Магистр и странница

Леди снова вздохнула, кажется, у неё началась паранойя: она, не пойми в чём, подозревает кота. Элайя оглядела тёмно-синее платье, подчёркивающее фигуру и синеву глаз, подвела глаза тонкой стрелкой, подобрала кулон и серьги, – жёлтые бриллианты в белом золоте. Ещё раз посмотрелась в зеркало и вышла из каюты.

Глава IX. Т’ха джиене | Служу теням

Магистр размышлял. Где-то он допустил ошибку, но где? С этим следовало разобраться. Он был благодарен Бэхору за его предложение, но прятаться за спинами своих Теней не собирался, – каждый сам должен отвечать за последствия своих решений. В дверь постучали.

– Входите, – ответил магистр.

Элайя шагнула в салон и остановилась, прикрыв дверь.

– Проходи, Элайя. Тебе налить чего-нибудь? – он повернулся к бару.

– Нет, благодарю, магистр, – она подошла к дивану, но садиться не спешила. Магистр тоже остался стоять. Зря она отказалась, но её желание побыстрее закончить разговор можно было понять. Ему тоже не было смысла тянуть с неизбежным.

– Расскажи мне, что произошло в Хантарине, – он отошёл к окну. – Со вторым избранным, как я понимаю, всё прошло по плану?

– Не совсем, он покинул Навью, но уехал недалеко, так что, мы вернулись практически вовремя.

– А что произошло во дворце правителя? И почему погиб Никей? Ты привела убийцу за собой?

– Всё было спокойно, – пожала она плечами, – он меня встретил. Я села в карету, и мы поехали к порту. Через пару минут я услышала глухой удар и поняла, что лошадьми никто не управляет. Я выпрыгнула из кареты. На улице лежало два тела, Никея и того, второго. Видимо, он напал на кучера. Лицо второго было мне незнакомо, в его горле торчал нож. У Никея – ножевая рана в груди и сломана шея, вероятно, уже при падении. Больше рядом никого не было, и я ушла.

Магистр задумчиво хмурил брови. Случайно ли она встала так, что светильник остался у неё за спиной? Он хорошо видел в полной темноте, но не против яркого света. Она это знала.

– Ты сменила внешность, прежде чем ехать из дворца в порт?

– Да, конечно. Дважды. Потому даже немного задержалась.

– И всё же, как ты могла не заметить, что за тобой следят?

– Я запаниковала.

– Ты? Ты прости что? Запаниковала?

– А что я, по-твоему, не человек? – Элайя опустилась на диван и взглянула на магистра.

– Из-за чего ты запаниковала? – магистр внимательно смотрел на свою Тень. – Элайя?

Амер Хант ей не верил. Да она и сама понимала, что не была убедительна. Леди Шассер кусала губы и медлила с ответом. Стоило ей на секунду подумать об этом, и память опять зачем-то возвращала её в этот день, который она желала забыть.

Исчезла каюта Стремительного. Не было больше рядом ни магистра, ни ночного моря за окном, ни плеска волн. Она стояла в подземелье дворца Шираса Аз’Дайса. Правителя Хантарина. Тут не было осветительных артефактов. Только тусклый свет чадящих факелов, отбрасывающих тени на низкие и сырые каменные своды. Когда-то тут текла река, теперь о ней напоминал жёлоб с решётками в полу. Факелы он поджигал сам, когда приходил, ему так нравилось. Когда они догорали, здесь царил непроглядный мрак. Клетки. Их пустые безумные глаза. Тяжёлый застарелый запах страха и крови. Отчаянный тоненький плач, перемежающийся всхлипами и криками. И этот тошнотворный хриплый голос, который она вряд ли теперь когда-нибудь забудет:

– Плохая. Плохая, непослушная девочка. Придётся тебя наказать. Давай-давай, иди сюда. Нет, платье тебе не пригодится. Оставь, вот так, – звякнула цепь, – а потом ты попросишь прощения. Хорошо попросишь. Сначала ни у кого не получается. Но ты научишься. – Снова раздалось бряканье цепи. Элайя бесшумно скользнула к завесе, закрывающей арку, и аккуратно заглянула в проём…

– Не торопись, я подожду, – развеял наваждение голос магистра. – Пойдём на балкон, – вздохнул Амер Хант.

Она вышла вслед за ним. Ночь была тёплой, а звёзды крупными. Элайя вспомнила, как много лет назад она стояла рядом с ним на этом самом месте, такой же тёплой звёздной ночью, а он её обнимал.

– Ты убила ещё кого-то, чьего имени не было на Стене? – спросил магистр.

– Да.

Элайя помолчала и добавила:

– Его жену, она услышала его крики, заглянула и побежала звать стражу. Её не должно там было быть, она не принимала участия в его забавах.

– И почему он не умер сразу, а кричал? Ты умеешь убивать тихо и быстро.

– Он, – леди Шассер кусала губы, – он не умер сразу потому, что я его сразу не убила.

– А почему ты его сразу не убила, Элайя?

– Потому что он не имел права на лёгкую смерть! Это чудовище замучило и искалечило столько невинных! Он превратил их жизнь в ад!

Амер Хант тихо пробормотал какое-то ругательство и взглянул на ясное звёздное небо.

– Элайя…

Магистр как-то так посмотрел на неё, странно, но он сейчас напомнил ей этого невыносимого кота своим взглядом. Элайя вдруг поняла, что означал этот взгляд. Так смотрят на неизлечимо больного. Он глядел на неё, как на живого мертвеца. Ей стало не по себе. Она зябко передёрнула плечами.

– Магистр?

– …Элайя, ты не понимаешь, что ты наделала? Да? Мы не судьи и не палачи. Мы проводники. Мы не имеем права их судить. Души избранных судят в тенях!

Магистр облокотился на перила и смотрел в непроглядную тьму за бортом. Когда-то он целовал её на этом самом балконе. Он тогда надеялся, что она будет с ним счастлива. Что теперь мог он сделать для неё? Теперь тени будут решать, погасить ли навсегда свет её души. И в том есть и его вина, – он должен был заметить и понять, что с ней что-то было не так.

– Осуждаешь?

– Я? – он обернулся к ней, аккуратно приподнял её лицо, вынуждая смотреть на него. – Я тебя не осуждаю, и не мне теперь тебя судить. Использовав право вершить правосудие в Хаддегарде, ты не просто допустила гибель двух человек, это бывает, и это не фатально. Но ты осудила его, и он погиб от руки не проводника, а судьи и палача.

– И?

– И? И ты – древняя кровь. Ты погасила его долг. Теперь тот, кого ты так страстно желала покарать, начнёт новый цикл жизни с чистого листа. И не предстанет перед тенями. Но не ты. Ты приняла его долг на себя.

Леди Элайя Шассер тихо вскрикнула и удивлённо посмотрела на блеснувший чёрными камнями стилет, который Амер Хант вытащил из её тела.

Он подхватил её на руки и добавил, глядя в её гаснущие синие глаза:

– А вместе с долгом, ты приняла и его судьбу. Т’ха джиене! Прости, Элайя.

Амер Хант выкинул тело бывшей Тени за борт.

Звёзды завертелись калейдоскопом в глазах леди Шассер, и она ощутила волшебное чувство полёта по звёздному туннелю. Амер Хант всё рассчитал точно: когда тело коснулось волн, она уже умерла. Магистр Ордена Теней умел убивать.

А за сотни морских миль от него, в Т’Хаш-Садживане, со Стены теней исчезло имя Элайи Эстер Шассер.

Глава X. Стремительный. Продолжение

Магистр высоко оценил содержимое капитанского бара и готов был признать, что Амингтон знал толк в напитках. За дверью послышались голоса:

– Я вообще не понимаю, зачем этот капитан придумал экскурсию по кораблю ночью, он, что, не понимает, что не видно ничего? И скажите мне, наконец, как его зовут! Бэхор, вы опять смеётесь? Перестаньте, сколько можно, магистр вас снова сейчас выгонит. Вы прямо как маленький! У меня младший брат серьёзнее.

– Нет, Хельвиг, я не смеюсь, я рыдаю.

– Не стоит, возможно, рыдания магистр тоже плохо переносит. Подождите, сначала постучите. Он любит кидать в дверь острые железки.

– Хельвиг, я, конечно, постучу, но он нас ждёт и ничего кидать не будет. Тем более, не на корабле же.

– Почему?

– Так дверь испортится.

– Можно подумать, в гостинице она не испортилась.

– А при чём тут гостиница?

Голоса смолкли. Раздался короткий стук в дверь.

– Войдите! – ответил Амер Хант.

Бэхор пропустил Хельвиг вперёд, вошёл следом за ней в салон, принюхался и спросил:

– Так, значит, ты нас ждёшь?

– Ну железкой же не кинул.

– Я с тобой завтра поговорю, – пригрозил Бэхор.

– Бэхор, я плохой магистр и вообще полный!.. – магистр что-то прибавил ещё на древнем, но Хельвиг значения таких слов не знала.

– Хельвиг, иди, пожалуйста, к себе, – попросил Бэхор, – мне надо поговорить с Амером.

– Хорошо, уже ухожу, скажите, магистру плохо?

– Ему-то? – окинул магистра взглядом Бэхор, – нет, ему хорошо. Плохо тут, как обычно, мне.

Хельвиг отправилась к себе. Бэхор уселся на диван и недовольно смотрел на Амера Ханта. Не собирался же он пить до утра? Магистр и трезвый представлял угрозу для окружающих. Какой вообще демон понёс Амера Ханта в Империю за этой Хельвиг? Бэхора злила вся эта ситуация. И он не мог понять, отчего тот был так расстроен сейчас. Если не хотел убивать Элайю, мог ведь поручить ему. А главное, что он теперь должен был делать с магистром?

– Амер, я же предлагал тебе всё сделать! Мало того, что мы с Амингтоном час, как два клоуна, проводили ночную экскурсию по кораблю. Что, теперь ещё сидеть рядом с тобой, как нянька всю ночь?

– Бэхор, они погасят её душу. Потому что я… – магистр прибавил ещё пару эпитетов на древнем.

– Прекрати пить и сквернословить, дай-ка мне эту бутылку, у тебя тут дети, – произнёс Бэхор, отнимая у него скотч. Агрессивным всё же магистр не выглядел, может, всё было не так уж и плохо, подумал он.

– Какие дети? – удивился магистр.

– Хельвиг?

– Она не ребёнок.

– Да? Ну ладно. Главное, чтобы ты сам как-то с этим определился. И с чего ты это придумал про душу?

– Я не придумал. Я уверен. Я виноват.

– Даже так… – Бэхор помолчал и тоже глотнул золотистого напитка.

– А хороший у капитана скотч. Был.

– Ну так плохой бы я не стал.

– Ну да, ну да… Знаешь, Амер, оттого, что ты тут упьёшься от жалости к себе, никому лучше не станет. Тем более, зачем переводить напитки? Ты же знаешь, что тебе это перестанет помогать сразу, как только ты прекратишь их уничтожать. Даже на пару часов тебе точно не хватит одного этого бара. А жизнь, она такая. Невозможно всё просчитать наперёд. Может, ты и плохой магистр, но так ты и не бог. Это очень высокомерно, считать, что всё зависит от тебя. Не всё. Прими это и живи с этим. А сейчас иди спать, завтра поговорим.

Хельвиг проснулась посреди ночи. Кажется, кто-то кричал? Магистр? Крик повторился.

Она надела тапки, накинула халат поверх ночной рубашки и выглянула в салон. Дверь в каюту магистра была приоткрыта. Она заглянула внутрь. На стене светился ночной артефакт. Магистр спал прямо в одежде на неразобранной кровати, и ему снилось что-то плохое. Он застонал. Хельвиг стало жаль магистра, которого мучили кошмары, и решила его разбудить.

– Магистр, – она аккуратно тронула его за плечо.

Он открыл глаза, дёрнул её на себя, Хельвиг пискнула, и в следующий момент она уже лежала на кровати, а он нависал над ней. Посмотрев в его глаза, она испугалась. Они странно блестели, и он смотрел, но словно ничего не видел. Она дёрнулась, но не смогла пошевелиться. Амер Хант держал её крепко. Он провёл пальцем по её губам, очертил линию подбородка, спустил рубашку с её плеча, рисуя что-то кончиком пальца на её коже.

– Ма…магистр, – прошептала Хельвиг.

Он прервал своё странное занятие и спросил:

– Так ты не умерла?

– А должна была? – растерялась окончательно Хельвиг.

– Я тебя убил, – доверительно сообщил ей магистр.

– А зачем? – Хельвиг решила с ним не спорить, – магистр явно был не в себе.

– Так решили тени, – он зачем-то понюхал её волосы. – Ты не она, – с укоризной сказал Амер Хант. – Кто ты?

– Я Хельвиг.

– Хельвиг, – повторил Амер Хант. – Красивое имя.

Он отпустил её, улёгся рядом и притянул её поближе.

– Скажи, Хельвиг, ты мне снишься?

– Наверное, снюсь.

– Тогда полежи со мной ещё. Ты так потрясающе пахнешь. И у тебя такие глаза и косы! Ты – фея.

– Фея? Фей не существует, магистр, это знают даже дети.

– Существуют, раз ты тут, фея.

– Хорошо, тогда я буду феей доброго сна. Спите, магистр.

– Меня зовут Амер, Хельвиг.

– Спи, Амер.

– А ты не уйдёшь?

– Нет, я буду охранять твой сон. Спи.

– Хорошо, – согласился магистр Ордена Теней. И уснул.

– Хельвиг!

Ей так не хотелось открывать глаза и снился такой хороший сон. Зачем её вообще будят?

– Хельвиг!

Неет, не надо её трясти… Ну вот, сон ускользнул.

– Хельвиг, проснись!

Она открыла глаза и поняла, что вчера так и не ушла к себе. А Амер Хант смотрел на неё так, будто ожидал, что она его отправит к теням. Зачем он вообще встаёт в такую рань?

– Хельвиг, прости…

– Доброе утро, магистр.

–… Хельвиг, прости, я понимаю, что поступил ужасно и ты меня теперь ненавидишь.

– Нет.

Хельвиг не могла понять, что на него опять нашло и чего он от неё хочет. Ну хотя бы, он её теперь узнавал.

– Ты меня не простишь?

Она уселась, потёрла глаза и посмотрела на него в недоумении. Амер Хант смотрел на неё так, что хотелось его обнять и пообещать, что всё будет хорошо, а с теми, кто его будет обижать, она, Хельвиг, сама разберётся.

«Хватит, наобнималась уже», – строго сказала сама себе Хельвиг.

– Нет, вы не поступали ужасно. И нет, я вас не ненавижу.

– Правда? – магистр смотрел виновато, но теперь уже с надеждой.

«Он же ничего не помнит», – поняла наконец Хельвиг.

– Правда, правда.

– Тогда как ты здесь оказалась?

– Я сама пришла – я была феей.

– Феей?

– Да. Феей доброго сна.

– А почему ты была феей? – никак не мог понять Амер Хант.

– Это сложный вопрос. Возможно, потому, что я потрясающе пахну. Вам виднее. А спала я тут потому, что вы тёплый и удобный, как большой плюшевый мишка. А если бы не будили в такую рань, то были бы ещё и милым.

Хельвиг подобрала свой халат, тапки и с независимым видом ушла к себе. Забралась под холодное одеяло, подумала, что с магистром спать было лучше, и уснула.

Третий день плаванья подходил к концу, и Хельвиг заскучала. Магистр был мрачен и неразговорчив. Спасали только книги, которые нашлись у капитана, и балкон, откуда Хельвиг могла любоваться морем. Море было бескрайним. На палубу ей позволялось ходить только в сопровождении магистра или дерра Бэхора, – таков был недвусмысленный приказ магистра.

Обычно они выходили на прогулку вместе после завтрака и после обеда, в сопровождении капитана. Леди Элайя так и не появилась. А когда она спросила магистра, почему леди никогда не выходит из каюты и не присоединяется к ним, и не заболела ли она? Магистр ответил, что леди не смогла отправиться с ними в Т’Хаш-Садживан, а на прочие расспросы ответил только, что сможет ей всё рассказать после того, как они сойдут с корабля.

Дерр Бэхор учил её играть в Ч’Хатураджи. Доска с фигурками нашлась у капитана. Игра напоминала шахматы, но в неё играли вчетвером, бросая кости. Хельвиг особенно полюбила костяные фигурки кораблей, – это была единственная фигура, которая при удачном раскладе могла уничтожить сразу три лодки противников. На древнем это называлось «навад виджис» – триумф лодки. Правда, у неё никак не получалось это применить, – для этого корабли должны были выстроиться определённым образом.

Иногда, когда капитан с магистром составляли им компанию, они играли партию. Выигрывал всегда магистр, хотя капитан тоже играл хорошо, он единственный среди них был противником для него, – ни она, ни Бэхор шансов не имели. Хельвиг было неизвестно, как к этому относился Бэхор, а вот ей было обидно. Но она старалась не расстраиваться, в конце концов, будет и у нее своя радость: завтра она увидит остров!

Глава XI. Бабочка

Бабочка появилась прямо по курсу ещё с утра. Хельвиг стояла на палубе рядом с магистром и рассматривала маленький кусочек зелени в обрамлении белой каймы пляжа в подзорную трубу.

– Через полчаса будем на месте. Лодка готова, – сообщил капитан.

Хельвиг надела подарок магистра, ткань туники оказалась приятной, бриджи и тапки – по размеру. Косы она тщательно закрепила, уложив вокруг головы. Дерр Бэхор от купания отказался.

Море было не слишком спокойным, ветер поднимал и гнал волну к берегу.

– Ну как, спустишься? – магистр указал ей на верёвочную лестницу, свисающую с борта.

– Конечно! – Хельвиг рассмеялась, неужели он считал, что она такая неуклюжая? Да и матросы держали снизу лестницу.

– Тогда давай после меня.

Они спустились в лодку, магистр помог ей перебраться на корму и сел рядом с ней, обняв её и прижав к себе.

– Держись крепче. Будет качать, и приготовься к тому, что и обливать тоже, – предупредил Амер Хант.

Четверо матросов уселись на вёсла, оттолкнули лодку от борта корабля и её окатило тёплой солёной водой.

Хельвиг была совсем не против промокнуть, а вот объятия магистра её отчего-то смутили, и сердце её забилось чаще. Почему она так на него реагировала? Ведь было понятно, что он просто не хотел, чтобы она выпала из лодки. Дерру Амеру Ханту нравились яркие красавицы. Такие, как леди Элайя. К ней самой он не приближался без причины, и даже за столом между ними всегда сидел дерр Бэхор.

Матросы повыпрыгивали в воду и лодка ткнулась носом в белый песок.

Хельвиг выбралась на берег при помощи магистра, – он просто взял её на руки и перенес через полосу прибоя. И теперь она рассматривала причудливые раковины на берегу.

– Это совершенно сказочное место.

– Есть и красивее, – пожал плечами магистр, – но этот остров посещают чаще прочих. Удобное расположение и источник питьевой воды. У нас есть три часа, купайся, но осторожно, кораллы острые.

– Хорошо, а вы не будете купаться?

– Окунусь и буду ждать тебя на берегу.

Гребцы выгрузили пледы, полотенца, корзинку с напитками и провиантом, а затем отправились вглубь острова. Вернулись они со стеблями бамбука и кипой пальмовых листьев. Вскоре был готов тент от солнца, а матросы забрались в лодку и вернулись на Стремительный.

Хельвиг плавала неплохо. Дома, если было настроение и хорошая погода, она иногда даже заканчивала верховую прогулку тем, что они с Бураном, её караковой масти любимчиком, который обожал носиться с ней по полям и был не прочь искупаться, прыгали с крутого берега в реку.

Здесь вода была совсем другой – бирюзовая и прозрачная как стекло. Всюду сновали всех цветов радуги крохотные рыбки, лежали причудливой формы раковины и росли яркие окаменевшие подводные цветы, о которые легко можно было пораниться. Она увидела, что магистр принес несколько огромных зеленых орехов и выбралась на сушу.

– Магистр, а что это такое?

– Кокосы, они тут повсюду растут. Поэтому под пальмами лучше не стоять и не сидеть. Попробуй, – он отрубил верхушку у одного ножом, который больше походил на саблю, чем на нож и протянул ей, вставив трубочку из тростника.

– Необычно, – ответила она принимая орех. Попробовала и прибавила: – Вкусно!

– Кокосовое молоко.

Молоко было вкусное, но в море было интереснее. Она нигде ещё не встречала такой красоты! Подводные цветы и странные обитатели сказочного кораллового мира манили её настолько, что она не могла оторвать взгляд.

Амер Хант смотрел на Хельвиг, которая не собиралась вылезать из воды, и думал, а что если тени вписали бы на Стену её имя? Смог бы он её убить, как Элайю? Почему-то у него не было ответа.

Магистр кинул взгляд в сторону стоящего неподалёку галеона и тихо выругался на древнем. Стремительный снялся с якоря и отходил от острова.

Амер Хант крикнул:

– Хельвиг!

Она удивлённо обернулась.

– Да, магистр?

– Быстро ко мне!

Хельвиг выбралась из воды и подбежала к нему.

– Что случилось?

– То, чего не должно было случиться, – Амер Хант подхватил корзинку, плед и повёл её от берега. – Хельвиг, очень тебя прошу, что бы здесь ни происходило, не выходи на открытое место. Ты должна быть незаметной. Поняла?

– Да.

Хельвиг посмотрела в сторону моря и спросила:

– Магистр, а вы знаете, куда и зачем уходит наш корабль?

– Он уводит предполагаемого противника от острова и готовится к бою, – ответил Амер Хант. – Мне нужно разобрать тент и убрать вещи с берега. Жди здесь, я сейчас вернусь.

– А откуда капитан знает, что будет бой?

– Он не знает, он предполагает. И менее чем через час мы будем знать точно.

Через полчаса Хельвиг уже отчётливо различала три корабля. И все они, более лёгкие и быстрые, чем галеон, преследовали превратившийся в точку на горизонте Стремительный.

– Магистр, что вы собираетесь делать? – с тревогой спросила она его.

– Ждать, – пожал плечами Амер Хант, – и верить в моего капитана.

Глава XII. Джоэн Амингтон

Капитан Джоэн Амингтон не стал отпускать экипаж на берег. Хотя первый помощник явно надеялся, что внеплановый простой можно будет совместить с отдыхом. А для того чтобы предотвратить деморализацию команды, сразу после завтрака отправил канониров проводить боевое слаживание, а матросов – отрабатывать смену парусов с прямых на косые для хождения курсом против ветра.

Строго говоря, только форма корпуса корабля могла характеризовать его как галеон. А вот парусное вооружение было собственной разработкой капитана, потребовавшей много времени, сил и средств. Но оно того стоило. Теперь только фок-мачта Стремительного была оснащена прямыми парусами, что давало ему неплохую скорость при попутном ветре. А ещё две мачты – грот и бизань – несли довольно специфические косые паруса. Они неплохо работали и в сочетании с парусами носовой мачты. Но главное, такая конструкция паруса существенно повышала манёвренность корабля, снижая его зависимость от курса ветра. Дополнительные косые паруса можно было поднять и на штагах фок-мачты. Ещё одним серьёзным преимуществом Стремительного была дополнительная пушечная палуба. Собственно, и сейчас дерр Джоэн Амингтон размышлял над одной многообещающей модификацией.

– Капитан, три судна по курсу с наветренной стороны, двенадцать миль, – доложил первый помощник капитана, Гестас.

– Экипажу завершить тренировку. Полная готовность пять минут. Приготовиться сниматься с якоря, – – Джоэн Амингтон отложил чертежи и вышел из каюты.

Два пассажира сошли на берег и находились на Бабочке. Дерр Амер Хант и леди Хельвиг Шассер. Безопасность магистра являлась приоритетной задачей капитана. Также магистр в первый же день отдал приказ охранять и защищать леди Хельвиг Шассер. И уточнил, что если капитану придётся выбирать, чью жизнь спасть – его или леди, то он обязан спасать леди. Амингтон понимал, что если намерения неизвестного флота были враждебными, то избежать столкновения не удастся. Очевидно, что идущие тем же курсом и нагнавшие его суда были более быстроходными.

Капитан ещё раз взглянул на остров и отдал приказ первому помощнику:

– Поднять якоря. Десять румбов. Отходим на три мили.

Нужно было проверить, сменят ли они курс, и в этом случае увести их от острова.

Через минуту казавшийся сонным корабль ожил.

– По местам стоять, с якоря сниматься!

– Вантовые! По местам, паруса отдать!

Бэхор, поднявшись со своего кресла под тентом, подошёл к капитану:

– Джоэн, у нас проблемы?

Капитан опустил подзорную трубу.

– Не думаю, дерр Бэхор, но от острова отойти нужно. Заодно выясним, к нам ли гости.

– А если они пристанут к острову?

– Значит, не к нам. А если им повезёт, то они не встретятся с магистром до того, как мы вернёмся.

Через полчаса первый помощник капитана доложил:

– Капитан, отошли на три мили, все три судна следуют за нами. Флагов не поднимали, сигналов не подавали.

– Увалитесь до 16 румбов. Сбросьте скорость до четырёх узлов. Но паруса не убирайте. Пусть думают, что они нас сами догнали.

Амингтон смотрел в подзорную трубу на приближающийся флот противника. Три трёхмачтовых когга, стало быть, каждое несло около двадцати орудий. К бортам галеона они подходить не захотят, будут стрелять по корме, палубе и по мачтам, чтобы деморализовать, лишить скорости и манёвренности.

– Так значит, к нам? – спросил капитана Бэхор.

– Да, настаивают на встрече.

– И что будем делать?

– Невежливо не принять приглашение, дерр Бэхор. Да и они могут решить, что мы их боимся.

– Вот как… а мы их не боимся, капитан?

– Нет, дерр Бэхор, сейчас мы с ними сыграем в Ч’Хатураджи.

Капитан подозвал первого помощника:

– Как будут в половине мили, добивайте паруса, набирайте максимальную скорость и готовьтесь к смене курса. Нужно будет убрать фок, марсель и брамсель, поднять штагсели. Поворот будет на правый галс. Я отдам команду. Канонирам по правому борту – приготовиться. Канонирам по левому борту – стоять по местам. И поставьте к штурвалу Олафа.