами воды, которые скопились в воздухе – довольно банальная картина для того, кто все детство провел на зеленой планете. С научной точки зрения ее интерес вызывали только деревья, но даже они внешне (если не считать изогнутых во все стороны невероятно плотных стволов и переплетенных непробиваемых крон) уже стали приедаться. Если бы ни их неуклюжий вид и ни абсолютная тишина вокруг, этот лес вполне мог был сойти за тот, возле которого она провела достаточно времени во время учебы.

– Что показывают приборы? – спросил Рэм.

– Ничего, – пожала плечами Док. – Все, как и было.

Капитан вздохнул и двинулся дальше. Сосредоточиться становилось все сложнее. Он прокручивал в голове последние дела и пытался понять, в какой момент чутье ему отказало, и если оно отказало тогда, то стоит ли к нему прислушиваться в этот раз. Чутье говорило уходить из леса как можно скорее. Здравый смысл опирался на показания приборов и команды. Доверия не вызывало ни то, ни другое, но Рэм решил двигаться дальше.

– Что у вас происходит с Борисом? – спросил он.

Док оторвалась от показателей и удивленно посмотрела в его сторону.

– Ничего, – негромко ответила она.

Рэм подождал в надежде на продолжение, но Док лишь многозначительно молчала. Мог бы он читать мысли, ясно бы услышал требование не лезть не в свое дело.

– Мне безразличны любые отношения в команде пока это не вредит делу и остальному экипажу, – сказал он.

– Мы вполне можем работать вместе, – возразила Док.

– А другие нет.

– Это просто нелепо. – Было видно, что совсем скоро она даст волю гневу. – Никого кроме меня не раздражает, что он постоянно ноет? Его же всегда все не устраивает. Он пьет, скучает, находит каких-то шлюх в местах, где мы даже на день не успеваем задержаться. Как у него вообще это получается?

Рэм невольно усмехнулся.

– Допустим, это было только раз, и Семь выкинул их из шаттла. Повезло, что не в воздухе.

Случай действительно был нелепым: для передачи Борис был не нужен, поэтому остался охранять шаттл, а от скуки решил не терять времени даром. У них не флот, в конце концов, и сами они – не военные, так что могут себе позволить расслабиться. В общем, по мнению капитана и всей команды случай не стоил даже минутного обсуждения. Семь поднял за шкирки, дал в морду и выкинул обоих с корабля. Все. Что еще обсуждать? Но, видимо, для Док все было не так гладко.

– А его обращение к Семь? – продолжила Док. – Он называет его только “порождение”.

– Так он и есть порождение. Всех выходцев свалки называют “порождениями”.

– Может быть, но он наше порождение. И для нас он Семь. Ну вот, ты смеешься. Почему ты опять смеешься?

Рэм действительно смеялся.

– Да потому что ты защищаешь НС-7, – ответил он. – И это при том, что Семь может за себя постоять. Если бы не мог, я бы никогда не взял его в Косса и уж точно не оставил бы сейчас одного разбираться с шаттлом. И знаешь, что я помню?

– Что? – недовольно подхватила Док, уже догадываясь, о чем будет говорить капитан.

– А помню я, что еще несколько лет назад ты самолично собиралась пустить его на органы.

– Провести вскрытие, – поправила Док. – И я тогда только перестала быть медиком союза.

– Это имеет значение?

– Я не способна была принять, что эти существа идентичны нам. Но я изменилась, а Борис нет.

– Именно Борис предложил забрать Семь, – возразил Рэм.

– А знаешь, говори, что хочешь, но я уверена, что он лишний в команде. И в какой-то момент он нас всех угробит. И даже больше, клянусь тебе, он кинет любого из нас, чтобы спасти свою шкуру. А вот когда это случится, и мы все будем в опасности из-за действий этого кретина, тогда вспомни мои слова, – выпалила она на одном дыхании. – Мы отклонились к востоку. Нам надо сюда.

Пылая злостью, Док быстро свернула с их дороги, даже не дав капитану возможности ответить. Впрочем, не в ответе было дело. Плевать на спор. Она не дала Рэму возможности осмотреться. Он только успел повернуть голову в нужную сторону, как в абсолютной тишине раздался едва различимый щелчок, словно кто-то только что наступил на не пойми откуда взявшуюся металлическую пластину.

В ту же секунду показалось, что лес вокруг пришел в движение. С правой стороны щелкнуло. Рэм отчетливо слышал, как лениво набирал обороты механизм, но не понимал, где именно.

– Ко мне, живо, – приказал он, пытаясь сориентироваться по звуку.

Док бросилась в его сторону. Только она сорвалась с места, как земля со всех сторон двинулась на них волной, поднимая листья и ветки, будто те ничего не весили. Рэм пригляделся. Нет, не земля. Это заостренный прут длиной в несколько метров летел прямо к их ногам. Реакция была мгновенной.

– Прыгай, – крикнул Рэм.

Он едва успел оторвать ноги от земли. Как раз в тот момент, когда сверкающее тонкое лезвие срезало траву прямо под ними. И в эту же секунду раздался душераздирающий вопль Док.

Она упала на землю. Правая ступня была срезана идеальной линией. Левая нога потеряла половину голени. Теперь из двух обрубков, бывших еще секунду назад полноценными конечностями, хлестала кровь. Она окрашивала траву и тут же уходила под листья. Док закричала еще сильнее, когда увидела, что стало с ее ногами. Пройди прут еще раз, ее бы разорвало на части. Но механизм остановился.

– Сейчас, потерпи, – бросился к ней Рэм, тщетно обследуя множество своих карманов в поисках блокираторной пленки. По закону подлости она нашлась в последнем.

Док уже не выла, стонала и в любой момент могла потерять сознание. Не медля ни секунды, Рэм расстегнул пояс, обвязал им ноги, зубами оторвал край блокиратора и наклеил оставшуюся часть на два пальца от ран. Дыхание Док участилось. Всхлипы стали тише. Нужно было еще несколько минут, чтобы она окончательно перестала чувствовать боль.

Он провел рукой по передатчику.

– Ари, Борис. Нужна помощь. Срочно. Док ранена. Один ко мне. Один готовит лазарет в лаборатории. Найдите мне что-нибудь. И аккуратно, здесь есть ловушки.

Глава 5

Непонятно как, но Борис умудрился не только добраться первым, но и найти, где находится лазарет с нужным оборудованием. И если верить его сообщению, то содержимого нескольких комнат медицинского отсека должно было хватить, чтобы привести Док в чувства. Потерять единственного медика на корабле во время выполнения задания – не самая радужная перспектива. Потерять постоянного члена экипажа – все равно, что остаться без стабилизатора при посадке. Сесть-то они смогут, а взлететь уже трудно, как и найти новый.

Рэм нес Док на руках, Ари бежала следом, стараясь на бегу заменить пленку. Она видела, как в метрах двадцати впереди Борис, заблокировав открытую дверь медицинского отсека, машет рукой, указывая двигать внутрь. Сверху над его головой крохотным огоньком горел индикатор оповещения о пожаре. И при взгляде на него Ари пришла к единственному возможному выводу: сломан. Вокруг не было ни дыма, ни пламени и, что самое главное, их личные датчики не зафиксировали никаких возгораний. Оставалось только надеяться, что индикаторы, а вместе с ними система откачки воздуха и открытия дверей никак не связаны с оборудованием в медицинском отсеке. В противном случае, лечение превратилось бы в убийство.

– Это лучшее, что ты нашел? – выкрикнул капитан.

– Это первое, что было, – бросил Борис.

Одним ловким движением он расчистил кушетку ото всякого хлама и принял Док.

Пленка действовала идеально, заставив Бориса на секунду испугаться, что их медик не просто отрубилась. И только увидев новые блокираторы возле ран, он выдохнул – спит.

Теперь дело было за малым: подсоединить Док к системе лазарета для полного сканирования, и делать все строго по инструкции. С медиком было бы куда проще, но, если в каком-нибудь шкафу этой богом забытой лаборатории случайно не затерялся врач, действовать придется собственными силами.

Подобные системы в модулях для того и установлены, чтобы любой новичок мог справиться с задачей. Провести сложную операцию, назначить лечение по предварительной диагностике, оказать экстренную помощь – нет. А зашить рану, даже если зашивать придется оторванный кусок ноги – запросто. Потом (за оплату от сделки) Док можно будет сделать сотни протезов любой формы и цвета, хоть по несколько на каждый день недели.

– Сейчас мы все быстренько подлатаем, Намиру, – сам не понимая зачем, сказал Борис.

И сразу поймал на себе удивленный взгляд Ари.

– Что? Она меня бесит, но это не повод желать ей смерти.

– Сам справишься? – спросил Рэм, отходя от стола.

Борис взял нож, решая, как лучше убрать оставшийся кусок обуви. От увиденной картины он поежился: срезы были идеально ровными, будто по ногам Док прошлись лазером. Такой след мало что могло оставить. А еще меньше могло так гладко срезать защитные пластины ботинка.

Борис попытался вспомнить, из чего они сделаны. На ум приходил только высокопрочный сплав, разработанный специально для одежды работников лабораторий на других планетах. Прощальный подарок для Док. Даже не подарок, именно в них она благополучно сбежала вместе с преступником с медицинской станции шестого сектора.

– Твою ж мать, Рэм. В какое же дерьмо вы влезли?

– Прямиком в ловушку, – коротко ответил капитан. – Кто-то боялся встретить в лесу незваных гостей.

– Ты думаешь, местным удалось выжить? – с недоверием спросила Ари.

Капитан ответил не сразу.

– Все возможно. Знаю только, что будь эти кусты хоть трижды разумны, они не способны создать механизм, срабатывающий от нажатия на плиту.

Он отошел к проходу. Все шло не по плану. Даже хуже. Они пошли вслепую на сделку, о которой не узнали ровным счетом ничего. Заброшенная медицинская лаборатория? Образцы? Необитаемая планета? Да эти ублюдки из совета не имеют ни малейшего понятия, что здесь происходит. А если и имеют, то явно не собираются делиться своими знаниями.

Рэм еще раз посмотрел на стол лазарета. Не прошло и часа, а один из его команды уже оказался на нем. Если так пойдет и дальше, то чисто статистически они впятером не протянут здесь и суток.

Он оглядел блок. Множество разбитых контейнеров, разлитая желеобразная дрянь, сломанные ящики и замки. Либо здесь что-то искали, либо все жители станции скопом сошли с ума. Такое тоже бывало.

Безо всякого интереса он поднял синий жилет медицинского персонала и остановил взгляд на большом пятне крови под ним.

– Взрывы и пожары оставляют другие следы, – едва слышно сказала Ари, подойдя ближе.

– Это точно, – согласился капитан и тут же добавил, – надо осмотреться. Чем быстрее найдем образцы и свалим из этого места, тем лучше.

– А местные? – спросила Ари, выходя из блока.

– Местные… – повторил Рэм. – Я подписывался только вывезти контейнеры, сколько бы их ни было. Если здесь остались люди – это не наша проблема.

– То есть, ликвидация?

– Мы просто будем стрелять первыми.

– Идите уже за образцами. – Озабоченный голос Бориса заставил их обернуться. – Я с ней останусь, сделаю все, что смогу, но чем быстрее мы свалим с этой планетки, тем лучше.

Рэм не мог не согласиться. Действовать требовалось без промедлений. Каждый лишний час на Марбасе грозил новыми неприятностями, да и Док будет лучше приходить в себя в умелых руках или хотя бы под контролем настроенных на нее систем корабля, а не в чужой лаборатории. Не теряя времени, они двинулись по длинному коридору блока, стараясь по дороге заглядывать в каждую дверь.

Что Рэму, что Ари хотелось быстрее найти нужный груз и убраться из этого места. Виду они не подавали и даже словом не обмолвились, но кожей чувствовали, что теперь каждый их шаг может стать последним. Вероятно, так чувствует себя зверь, которого загнали в клетку, только клетка в этот раз оказалась большой планетой, а ее дверь захлопнется вместе с приходом флота Совета.

Большинство отсеков и комнат оказались пустыми. В некоторых стояла редкая мебель, где-то валялись все еще закрытые медицинские боксы.

Ловким движением Ари откинула несколько крышек. Простой набор, который можно найти на любом корабле, такое даже продать не получится.

В комнатах чуть дальше улов был намного интереснее. Черные длинные ящики с биометрическими замками стояли вдоль стен ровными многообещающими рядами.

Ари наигранно ухмыльнулась.

– Трупов не видно? Мне бы не помешал чей-нибудь палец или глаз.

– Хватит с нас на сегодня отрезанных конечностей, – не оценил ее шутку Рэм и выстрелил в замок.

Метод был старым, но действенным. Стоило только первой крышке распахнуться, он перешел ко второй, третьей и дальше по всему ряду. А когда пробил замок последнего ящика, Ари уже вытряхивала содержимое первых двух. Слов не требовалось – по хмурому выражению ее лица и без всяких слов было понятно, что она не нашла ничего толкового.

Внутри действительно было оборудование для взятия образцов, несколько научных приборов, название которых никто из Косса в жизни бы не запомнил, и парочка станций дальнего действия для связи с модулем на расстоянии нескольких километров. Это все, конечно, было идеально новым, современным, только что с конвейера, но от этого оно не переставало быть всего лишь научным оборудованием. По дороге назад они смогут захватить ящики и продать содержимое где-нибудь подальше от Марбаса и союза, но до этого момента оно не значило ровным счетом ничего.

Дальше по коридору Рэм наткнулся на консоль с планом эвакуации. И эта находка была куда полезнее.

На консоли то и дело вспыхивала предупреждающая надпись: “ПОТЕРЯ ПЯТОГО БЛОКА. СРОЧНАЯ ЭВАКУАЦИЯ. ПРОЙДИТЕ В ЧЕТВЕРТЫЙ БЛОК. ДОЖДИТЕСЬ БЛОКИРОВКИ ДВЕРЕЙ”. И тут же ее сменял приветливый логотип компании с воодушевляющими словами: “Спасательные капсулы ТРС – спасение жизни с комфортом”.

– Да они спятили, – недовольно сказал Рэм и сразу окликнул Ари. – Я нашел консоль. Попробуй подсоединиться.

Ари вышла из отсека, отряхиваясь от грязи и пыли. На ее лице явственно читалось разочарование.

– Там даже оружия нет.

– А чего ты ожидала от ученых?

– От ученых, которые прибывают на вновь открытую планету, – поправила она. – Хотя бы самой простой подготовки для выживания. А это стадо баранов, которое привезли и выгрузили под конвоем кучки военных.

– Консоль, – напомнил Рэм.

Она вытащила небольшой шнур и подсоединила свой коммуникатор. Крохотный экран на ее руке сразу засветился, выдал первые надписи и ловко принялся передавать управление Косса. Если с этой проблемой и может что-то быстро разобраться, так только “мозги” корабля.

– Что думаешь? – Рэм еще раз огляделся.

– Да мы умрем быстрее, чем найдем в этом хаосе боксы с образцами. Может, будут какие-то маячки или отметки о хранении. Если место хранения образцов заносится в корабельный журнал – тоже неплохо. Одно могу сказать точно: стрелок с указателями нам можно не ждать.

Рэм довольно посмотрел на нее. Нравилась ему эта девчонка. Достаточно безумная, чтобы стать частью команды, достаточно башковитая, чтобы работать с кораблем. Ему крупно повезло, что именитый отец отказался от своего ублюдка. А ей – что именно Рэм нашел ее избитой в той подворотне.

На экране появились первые данные о корабле и Ари сразу сбросила их на общую консоль.

– Пока могу только с уверенностью заявить, что здесь ничего не взрывалась, – сказала она.

– Еще что-то?

– Если смотреть последние команды системы. То… – она пролистала несколько строк вниз, стараясь добраться до нужной даты. – На протяжении нескольких месяцев перед катастрофой все шло без отклонений. Сообщают об активной работе с образцами.

– С чем именно работали?

Ари выдала надменный смешок.

– Я похожа на медиума? Здесь не говорят – я не знаю. Последним было сообщение капитана по закрытому каналу.

– Звук хоть есть? – оживился Рэм.

– Сейчас попробуем.

Ари снова нажала несколько кнопок, отдавая команду Косса. В первые несколько секунд ничего не происходило и Рэм уже посчитал затею бессмысленной, как из консоли раздался неуверенный писк, сменившийся треском. В появившемся сигнале слышались небольшие помехи, но звук оказался достаточно ровным и отчетливым, чтобы разобрать каждое слово:

“Пан им больше не подчиняется, – говорил Инса Варт. – Вы понимаете, что все вышло из-под контроля? Мы не можем продолжать исследования. Нам нужна срочная эвакуация. Открывайте вылет”.

На этом сообщение обрывалось. После него было еще семь попыток связи, но все они оказались безрезультатными.

Рэм включил запись еще раз. Все те же пять предложений.

– Есть объяснение, о ком он говорит? – обратился он к Ари.

– Нет, но смотри дальше, – она провела пальцем по списку команд. – Они отправили официальный запрос, а через час им ответили вирусом, который вырубил все системы. Взрыв. Пожар. Разрушение модулей. Затем еще трое суток лаборатория пыталась связаться с командным центром, после этого фиксируется, что весь медицинский персонал, ученые и военные погибли. Проект “Новая звезда” считается утерянным.

– Ладно, погром это объясняет.

– Им пришлось буквально выбивать себе дорогу к спасательным капсулам. Наверное, надеялись, что капитан сможет эвакуировать всех.

– Если бы он мог, он бы первым сбежал, – резко ответил Рэм.

Ари посмотрела на него с недоверием.

– Откуда ты вообще его знаешь?

– Долгая история. Итак, где наши образцы и нам стоит опасаться того, о ком говорит Инса Варт? – перевел тему капитан.

– Не знаю и не знаю.

– Значит, идем дальше. Борис, что там у тебя? – Рэм нажал кнопку коммуникатора.

Молчание вместо ответа настораживало. Рэм знаком показал Ари не двигаться: всегда есть вероятность, что им придется повернуть назад.

– Борис. Борис, как слышно?

– Да какого хрена! – в эту же секунду голосом Бориса затрещал динамик.

– Что там у тебя?

– Какой идиот вбил в эту лабораторию реплантацию? Я полчаса доказывал аппарату, что у меня нет второй части ее ног. Нет, понимаешь, нет у меня ее ног, тупая ты скотина!

– Там по умолчанию стоит реплантация, – шепотом пояснила Ари.

– Да, черт побери, – все-таки услышал ее Борис. – Сраная рухлядь не может понять слово “нет”.

– Как и ты, – Ари не стеснялась.

Рэм остановил ее недовольным взглядом.

– Результат какой? Ты смог настроить? – спросил он.

– Вот когда ты вызывал, что-то начало получаться. Ты в медицинской лаборатории сдохнешь быстрее, чем получишь лечение. Сейчас буду зашивать. Дайте мне еще час. Или собирайте боксы и валим отсюда к чертовой матери. О, прошу вас, скажите мне, что мы забираем боксы и валим.

– У тебя будет час, мы идем в глубь станции, – сказал Рэм и отключился.

***

Семь лежал на платформе, пытаясь добраться до дальнего угла кормовой панели управления. Как ни странно, но обшивка пострадала меньше всего, зато в управлении знатно закоротило, и Семь, к своему стыду, до сих пор не мог понять почему. Приложив еще одно усилие, он все-таки дотянулся до переборки, на ощупь повернул рычаг и тут же услышал протяжное шипение.

– Девочка моя, давай не сегодня, – сквозь зубы процедил Семь. – Ты меня сейчас будешь слушаться, мы вернемся домой и там уже выпендривайся сколько хочешь. Ну давай, малышка, давай.

Словно в противовес его словам из-за переборки показалась тонкая полоска дыма.

– Да что ж такое. Только не говори, что тебе продырявило отсек с водой. И что, мне теперь консоль снимать?

Вопрос был риторическим. Хотя Семь до последнего надеялся, что ему не придется разбирать половину носовой части, но умом он с самого начала понимал, что такое возможно.

– Хоть мозг не тронуло, – сказал он и потянулся за инструментом.

Вместо привычной прохлады металла рука нащупала пустоту. Он сдвинулся немного вправо, все еще надеясь, что не придется выезжать из-под консоли, но и в этот раз его пальцы встретили голый пол. Если бы кто-то спросил у Семь, что он не любит больше всего на свете, тот бы не задумываясь ответил: “отсутствие порядка”. Вот и сейчас он точно помнил, что положил инструменты так, чтобы была возможность дотянуться рукой из любого положения. Специально положил и сам же поправил, когда въезжал под панель. Но, видимо, по собственной глупости оттолкнул ногой куда-то чуть дальше.

– Положил, проверил, – корил он себя, выезжая на платформе, – залез, снова про…

Слова застряли в горле и, ничего не понимая Семь заозирался по сторонам. Инструменты точно были возле его ноги. Может, чуть дальше. Может, чуть левее. Но они были. Теперь же на всем полу не валялось даже захудалой отвертки.

Все еще не веря собственным глазам, Семь встал в полный рост и снова огляделся. Ничего. Он потянулся за автоматом, который оставил на панели и новая волна непонимания накрыла его с головой – оружия не было.

Черт с ними, с инструментами. Закатились, забыл положить, дематериализовались – он готов был поверить во что угодно. Но куда делось оружие? Теперь в запасе оставался только один пистолет, надежно спрятанный на поясе.

На всякий случай Семь расстегнул кобуру и достал его. Ему не хотелось стрелять в шаттле, но если не будет другого выбора, то он это сделает.

– Здесь кто-то есть? – спросил Семь.

Тонкая полоска света шла со стороны трапа и освещала часть шаттла с местами для экипажа. В этот зазор мог пролезть разве что ребенок. Мелкий, исхудавший ребенок, которому пришлось бы предварительно облиться с ног до головы маслом.

– Борис, это твои шутки? Клянусь, еще раз что-то подобное провернешь и я тебе голову снесу.

Ответом было молчание. Стараясь двигаться медленно и не пропустить ни одного шороха, Семь проверил все сидения экипажа, заглянул за выступы и даже подвинул металлические пластины на потолке. Все было пусто. Слишком пусто. И в этот же момент Семь осенила ужасающая мысль: кто-то вынес все оружие, средства связи, наборы для первой помощи. Все! Внутри корабля остались только ящики. Не теряя ни секунды, Семь распахнул один из них: гранаты исчезли.