«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том V. Для кого – Вторая Польская кампания, а кому – «Гроза 1812 года!», причем без приукрас…

Впрочем, обстановка на флангах Великой армии не вызывала: у русских – больших опасений, а у Бонапарта – особого энтузиазма, т.е. была удовлетворительной.

Слева (на севере) – 30-32-тысячный (?) X-й корпус маршала Э. Макдональда, состоявший в основном из насильственно взятых на войну с Россией пруссаков, 12 (24) июня занял Россиены, откуда часть его сил была направлена к Риге на 10-тысячный корпус генерала И. Н. Эссена 1-ого, а прочие войска – к Якобштадту для создания угрозы правому флангу 1-й Западной армии. 19 июля (1 августа) войска Макдональда заняли Динабург, но взять Ригу сходу не удалось. Действуя сразу на трех направлениях (Мемель, Рига, Динабург), его войска из—за недостатка сил не могли решить поставленные перед ними задачи. Появление на левом фланге Великой армии 23-тысячных войск генерала П. Витгенштейна, вынудило Наполеона усилить это направление и помочь Макдональду 28-37-тысячным ) II-м армейским корпусом маршала Удино – самого исполнительного, но не самого талантливого наполеоновского маршала. Этот сын пивовара из Бар-ле-Дюка, вышел в маршалы из гренадер. Его отличительной чертой были бесстрашие преданность Наполеону и невероятная… галантность в дамском обществе , но для самостоятельного руководства большими массами войск он, напрочь лишенный инициативности и фантазии, конечно, не годился. Ему следовало облегчить наступление Макдональда на Ригу, отбросив войска Витгенштейна на север – к Петербургу и, тем самым, устрашить Александра I и его двор. Витгенштейн, понимая, чем ему грозит объединение сил обоих маршалов, пошел наперерез Удино к Клястицам. (впрочем, есть и др. цифры) (данные разнятся сильно (за четверть века службы в армии по некоторым данным он был ранен 34 раза: …), недаром обожавшие его солдаты прозвали «маршалом 34 раны»; впрочем, есть и другие цифры от 25 до 35 ранений (и как ее естественное следствие – столь же впечатляющая неутомимость в их «облагодетельствовании»! )

Там, у разных населенных пунктов 18 (30) – 20 июля (1 августа) произошла серия упорных боев.

… в одном из них случился первый для Великой армии «реприманд неожиданный» в ходе боевых действий. 15 июля в бою против отряда генерала Кульнева у села на реке Друе был ранен и взят в плен корнетом Гродненского гусарского полка Глебовым барон империи (21.9.1808), бригадный генерал (6.9.1811),командир 7-й бригадой лёгкой кавалерии (11-й и 12-й конно-егерские полки), во главе которой участвовал в Русской кампании в составе 2-й дивизии лёгкой кавалерии генерала Пажоля 2-го корпуса резервной кавалерии генерала Монбрена, участник революционных и наполеоновских войн (сражения при Пирамидах, Эльхингене, Ульме, Аустерлице, Нордхаузене, Любеке, Морунгене, Фридланде, Сомосьерре, Корунье, Морентасе, Амаранте, Талавере, Пенеранде, Алькосере, Бельмонте и др.) (25.12.1776, Монтобан, пров. Керси – 26.1.1836, Верну-сюр-Бренн, департ. Эндр и Луара), и ставший таким образом первым наполеоновским генералом, пленённым во время русской кампании. Он был отправлен в Саратов, где разделил плен с офицерами 16-го и 3-го конно-егерских и 8-го гусарского полков, в том числе, с Октавом де Сегюром и Антуаном де Марбо. Затем Сен-Женьес был перевезён в Тамбов, где содержался до окончания боевых действий. Во Францию он смог вернуться лишь в июле 1814 г. Скончавшись много лет спустя в возрасте 59 лет, 43 (?) из них отдав армии, пройдя путь от капрала (10.8.1792) до бригадного генерала (6.8.1811) за 19 лет. Имя четырежды кавалера орд. Почетного легиона (Легионер – 14 июня 1804, Офицер – 14 мая 1807, Коммандан – 29 августа 1814 и Великий офицер – 2 декабря 1831) выбито на Триумфальной арке в Париже… Кстати сказать Оникшты (либо Сен-Женье или Сен-Жени) , Жан-Мари Ноэль Делиль де Фалькон де Сен-Женьес

В конце концов, превосходящие силы противника оказались распылены, и Витгенштейн смог их отбросить за р. Дриссу, а затем и к Полоцку.

Поскольку Удино с заданием не справился, к тому же, получил ранение под то ему в помощь пришлось срочно отрядить 13-25-тысячный VI-й корпус генерала Л.-Г. Сен—Сира – одного из наиболее успешных командиров высшего звена французского императора. Клястицами, (данные разнятся) сильно

…, среди военачальников Наполеона, пожалуй, не было более оригинальной личности, чем симпатичный, обязательный и совершенно непроницаемый выходец из Туля, (13.IV.1764, Туль – 17.III.1830, Йер), с чьей подробной биографией продвинутый читатель уже мог познакомиться во втором томе моих книг о «Последнем Демоне Войны» – «Франция и я – Я и франция!». Этот разносторонне одаренный – чертежник, актер, музыкант, архитектор – человек перепробовал много профессий. В каждой добился немалого , но так и не остановился на чем-нибудь одном и стал… военным. Хотя солдаты не любили его – бывшего аристократа, но уважали за невероятную стойкость в обороне, а Наполеон – за непревзойденное чувство позиции. Недаром наряду с маршалом Массена он считался лучшим в Европе специалистом по обороне, правда, одним из первых среди наполеоновских маршалов Сен-Сир попадет в плен, но это случится уже на закате фантастической эпопеи Наполеона. Сен-Сир останется на виду и после падения Бонапарта: Бурбоны сделают этого аристократа своим военным министром и он сумеет войти в историю Франции весьма гуманным новшеством – ограничением воинской повинности, которая во время наполеоновских войн приобрела катастрофические масштабы… Между прочим прозванный » (L, homme de glace) и  (Le Hibou). «Человеком из льда «Совой» (историю искусств он изучал в Риме!) Лоран Гувьон Сен-Сир

Тем самым, ударные силы Великой армии, действовавшие на главном направлении были в очередной раз ослаблены. Несмотря на то, что теперь у обоих наполеоновских военачальников обозначился весьма конкретный перевес в силах [], Витгенштейн, по-гусарски лихо кинулся к в надежде повторить свой предыдущий успех и отбросить противника еще дальше – за Двину. 5 (17) августа он атаковал врага, но был отброшен за р. Дриссу. В общем, методичный и хладнокровный Сен-Сир выправил ситуацию: заставил русских отойти и более не предпринимать активных действий вплоть до осени. Правда, ничего более вразумительного он сам в той войне больше не продемонстрировал! И в сторону Петербурга так и не продвинулся – ни на километр! Получилось, что Витгенштейн, несмотря на неудачу и отвод войск, меньшими силами сумел сковать два французских корпуса в районе Полоцка. И, тем не менее, этот «паритет» освободил Наполеона от забот о его левом фланге и укрепил решимость наступать дальше на восток. свыше 40 тыс. (?) и даже более (?) человек (В западной литературе это сражение принято называть .) Первым Полоцким сражением Полоцку

На тот момент Наполеону очень нужно было оповестить свои, идущие вдогонку за стремительно отступающими русскими, войска известием о ! Бонапарт был большим мастером само-PR-а и никогда не брезговал «нужной» на благо лже-информацией! По настоятельной рекомендации Наполеона австрийский император Франц присвоил чин фельдмаршала князю Шварценбергу, довольно безлико воевавшему на Волыни и в Белоруссии. Тогда сам Бонапарт 27 августа – как бы в ответ – пожаловал… маршальский жезл методичному и хладнокровному Сен-Сиру, выправившему непростую ситуацию под Полоцком и обеспечившему левому флангу основных сил Бонапарта безопасность со стороны Витгенштейна. А значит, придал французскому императору уверенности в том, что дальнейшее продвижение главных сил Великой армии вглубь «страны чудес, непуганых медведей и всепобеждающего мата» вполне возможно. Большой Победе Общего Дела

Так или иначе, но и бравый гусарский военачальник Витгенштейн смог выполнить поставленную ему чрезвычайно важную и весьма непростую задачу: с минимальными силами он перекрыл врагу дорогу на северную столицу российской империи! Более того, он еще и «сковал боем» целых три корпуса Великой армии (Макдональда, Удино и Сен-Сира). Тем самым, «убрав» их с главного –  – направления. московского

Таким образом, на этом участке фронта наступило длительное затишье.

На противоположном крыле наполеоновской армии ситуация складывалась для нее еще «неласковее»! (правом или южном)

Еще 15 (27) июля 3-я Обсервационная армия А. П. Тормасова перешла в наступление и под пленила около 3 тыс. саксонцев из бригады генерала Г. Х. Кленгеля из VII-го Саксонского корпуса генерала Ш. Рейнье (Ренье). Дело в том, что наполеоновские штабисты давно проморгали передислокацию 9-й и 15-й пехотных дивизий из 2-й Западной армии Баргатиона в 3-ю Обсервационную армию. И из-за этой оплошности численность войск Тормасова оценивалась всего лишь в 9 тыс. чел., тогда как на самом деле у него уже набралось порядка 45 тыс. штыков и сабель. Не зная толком подлинной численности 3-й Обсервационной армии, Бонапарт потребовал от 17 тысячного саксонского корпуса Рейнье наступать против Тормасова. Кобрином (впрочем, есть и др. цифры)

Это опрометчивое решение привело к чувствительному поражению и острой необходимости немедленного реагирования Наполеона для стабилизации ситуации на его правом фланге.

…, Кобринская виктория Тормасова встревожила Наполеона, предположившего, что теперь тот двинется на Варшаву и порадовала Александра I. Царь расщедрился и за первую победу русских войск на той войне наградил генерала ор. Св. Георгия 2-го кл. (награда полководческого уровня) и 50 тыс. рублей, написав при этом очень многозначительные слова: «Мне известно, что состояние ваше не весьма избыточно»… Между прочим

Французский император поспешил направить на помощь Рейнье мощный австрийский вспомогательный корпус Шварценберга. А ведь его по некоторым данным по началу Бонапарт собирался привлечь на основной театр военных событий. Объединив свои силы (свыше 40 тыс. чел.?) Шварценберг с Рейнье пошли в ответное наступление, и 31 июля (12 августа) у  их встретил Тормасов. Он полагал, что позиция его удачна, но уже в ходе боя выяснилось, что в ней есть некоторые минусы. 18 тыс. русских противостояли свыше 33 тыс. саксонцев и австрийцев. 14 часов русские успешно отбивали все атаки превосходящего их почти вдвое неприятеля: потери сторон были примерно равны – более 2-х тыс. каждая. Но затем стали сказываться недостатки русской позиции и из-за усиливавшейся опасности для русских тылов и численного превосходства неприятеля русский командующий предпочел ночью 1 (13) августа отойти за р. Стырь, чтобы сблизиться с подходившей к театру военных действий Дунайской армией адмирала Чичагова. Шварценберг с Рейнье не обладали должной степенью военного дарования, чтобы суметь быстро воспользоваться оплошностью Тормасова как в выборе позиции для битвы, так и своевременно перерезать ему пути ретирады. Городечны

В общем, как и на левом краю наполеоновского наступления в Россию, Шварценберг и Рейнье сочли за благо больше не испытывать судьбу в столкновениях с русскими и до начала сентября, ограничивались лишь контролем за ними на левом берегу р. Стырь. Хотя Тормасов тоже не лез на рожон, но он, как и Витгеншейн, в силу своих возможностей и дарований, сумел выполнить поставленную ему верховным командованием задачу: надежно прикрыть южное направление вглубь России.

Таким образом, энергичные действия русских командующих войсками на флангах Великой армии уже в самом начале кампании привели к ослаблению ее основных сил. Из-за постоянного и незапланированного распыления сил на периферию театра военных действий в позиционное противостояние оказались втянуты целых пять (!) армейских корпусов Великой армии – хоть и не лучших по составу, но немалых по численности. («топтание» на месте)

Глава 13. Смоленск – «ключ» к Москве?

Ходило много разговоров о желании Бонапарта закончить кампанию из-за отсутствия реально ощутимых результатов и призрачности перспектив еще в… Витебске! Дело в том, что он сильно сомневался в необходимости дальше углубляться в необъятные просторы России. Но, в тоже время, Наполеон уже никак не мог остановиться, пока не одержит любой ценой решительную победу над русскими. (и еще большем и явным в его ближайшем окруженим, вплоть до маршалата!)

Если уставшая от тягот и неопределенности русского похода Великая армия уже начала по-тихоньку роптать, то среди русского генералитета, особенно у среднего звена, явно прослеживался подъем. Очень многим казалось, что обеим русским армиям, теперь следовало перейти в наступление, поскольку Наполеон взял паузу, остановившись под Витебском и, появилась возможность перехватить стратегическую инициативу. Чуть ли не весь офицерский корпус рвался в решительное сражение, с начавшим топтаться на месте, агрессором.

… Барклай полагал, что если армия Багратиона достигнет Смоленска, то именно она прикроет московское направление. Тогда как его войска переместятся вправо для сближения с частями Витгенштейна для создания угрозы коммуникациям противника с севера… Между прочим,

21 июля (2 августа) состоялась личная встреча командующих армиями М. Б. Барклая де Толли и П. И. Багратиона, которые обсуждали – как быть дальше!?

Багратион, напомним, хотя и был старшим в чине, но добровольно подчинил себя Барклаю, как военному министру, которому лучше известны мысли императора и меры для обороны государства, а также как военачальнику, командовавшему значительно большей по численности армией. Правда, подчинение его было весьма условным, поскольку нигде не было зафиксировано документально и князь Петр Иванович лишь в письме к самодержцу вскользь коснулся этой щекотливой темы: «…о готовности моей быть в команде, кому благоугодно будет подчинить меня». (в два раза)

Символично, что оба командующих совершенно по разному смотрели на дальнейшее ведение войны.

, например, активно ратовал за скорейшее продвижение вперед соединенными силами с задачей нанести рассредоточенному противнику ряд ударов. Багратион (не в меру порывистый «суворовец» по духу и манере ведения войны, легкомысленно заявлявший, что неприятеля можно и нужно «…шапками закидать!»)

…, чрезмерно горячий грузин Петр Иванович в своих наступательных «стратегмах» договорится до того, что попытается обвинить в военных неудачах российского… самодержца – «…Барклай говорит, что государь запретил давать решительные сражения, и все убегает. По-моему видно государю угодно, чтобы вся Россия была занята неприятелем. Я же думаю, русский и природный царь должен наступательный быть, а не оборонительный». Это высказывание, естественно, не было признаком большого ума Петра Ивановича: «непрозрачному» царю, у которого везде и всюду были свои «глаза и уши», особенно среди генералитета ( ) и вообще он весь был «одно большое сплошное ухо», конечно, сообщили об излишней «говорливости» объекта вожделения его амбициозно-сексуальной сестренки Катиш. Естественно, что «русский» Гольштейн-Готторп («Романов») еще больше скорректирует свое отношение к потомку грузинского царского дома Багратиони (Багратидов), правившего Грузией или ее частями с IX по начало XIX вв… Между прочим куда они возьмут и… повернут в один прекрасный момент свои пушки-штыки-сабли!? кто знает:

не являлся сторонником перехода в наступление. Он резонно полагал, что противник все еще превосходит русских численно, а также помнил об умении Наполеона мгновенно собирать все свои силы в нужный момент в ударный кулак. Тем более, что противостоять ему в правильном сражении было очень трудно. Барклай (методичный, обширно образованный, хладнокровный стратег, стремившийся воевать с самым грозным противником той поры по принципу «семь раз отмерь – один раз отрежь») (повторимся ) опять!

Собравшийся в Смоленске 25 июля (6 августа) военный совет (помимо командующих армиями, на нем присутствовали Великий князь Константин Павлович, генералы А. П. Ермолов, Э. Ф. Сен—При, М. С. Вистицкий, полковники К. Ф. Толь и Л. А. Вольцоген) рассмотрел уже разработанный генерал—квартирмейстером 1-й Западной армии Толем план предстоявшей операции, горячо, кстати, поддержанный азартным Багратионом. Совет высказался за немедленное наступление в направлении Рудня – Витебск, т.е. на центр вражеских сил. Обоснованием такого решения служили разбросанность/рассредоточенность сил Наполеона (Витебск—Половичи—Сураж—Лиозно—Рудня—Орша—Расасны—Могилев) и выигрыш времени для вооружения в тылу формирующихся русских войск. Предполагался обход левого фланга противника, а в случае неудачи – возможное отступление.

Победила точка зрения Багратиона, поддержанная большинством голосов. Барклай подчинился с явной неохотой, но, будучи формальным главнокомандующим объединенными силами, оговорил это решение запретом отдаляться от Смоленска более чем на три перехода. Наступление могло втянуть русские войска в большое сражение и Барклай, сумел-таки противопоставить мнению военного совета «высочайшую волю»: , чтобы дать время для сформирования резервов внутри государства. «продлить сколь можно более кампанию, не подвергая опасности » Обе Армии

В конце концов, ему, несмотря на всю нервность ситуации удасться склонить азартного грузинского князя Багратиона к. (такие видные русские генералы, как Ермолов, Раевский, Дохтуров, Платов, а также с иноземными фамилиями, уже подспудно «точили сабли и штыки» против «чухонца» и «немца» Барклая)  необходимости затягивания войны

Но произойдет это чуть позже, а пока…

А пока не подготовленные в должной мере разведкой, 26 июля (7 августа) российские войска направились к , нацелившись на три кавалерийских корпуса Мюрата и если повезет, то и на стоявший в 20 км за ним в Лиозне III-й корпус Нея. В авангарде у них шли казаки Платова. Но в ночь на 27 июля (8 августа) было получено ложное известие о сосредоточении к северу от Смоленска крупных сил неприятеля в районе В этой обстановке приказ о движении на Рудню был сразу же отменен. Рудне Поречья.

По плану Барклая его войска стали перемещаться на дорогу к Поречью, тогда как армии Багратиона следовало занять их место. И только Платов, до которого не дошел вовремя приказ о перемене планов движения, продолжил идти вперед и на рассвете 27 июля (8 августа) сходу налетел на авангард маршала Мюрата у д. Кавалерийская дивизия генерала О. Себастиани, стоявшая без должного охранения, была опрокинута и, преследуемая казаками, отступила на несколько верст, а ободренные большим успехом удалые донцы – как-никак разбитой у врага оказалась его знаменитая регулярная кавалерия – вернулись прикрывать маневры основных сил обеих русских армий. Молево Болото.

Скажем сразу, что решение Барклая о движении в сторону не нашло поддержки среди генералитета обеих российских армий и борьба мнений по поводу способа ведения войны очень быстро переросла в столкновение амбициозных личностей и группировок. Из—за опасения обходного маневра со стороны неприятеля и по причине отсутствия точных сведений о состоянии его сил, движение русских армий в течение нескольких дней [29 июля (10 августа) – 2 (14) августа] превратилось в серию не связанных логически (стратегически) маршей и контрмаршей ) в «бермудском» треугольнике  – Все это по емкому выражению В. М. Безотосного «броуновское движение» отрицательно сказалось на моральном состоянии войск и привело к активизации генеральской оппозиции по отношению к Барклаю де Толли. А уважаемый биограф П. И. Багратиона Е. А. Анисимов при всех своих симпатиях к герою арьергарных боев, и вовсе полагает, что Петр Иванович «вышел из повиновения Барклаю». Поречья Смоленск Рудня – Поречье. (бесполезных «дерганий» туда-сюда

Хотя Багратион не поддерживал решения Барклая об отмене движения на  и предлагал продолжить наступление в этом направлении, но явно опасался за свой левый фланг. Об этом говорят его пять писем Барклаю от 27 июля (8 августа). Впрочем, Петр Иванович так и не проявил должной настойчивости в защите своего мнения, сделав приписку к письму от 27 июля: «Впрочем, делайте, как вы знаете». Рудню

Такая позиция Багратиона облегчила Барклаю принятие решения. В письме от 29 июля он повторил Багратиону свой предыдущий план действий: «Генеральный план наших теперешних операций должен быть следующим: 2-я армия прикроет дорогу, ведущую в Москву, а 1-я армия действиями своими остановит сколько возможно будет неприятельские силы, поражая его левый фланг, и содержит коммуникацию между обеими армиями». В случае если превосходящие силы Наполеона двинутся на Смоленск, то его следовало оставить и продолжить отступление, стремясь сохранить армии для продолжения войны.

Правда, плану Барклая так и не суждено было реализоваться.

Дело в том, что к тому времени борьба мнений по поводу способа ведения войны уже во многом переросла в личный конфликт двух командующих, что, конечно, не способствовало выработке окончательного решения. Тем более, что из-за все еще имевшего место превосходства регулярной французской кавалерии над аналогичной русской, в условиях плотной неприятельской кавалерийской завесы армейской разведке русских было трудно собрать нужные сведения о противнике.

… следует признать, что во всей этой крайне запутанной ситуации Барклай, в первую очередь, проявил чрезвычайную (чрезмерную?) осторожность. Впрочем, его можно и нужно понять: продолжало давить на него. Своим возвышением Барклай был обязан не только своим дарованиям, но и воле Александра I и всем в ту пору () полагалось никогда об этом не забывать… В тоже время, многозначительное царское «поручаю вам свою армию; ; » не забудьте, что у меня второй нет эта мысль не должна покидать вас как, впрочем, и во все времена!

Любопытно, что и находившийся в Витебске Бонапарт, тоже не имел четкой информации о намерениях русского командования, не располагал он и точными сведениями о расположении основных сил Барклая. Но он посчитал, что после того, как русские армии соединились, опираясь на укрепления Смоленска, они, наконец, могут решиться оказать сплоченное сопротивление наполеоновской армии. Следовательно, рассчитывал Бонапарт, можно будет рассчитывать на генеральное сражение – столь для него желательное.

Это, а также, вышеупомянутые потери, дезертирство, конский падеж и… «партизанское» движение в тылу Великой армии в Литве и Беларуси заставляли Наполеона начать действовать «засучив рукава». (вернее, диверсии мобильных конных армейских отрядов)

И вот, пока обе русские армии, «переминались с ноги на ногу»/«шаг вперед-два назад» в направлении Рудня – Витебск, Наполеон решил преподнести противнику тактический сюрприз: обойти левый фланг русских войск. Наведя у сел Расасны и Хомино через Днепр мосты, французский император собирался перебросить главные силы на левый берег этой крупной водной преграды и, тем самым, неожиданно переменить фронт, быстро захватить Смоленск, зайти в тыл русским войскам и отрезать их от прямого пути движения на Москву.

Опираясь на данные своей разведки, Наполеон полагал, что на левом берегу Днепра находились значительные силы 2-й Западной армии. Поэтому по началу он собирался уничтожить эти части, а потом навязать русским у Смоленска генеральное сражение с перевернутым фронтом (тылом – на запад, а не на восток), так как главные русские силы тогда находились к северу от этого города. 25 июля (6 августа) Бонапарт писал своему пасынку Э. Богарне: «Мое намерение двинуться на противника по левому берегу Днепра, захватить Смоленск и дать сражение русской армии, если она постарается удержать за собой занятые позиции».

Такое направление определялось еще и тем, что разведчики Великой армии получили искаженные сведения о приближении частей Дунайской армии Чичагова к Чернигову. В результате Бонапарт стремился не допустить ее соединения с двумя другими русскими армиями и отбросить войска Барклая на север. Получив донесения о жарком деле под и, убедившись, что это всего лишь рекогносцировка, Наполеон продолжил подготовку к переправе через Днепр. Молевым Болотом (неожиданном налете казаков Платова на опростоволосившийся авангард Мюрата)

2 (14) августа по трем наведенным мостам войска Великой армии форсировали Днепр и двинулись через Ляды на г. Красный, имея в авангарде кавалерию Мюрата (три корпуса кавалерийского резерва) при поддержки пехоты III-го корпуса Нея.