Гуляй-город

– Уже всё? – спросила она, задыхаясь от волнения.

– Нет, – ответил принц. – Но он на волоске, а мне тут кое-кто пытается помешать спасти ребёнка.

– Астерот? Да что с тобой!

– Он воспитанник Дэры. И нам решать, жить ему или нет. – скрестил руки на широкой груди Астерот.

Его тёмно-серые глаза блеснули холодом.

– Вам?! – взорвалась Леора вслед за братом, – Ты – креатура, а не дитя. И все вы! Вы сделаны такими, а не рождены! А не нравится – ползай дальше среди камней и только языком шевели вместо речи.

Астерот не отступал, но тут Леора воздела руки к звёздному небосводу и вокруг неё со злым пороховым шипением вспыхнул круг магической печати, в который попал принц и пострадавший ребёнок. Воевода отпрянул, такая мощь была и ему не по зубам. Какими бы славными воинами не были доледе, суккубы и инкубы на пике ярости становились десятикратно сильнее, хоть и не на долго.

Мальчик почти угас и Асмодей решился на то, что ещё минуту назад казалось бы сумасшествием.

***

Первым чувством, посетившим Дея, была свинцовая слабость. Очнувшись, он стал дышать чаще и переломанные рёбра тут же резануло болью. Когда к нему вернулась память последних перед забытьём секунд, он с ужасом подумал, что мог лишиться рук или ног, но быстро ощутил их. «Моя голова должна была разбиться в дребезги. Но ведь я чем-то мыслю» – подумал он.

Через некоторое время ему удалось повернуться на бок и рассмотреть помещение. В центре стоял стол со стульями, накрытый старым знаменем с обтрепавшейся вышивкой. А почти все стены состояли из чёрных зеркал. По углам пылились манекены с мундирами и доспехами разных времён, все избыточно роскошны. Серебряная канитель потемнела, бархат под вышивкой сморщился, но кто же удостоился носить такое? Или это для театра?

Скрипнула балка, к которой был привязан изысканный плетёный гамак с кистями и Дей встретился взглядом с принцем. Тот был немного не похож на себя, будто измождён.

– Надо же, ты уцелел. Уф-ф-ф.

– А где я?

– Святая святых, – заговорил отец инкубов привычным самодовольным тоном, – моя берлога в Келса. Как тебе походная кровать? Для перины ободрали пятьдесят мологанских лебедей. Якобы. Если жёстко лежать, то я с этих купчин сам шкуру спущу.

– Очень мягко. Как на облаке. Но я ведь мог испачкать всё кровью…

– Как будто мне для вас чего-то жалко. Жив остался и радуйся.

«Для кого?» – удивился Дей, но спросить не посмел.

– Сколько здесь зеркал! Зачем?

– Зеркал не бывает слишком много, когда есть, на что полюбоваться. Видел новый доспех из Тау? Поглощает удары, не колется ни магией, ни металлом, а сидит… ну просто… это надо видеть!

Дей убедился, что принц не смотрит на него и скривился. Все инкубы – поганые смешные нарциссы. Ну как можно пялиться на себя самого?

Асмодей лениво опустил руку к полу, нашарил винную бутылку и сцапал её.

– Жаль, что ты для такого маловат. Ну, для выпивки. Лучшее лекарство. Я так выдохся, как будто самолично тебя рожал. Да ещё и имена наши так мило совпадают, ты будто часть меня. Судьба!

Смысл этих слов Дей даже не попытался осознать. Он уже был озабочен тем, чтобы покинуть дом инкубов и вернуться в родную Дэру. Долго быть больным – словно терпеть незаслуженное наказание.

– Я смогу уйти, как только мне станет лучше?

– Да, в моём логове ребёнку делать нечего, тут такое бывает, ха-ха! Вспомнить стыдно… – усмехнулся принц.

– Мой командир уже всё знает?

– Разумеется. Скоро познакомишься с ним.

– Но… Мы знакомы.

– Вряд ли. Он ведь служит в казармах Келса.

– Прости, принц, не понимаю.

Дей приподнялся на локте и увидел напротив себя в зеркале потрёпанного маленького инкуба. Перья пегих волос обрамляли лицо, на котором уже чуть заметно отпечатались вальяжные мужские черты. Он подумал, что зеркала начали транслировать кого-то из детей принца. Но мальчик молчал и сидел неподвижно. Дей потянулся ощупать крыло и незнакомец сделал такое же движение.

Это был кошмар, страшный сон, наваждение. Но в нём был привкус крови во рту, боль в теле и слишком много реальности. Пряди волос, поднесённые к глазам, оказались пегими вместо серых.

– Не может быть! Я что, стал инкубом?!

– Горе-то какое! – передразнил Асмодей, – я вообще им родился.

– Это же можно вернуть назад?

– Блинчик наполовину испёкся.

– Но зачем? Я же столько учился, хотел служить в легионе! Как теперь я буду служить в легионе?!

– И будешь. Ты же в курсе, что армия не из одних доледе состоит.

– Это не то! – выкрикнул Дей, давясь слезами.

– …Но если вдруг, каким-то непостижимым образом поумнеешь, то бросишь эту мысль и освоишь действительно нужную профессию. Музыкант, художник. Инженер на худой конец. Есть мнение, что любителей ходить строем развелось чересчур много, и я с ним согласен.

– А я нет!

– Дей, включи мозги, – покосился принц, – Ты же умный ребёнок. Корпус-Кворум это не диада для воина. Ты рискуешь остаться калекой и…

Принц умолк. Его рассуждения явственно зашли в тупик. Одно из двух ключевых событий в жизни могло как раз остаться позади.

– И всё уже случилось. Значит, мне осталось найти друзей, чтобы сомкнулся Кворум.

– Друзей в военных походах ты будешь терять почти с той же скоростью, что и находить.

Демонические дети поправляются быстро. Всего пара дней потребовалось на то, чтобы Дей встал на ноги. К нему то и дело заглядывали доктора, принц задавал им море вопросов, а когда они осматривали переломы и раны, стоял поодаль и до синяков сжимал себе запястья. Тогда Дей счёл это трусостью. Но когда он стал старше, то понял: дети не должны страдать. Видя такое, взрослые чувствуют себя беспомощными и бесконечно виноватыми.

В одну из ночей заглянула мачеха Леора. Дей узнал её даже сквозь дрёму, но почему-то не поздоровался. Просто не смог, будто кто-то украл все его слова. Она смотрела ласково и долго, тоже ничего не говоря, но от этого присутствия в голове появились приятные мысли.

Тави

– Мастер Дей. Прощу простить.

Легат открыл глаза и увидел пару мягких сапог с ремешками и напуск штанов в мелкую полоску. Пришёл чей-то денщик.

– М?

– Вас зовут в «Злой скоморох». Там собрались барды и ваши соратники.

Легат медленно сел и потёр щёку – наверняка на ней отпечатались узоры ковра. Покидать дом решительно не хотелось.

– Без меня соратники с выпивкой не справятся? – спросил он денщика без особой надежды.

– Справятся, но все очень хотят вас видеть.

– Да хватит уже меня… видеть. Не насмотрелись за поход? Ну ладно, передай – буду, только ещё немного посплю.

Нельзя было сказать, что Дей испытывал слабость или недомогание. Он хотел спать, потому что сон был необычайно приятным и глубоким. Лишь бы денщик не подумал, что он уснул пьяным, отмечая свой триумф в одиночестве…

До таверны Дей доехал, когда веселье уже поулеглось. Сонная от вина Синора, та самая доледе, которая днём была одета в рогожу, помахала ему рукой.

– Садись к нам, командир. Что пить будешь?

– То же, что и ты, – отмахнулся Дей.

За столом дремал незнакомый доледе, а самый неутомимый из бардов сидел с отсутствующим видом и печально тренькал на домре, глядя перед собой.

– Он сегодня слишком много услышал, – Синора со смехом пихнула барда в плечо.

– Ох уж эти творческие натуры, – проворчал Дей. – Поспать не дадут. Показывай новый шлем, наверняка приволокла с собой.

Демоница радостно подхватила шлем, лежавший рядом с ней на лавке и грохнула в середину стола. Дей одобрительно погладил алую гриву, ещё не выцветшую. Такую видно издалека, при небольшом росте Синоры это было как нельзя кстати.

– Так, теперь табард.

Она вскочила на лавку и, подбоченясь, продемонстрировала печать своей когорты, вышитую на груди. На ткани ещё угадывались складки от долгого хранения сложенной.

Не каждый раз удавалось вернуться из-за Мембраны, сохранив почти всех офицеров. Оставалось надеяться, что демоница не забудет, чьё место заняла и почему. Но это всё будет потом, когда долг снова позовёт их прочь из дома.

В порыве восхищения Дей подхватил её выше колен и несколько раз крутанулся. Синора, смеясь, схватилась за его плечи.

– Умница ты у нас, – Дей наконец поставил её на пол. – Меня прихлопнут – будешь осады проводить.

– Неееет, если тебя убьют, я раскисну!

– Нельзя раскисать на службе.

Вино полилось в возникший на краю стола стеклянный бокал, испуская сладкий дух. Служащий поклонился и исчез.

– Новый Рай, – заключил Дей, покатав на языке первые капли, – очень уж приторное.

Клевавший носом над своим бокалом незнакомец оживился:

– А я говорил! А она не верит! Говорит, жидковато для новорайского. Что с твоим языком, Синора? Не ошибалась раньше.

– Обожгла на днях. Не об хрен инкуба, к сожалению, просто младшие перегрели гипокрас.

Дей закашлялся. Да уж, доледе – не мастера заигрывать. Неужели он сам бы выдал сейчас нечто подобное, не упади тогда с высоты Шипа?

– Уф, тебе лишь бы глаза залить, – сварливо проговорил незнакомец, – Ну что за женщина! Хемнидаль Мефар, – представился он Дею. – Для вашей милости просто Хеми.

– Хеми тут после своей академии по вечерам расслабляется, – пояснила Синора.

– А на кого учишься, если не секрет? – Дей снова спрятал нос в бокале.

– Да так, на свою голову выбрал историю. Уже не учусь, преподаю. Профессор.

– Интересные у тебя друзья, Синора. Я бы и со всеми прочими познакомился. Своих-то у меня больше…

Не стоило Дею возвращаться к воспоминаниям. Демоница поспешила выдернуть его назад, в беседу, пока он не пустился в печальные пояснения.

– Как ты понял, Хеми, это наш легендарный Дей Далестора. И если он – не лучший из легатов, то тогда помереть мне на чужбине! Честное слово, Дей, за тебя сложить голову не жаль.

Безымянный палец демоницы очерчивал круг по краю кубка. Она успела отдохнуть, порядочно выпила и явно замышляла интересно провести вечер, но не напрашивалась сама.

Украдкой разглядывая её, Дей тоже колебался. Хеми, не вязавший лыка, замурлыкал песенку в повисшей тишине. Бард безмолвно прилёг на лавку и поджал ноги, но глаза так и не закрыл. Сочинял в уме или думал о чём-то своём.

Когда легат уже почти решился лукаво улыбнуться Синоре и пригласить в свой необжитой ещё дом, в двух шагах от него образовался хозяин заведения.

– Ваше благородие! – кабатчик почти плакал. – Умоляю… Убьют же кого.

– М?

– Там, наверху.

Дей, поднялся и оглядел таверну. Мало кто из посетителей был озабочен шумом, а вот прислуга скопилась внизу лестницы на второй этаж, не смея подняться.

Когда заканчивались военные действия, на плечи старших офицеров ложилось общественное спокойствие, так что увильнуть от разбирательства не вышло бы. Синора, к чести своей, мигом подобралась и посмотрела на легата вопросительно.

– Сиди, я позову.

Дей осторожно отодвинул с дороги девушку в фартуке и зашагал по скрипучим ступенькам с прибитым к ним потёртым ковром. Вскоре он напряг слух и смог различить звуки ударов. Те так и сыпались на чьи-то бока. Судя по всему, сразу с нескольких сторон.

Вздохнув, Дей распахнул дверь, из-за которой доносились звуки и увидел не людей, как он ожидал, а доледе. Очень молодых, едва ли дослужившихся до офицеров – скотски пьяных, расхристанных. На полу в луже крови и ликвора лежал инкуб. Он уже не кричали не выл, только хрипел. При виде легата некоторые из обидчиков молча выпрыгнули в окно, оборвав дерюжную штору.

– Ты меня слышишь? – Дей нашарил медальон с именем, – Та… Тавилис, слышишь меня? Эй!

Инкуб только шумно дышал, глядя в потолок.

Легат вернулся в зал за подмогой. Синора, как истинная хищница, уже восседала на спине пойманного дебошира, подвывавшего от того, что ему выкрутили назад руки.

– На улице скрутила гадёныша! Лежать смирно!

– Есть здесь врач? – громко спросил Дей у присутствующих. – Избили инкуба, теряет кровь и ликвор.

Кто-то махнул рукой:

– Студент. Могу посмотреть.

Никого более опытного не нашлось, но медик оказался вполне расторопным. Он бегло осмотрел инкуба, влажно кашлявшего и пытавшегося самостоятельно встать, и сказал:

– Ничего смертельно опасного, рассекли кожу на лице и есть скальпированная рана. Ликвор только из сосуда в горле, не страшно.

– Отнести в лазарет?

– О-о-о, не советую! Там всё занято после похода.

– Здесь я его тоже не оставлю.

Пойманный Синорой дебошир стоял, опустив голову. Одно крыло повисло – отдавили или сломали фалангу. Дей спокойно расспросил, почему началась драка и кто в Дэре будет с этим разбираться. Оказалось, на общих учениях инкуб надерзил кому-то из особо заносчивых ребят, за что ему и устроили взбучку.

– На слова отвечают словами, – строго напомнил Дей. – Будь вы постарше – вменили бы измену. Или вы всё-таки на почве ненависти к инкубам это сделали?

– Нет! – ужаснулся пойманный. – Нет, что вы!

– Иди отсюда.

Привыкшие таскать товарищей до лазаретов, Синора и Дей, не сговариваясь, переложили пострадавшего на сорванный со стены плотный гобелен. Гостиничное покрывало вряд ли бы выдержало, шторы тоже доверия не внушали.

Дей скомандовал:

– Несём ко мне, видимо ближе всего.

– Уф, сколько топать! – пробормотала Синора.

По дороге Дей, шедший впереди, несколько раз обернулся, пытаясь разглядеть лицо несчастного. Оно было смутно знакомым.

– По-моему я тебя знаю… Где-то мы раньше виделись… я ещё подумал: надо же, не один Асмодей у нас беловолосый. Позвать его?

Инкуб едва заметно покрутил головой.

– Что за жестокость-то такая оголтелая?! – в сердцах выдохнул Дей, – Помню, над солдатами из Келса посмеивались, задирали, но бить, да ещё толпой – никогда не били.

– Это уж точно, – отозвалась Синора, – Мы однажды возились во время купания на Оксе, играли, толкали друг друга в воду, каждый получил по паре синяков и дурацких кличек. Инкубский командир меня случайно на камни бросил. Испугался пуще моего, долго потом просил прощения.

Наконец добравшись до дома, они сгрузили инкуба на пол у камина. Он не давал промыть раны и, что пугало Дея сильнее всего – не отвечал на вопросы. Юный демон только кашлял и подвывал, глядя в потолок. Попытки разговорить его ничего не дали и легат решил оставить юношу приходить в себя до утра.

Обернувшись, Дей обнаружил, что Синора уснула в кресле. Он осторожно поднял дюжую демоницу, весившую как пара бочек пороха, и стал подниматься по лестнице, надеясь, что найдёт спальню на втором этаже. Так и случилось: за первой же дверью, массивной, но податливой, стояла кровать с многослойным балдахином. Дей удивился только, что она двухместная. Никак не мог Асмодей довольствоваться таким скромным спальным местом. Видимо, за остальными дверями находились ещё несколько, и он пользовался ими по настроению, количеству приглашённых подруг, положению звёзд и прочим приметам, понятным ему одному.

Синора проснулась, когда почувствовала под собой перину.

– Спи, моя верная девочка, – прошептал ей Дей и сам провалился в зыбкий сон, едва успев раздеться.

Утром демоница выглядела подавленной. Она по-военному быстро оделась и спросила едва очнувшегося Дея:

– Я нужна тебе, легат?

И что тут ответишь? «Нет, ты мне не нужна» – звучит почти грубо.

– Можешь идти.

Она явно сожалела о том, как прошёл вечер. Дей попытался понять её, но не смог найти ничего плохого ни в её заигрываниях, ни в том, что они миро уснули рядом. В ином случае тоже ничего предосудительного не случилось бы. Просто она была доледе. Из тех, кто совсем не ценил никакой близости и чувств.

Нужно было проверить побитого инкуба. Дей страшно не хотел увидеть горстку пепла на том месте, где тот лежал, и надеялся, что медик не обманул.

Тавилис лежал на том же месте и почти в той же нехорошей, вымученной позе. Он точно не спал.

– Доброе утро, Тави.

Тот только кивнул.

– Больно тебе, да? Или обидно? Или всё сразу? Потом расскажешь, как оно так случилось. Иногда плохо быть инкубом. Видел, от меня рыжая бегом сбежала? Ящеры они такие. Не любят нас до сих пор.

Тави ничего не говорил, но слушал, нервно хлопая глазами.

– Сейчас я тебе чай заварю. Хотя, нет. Ты точно пьёшь кофе. Все военные инкубы пьют кофе. Кроме меня.

В ответ Тави только перевернулся лицом вниз. «Я всё опять испортил» – подумал Дей. Но тут его новый знакомый завозился, вылезая из кителя и с некоторым трудом убрал с шеи волосы. Кожа там вся почернела.

– Тебя душили! Как это я не догадался?.. Душили и повредили ликворный проток. И теперь тебе трудно говорить. Да-а-а! Сильно досталось. Тогда придётся тебе дальше мою болтовню слушать. Но пока отдохни, пойду поищу чаю.

Демоны уважали еду и напитки, хоть и не имели в них никакой нужды. Красивая посуда и ценные сорта чая хранились прямо в гостиных, под стеклом различных вертикальных витрин, подсказывая темы для интересных бесед о вкусах. Асмодей, конечно, не мог упустить шанса похвастать диковинками.

Лиана тряхнула листьями, подзывая нового хозяина к высокому шкафу. Все полки внутри были уставлены цветными стеклянными чайницами, разнообразными коробочками и чашками из разных сервизов. Видимо их родичам не поздоровилось, но у принца не поднялась рука избавиться от целых.

В вертикальной колбе тёмного стекла с плотно притёртой крышкой Дей обнаружил неплохой сорт чая. Без добавок, но породистый и терпкий. В коробочки заглядывать не стоило: судя по цветастым картинкам, там хранилось что-то слишком вычурное.

Маленький лощёный заварник хорошо лёг в ладони, и лиана снова обратила на себя внимание. Как только Дей снял крышку, она опустилась ниже, и отросток лопнул, источая воду. Ровно столько, сколько было нужно. Немного магии – и чай заварился.

– Это хорошо, что ты живой, – продолжал Дей, обращаясь к Тави. – Во-первых, обидно умереть в мирное время. Во-вторых, все глупые головы слетят разом за убийство. А я бы хотел дать им шанс. Надо же, до сих пор кому-то не нравятся инкубы в армии. Как будто мы плохо сражаемся или у нас с дисциплиной неполадки. Я же и там и там учился. Так уж вышло. Рассказать тебе про первый день в Келся после Дэры? Ох, в двух словах не выйдет, потерпи уж.

Дей выбрал себе простую лепную кружку с ровной глазурью и серебристым ободком. Она будто позвала из тёмного уголка, где притаилась, пропуская вперёд своих роскошных полупрозрачных подружек из звонкого фарфора. Не прогадал: от тепла свежего чая на дне засветилась голубоватая рыбка.

Осталось только сесть в кресло, придвинуться поближе к Тави и погрузиться в воспоминания.