Будни и праздники императорского двора

В структурном отношении Кабинет подразделялся на казначейство и пять отделений: первое, или Исполнительное, отделение включало общую канцелярскую часть, архив, регистратуру и секретную часть. Второе, или Камеральное, отделение «заведовало делами о золотых, бриллиантовых и других драгоценных вещах, вносимых в комнату Его Императорского Величества (далее – ЕИВ), или назначаемых для подарков, также и делами о мягкой рухляди (пушнине – А. В.)». Третье – «Счетное отделение; четвертое – Горное отделение; пятое – Хозяйственное отделение (прочие дела)[56]. Среди чиновников Кабинета в духовном завещании 1844 г. Николай I просил наследника «обратить внимание на верную и долговременную службу тайного советника Блока, пожаловав ему пенсию, равняющуюся содержанию, которое он получал»[57]. Впрочем, Николай Павлович пережил Блока более чем на семь лет[58].

Кабинету подчинялись управления Колывано-Воскресенским и Нерчин-скими горнозаводскими производствами, императорскими фарфоровыми, стекольными, зеркальными заводами, гранильными и бумажной фабриками, шпалерной мануфактурой, рудниками и обширными лесными дачами.

В составе придворного ведомства в разное время находились также различные учреждения культуры, включая Императорский Эрмитаж, Академию художеств, Певческую капеллу, Театральное училище, Императорскую публичную библиотеку и т. д. Управлением императорскими театрами Санкт-Петербурга и Москвы занималась Дирекция императорских театров, основанная в 1746 г. и в конце XVIII – первой четверти XIX в. несколько раз менявшая свое название: Театральная дирекция (1786–1809), Дирекция театральная (1809–1819). В конце царствования Александра I, в 1825 г., были изданы новые инструкции по управлению Дирекцией под названием «Постановление и правила внутреннего управления императорской театральной дирекцией». Преобразования продолжались и при Николае I. Был создан Комитет управления императорскими санкт-петербургскими театрами (1827–1829), Дирекция императорских санкт-петербургских театров (1829–1842). В 1839 г. было разработано Положение об артистах императорских театров, а в 1842 г. учреждена общая Дирекция императорских театров для Москвы и Петербурга с подчинением Министерству императорского двора. Ведению Дирекции подлежали в разное время:

Большой (впоследствии Мариинский) и Малый театры, Эрмитажный, Каменноостровский, Александринский театры в Петербурге; Большой и Малый театры – в Москве. Директором императорских театров при Николае I длительное время, с 1833 по 1858 г. был действительный тайный советник (1846) Александр Михайлович Гедеонов (1791–1867), впоследствии обер-гофмейстер (1858)[59]. С 1842 г. ему также подчинялись московские театры. Его фавориткой была балерина Елена Ивановна Андриянова (Андреянова; 18167-1857), затем французская актриса Миля, с которой он в 1860-х гг. уехал в Париж.

К придворному военному штату в конце царствования Екатерины II относились также эскадроны лейб-гусаров и лейб-казаков (200 человек, в основном из донских казаков). Лейб-гусары сопровождали карету императрицы на прогулках в городе, а лейб-казаки – за городом. При дворе, ежедневно сменяясь, несли караул 6 лейб-гусаров с унтер-офицером. В 1827 г. для несения почетных караулов из выслуживших свой срок солдат и унтер-офицеров гвардии была сформирована рота дворцовых гренадеров.

Позднее, в 1894 г., было создано Управление дворцового коменданта, которое ведало дворцовой полицией. В 1905 г. под его началом находились Особый отдел, дворцовая охрана, отряд «подвижной охраны», агентура. Структура императорского двора и повседневная жизнь императорской семьи в предреволюционный период были проанализированы в книге Игоря Зимина[60].

«Стоящие у трона»: придворные чины и звания

1837 год начался пистолетными выстрелами на дуэли А. С. Пушкина в январе и завершился в декабре пожаром Зимнего дворца. 7 февраля двадцатидвухлетний М. Ю. Лермонтов написал новую концовку быстро ставших знаменитыми стихов «На смерть поэта». Он не побоялся бросить вызов придворной черни и трону:

Вы, жадною толпой стоящие у трона,Свободы, Гения и Славы палачи!Таитесь вы под сению закона,Пред вами суд и правда – все молчи!

Раздражение, вызванное его стихотворением в придворной среде, было велико. Уже 17 марта Лермонтов выехал из Петербурга по новому назначению в Нижегородский драгунский полк, на Кавказ.

Кто же были эти люди, «стоящие у трона»?

Как отмечают исследователи придворных чинов и званий (Н. Е. Волков, Л. Е. Шепелев, И. И. Несмеянова и др.)[61]/ придворный штат был организацией чинов, лиц со званиями камергеров и камер-юнкеров и наиболее многочисленной группы – служителей. Ядро штата составляли «чины», то есть служебные разряды первых пяти классов по Табели о рангах. Так называемые первые чины двора приравнивались к гражданским чинам второго класса, а вторые – третьего класса. Кроме того, в число придворных входили специалисты, «состоявшие при особе» (воспитатели и наставники, учителя, лейб-медики и пр.), среди которых было немало известных деятелей культуры, науки. Придворные чины имели право на почетную форму обращения, полагавшуюся всем классным чинам и варьировавшуюся в зависимости от ранга.

Состав придворных чинов определялся Табелью о рангах, но не в основной части, а в особых дополнительных пунктах. Анализируя состав придворных чинов, включенных первоначально в Табель о рангах, дореволюционный историк Н. Е. Волков пришел к заключению, что «многие из них вовсе никогда не были жалованы, и даже определить, в чем состояли их обязанности, не представляется… возможным». Еще ранее появились чины придворных кавалеров – камергеров и камер-юнкеров, которые в петровское время были главными фигурами при дворе. После введения в действие Табели о рангах состоялись назначения в чины обер-гофмейстера, обер-шенка, обер-шталмейстера, обер-церемониймейстера, обер-маршала и гофмаршала, обер-камергера и гофмейстера (1727). 14 декабря 1727 г. Петр II утвердил первый придворный штат. В соответствии с ним назначались гофмейстер, восемь камергеров, семь камер-юнкеров, гофмаршал и шталмейстер[62]. Анна Иоанновна утвердила инструкцию обер-гофмар-шалу и придворный штат в составе обер-камергера, обер-гофмейстера, обер-гофмаршала и обер-шталмейстера[63]. В 1736 г. состоялось первое пожалование в чин обер-егермейстера (чин II класса). В 1743 г. были введены чины церемониймейстера и егермейстера.

В названии придворных чинов часто присутствуют немецкая частица «гоф» (нем. Hof – двор) и «обер» (нем. ober – старший).

Камергер (нем. Kammerherr букв. – комнатный господин) – первоначально придворный чин VI класса (до 1737 г.) и IV класса; после 1809 г. – старшее придворное звание для лиц, имевших чин IV–IX классов, а с 1850 г. – III и IV классов; обер-камергер – придворный чин II класса.

Гофмаршал – придворный чин III класса; обер-гофмаршал – придворный чин II класса.

Гофмейстер (нем. Gofmeister букв. – управляющий двором) – придворный чин III класса, обер-гофмейстер – придворный чин II класса.

Егермейстер (нем. Jagermeister – начальник охоты) – придворный чин III класса; обер-егермейстер – придворный чин II класса.

Церемониймейстер (нем. Zeremonienmeister букв. – начальник церемоний) – придворный чин V класса, наблюдавший за порядком дворцовых церемоний; обер-церемониймейстер – придворный чин сначала IV, потом III и II классов.

Хотя Павел Петрович решительно порвал со многими старыми традициями, он был последним императором, при дворе которого еще оставались шуты. О шуте Иванушке, который «был вовсе не глупым человеком», рассказывает князь П. П. Лопухин[64]. Он жил сначала в доме Воина Васильевича Нащокина (сына мемуариста), затем у П. В. Лопухина, а после переезда последнего в Петербург перешел к императору. Он имел свободный вход в кабинет государя.

В придворном штате 1796 г. чинов II класса полагалось по одному каждого наименования, чинов гофмейстера, гофмаршала, шталмейстера и церемониймейстера – по два, чинов егермейстера и обер-церемониймейстера – по одному, а камергеров – двенадцать. Чин камер-юнкера штатом не предусматривался, но по штатам 18 декабря 1801 г. этот чин появляется вновь. Численность камер-юнкеров устанавливалась в двенадцать человек[65].

С конца XVIII в. придворные чины II и III классов стали именоваться первыми чинами двора, в отличие от вторых чинов двора, к которым относились чины камергера, камер-юнкеров и церемониймейстера. После того как камергеры и камер-юнкеры стали считаться не чинами, а придворными званиями (с 1809 г.), вторыми чинами двора стали называть придворные чины III класса[66].

Таким образом, почти все придворные чины оказались в генеральских рангах (II–III классы), где право производства в чин зависело целиком от усмотрения императора. Из сказанного ясно, что дослужиться до придворного чина оказывалось возможным лишь по гражданской или военной службе. Впрочем, был и иной путь – пожалования его императором. Военные чины III класса и ниже считались старше гражданских (в том числе и придворных) одного с ними класса[67].

Придворные чины более других категорий сохранили связь с предшествующими должностями. Обер-гофмаршал[68] приравнивался к дворецкому при дворе московских царей, обер-камергер – к постельничему, действительный камергер – к комнатному стольнику или спальнику, гофмейстер – к стряпчему, обер-шталмейстер (нем. Stallmeister) – к ясельничему, обер-егермейстер – к ловчему, обер-шенк – к кравчему, обер-мундшенк – к чашнику, мундшенк – к чарочнику, камер-юнкер – к комнатному дворянину.

Придворный штат в 1793 г., по сведениям И. Г. Георги, состоял из одного обер-камергера, 20 камергеров, 28 камер-юнкеров, обер-шенка (он подавал золотой кубок царю), обер-шталмейстера и шталмейстера, заведовавших конюшенной частью (шталмейстеры помогали садиться в карету, обер-шталмейстер следовал за ней верхом), обер-егермейстера (заведовавшего императорской охотой), обер-гофмаршала и гофмаршала (заведовавшего дворцовым хозяйством), обер-церемониймейстера и церемониймейстера, а также 8 генерал-адъютантов и 8 флигель-адъютантов.

Среди дам двора Ее Императорского Величества было: 9 статс-дам, камер-фрейлина, 18 придворных фрейлин и гофмейстерина над оными, 9 камер-юнгферов. Одновременно при Ее Императорском Высочестве (Марии Федоровне. – А. В.): 3 фрейлины, камер-фрау и камер-юнгфера. К придворному штату принадлежали также: духовник Ее Императорского Величества и 8 придворных священников, 3 лейб-медика, 5 придворных докторов, 2 лейб-хирурга, 11 гофхирургов и аптекарь. Сверх того 2 камер-фурьера, кофешенк (ответственный за подачу кофе и чая), камердинер, зильбервиартер (человек, ответственный за хранение придворного серебра), 3 надзирателя императорских садов, все в чине полковничьем, зильбердинер чина асессорского (человек, в обязанности которого входила чистка серебра), 11 комиссаров и 7 придворных садовников; также и пажеский корпус, состоящий из 60 юных дворян или около того. В придворной канцелярии или конторе присутствовали обер-гофмаршал и несколько членов.

По придворному штату Павла I в 1796 г. в ведении обер-камергера находилось 12 камергеров, 12 камер-пажей (не камер-юнкеров), а также 48 пажей, не входивших в штат. Пажами могли быть дети и внуки сановников первых трех классов, обычно воспитывавшиеся в Пажеском корпусе. Они сопровождали членов императорской фамилии на церемониях (иногда несли шлейфы платьев дам). С производством в офицеры пажи теряли свои звания. Придворный штат 1796 г. включал следующие дамские звания, названные в нем чинами: обер-гофмейстерина, гофмейстерина, 12 статс-дам и 12 фрейлин. Камер-фрейлины и камер-юнкеры штатом не предусматривались. В конце 1796 г. были укомплектованы и штаты великокняжеских дворов, при этом гофмейстеры были назначены в гофмаршалы, камергеры – в гофмаршалы и шталмейстеры. Кавалеры при этих дворах были определены классом ниже по сравнению с Большим двором. В 1801 г. комплект камергеров и камер-юнкеров был установлен в 12 человек, но к 1809 г. фактически первых числилось 76, а вторых – 70 человек.

В обязанности камергеров и камер-юнкеров входило ежедневное (по очереди) дежурство при императрицах и присутствие в табельные (праздничные) дни. В начале XIX в. наряду с придворными чинами появились придворные звания. За теми, кто имел придворные звания, утвердилось название придворных кавалеров. Указом от 3 апреля 1809 г. камергеры и камер-юнкеры перестали считаться чинами двора, отныне это было их придворное звание, которое не давало права на продвижение по служебной лестнице. Нововведение было встречено ропотом в аристократических кругах. В 1881 г. общее число камергеров и ка мер-юнкеров составляло 536, а в 1914 г. – 771 человек.

В 1826 г. Николай I установил комплект фрейлин в 36 человек. В 1834 г. снова появляется звание камер-фрейлин, которые имели более высокий ранг, приравниваясь к статс-дамам (о женском штате ниже). Камер-фрейлинами и фрейлинами могли быть лишь незамужние дамы, после замужества они отчислялись от двора, но сохраняли право представления императрице и посещения больших балов с мужьями, независимо от чина последних. Комплектные фрейлины получали приданое от двора.

Парадный наряд фрейлин великих княжон. 1834 г.

В 1856 г., в связи с коронацией Александра II, был введен чин обер-форшнейдера (следовал за блюдами и разрезал кушанья для императорской четы), чин II и III классов. При коронации Николая I упоминается просто форшнейдер (нем. Vorschneider – разрезатель). До середины XIX в. лиц, имевших придворные чины, было несколько десятков, в 1881 г. – 84, в 1898 г. – 163, в 1914 г. – 213 человек. В начале XX в. ко II классу по Табели о рангах относились обер-камергер, обер-гофмейстер, обер-гофмаршал, обер-шенк, обер-шталмейстер и обер-егермейстер; к III классу – гофмейстер, гофмаршал, шталмейстер, егермейстер, обер-церемониймейстер, IV – камергер, V – церемониймейстер и камер-юнкер, VI – камер-фурьер, IX – гоф-фурьер. Важнейшим преимуществом придворных чинов, по мнению современников, была возможность личного общения с лицами императорской фамилии.

Придворные чины распадались на два разряда. В первый входило (в 1908 г.) 15 лиц, именовавшихся: обер-гофмейстер, обер-гофмаршал, обер-егермейстер, обер-шенк… Второй класс насчитывал 134 персоны, и, кроме того, было 86 лиц «в звании», два обер-церемониймейстера, обер-форшнейдер, егермейстеры, гофмаршалы, директор Императорских театров, директор Эрмитажа, церемониймейстер (14 штатских и 14 «в звании»).

Кроме того, были лица, носившие придворные звании при Их Величествах и членах императорской фамилии, отдельную группу составляли генерал-адъютанты, свитские генералы и флигель-адъютанты – около 150 человек). Всего, по данным начальника канцелярии Министерства Императорского двора А. А. Мосолова, включая 260 дам разных рангов и 66 дам, удостоенных ордена Св. Екатерины, 1543 персоны.

Придворные (придворные чины и кавалеры, а также женский штат – статс-дамы и фрейлины) представляли собой особую сословно-корпоративную и профессиональную общность. Пиетет перед придворными чинами и званиями был велик. Нужно было быть Пушкиным, чтобы манкировать ими. Маркиз де Кюстин отметил: «…Старики и старухи так дорожат своими придворными должностями, что ездят ко двору до самой смерти!»[69]

Конечно, каждое царствование привносило что-то свое… Характеризуя придворное окружение Павла I, граф Ф. Г. Головкин писал: «С одной стороны, появились целая группа простоватых и ничтожных людей… "это гатчинцы"… С другой стороны, явилась группа стариков, в возрасте от 60 до 80 лет, одетых в старомодные кафтаны. Во главе этих стариков был Гудович, бывший близкий друг… Петра III»[70]. Он же пишет и об усилении при дворе «немецкой партии»: «При воцарении Павла эта партия опять вошла в силу, и нижеследующий список ее членов даст лучшее понятие о ней… Сама императрица, граф Пален, граф Панин, граф Петр Головкин, обер-егермейстер барон Кампенгаузен, барон Гревенитц, г-жа Ливен и др.»[71] Упоминал о «немецкой партии» при дворе и Ф. В. Ростопчин. В письме к С. Р. Воронцову он отмечал, что императору не дает покоя Мария Федоровна, «которая вмешивается в дела, суетится, сплетничает, окружает себя немцами и дозволяет негодяям себя обманывать…»[72]

В качестве примера «старика» из окружения Петра III, облагодетельствованного императором, можно назвать И. И. Шувалова, бывшего при Петре III директором Шляхетного сухопутного корпуса (с 1800 г. – Первый кадетский корпус). Известный деятель двух предшествовавших царствований по состоянию здоровья не мог быть на коронации Павла I. После смерти И. И. Шувалова, по свидетельству Ф. Н. Голицына, Павел Петрович, проезжая мимо его дома, с поклоном снял шляпу[73]. В то же время Павел I создал более жесткую структуру чинов двора, конструкция которого пережила царствование Александра I и приобрела окончательно сложившийся облик при Николае I.

Камергеры: «комнатные господа»

Чин камергера появился в России еще при Петре I. Особым знаком камергеров был «всемилостивейше жалуемый им ключ». Золотой декоративный ключ символизировал право камергера входить в императорские покои. Он был введен при Екатерине II в 1762 г. В XVIII в. золотой ключ с бантом голубого цвета прикреплялся на кафтане сзади и слева. Свои правила существовали при ношении ключа на фраке. Касьян Касьянов писал о Всеволоде Андреевиче Всеволожском (1769–1836): «Он был сначала камер-юнкером, а вскоре получил и камергерский ключ, какой (весь золотой), замечу мимоходом, в те времена носился пришпиленным к огромной розетке из голубой Андреевской ленты к одной из пуговиц фрака или мундира на талии, над левым карманным клапаном»[74].

Официально образец камергерского ключа был утвержден только в 1834 г. Камергеры носили ключ на голубой ленте у левого карманного клапана мундира, а обер-камергеры – у правого карманного клапана, на золотых кистях. Обер-камергерам полагался ключ, «осыпанный бриллиантами». Камергерский ключ можно было носить и «при мундире другого гражданского ведомства». Именно о таком ключе идет речь в грибоедовском «Горе от ума»: «Покойник был почтенный камергер. С ключом и сыну ключ умел доставить»[75]. Изготовление ключа обходилось дорого: до 1801 г. за него из Кабинета выдавалось 500 руб.

По данным последнего придворного месяцеслова Екатерины II 1796 г., при дворе было 26 действительных камергеров и 27 камер-юнкеров. В камергеры обычно жаловали из камер-юнкеров. По указу 1775 г. жалованье выплачивалось только старшим 12 камергерам и 12 камер-юнкерам, налицо в действительной должности находящимся[76].

Император Павел, вступив на престол, также не замедлил заняться придворным штатом и уже 30 декабря 1796 г. утвердил новый штат. Было установлено, что отныне ведению обер-камергера подлежат 12 камергеров, 12 камер-юнкеров (не назначались) и 48 пажей. Жалованье, выдаваемое камергерам, сохранилось в прежнем объеме по 1500 руб. в год. Всего за время Павла I пожаловано было в камергеры 58 человек, в камер-юнкеры – ни одного. При дворе не состояло ни одного камергера из тех, кто был пожалован покойной императрицей. Павел I требовал от придворных чинов настоящей службы. Он создал строгие правила, не разрешая отлучаться ночевать за город без величайшего на то разрешения (20 мая 1800 г.), и в то же время ограничивал их появление в загородных резиденциях даже на дежурствах без особого на то высочайшего повеления. Кроме того, 18 июня 1799 г. повелел даже сделать вычеты у камергеров из жалованья за время их болезни. Обыкновенно дежурили два камергера и в редких случаях – четыре. В июне 1800 г. была предусмотрена возможность получения действительными камергерами (IV класс) чина тайного советника (III класс); в этом случае придворный титул действительного камергера сохранялся как звание, но его обладатели освобождались от дежурств[77].

По штату Александра I, утвержденному 18 декабря 1801 г., значилось 12 камергеров с жалованьем 1500 руб. в год, и 12 камер-юнкеров без жалованья. Он вернул на службу камергеров, уволенных при Павле I. После представления обер-камергера графа Шереметева, последовало распоряжение возвращенным на службу камергерам выплачивать жалованье при появлении вакансии. Екатерине Павловне и Марии Павловне было определено по два камергера.

Многие камергеры двора Александра I сохранили свое положение и при дворе Николая I. Комплект придворных кавалеров в царствование Николая I был определен высочайшим повелением 3 апреля 1826 г.: камергеров 12 человек и камер-юнкеров – 36 человек по старшинству пожалования в это звание. Ключи камергерские или деньги за них в размере 100 червонных определено было выдавать только 12 комплектным камергерам[78]. При Николае I было установлено также обязательное дежурство придворных кавалеров. Например, на балах обыкновенно назначались к императрице по два камергера и два камер-юнкера, а к великим княжнам – по одному камергеру и одному камер-юнкеру. На спектакли в Эрмитажном театре присылались от двора 6 билетов, и отправлялись на дежурство 3 камергера и 3 камер-юнкера[79].

Звание камергера имели некоторые лица, состоявшие при малых дворах великих князей и великих княгинь. Список камергеров по-прежнему пополнялся из лиц, принадлежавших к родовитому дворянству, но прошли те времена, когда хлопоты родственников и протекция могли доставить это звание без действительной службы.

«NN сделан камер-юнкером»: камер-юнкеры

Название чина (затем звания) камер-юнкера было заимствовано из немецкого языка в начале XVIII в. и происходит от Kammerjunker (образовано сложением Kammer – комната и Junker – дворянин). После того как в 1809 г. чин камер-юнкера был преобразован в придворное звание, отношение к этой милости стало двойственным. Практического, житейского интереса в этом теперь не было. Звание камер-юнкера дало повод для иронии героя «Записок сумасшедшего» Н. В. Гоголя: «Что из того, что он камер-юнкер. Ведь это больше ничего, кроме достоинства: не какая-нибудь вещь видимая, которую можно было бы взять в руки. Ведь через то, что камер-юнкер, не прибавится третий глаз на лбу»[80]. В то же время быть камер-юнкером было престижным в общественном мнении светского Петербурга. Писатель, сподвижник Н. А. Некрасова, И. И. Панаев вспоминал о своей службе с 1830 по 1844 г. (с перерывом на отдых на два года) чиновником Государственного казначейства и младшим помощником столоначальника в Министерстве народного просвещения: «Я решился вступить в штатскую службу, вопреки желаниям моих близких, которые утешались мыслию, что я буду камер-юнкером. Мне самому очень хотелось надеть золотой мундир. Я даже несколько раз видел себя во сне в этом мундире и в каких-то орденах и, просыпаясь, всякий раз был огорчен, что это только сон… Служба решительно не давалась мне, или лучше сказать, я никак не мог подчиниться ей. У меня не оказывалось ни малейшего честолюбия. Камер-юнкерство уже перестало занимать меня; но мои близкие всякий раз, когда производили в камер-юнкера сына или родственника их знакомых, с упреком говорили мне:

– NN сделан камер-юнкером. В каком восторге от этого его родители, и какой он прекрасный молодой человек, как он утешает их, как отзывается о нем начальство! Это примерный сын!

И за такими речами следовал обычно глубокий вздох»[81].

Среди камер-юнкеров было много служащих в центральных государственных учреждениях, особенно часто ими были дипломаты и чиновники Министерства иностранных дел. Чиновником особых поручений при Министерстве внутренних дел числился надворный советник, камер-юнкер граф Алексей Сергеевич Уваров (1828–1884), сын министра народного просвещения Сергея Семеновича Уварова, один из основателей Московского археологического общества. Одно время он служил в Министерстве иностранных дел (с 1845 г.), а после поездки на Черноморское побережье в 1848 г. стал известен своим трудом «Исследование о древностях Южной России» (опубликовано в 2 частях с атласом в 1851–1856 гг.). Перейдя в штат Кабинета камер-юнкером в 1853 г., он продолжил свои археологические исследования. По распоряжению царя им было начато изучение скифских курганов Приднепровья, проведены масштабные археологические раскопки в Екатеринославской губернии, в окрестностях древнего Танаиса, в Ольвии, близ Феодосии, в Херсонесе, Неаполе Скифском[82].

Причисленным к МВД значился статский советник граф Владимир Александрович Соллогуб (1813–1882), в то время уже известный писатель. После окончания Дерптского университета (1834), «протанцевав, – как он вспоминал, – зиму в Петербурге»[83], в январе 1835 г. поступил на службу в МВД чиновником для особых поручений. В мае 1835 г. прикомандирован в Департамент духовных дел иностранных вероисповеданий, наконец, 3 января 1836 г. – к тверскому гражданскому губернатору А. П. Толстому «для занятий по его усмотрению»[84]. Осенью 1837 г. В. А. Соллогуб вернулся из Твери в Петербург. В звание камер-юнкера В. А. Соллогуб был назначен 27 декабря 1839 г., когда служил в Харькове[85].