Бывшие

– Я из-за этой твари месяц в больничке провалялся. Первые дни думал – отъеду. С концами.

– Она тебя, смотрю, тоже…

– Ага, это у нас обоюдно. Ладно, работай тогда пока. Хочу знать, с кем Настя встречается, общается, маман ее где сейчас. В общем, ты сам все знаешь. Мне нужно как можно больше информации, прежде чем нанести официальный визит.

– Думаешь, и правда ребенок твой?

– Девчонке шесть. На меня она не похожа, конечно, но черт его знает. Вероятность пятьдесят на пятьдесят. Ну и Настя нервничала сегодня сильно на словах о ребенке.

– Рус, я не лезу никогда, но тем не менее, тебе это все зачем?

– Хочу знать правду.

– А если она и правда окажется твоей дочерью?!

– Заберу себе.

– Заберешь ребенка у матери?

– Могу себе позволить в своем положении.

– Она же журналюга, волну поднимет, если что.

– Не поднимет, – качаю головой, – будет молчать и делать все, что я говорю.

– С чего вдруг?

– Рычаги давления у меня есть, поверь. Я их всех там с дерьмом смешаю.

– Месть? Девушке? Как-то низко, Градов.

– Просто верну должок, Макар, не больше. Я погнал, короче, у меня еще тренировка сегодня. Опоздаю, Шелест шкуру с меня спустит.

– Давай.

Макар кивает, а я выхожу из кабинета, прихватив с собой папку.

Прежде чем забуриться в зал, совершаю пробежку в пять километров. Машина Богдана Николаевича уже на парковке, а значит, я должен уложиться в шестнадцать минут. Засовываю наушники в уши и стартую.

Подготовка к бою началась еще месяц назад. Впереди еще шестьдесят дней. Если я выиграю, стану чемпионом мира по версии UFC. Мне тридцать один, и затягивать уже становится критично. Я долго к этому шел. Занимательно, что, когда почти добрался до цели, в моей жизни снова появилась Настя. Теперь еще и с ребенком…

– Вяло-вяло, – Богдан Николаевич хлопает в ладоши у входа на нашу базу.

Он тренирует меня уже три года. Настоящий мастодонт. Лучший в своем деле. Чемпионом он стал позже, чем планирую я, но у него за спиной была лютая травма ноги. После такого в октагон вообще не возвращаются, а он вернулся и всех нагнул.

Для меня он пример для подражания. Всегда был. Я отчетливо помню, как подростком смотрел тот его бой… С тех пор шестнадцать лет прошло.

– Где вся твоя концентрация? Внимание явно где-то не здесь, Руслан. С таким настроем в клетке тебе делать нечего.

– Щас включусь. Щас.

– Ты если это для меня делаешь, – ухмыляется, – то про пояс можешь забыть. Пошли в зал, рассказывай по дороге, что за траблы там у тебя.

Вытираю пот со лба рукавом лонгслива и делаю несколько жадных глотков воды из бутылки.

– У меня тут вроде как дочь нарисовалась…

– Дети – это хорошо. Дети – эти стимул усердней работать. А тебе в последнее время этого усердия явно не хватает. Давай на ринг запрыгивай. Сейчас тебе Жору для спарринга пригоню.

Киваю, оказавшись на ринге прямо напротив Жоры, почти в первые секунды пропускаю удар, отвлекаясь на свои мысли. Падаю плашмя. Сразу.

В ушах гул и Настины признания в любви семилетней давности.

Твою же мать!

6

Настя

– Яська, – ловлю воздух губами и крепко прижимаю к себе дочь.

Это все моя вина. Мне казалось, что чем дольше Яся не будет знать правды, тем проще и легче нам всем будет. Ошиблась.

Яся сама решила искать отца. Сделала какие-то свои выводы по тем фоткам, которые, между прочим, были далеко запрятаны. Увидела Градова на улице и подошла. Поэтому и сбежала от Лизы…

– О чем вы с ним говорили?

Спрашиваю, а у самой такой хаос в голове, не понимаю, как только буквы в слова связываются.

Я знала, что когда-нибудь у нас с Ярославой состоится подобный разговор, но не думала, что это случится так скоро. Цели очернять отца в глазах ребенка передо мной никогда не стояло. Но и открыто рассказать малышке, что своему отцу она не особо-то и нужна, я тоже не смогла, несмотря на то, что моя мать до сих пор пытается.

Иногда я слышу, как у нее прорываются отдельные фразы на эту тему, и стараюсь все это дерьмо пресекать. Мне кажется, после рождения Яси мама начала ненавидеть Градова еще сильнее. А я? Я просто смирилась с тем, что все вот так вышло. Какой смысл жить в этой злобе? За столько лет можно было и с ума сойти, если постоянно об этом думать и кого-то в чем-то обвинять.

– Ясь, – сжимаю дочкину ладошку.

– Я показала ему фотографии, – тянется за телефоном и открывает галерею. – Вот.

– Умница моя, – выдавливаю из себя улыбку. Да уж, моя дочь явно продуманней меня. – И что он сказал?

– Ничего, – Яся жмет плечами, а потом вся скукоживается. Еще немного, и заплачет.

Поддерживаю ее объятиями, а сама пытаюсь продумать дальнейший план действий. Да, сама я не хочу видеть его в нашей жизни. Мне он противен. Его не было, когда нам нужна была его поддержка. Он ушел. Он предал. Не только меня предал, но и эту чудесную девочку тоже.

Нервно заламываю пальцы.

Что мне ей сказать?

Правду? А если Градов будет отрицать? Это же просто добьет Яську…

Боже, ну почему? Почему я не выкинула эти злосчастные фотки?!

Вытираю прокатившуюся по щеке слезу, тяну ртом воздух.

– Он уехал еще до того, как ты родилась, зайка.

– Почему?

– Почему? – смотрю на своего ребенка.

Почему же? Честно, я и сама много раз задавалась этим вопросом. Тогда все за какие-то пару месяцев развалилось. Он изменился. Я это чувствовала, потом пропал почти на месяц, а когда появился, устроил скандал, и вишенкой на торте – переспал с моей лучшей на тот момент подругой.

Я не один год, если честно, крутила в голове ту ситуацию, пока в какой-то момент не решила, что он просто такой человек. Злой, грубый и безответственный.

– Потому что ты ему не нужна, – звенит голос моей матери почти над ухом. – Бросил он тебя, понимаешь?! – она качает головой, а потом смотрит на меня. – Что? Я телефон забыла.

– Мама, – шиплю на нее, но никакого эффекта это не производит.

Яся немного выпячивает нижнюю губу. Она у нее трясется, а глаза наполняются слезами.

– Не реви, Ярослава. Ты у нас принцесса, а принцессы не плачут.

– Мама, что ты несешь вообще?

– А что я такого сказала?

– Иди, – взмахиваю рукой и поворачиваюсь к Яське. Она не перестала плакать, но делает это, не издавая и звука. Глотает слезы. – Все. Иди ко мне, – прижимаю дочь к груди. – Не слушай бабушку. Не плачь, – глажу ребенка по спине и невероятно злюсь на свою мать.

– А в чем бабушка не права? – мама входит в раж и переступает порог комнаты. – Как ты вообще посмела сбегать от няни? – трясет перед Яськой пальцем. – Тебе разве не говорили, что с чужими взрослыми дядьками нельзя разговаривать? А?

– Мама, хватит. Пожалуйста.

– Ты хотя бы представляешь, сколько ужасов вокруг творится? Не знаешь?! А я знаю. Я с этим работаю! Это твоя вседозволенность из нее наружу лезет. Довоспитывалась? Горе-мамаша.

– Ты на работу спешила. Вот и иди, – поднимаюсь на ноги. – Завязывай тут свои криминальные хроники зачитывать.

– Ничем хорошим это не закончится. Попомни мои слова. Этот твой Градов опять тебя дурой выставит, а ты раны зализывать ко мне прибежишь. Все, как тогда, будет. Ровно по тому же сценарию. Поэтому голову включай, Настя. Включай-включай!

Мама сует в сумку свой телефон, за которым вернулась, и, громко хлопнув дверью, покидает квартиру. Слышу тихие шаги за спиной. Поворачиваюсь. Яся, растирая по лицу слезы, выходит из детской.

– Папа нас бросил, да?

– Ну как тебя можно бросить?! Конечно же, нет, – присаживаюсь на корточки и вытягиваю руки. Яська тут же оказывается у меня в объятиях. – Чай с тортиком будешь?

– Буду, – кивает, тихонечко всхлипывая.

– Не плачь. У бабушки сегодня просто нет настроения, – вздыхаю.

7

***

Утром отвожу Ясю в сад. У нас выпускной год, поэтому каждая встреча с воспитателем заканчивается обсуждением сметы на праздник по случаю этого самого выпуска.

– Мам, – дочка натягивает сандалии и поднимает на меня взгляд, – ты же меня сегодня заберешь пораньше?

– Я постараюсь, – целую малышку в щеку.

Дочь кивает, но вижу, как сникает.

Наш с ней вчерашний разговор о Руслане так ничем и не закончился. Яська очень вымоталась за день и практически сразу уснула, как только оказалась на кровати. Сколько же слез она выплакала…

У меня сердце сжималось от одной только мысли, насколько ей сейчас плохо. Но хуже было оттого, что ничего сделать и никак ей помочь я не могу.

– Я приеду, – обещаю, сжимая ее ладошки в своих, – и мы с тобой куда-нибудь сходим, хорошо? В игровой центр, например. Как тебе?

– Ладно.

– Договорились?

Яся привстает на носочки, кивает несколько раз, а потом очень серьезно произносит:

– Договорились.

Целую ребенка в щеку, провожаю в группу и беру курс на офис. По дороге заскакиваю на заправку. Заливаю полный бак и беру большой латте. Утро только началось, а я уже в мыле. У меня сегодня день – бешеный. Съемки-съемки-съемки. Для рекламы, для блога, для совместного проекта. Плюс нужно подготовиться к подкасту с Градовым.

Раз уж я на все это подписалась, должна быть на высоте и изучить его профессиональную деятельность от и до.

Пока стою в пробке, звоню своему редактору.

– Мне нужно знать о Градове все. Личная жизнь, скандалы, увлечения, финансы. Все. Его боями я ограничиваться не хочу. Они сами сказали, что запретных тем у них нет.

– Насть, не напирай только. Он любимец публики. Ты видела вообще его фан-базу?! Лишний хейт нам не нужен.

– Вы с Деней сами меня на это подписали, так что не мешайте работать, – скидываю вызов.

На студии, которая есть в нашем арендованном офисе, сразу сажусь на грим, а через час приступаю к сьемке рекламной интеграции для нового блога с Бали, который выйдет послезавтра. Почти все уже смонтировали. Это небольшая ветка с контентом о путешествиях разбавляет многочисленные подкасты, разоблачения и интервью на канале.

После обеда появляется Агния, мой директор, и сообщает, что договорилась с командой Градова о экскурсии на их базе.

– Вы там с Деней сговорились? – закрываю ноутбук и надеваю пиджак.

– Не поняла.

– Я разве просила о какой-то экскурсии?

– Мы же всегда так делаем, Насть. Подснимем заодно тренировку. Ребята наши уже на низком старте.

Тут она не врет, конечно. Мы так делаем, да. Готовимся по всем фронтам заранее. Но сегодня я хочу найти тысячу, а может и больше, причин, чтобы не ехать.

– Мы вроде как на подкаст договорились. Так что это ни к чему. – Завязываю волосы в хвост. Говорю одно, а действиями показываю – другое. Собираюсь ехать. Встала уже, пиджак вон надела, в сумку все, что мне потребуется, скинула…

– Смонтируем анонс с этими кадрами. Подогреем интерес аудитории к подкасту.

– Ладно, поехали. Я на своей.

– Адрес, – скидывает точку на карте.

Через полтора часа мы с командой встречаемся в этой самой точке. Бросаю взгляд на нашего оператора. Марку прямо-таки не терпится попасть внутрь. Он фанат такого вида спорта в целом и Градова в частности.

Внутри нас уже ждет Павел.

– Анастасия, добрый день! – протягивает мне руку.

Мне кажется или я видела на его лице ухмылку?

– Добрый, – киваю и не подаю руку, делая вид, что нужно срочно ответить на сообщение. – Ребят, вы пока начинайте, – отдаю своим команду. – Я присоединюсь. Две минуты.

– Будем в зале. Это прямо и два раза направо, – сообщает Павел.

Киваю и снова утыкаюсь в телефон. Мне нужно собраться. Нужно побыть одной буквально несколько минут.

Забавно, что даже часы подсказывают мне сделать перерыв и подышать.

Через пять минут, собранная и неуязвимая, иду в этот чертов зал. Прямо и два раза направо. Толкаю дверь.

Зал огромный. Ближе к окнам ринг. Там как раз гуща событий, вот в нее и захожу.

Градов уже здесь. Улыбается Агнии, что-то рассказывает ей. Кривлю губы и подхожу ближе, складывая руки на груди.

– Вот там подсними, – командую оператору. Выходит громко и немного резковато, поэтому внимание присутствующих сразу прибивается ко мне. – Добрый день, – киваю Руслану.

Градов молча кивает.

– Предлагаю Анастасии отработать пару ударов. Для картинки, – влезает Павел, упираясь рукой в тросы ринга.

– Точно! – тут же подхватывает Агния. – Настя, красивый кадр будет.

Хмурюсь и понимаю, что мы с Русланом одновременно переглянулись.

8

– Нет, – пячусь. – Ты как себе это представляешь? – перевожу взгляд на Агнию.

– Пиджак снимешь. Ты же в майке. Давай. На превью кадр поставим. Ты и он в перчатках… – протягивает их мне.

– Это шингарты, – закатываю глаза, сжимая в руках перчатки без пальцев, в которых дерутся борцы внутри октагона.

– Да? Ну, значит, в них.

– Руслан, покажешь для Анастасии пару приемов? – расплывается в улыбке Павел.

– Без проблем, – Градов пожимает плечами и запрыгивает на ринг.

Выдыхаю. Остервенело снимаю пиджак и отдаю его Агнии вместе с сумкой. Натягиваю шингарты. В какой-то момент все это становится делом принципа, черт возьми.

– Анастасия, туфли снимите, – снова встревает этот Павел.

Разуваюсь и перелезаю через канаты.

Градов со свей фирменной ухмылкой подходит ко мне вплотную.

Слышу, как команда внизу переговаривается о том, как лучше выставить свет, какой взять ракурс и с какого угла кадр выйдет огонь.

– Да ладно, не притворяйся, что не рада меня видеть.

Моргаю. Первые секунды мне кажется, что я словила аудиоглюк. Но нет. Он это действительно сказал, иначе бы так не улыбался.

– Единственное место, где я буду рада тебя увидеть, – ад.

– Где же вы так, Анастасия Станиславовна, согрешили, что еще при жизни в ад намылились?! – продолжает издеваться.

– Иди в задницу!

– Анастасия, ручки вперед, локти согнуты. Стоечку нам сделайте, пожалуйста, – просит Павел.

Не успеваю среагировать. И то, что явно не секунда после просьбы проходит, понимаю лишь тогда, когда чувствую прикосновения Руслана.

– Эту руку так, – Градов сжимает мой кулак в своем, – эту так, – тянет чуть на себя. – Ты же знаешь, – закатывает глаза с улавливаемым полуразочарованием.

Знаю. Дежавю какое-то. Такое мы уже проходили. Только камер вокруг не было, а зал требовал ремонта. В тот день он учил меня драться, а я все время хохотала. Он тоже улыбался и обнимал. Постоянно…

Мы были вдвоем. В огромном зале дворца спорта.

Зажмуриваюсь. Выдыхаю.

– Я помню, – дергаюсь и отхожу от него подальше. – Давай ближе к делу.

– Не терпится мне вмазать? – Градов ухмыляется.

– Какой ты догадливый.

Мы говорим на полтона ниже. Нас никто не слышит, к счастью.

– Поспешу разочаровать, – Градов расплывается в улыбке, а мне действительно хочется ему «вмазать».

– Руслан уходит в оборону. Настя атакует! – комментирует кто-то снизу ринга.

– Правую руку выбрасывай, – это уже Градов.

Замахиваюсь. В глубине души надеюсь заехать ему по лицу, но мой удар, в который я вложила все силы, кстати, он блокирует.

– Отлично. Отлично. Очень живенько получается, – смеется Марк.

Дальше я совершаю еще несколько ударов. Руслан делает захват, прижимаясь грудью к моей спине. Чувствую отвращение, смешанное с дичайшим волнением.

– Не надо меня трогать! – психую, пытаясь вывернуться.

– Резких движений не делай, – говорит мне на ухо. – Будет неприятно.

– Пусти! – шиплю на него.

– Пару кадров еще, – как назло, просит Агния. – Замираем, как стоим. Фотограф где? Где фотограф?

Чувствую, как участился пульс. Дышу через нос, но воздуха адски не хватает.

Мне все это не нравится. Я могу сейчас все бросить. Уйти. Подвести свою команду. Могу. Только смысл-то какой во всем этом? Если уж и посылать, то нужно было делать это сразу, а не сегодня. Еще тогда, в переговорной.

Шумно выдыхаю. Поднимаю глаза. Градов все это время на меня пялился. Я кожей чувствовала, что он смотрит. Старалась игнорировать. Но куда уж тут?!

– Чего?

– Ничего, – он мотает головой. – Зачем соврала, что замужем?

– Ты был в этом так уверен, не хотела переубеждать, – жму плечами и перевожу вес на другую ногу.

– Отлично! Есть!

Расслабляюсь, слыша голос Агнии, и отворачиваюсь от Градова. Моментально слезаю с ринга и стягиваю шингарты.

– Пиджак.

– Держи, – суетится моя директор. – Кадры бомбические. Там очень провокационно вышло. На превью возьмем тот, где ты его бьешь. Как намек на нокаут, – подмигивает. – Раскатаем его в этом подкасте, детка.

Широко улыбаюсь. За это я Агнию и обожаю, несмотря на все ее странные идеи. За понимание без слов.

– Слушай, – поправляю волосы, – а Шелеста тут нет, случайно? Было бы славно от него пару слов услышать.

– Сказали, нет.

– Жаль, – кривлю губы, снова чувствуя на себе взгляд Градова.

– Слушай, он на тебя так смотрит, – шепчет Агния, – что между вами было?

– Ничего хорошего, – отмахиваюсь как раз в тот момент, когда двери в зале распахиваются.

– Всем привет! – зашедшая в помещение брюнетка улыбается и машет рукой.

– Это же… – Агния хмурится.

– Ага, – киваю, – Зарецкая.

– Они вместе, что ли? – переводит взгляд на Градова.

– Видимо. Нужно будет выяснить подробнее.

Агния кивает, а я не без интереса наблюдаю за Эллой Зарецкой. Она модель. Ей буквально на днях исполнилось девятнадцать, которые она отметила с размахом. Откуда я это знаю? Все соцсети пестрили, а моя редакция такое отслеживает.

– Так, – повышаю голос, хлопая в ладоши, – нам экскурсию по базе проводить будут иди нет?

Так выходит, что спрашиваю я это именно в тот момент, когда Элла приобнимает Градова за шею.

– Я всегда в вашем распоряжении, Анастасия, – тут же вклинивается Павел.

– Супер. Тогда пойдемте.

– Мы присоединимся.

Стиснув зубы, поворачиваю голову на голос Градова. Он вместе с Эллой уже идет сюда.

Отлично просто!

9

– Настя, отлично выглядишь! Так рада увидеть тебя вживую.

Голос Эллы звучит максимально дружелюбно, и я выдыхаю. Напряжение в этом месте зашкаливало с самого моего появления, поэтому позитивный настрой Эллы меня радует.

– Я тоже рада, – улыбаюсь. – Ты всегда выглядишь как с картинки.

Зарецкая и правда красотка. Фигура идеальная. Кожа как после фотошопа. Ноги длиннющие. Я ей даже до плеча не дотягиваю со своими метр шестьдесят…

– Ой, спасибо! Я вот полчаса назад узнала, что ты тут, и решила приехать. Познакомиться. Обожаю твои интервью.

– Спасибо, – убираю руки в карманы брюк.

Элла улыбается шире и замирает так, словно чего-то от меня ждет. Чего?

– Настя, можно тебя на пару минут? – просит Агния.

Извиняюсь и отвлекаюсь на своего директора.

– Чего?

– Спасаю тебя от неудобной паузы.

– В смысле?

– Ты сегодня на своей волне? Она же явно ждет, что ты ее к себе позовешь.

– Зачем?

Хмурюсь, потому что действительно не понимаю. Элла Зарецкая ничем не примечательная девочка, которая ведет многомиллионную соцсеть, куда постит свои фотки в трусах. Да, участвует в показах, снимается в рекламе, но у нее за плечами нет никакого тернистого пути к славе, ну или слезливой истории из детства. Только роман с Градовым, на котором можно похайпиться. Уж лучше пригласить ее, когда они расстанутся, и послушать, как она поливает его грязью. Там хоть рейтинги будут…

– Затем, Настя. Не тупи. Не понимаю, для чего ему эта малолетка? – Агния закатывает глаза.

– Красивая же, – жму плечами и двигаюсь вслед за Павлом.

Первые минуты ловлю себя на том, что уже раз пять посмотрела в сторону Градова. Ну вот какого черта он поперся с нами? Я еще после пируэтов на ринге мысли в порядок не привела. Все получилось слишком спонтанно. Слишком интимно. Он меня трогал, и я до ломки в теле хочу принять душ.

Сосредотачиваюсь на голосе Павла и чувствую, как горит кожа между лопаток. Бросаю взгляд на Руслана. Чего он так пялится?

Становится дико неуютно. Его взгляд обжигает в плохом смысле этого слова. Я вижу в нем ненависть. Дикую. Лютую. Словно это я предала его тогда… В прошлом.

Выдыхаю. На секунду зажмуриваюсь и не без усилий переключаюсь на рабочий лад. Смотрю, слушаю, запоминаю, прошу оператора подснять то тут, то там. К концу этой экскурсии чувствую себя заряженной и, если честно, про Градова даже не вспоминаю. Свою работу я люблю и делаю ее хорошо. Да, иногда меня обвиняют в излишней придирчивости к гостям, к моему стремлению залезть им в душу, подсветить что-то с невыгодной стороны, так, как оно и есть на самом деле, но сама я считаю эти вещи все же плюсами, а не минусами.

– На этом все, – Павел разводит руки в стороны, и я в который раз за сегодня убеждаюсь, что он меня, судя по всему, на дух не переносит.

– Спасибо, – благодарю и отвлекаюсь на телефонный звонок, оставляя Агнию все здесь завершить. – Я поехала. До свидания, – направляюсь к выходу на улицу. – Да, – произношу уже в трубку.

– Анастасия Станиславовна, это Юлия Юрьевна. Из сада Ярославы.

– Я вас узнала, да, у меня записан ваш номер, – открываю машину. – Все в порядке? – кидаю сумку на сиденье, а сама остаюсь стоять на улице. Замечаю боковым зрением, как Градов в компании своей малолетней девицы двигается к «Порше», припаркованному рядом с моим «Мерседесом».

– Понимаете, наша группа только-только вернулась с прогулки и… – воспитательница замолкает, а меня до чертиков пугает ее дрожащий голос.

– И? Ярослава поранилась? – чувствую, что начинаю нервничать.

– Нет. Нет, она…

– Что у вас там произошло? – повышаю голос, чем привлекаю к себе внимание сладкой парочки.

Элла бросает на меня удивленный взгляд, что-то говорит Градову, тот кивает, и девчонка забирается в машину.

– Ярослава сбежала, Анастасия Станиславовна.

– Что значит, Ярослава сбежала?! – ору, не заботясь о том, как буду выглядеть со стороны. – Где?

– Была со всеми на площадке у сада. И пропала… Мы ищем ее, но вам лучше приехать.

– Что значит, пропала? – перехожу на истеричный крик и чувствую на себе взгляд.

Поворачиваю голову. Руслан никуда не ушел. Его девка уехала, а он остался стоять на улице и, судя по всему, подслушивать. Бешусь, чувствуя его присутствие сильнее. Сжимаю пальцами телефон и нервно притопываю носком туфли по асфальту.

– Еду, – скидываю вызов и впадаю в отчаяние на пару секунд. Давлю кончиками пальцев на виски, а потом вцепляюсь в ручку двери.

– Далеко ехать собралась?

Голос Градова распаляет мою агрессию до пика.

Я готова кинуться на него с кулаками просто потому, что мне необходимо выплеснуть злость. Выплеснуть то отчаяние, в которое я проваливаюсь с каждой секундой все глубже и глубже.

– Не твое дело!

– До первого столба, судя по всему, в таком состоянии.

– Градов, отвали от меня, слышишь? Отвали! У меня и без тебя проблем по горло! – ору на него, уже ни капли не скрывая своего взвинченного состояния. – У меня дочь пропала, мне не до твоих дурацких шуток.

– Ключи давай, – подходит ко мне и протягивает руку. – От тачки.

– Ага, может, от квартиры сразу?!

– Тебя трясет, – констатирует факт, и я тут же прячу руки за спину. – Давай уже, не ломайся. Поработаю таксистом, чтоб ты без башки не осталась. Забыла, у нас подкаст? Пока ты нужна мне живая, – подмигивает и вытягивает ключи у меня из-за спины. – Садись.

10

Спорить у меня нет ни сил, ни времени. В машине сразу же забиваю адрес в навигатор и чувствую себя самой ужасной матерью на земле.

Руслан прав, меня и правда потряхивает.

Не могу на месте сидеть. Хочется бежать, что-то делать. Действовать. Но, пока я внутри машины и далеко от детского сада дочери, ничего изменить и как-то помочь в ее поисках я не могу. Остается только костерить себя на чем свет стоит и испытывать просто невыносимое чувство отвращения к самой себе.

– Может, позвонишь? – Руслан смотрит на телефон, который я с силой сжимаю в руках.

– Что? – моргаю, не понимая, о чем он.

– Ну, у нее же есть мобильник?!

– Она его на тренировки берет и дома… – хмурюсь, зажимая ладони с телефоном между бедрами.

Дышу ртом. Чувствую, как начинают накатывать слезы. Шмыгаю носом и задерживаю дыхание. Считаю до десяти, чтобы успокоиться.

Я очень долго боялась разлучаться с дочкой. Она пошла в сад, когда ей было почти пять лет. До этого я таскала ее везде с собой, иногда оставляла с мамой или няней. Мне все казалось, что я недодаю ей любви, заботы, внимания.

Хотелось быть с ней как можно дольше и чаще. Я чувствовала вину за то, что она растет без отца. За то, что это я выбрала для нее такую жизнь. Обвинять в чем-то Руслана смысла я не видела. Его в нашей жизни не было, и до недавнего времени я была уверена, что так будет всегда.