скачать книгу бесплатно
– Таня, успокойся, – заговорил Иван Сергеевич. – Возьми себя в руки. Если ты не веришь, что очутилась на Острове из наших сказок, то скоро тебе придётся поверить в это. Доберёмся до какого-нибудь города, и ты сразу поверишь.
– Хорошо, допустим, – она ущипнула себя за руку – нет, не сон. – Но мы здесь надолго?
– Всего лишь на месяц.
Николай бесцеремонно прервал грозивший затянуться разговор.
– Хватит болтать. Идти пора. Нужно к ночи в городе быть, чтобы в лесу не ночевать. Тебя, Таня, переодеть нужно будет, а пока возьми плащ, если что, прикроешься, а то твои джинсы и кроссовки не подходят для этих мест.
Таня взяла плащ, растерянно посмотрела на себя, затем на спутников, и только сейчас обратила внимание, что они одеты далеко не так, как требует современная мода.
– А где мы денег то возьмём, чтобы одежду купить, чтобы в гостиницах останавливаться? – уныло спросил Александр.
В ответ, Иван Сергеевич достал из потайного кармана два больших кристалла искусственного рубина.
– Снова за старое? – засмеялся Николай.
– Проверенный способ.
Они наугад выбрали направление и двинулись в путь. Найти хотя бы дорогу, или тропку. А там и до жилья недалеко, там люди, у которых дорогу в столицу прознать можно будет.
Шли долго, но по-прежнему вокруг стояли только лишь сосны. Правда, мягкий зелёный мох сменился на серый. Хоть от болота отошли. То и дело останавливались, чтобы поесть черники, встречавшейся на пути в неглубоких ложбинках. Сладкая, ароматная ягода так и соблазняла задержаться подольше, но Стрижевский всякий раз едва ли не за шкирку оттаскивал от черничника. Несколько раз попадались дикие звери. Пару раз, к счастью вдалеке, ломая кусты, пробежали кабаны. Видели лося – тот, заметив человека, сразу ринулся подальше, в чащу. Видали и медведя. Хозяин леса с аппетитом уплетал душистую малину и не заметил их, а путешественники благоразумно ретировались.
Давно миновал полдень. Подкрепившись консервированной ветчиной и соком, передохнув немного, четверо пошли дальше. Уже начинали болеть непривычные к долгой ходьбе ноги, зудели, покусанные злющими комарами, руки.
– Куда мы идём? Мне надоел этот лес, эти комары, – ныла Таня. – Я обратно хочу, домой. Угораздило меня придти к тебе, Сашка.
– Перестань, скоро куда-нибудь да выйдем, – зло оборвал её Стрижевский, хотя прекрасно понимал недовольство девушки. Ему самому совсем не нравилось то, что до сих пор не видно и следа человека, не то, что бы тропинки или дороги.
– Если мы попали к востоку от озера, можем долго проплутать, – тихо сказал Николай на ухо Ивану Сергеевичу.
– Ничего, припасов у нас на пять дней хватит, куда-нибудь выйдем.
Вдруг впереди показался просвет. Все прибавили шаг, казалось, что там конец их мучениям: дорога, а то и деревня или даже город. Но это была лишь река, точнее речка, несущая свои тёмные воды между обрывистых, поросших тальником берегов.
– Река, всего лишь река, никакая не дорога, – разочарованно произнёс Александр. – Вернее, ручей. Можно перепрыгнуть и пойти дальше, едва ли мы на его берегу найдём людей.
– Подожди, распрыгался, прыгун, – проворчал Стрижевский. – Идём вниз по течению, маленькие речки впадают в большие, а на их берегу полно деревень. Да и на этой, может, стоит что-нибудь.
Возражать никто не стал. Повернули и пошли вдоль берегов, продираясь сквозь заросли, стараясь не уходить далеко от русла. Им повезло. Прошло лишь около двух часов, и путешественники вышли к опушке леса.
– Стойте, осмотреться надо, – Николай достал небольшой бинокль.
Впереди простиралось широкое пшеничное поле, ограниченное с трёх сторон рекой и лесом, а с четвёртой, небольшим, дворов в двадцать, посёлком.
– Вот и дошли. Идём туда, – Николай убрал подальше бинокль. – Какие ни есть, но люди. Попробуем узнать у них, как добраться до Флардии, заодно постараемся выпросить одежды для Тани.
– Идём, – легко согласился Иван Сергеевич.
– А на нас не нападут? – в один голос спросили Александр и Таня. Они не разделяли оптимизма спутников.
– Так ведь мечи есть, – усмехнулся Стрижевский. – Да не бойтесь, в деревнях народ тише воды, ниже травы.
В любом случае, делать больше было нечего, и путешественники направились к домам по протоптанной вдоль берега реки тропке. Вокруг не души, можно не таиться, но когда они уже подходили к окраине, из пшеницы на тропинку выскочили, размахивая палками, трое мальчишек, лет десяти-двенадцати. Увидев чужаков, они не испугались, но замерли, опустив свои «мечи», с любопытством уставившись на них. Чем-то эти четверо расположили к себе детвору, и они даже заулыбались. Путешественники, не зная, что и предпринять, тоже изобразили на лице глуповатые улыбки. Наконец, один из мальчишек, видимо, постарше остальных, подошёл ближе и спросил:
– Лантело лим а катен?
В этот миг Александр, да и все его спутники почувствовали, себя так, словно окунулись в дурманящий туман. Мысли поплыли, как будто рассудок вот-вот помутится. Но в следующее мгновение всё прояснилось, стало чётким и ясным.
– Ой, – Таня зажала рот ладошкой. – Я говорю на этом языке.
– И я тоже, – растерянно пробормотал Саша.
– Что, обалдели? – спросил Стрижевский на языке Острова. – Я тоже был просто в шоке, когда мгновенно освоил этот язык во всех его тонкостях.
– Куда вы идёте? – спросил снова мальчик.
– Послушай, дружок, а ты не мог бы проводить нас к своим родителям? – спросил Николай. – Мы тут заплутали, хотим найти дорогу в столицу.
Мальчишки о чём—то пошептались между собой и, с важным видом, взяв за руки незнакомца, повели его к посёлку.
Домики в деревне стояли совершенно беспорядочно, словно людей совсем не интересовала прямизна их главной улицы. Вокруг них не было никаких оград, их отделяли друг от друга протоптанные пыльные тропинки. Вокруг было немноголюдно, в основном дети, да и те копошились в зарослях смородины, кусты которой росли у каждого дома.
– Где все взрослые? – спросил Николай.
– А кто где. Одни в лес ушли, охотиться, ягоды и грибы собирать, другие в столицу поехали, остальные на поле работают, не на том, где мы сейчас были, на другом, с той стороны, – мальчик неопределённо махнул рукой. Затем указал пальцем на добротный бревенчатый дом и добавил. – Я здесь живу.
На крыльце этого дома сидел человек. Лицо его окаймляла небольшая русая бородка, небольшие морщины пересекали лоб и щеки. На вид ему было лет пятьдесят, правда, если сбрить бороду, можно дать на десяток меньше. Они подошли ближе.
– Здорово, дядя Брон, гостей привёл, – мальчик бросил руку Николая и подбежал к мужчине.
– Привет, малыш, – ответил он, в то же время, пристально глядя на гостей.
Услышав эти два слова, Николай похолодел – голос был ему знаком. Да и глаза мужчины, его лицо, хотя и постаревшее, были знакомы.
– Да это же Эйнар, – прошептал Стрижевский. – Это он!
Николай подошёл ближе и, присев, негромко проговорил:
– Здравствуй, Эйнар.
Тот вздрогнул, но, быстро совладав с собой, промолчал, продолжая пристально рассматривать гостей.
– Ты не узнаешь меня, – Николай указал на Стрижевского. – Или его?
– Твоё лицо мне знакомо, очень знакомо, – проговорил, наконец, Эйнар. – Пытаюсь вспомнить, где я видел тебя.
– Я помогу тебе. Это должно быть тебе знакомо, – Коля достал из-под рубашки медальон.
– О боги! – Эйнар попытался подняться, но не смог, задрожавшие ноги отказались ему повиноваться. Из поблёкших глаз брызнули слёзы. – Иван, Николай! Это… это вы?!
Он закрыл лицо руками и зарыдал, ухватившись за руку смущённого мальчика, который никак не мог понять, что же произошло с дядей Броном.
– Как я рад видеть вас снова. Уже не надеялся, что увижу хоть кого-нибудь из друзей, а тут вы! И кто бы мог подумать! Медальон короля ведь превратился в прах в тот вечер, когда он вернулся после того, как отправил вас назад.
– Мы нашли утерянный жрецами Лабека в нашем мире медальон.
– А это? Это ваши дети? – Эйнар пристально посмотрел на Таню, и губы его вновь задрожали, а по щеке скатилась слеза.
– Парень мой, Александром зовут, – ответил Николай. – А девушка – подруга его, Таня. Решил воспользоваться случаем, показать им этот мир, а то они упорно не хотели верить в наши рассказы. Познакомлю их с тобой, с Сашей и Анной.
Лицо Эйнара вдруг исказила болезненная гримаса.
– Вы ведь ничего не знаете, что случилось здесь, – глухо проговорил он и начал свой рассказ о событиях последних месяцев.
Николай и Иван Сергеевич растерянно оглядывались друг на друга. Лица их были бледны, словно мел, слова застревали в горле. Да и что говорить, всё перевернулось, и теперь их путешествие может окончиться не просто плачевно.
– И что делать? – спросил Сартаков, сам не зная кого. – Что нам сейчас делать? Что мы можем предпринять?
– Сейчас не те времена, – ответил Эйнар. – Здесь нет врага, как тогда. Все считают, что Эдвард – законный правитель. И многие поддерживают его. Лишь Сибия закрыла свои перевалы. Что вы можете сделать? Армия за него – он щедр на обещания и, похоже, приложит все силы, чтобы их выполнить. Насколько я его знаю, парень он умный и упорный, но жестокий и беспощадный. Многого сможет добиться, если не озлобит народ.
– Ты так говоришь о нём? После того, что он натворил.
– А как ещё о нём говорить? Говорю то, что есть. Я ненавижу его, но говорить про него неправду не могу. Хотя бы потому, что вы теперь будете знать, с кем столкнётесь, если решитесь искать справедливости.
Эйнар замолчал, но было видно, что он хочет спросить что-то ещё. Так и не решившись, он, немного неуверенно, проговорил:
– А я вот, как получил в спину тремя мечами, так едва хожу. Знахарка, правда, говорит, что за год-полтора поправлюсь… Повезло. Эх, да что мы на пороге стоим, давайте в дом пройдём. Хозяйка скоро придёт, накормит вас, да и Таню переоденем.
Эйнар с трудом, превозмогая сильную боль, встал на ноги и, опираясь на палку, осторожно, выверяя каждый шаг, поднялся по ступенькам и вошёл в дом. Путешественники прошли за ним через забитые одеждой и прочим хламом, сени и оказались в просторной, светлой комнате. Слева, рядом с окнами, стоял большой дубовый стол, вокруг которого располагались лавки и табуреты. Справа, рядом с дверью, вела наверх крутая лестница, за которой находилась печь. Полы и обшитые досками стены были отмыты так, что блестели, словно зеркало. Сразу чувствовалась хозяйская рука. Если в сенях и был небольшой беспорядок, в самом доме каждая вещь лежала строго на своём месте. Все разулись рядом с дверью, оставив обувь на сплетённом из лыка половике, и прошли за стол, где продолжили разговор.
– Надолго здесь? – спросил Эйнар.
– Медальон будет накапливать силу двадцать восемь дней, – ответил Николай. – Так что, хочешь или нет, а придётся побыть на Острове с месяц.
– Не решили, что делать будете?
– Пока не знаю. Хотелось бы попутешествовать, поглядеть города…
– Опасно это сейчас, – Эйнар вдруг указал на Таню своим узловатым пальцем. – Особенно с ней.
– Это почему же?! – возмутился молчавший до сих пор Александр.
– Она, как две капли воды, похожа на Литу – мою дочь. Я сам, когда увидел вас, просто обомлел, издали увидел, подумал – она. Но ближе, если приглядеться, глаз отца заметит различия. Пригляделся, понял, что ошибся. Только вот другие не заметят разницы.
– А ты и виду не подал, – усмехнулся Стрижевский.
– Я умею сдерживать свои эмоции. Да, по поводу ваших мечей. Во-первых, с такими вас засмеют – в ходу длинные и узкие. А во-вторых, запрещено сейчас мечи носить, особенно в городах. Да и вне городов, если заметят, тоже неприятностей не оберёшься.
– Ну и порядки пошли.
– Если вы, всё-таки решитесь попутешествовать, рискну предложить вам вот что.
– Мы тебя слушаем, – Николай придвинулся ближе.
– Сейчас Анна, а вместе с ней Сантилия и Лита в Малонто. Найдите их и заберите с собой. Здесь нечего больше делать. Обещаете?
– Хорошо, Эйнар, мы сделаем это, – не раздумывая, согласился товарищ. – Но как же ты? Может, и тебе отправиться с нами?
– Нет, друг мой. Я оправлюсь от ран и тогда припомню Эдварду всё, что он сделал.
Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась женщина лет сорока. Моложавая, розовощёкая, она приветливо улыбнулась гостям. Те дружно поздоровались в ответ, вскочив со своих мест.
– Вот, Айяра, нашли меня старые товарищи, – сказал Эйнар.
– Ну, старые – это ты слишком уж загнул, – засмеялась та, поглядывая на Александра. – Может, хоть познакомишь с друзьями, а, Брон. А то встал столбом, растерялся, что ль?
9
– Александр, пришло время молитвы, – в келью вошёл одетый в сутану Валиар. – Нам нужно спуститься в храм.
– Сейчас, подожди, – Саша тяжело поднялся с постели, держась рукой за стену. – Скажи мне, что чувствуешь, когда молишься самому себе?
– Может мне занять место идола? Мне, Валиару, стать образом для молений?
– Но ты же не Валиар.
– Нет, ты ошибаешься, я Валиар. Это тело зовут Валиар.
Саша пожал плечами. К чему вести бесполезный спор. Он одел такую же, как у остальных монахов, чёрную сутану и вышел в коридор. Оба монаха спустились по лестнице в подземный храм. В огромном тёмном зале стояла ярко освещённая со всех сторон факелами золотая статуя Лабека. У её подножья уже распростёрлись на истёртом каменном полу около сотни монахов.
Валиар и Александр расположились в стороне от толпы. Морщась от боли, оба тяжело встали коленями на пол.
– И что делать? – шёпотом спросил Давыдов.
– Молись, – последовал ответ.
– Но… Но я же не могу молиться тому, кто сидит рядом со мной и молится сам себе.
– Здесь каждый молится так, как хочет. Совсем не обязательно возносить молитву Лабеку.
Последовало молчание. Валиар что-то шептал, едва шевеля губами. Что говорил он? Кто знает. Саша подумал об Анне. И почему его держат в этом проклятом храме? Он должен быть там, где его друзья. Они вместе смогут здесь горы свернуть и, тем более, поставить на место зарвавшегося Эдварда, этого ублюдка из рода трактирщиков. Найти бы только настоящего сына.
– Почему я должен оставаться монахом? – прошептал он на ухо Валиара.
– Так нужно.
– Так нужно? Опять эти игры? В прошлый раз ты подсунул мне медальон, сводил с ума проклятыми снами. Не мог найти себе игрушку здесь? А что же в этот раз, какую игру затеял опять, бессмертный?
