скачать книгу бесплатно
Александр просыпался. Глаза не открылись, тяжесть век никак не проходила, но разум уже не спал. Первой в голову пришла мысль о том, что не было снов. Он не мог забыть их, всегда запоминал каждый с точностью до мелочей. А в этот раз их попросту не было, чего не случалось уже много лет. Затем пришла другая мысль – где я. Последнее, что Саша помнил, это скрутивших его врачей и боль от неожиданного укола. Он попробовал открыть глаза, в душе боясь, что увидит сейчас больничную палату одной из психиатрических больниц города, но нет. Его вырубили, раздели до нижнего белья и положили на всё ту же кровать в бывшей комнате отдыха доктора Стрижевского.
Александр, наконец, открыл глаза и осторожно, стараясь не делать резких движений, посмотрел сначала направо, потом налево. Голова, всё-таки закружилась, и его едва не стошнило. В комнате он был совершенно один.
– Здесь кто-нибудь есть? – делать нечего, пришлось звать помощь, по крайней мере для того, чтобы найти штаны.
Послышались шаги, щёлкнул дверной замок, и Александр увидел склонившееся над ним лицо Леночки. Не говоря ни слова, она помогла ему сесть, облокотившись спиной на спинку и дала ему в руки стакан с водой, куда высыпала какой-то порошок.
– Что это? – шёпотом спросил Саша. Разговаривать в полный голос почему-то не получалось.
– Пейте, полегчает, не будете как овощ выглядеть.
Не долго думая, он залпом осушил стакан, сразу скривившись от горького вкуса лекарства. То ли оно, действительно, подействовало, то ли пробравшая горечь как следует взбодрила, но Давыдов почувствовал себя значительно бодрее.
– А где эти… Иван Сергеевич и другие?
– Скоро придут. Ваши вещи на вешалке, оденьтесь, сделайте себе кофе и подождите их. Иван Сергеевич просил. А это, чтобы скучно не было.
Леночка вручила ему книжку – детектив в мягкой обложке – и вышла в приёмную.
Стрижевский пришёл примерно через полчаса. Он долго стоял в дверях, внимательно наблюдая за сидевшем на кровати пациентом. На мгновение показалось, что он сейчас запрёт дверь на ключ и сбежит, но нет. Он осторожно прошёл в комнату и сел на стул поодаль.
– У меня такое чувство, что вы меня боитесь, – усмехнулся Александр.
– После вашей выходки – есть немного. Вдруг покусаете.
– Странно, что не запрятали меня в психбольницу.
– Ай, бросьте. Если каждого за нервный срыв в палату для буйных запирать, палат не напасёшься. Вы свободны, как ветер, можете идти домой, если хорошо себя чувствуйте. Вот только нам нужно разобраться в наших отношениях. Что прикажете делать?
– Я не знаю, что делать. Исследования больше не нужны, ваши услуги мне тоже не нужны. Я готов оплатить расходы и неустойку, не сразу конечно, постепенно, но оплачу. Если не верите, могу хоть сейчас подписать нужные бумаги.
– Не в деньгах дело… В них, конечно, тоже, но не это главное. Мне интересны вы, именно вы. Совершенно нормальный молодой человек, но ведёте себя так, словно ваша бурная фантазия берёт верх над здравым рассудком. Не понимаю, что произошло, может, что-то случилось личное, или нечто угрожает вам.
– Мне ничего не угрожает. Я совершенно нормален. И… и забудьте, что я наговорил вам… Фантазия, знаете ли, бывает выплёскивается наружу. Я сейчас же ухожу отсюда.
Александр резко встал и, не говоря более ни слова, даже не попрощавшись со Стрижевским, вышел из комнаты. Доктор проводил его задумчивым взглядом и тоже вышел. В соседнем кабинете его ждали коллеги.
– Ушёл? – спросил Русаков.
– Ушёл, даже спасибо не сказал. Правда, обещал оплатить все мои счета, так что время потрачено не зря… А ведь согласитесь, тяжело с ним. Никак не могу понять, что же случилось. Не так много мы общались, но мне показалось, что по своей натуре человек он тихий и спокойный. Но что послужило причиной сегодняшней выходки? Есть в нём что-то, но, боюсь, этого не узнать. На контакт с нами Давыдов едва ли ещё раз пойдёт, так что как бы ни хотелось мне завершить обследование – увы, – Стрижевский развёл руками.
– А вдруг Александр говорит правду? – осторожно предположила Анна, но, заметив на себе непонимающие взгляды коллег, поправилась. – Я имею в виду, что сны кажутся ему реальностью. Это вполне возможно, хотя и кажется он всем нам нормальным А если понаблюдать за ним? Пусть без ведома, это даже лучше – на его поведение не будет влиять мысль о том, что он подопытный кролик.
– Как? Наймём частного детектива, а то и Топосова попросим, пусть напичкает его квартиру жучками? Анна, он на нас в таком случае или заявление в органы напишет, или ребят с битами пришлёт. Если только, – глаза Ивана Сергеевича весело сверкнули, и он внимательно осмотрел смутившуюся девушку с головы до ног. – Если только ты не поможешь нам.
– Я?!
– Почему бы нет. Вы примерно одного возраста, привлекательны, одного социального уровня. На мой взгляд, вы легко найдёте общий язык.
– С каких это пор доктор Стрижевский записался в сводники?! – возмутилась Анна, покраснев до кончиков волос.
– Да, приходится становиться сводником. И заметь, дорогая моя – это и для твоего блага, – парировал Стрижевский. – Кто мне жаловался, что «…такая проблема познакомиться с порядочным молодым человеком…» Вот твой шанс, милая моя. А уж если не понравится, всегда можно отказаться. И не думай, что он ненормальный. Так, есть небольшие сложности. А у кого из нас их нет?
Возмущённая до глубины души Анна резко встала, случайно смахнув рукой на пол чашку с недопитым кофе, и, наградив наставника испепеляющим взглядом, вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
– Подумай! – крикнул ей вдогонку Стрижевский, а затем, повернувшись к прячущим улыбки коллегам, спросил:
– Ну что я такого сказал? Или я не прав?
8
Победоносные полки возвращались в столицу. Не все – большая часть отправилась следом за отступающим врагом. Путь до границы не близок, кто знает, что придёт на ум остаткам талланской армии. Хорошо, если так и будут бежать, а если решат пакость какую учинить? Да и пленных побольше захватить не мешало к тем двум с лишним сотням, которых вели под конвоем всё к той же границе. Издавна повелось между неспокойными соседями менять пленников на своих или на золото.
Полк Эллирия возвращался домой. С добровольцев спрос не велик, никто не заставит их гнать врага до порубежья. И без того они сделали больше, чем на то рассчитывал военачальник. Шутка ли – продержаться в самом пекле, да потерять убитыми и ранеными меньше сотни.
Отдохнувшие солдаты шли весело, с песнями, с шутками. В руках мелькали наполненные совсем не водой фляги, но Эллирий не обращал на это внимание, он и сам был не прочь приложиться к своей. Сейчас можно.
Город встретил победителей восторженными криками. Уже за мостом, вдоль дороги выстроились толпы горожан, опьянённых общим восторгом. Немногочисленные стражники едва сдерживали людей, которые так и норовили вырваться на дорогу, обнять любого из уставших, покрытых серой пылью, солдат. То и дело какая-нибудь взбалмошная девчонка ускользала от рук стражника и повисала на шее первого попавшегося воителя, да целовала взасос. Женщины постарше беззлобно ругались, грозили бесстыдницам, а сами бросали солдатам цветы и, что особенно было приятно изголодавшимся в пути воинам, пирожки и хрустящие малосольные огурчики.
Когда ликует толпа, когда у самого на душе радостно оттого, что выжил в тяжёлой схватке, да ещё вернулся героем, сам становишься частью этого действия. Эйнар и Бирнезий что-то кричали, как и все, махали руками всем подряд, словно полгорода ходило в их знакомых или родичах. Разом забылось всё, даже сгоревший Феринол и погибшие друзья. Сейчас они жили только этим мгновением, совершенно не думая о том, что будет дальше.
Армия прошла по городским улицам к Рамийским воротам, рядом с которыми находился замок императора, и остановилась на огромной дворцовой площади. Эйнар с удивлением озирался по сторонам, впервые увидев в этом городе по соседству с узкими, кривыми улочками так много свободного места. Он уже начал прикидывать, сколько же здесь можно понаставить домов, когда шум вокруг стих. Из ворот замка выехала группа всадников. Эйнар стоял слишком далеко и не мог разглядеть их, но понял, кто это такие. Он привстал на цыпочки, стараясь хоть что-то увидеть поверх голов, но развевающиеся знамёна то и дело мешали взгляду. До его слуха донеслось начало поздравительной речи, но толпа вновь загудела, неясный гул вновь превратился в восторженный рёв, и слова человека утонули в этом шуме. Эйнар разочарованно вздохнул и принялся стряхивать с себя пыль, не обращая внимания на тычки Бирнезия всё еще старавшегося услышать хоть что-то из произносившейся речи. Он уже приготовился к длительному ожиданию, но всё внезапно закончилось. Шум толпы перекрыл громогласный голос Эллирия. Полк дружно повернулся и направился на тот же пустырь, откуда вчера вышел в поход.
Солдаты расположились на отдых в ожидании долгожданной раздачи денег. Разгорелись костерки, на которых жарилось оставшееся в обозе мясо, опять раскупорили несколько бочонков с вином, прибережённых Эллирием как раз на возвращение. С минуты на минуту должен был появиться армейский казначей, и тогда в палатку командира выстроится очередь – первыми, как всегда, сотники, затем десятники, ну, а после простые солдаты. Следом за ними появятся родственники погибших, унаследовавшие право получить эти несколько золотых за жизнь своего родича.
Солдаты с аппетитом уплетали жаркое, краем глаза наблюдая за улицей. Ждать долго не пришлось. Не успели доблестные воители заморить червячка, как по застеленной досками дороге загрохотали колёса казначейской кареты, а вскоре появилась и она сама в сопровождении пары десятков всадников на здоровых, откормленных конях. И сами их хозяева казались пришедшими из сказки великанами – кому как ни таким доверить стеречь казну. Из кареты вышел невысокий, тщедушный старик, с трудом взваливший себе на плечо увесистый кожаный мешок. С некоторой опаской посматривая в сторону глазеющих на него добровольцев, он, пригибаясь под тяжестью золота, на удивление быстро прошмыгнул в палатку Эллирия.
Казначей пробыл там недолго. Вскоре он вышел и, провожаемый взглядами солдат, сел в карету. Хлопнул кнут, копыта барабанной дробью застучали по доскам…
– Эй! А ну, стройся в очередь! – рявкнул Эллирий, и добровольцы, оставив свой обед, выстроились перед входом в палатку.
Сотники, десятники, солдаты заходили по одному, получали своё, выходили и, забрав вещи, возвращались домой. Эйнар и Бирнезий тоже получили причитающееся им от казны, поставили закорючки-росписи гусиным пером на пергаменте и вышли из палатки.
– Куда пойдём? – растерянно спросил Эйнар.
Бирнезий пожал плечами и вернулся к костру, где его ждал недоеденный кусок курицы. Эйнар подсел рядом, бросил взгляд на палатку. Солдаты выходили из неё, забирали вещи и уходили прочь. Никто не оставался, похоже лишь они одни оказались здесь бездомными. Оба решили дождаться Эллирия, в надежде, что он подскажет им, как быть. А ему пришла пора рассчитываться с плачущими родственниками погибших, и ведь нет бы они забирали свои деньги и уходили. Каждый просил рассказать, как погиб их близкий, какое было его последнее слово. Чтобы никого не обидеть, Эллирий заранее приготовил пару-тройку таких рассказов, и по очереди рассказывал их пришедшим.
Уже близился вечер, когда командир добровольцев вышел из своей палатки. Потянулся, разминая затёкшие мышцы, и вдруг увидел оставшихся у костра Эйнара и Бирнезия. Он нисколько не удивился, разом вспомнив, что этим двум совсем некуда идти. Заметив обращённые к нему с надеждой взгляды, Эллирий подошёл.
– Вам ведь некуда податься? Может, родичи где есть?
– Нет, никого, – ответил Эйнар.
– Никого, говоришь. Плохо, когда у человека угла нет. У меня можете пожить.
– Да где ж мы денег напасёмся, чтобы платить тебе? – отмахнулся Бирнезий.
– У меня для вас каморка есть, за которую деньги, честно говоря, стыдно брать, – засмеялся Эллирий. – Подумайте, какой-никакой, а угол.
– Каморка? Да нас и каморка устроит. Лишь бы переночевать место было, а днём мы сидеть не собираемся без дела.
– Тогда идёмте, – Эллирий вдруг поднёс палец к губам. – Только мне сказать вам ещё кое-что надо. Брат Салтиса был здесь, и он, похоже, знает как тот погиб. Проболталась какая-то гадина. Будьте осторожны, этот тоже весьма неприятный тип. Если первый был дураком и задирой, то братец какие-то тёмные делишки крутит и любит исподтишка гадости делать. Вы хоть рубаки хорошие, да только берегитесь ножа, либо стрелы в спину.
Прошло пять дней. Деньги, которые заплатила казна, позволяли спокойно прожить ещё неделю, а если затянуть потуже пояса, и больше. Но ждать пока в кошелях перестанет звенеть монета ни Эйнар, ни Бирнезий не собирались. Эллирий предложил им поискать работы в городской страже, либо подмастерьями в многочисленных мастерских, но они, привыкшее к вольной жизни, не хотели идти в кабалу. Тем более, охотники и рыбаки были отменные. Раздобыв снасти и неплохой охотничий лук, оба товарища ходили в им одним известные места, где можно было разжиться и рыбой, и дичиной. Приходилось, правда, уходить далеко от города, гораздо дальше, чем ходили другие городские охотники, но эти старания не пропадали даром. Они всегда возвращались в город увешенные трофеями. Что-то попадало на кухню постоялого двора Эллирия, что-то покупали в соседних трактирах, так что в кошельках Эйнара и Бирнезия монет не только не убавилось, но и прибавилось. Они уже начали свыкаться со своей новой жизнью, думая, что теперь всё должно наладиться, а через годик-два хватит денег уже и на пару приличных комнат. Но однажды утром в их крохотную комнатку протиснулся Эллирий, присел на кривой табурет и сказал:
– Знакомых хороших у меня хватает, так что слухи многие вовремя доходят до моих ушей. Один добрый человек рассказал, что брат Салтиса и подручные его выслеживают вас. Уже и где живёте знают, и что в лес каждый день уходите. Сюда они вряд ли сунутся, побоятся. А вот на улице, тем более за городом… Будьте осторожны. А лучше наймитесь куда-нибудь в мастерскую, чтобы на людях всегда быть.
– И что нам предлагаешь делать?! – Бирнезий в сердцах пнул ногой стенку. – Всю жизнь теперь прятаться?
– Не знаю, а вообще, вам решать.
Эллирий вышел, оставив Эйнара и Бирнезия в раздумье. Они переглянулись, пожали плечами. И, не говоря ни слова, быстро собрали свои рыбацкие и охотничьи снасти и вновь, как вчера и позавчера, отправились в лес.
9
Последние несколько дней прошли до безобразия уныло. Дела на работе шли из рук вон плохо, и Александр подумывал на счёт отпуска, но спросить начальство пока не решался. А на душе словно кошки скреблись. То и дело вспоминался Стрижевский с его счетами, которые он обещал оплатить. Не слишком ли опрометчивое обещание? Этот доктор и глазом не моргнёт, как припишет к цифре лишний нолик. И тогда прощай спокойная жизнь. Но до сих пор в его почтовый ящик консьерж клала лишь регулярно доставляемую почтальоном рекламу соседних супермаркетов.
Что замышлял Иван Сергеевич? Решил дать время подумать? А может, квартира уже напичкана микрофонами и камерами, и доктору с его подручными нужно лишь нажать кнопку, чтобы увидеть всё в мельчайших подробностях. Александру не нравилась эта неопределённость, не нравилось то, как повёл себя доктор Стрижевский, явно посчитавший, что клиент окончательно сбрендил из-за своих, может и не существующих, снов. Хотя, с другой стороны, кто поверит в россказни о путешествии в неизведанные миры, если только не увидит всё сам, своими глазами. Взять доктора с собой? Можно. Наверное, можно. Вот только что за человек на самом деле этот доктор Иван Сергеевич Стрижевский? Как поступит он, узнав всю правду? Ну, если он действительно следит за ним, рано или поздно узнает. И пусть.
Александр вошёл в прихожую. Прошёл ещё один рабочий день, настроение было прескверным. Он не удержался и, в сердцах, пнул ногой корзину для зонтов. Высокое проволочное ведро жалобно блямкнуло и с глухим стуком ударилось о стенку. Счетов в почтовом ящике по-прежнему не было, но от этого легче не становилось. Не сегодня, так завтра, или послезавтра. А может… Саша потянулся к лежавшей на полке телефонной трубке, вспоминая номер телефона Стрижевского, но едва пальцы прикоснулись к ней, он отдёрнул руку. Сам пусть звонит, не о чем им больше говорить.
Разувшись, Александр прошёл в комнату, с наслаждением ощущая под босыми ногами тёплую поверхность пола. На глаза вдруг попался медальон, лежавший, словно ненужная, бесполезная побрякушка, на журнальном столике. Он вновь светился манящим золотистым сиянием. Саша присел на диван и, взяв его в руку, задумчиво осмотрел с обеих сторон, словно ожидал увидеть на нём что-то новое. Похожий на золото металл приятно холодил ладонь. Сдавившая затылок, тянущая, тупая боль разом прошла, мысли вновь обрели ясность. А что если? Мысль возникла в голове, и тут же следом за ней пришла другая. Нет, не стоит. Это же мир, где человеческая жизнь всего лишь мелкая разменная монета, где мужчины не ведают иной забавы, кроме как пускать друг другу кровь на бранном поле. Но, с другой стороны, то, что можно увидеть там, не увидишь больше нигде. Это как попасть в раннее средневековье. Нет, всё-таки, стоит.
Александр положил медальон обратно, встал, подошёл к шкафу и достал из него тщательно выстиранную одежду и меч. Прихваченный с первого раза щит он, после некоторых раздумий, решил оставить. Не спеша одевшись, Саша не удержался и посмотрелся в зеркало. Довольно улыбнувшись, он надел пояс с ножнами и снова взял в руку медальон. Сердце застучало часто-часто, такого не было даже в первый раз.
Дверной звонок пропел настойчивой, неприятной для слуха, трелью. Кого там принесло? Ещё не хватало, чтобы его застали одетого, как на маскарад. Он осторожно подошёл к двери, посмотрел в глазок, но никого не увидел – видимо гость стоял сбоку. Решив не открывать дверь, Александр вернулся в комнату, вновь положил на ладонь медальон, но что-то остановило его. Он прислушался – может, гость не ушёл и нажмёт кнопку снова?
Анна услышала осторожные шаги. Около входа они стихли, но дверь так и не открылась. Показалось? Или этажом выше прошёлся кто-то? Девушка подождала ещё немного и, махнув рукой, спустилась на первый этаж. Если Давыдов не вернулся с работы, то должен появиться с минуты на минуту, если только у него на вечер нет никаких планов. Можно подождать его внизу или зайти завтра.
– Он вам не открыл? – спросила вдруг консьерж.
– Нет, похоже, его ещё нет дома, – растерянно ответила Анна.
– Что вы, милочка. Своими глазами видела не более чем полчаса назад. Он должен дома быть. А вы попробуйте дверь открыть. Сашенька её только на ночь закрывает. Вы ведь девушка его?
– Нет, – Анна покраснела. – Я врач, психотерапевт.
– Что вы?! – консьерж всплеснула руками. – У него проблемы? Да я и сама заметила, что он последнее время сам не свой. Говорил, что на работе дела не идут, какие-то индексы падают. Что-нибудь серьёзное?
– Нет, что вы, лёгкое расстройство сна.
Консьерж облегчённо вздохнула. То ли оттого, что на самом деле переживала за человека, с которым здоровалась каждое утро, а может, потому что живущий на втором этаже молодой человек не невменяемый психопат. Анна, задумавшись на мгновение, развернулась, и снова поднялась наверх. Решив воспользоваться советом, она осторожно повернула дверную ручку и легонько толкнула дверь. Дверь бесшумно открылась. Анна заглянула внутрь и, сквозь коридор увидела стоявшего в центре комнаты Александра.
– Александр Денисович, можно зайти? Это Анна… Селвина Анна.
Он не услышал её, а может, просто не обратил внимания. Девушка осторожно вошла в квартиру и только сейчас рассмотрела надетую на него одежду, а затем и ножны с мечом на широком кожаном поясе. Что-то блестящее, похожее на большой кулон или медальон, лежало в его правой ладони, и Александр медленно подносил к этой безделушке свою левую руку. Руки его уже почти коснулись друг друга, и Анна негромко кашлянула. Александр резко обернулся, увидел её и удивлённо вскинул брови, но в этот момент, уже непроизвольно, руки сжали медальон. Яркая вспышка резанула глаза, и девушка, вскрикнув, закрыла их ладонями. Мгновение спустя, она убрала руки, но перед глазами плыли радужные круги. Анна с трудом различала что-либо перед собой.
– Александр Денисович?! Саша?!, – позвала Анна, вытянув по сторонам руки, в попытке за что-нибудь ухватиться.
Ответом была лишь тишина. Зрение постепенно возвращалось, и уже стало ясно, что она в комнате совершенно одна. Александр исчез, словно его и не было. До последнего надеясь, что это лишь его глупая шутка, что он сейчас прячется за её спиной, Анна обернулась – никого. Прошлась по квартире, заглянула во встроенный шкаф, в уборную. Никого. Растерянная, удивлённая, всё ещё не верившая в произошедшее, она вернулась в комнату, присела на диван. И только сейчас на её глаза попал лежавший рядом щит. Покрывавшая его толстая кожа была сплошь покрыта царапинами, местами разрублена до самого дерева. Окованный бронзовой полосой край покрывали глубокие зарубки. Он был тщательно вычищен, но на нём остались едва заметные бурые пятна, которые не спутаешь ни с чем другим – пятна засохшей крови.
– Так это правда, – прошептала Анна, но, испугавшись своей безумной мысли, вцепилась в волосы руками. – Нет, не может быть. Нет… Но всё это… Вспышка… Этот щит… Это существует… Телефон, где телефон!
Она вытряхнула рядом с собой содержимое сумочки и, отыскав телефон, набрала номер Ивана Сергеевича.
– Стрижевский слушает, – раздалось в ответ после трех гудков.
– Это я, Анна. Я у Давыдова.
– А, ты, всё-таки, решила воспользоваться моим советом, – голос из строгого стал довольным. – Как Александр? Что-то случилось? – до Стрижевского, наконец, дошло, что голос девушки был на редкость взволнованным, если не испуганным.
– Я знаю, это нелепо, это звучит как бред сумасшедшего, но он нас не обманывал. Похоже, его мир и правда существует!.
– Постой, постой. Успокойся. Слушай, а вы там меня не разыгрываете с Александром на пару? Если так, то пошутили и будет. Давай ближе к делу…
– Какое там – разыгрываем! Мне делать больше нечего что ли? Ночь не спала, думала, как разыграть любимого наставника. Приезжайте скорее, я всё расскажу и покажу кое-что, – скороговоркой выпалила Анна и нажала отбой.
Стрижевский появился полчаса спустя в сопровождении Русакова, на тот случай, если вдруг придётся иметь дело с двумя помешанными.
– Где он? – спросил Стрижевский, едва вошёл в квартиру. – Что с тобой, на тебе лица нет.
Не говоря ни слова, Анна провела обоих в комнату и показала на щит. Иван Сергеевич присел, коснулся пальцами одной из царапин, потёр бурое пятно.
– Бог ты мой, а это штука действительно побывала в каком-то сражении. Но, Анна, это ещё ничего не значит. Это лишь позволяет предположить, что наш друг, например, увлекается историческим фехтованием. Кстати, ты хотела нам что-то рассказать.
– Учтите, доктор, я не пьяна, не под кайфом и в здравом рассудке. И не собираюсь вас разыгрывать.
– Хорошо, хорошо. Охотно верю.
– Когда я пришла к нему, Давыдов не открыл дверь, хотя консьерж внизу сказала, что он дома, и посоветовала войти самой – приняла меня за его девушку. Я вошла и увидела его одетым в старинную одежду с мечом на поясе…
– Может, он на карнавал какой собирался? И, конечно же, он сказал тебе, что его ждут в мире ином и вышел за дверь. Весьма убедительное доказательство существования параллельных, или каких-то там миров.
– Не перебивайте! Я окликнула его – Александр обернулся, но в этот миг сверкнула яркая вспышка, и он исчез.
– Как – исчез? Ты уверена? Тебе не померещилось?
– Я ещё никогда не была так уверена в своих словах. Он исчез. Не спрятался, не выбежал на улицу, а просто исчез! Пшик, и пустое место!
– Но это невозможно, – прошептал Стрижевский, качая головой. – Этого не должно быть. Анна, я знаю тебя давно и всецело доверяю. Но поверить твоим словам мой разум отказывается. Я могу поверить лишь тому, что увижу своими глазами.
– А если это, действительно, могло быть? – задумчиво проговорил Русаков, рассматривая щит. – Я верю Анне, и ты веришь ей. Она не будет врать, да и ради чего. Просто мы не готовы поверить в то, чего не знаем и сомневаемся, когда происходит что-то невероятное. Но мы не должны болтать об этом. Ни слова за пределами нашего круга. Ни знакомым, ни родственникам, ни, тем более, прессе.
– А что сейчас? – растерянно спросила Анна.
– Неплохо бы дождаться его. И потребовать объяснений происходящему. Не думаю, что ждать придётся долго.
– А если придётся ждать месяц?
