Беги Человек – Мёртвый Человек. Повесть и два рассказа: «Посредник», «Йети»

***

Элоиз подъехал к даче.

Загнав машину под навес, он не спеша прикрыл её брезентом и вошёл в дом.

Двери во всех пяти комнатах были не заперты. Элоиз знал, что полиция здесь уже побывала, но казалось, что к мебели, книгам и зеркалам никто не прикасался. Даже окурки в пепельнице были не тронуты. «Как видно, полиция не проводила экспертиз, а, всего на всего, сделала беглый осмотр, – Элоиз ладонью стер пыль с лысины статуэтки Будды, стоявшей на гостином столе. – Чёрт бы вас всех побрал! Какая же мне во всем этом отведена роль? Может у Тонни появилась богатая подружка, и он сейчас греется под солнышком на знойных островах. Взял, да умотал, пока есть возможность погулять. А что касается работы, то у Тонни её всегда было много. Вот и главный редактор из Центральной целый час со мной беседовал. Ему, оказывается, очень нужен Тонни, правда, не сказал зачем. А я-то причём? Лишь только потому, что родственник? Экстренно, вертолётом в город… Странно всё это!»

Элоиз прошёл в дальнюю комнату. Рабочий стол Тонни был завален бумагами, в остальном все вещи были аккуратно разложены и расставлены. Элоиз помнил, что самые необходимые документы брат хранил в нижнем ящике письменного стола. Выдвинул его. Замок оказался сломан, и довольно грубо. В ящике не было ничего, кроме блокнота. Взяв его, Элоиз стал перелистывать страницы. На одной из них был записан адрес Дженни Маркет.

«Дженни Маркет? – Элоиз вспомнил, что брат как-то писал о ней. Тогда Элоиза несколько удивило серьёзное отношение к этой девушке, которое Тонни недвусмысленно выразил в том письме. Брат всегда был склонен к богемному образу жизни, так что романтических увлечений по части женского пола у него было более чем предостаточно. Поэтому Элоиз не имел понятия, каким образом Дженни умудрилась увлечь собой брата. Судя по всему, в ней не было ничего особенного, примечательного. Обычная городская девушка с весьма заурядной судьбой, без своеобразных интересов, без особого желания изменить свою жизнь и вдобавок без денег.

Последнее обстоятельство более всего озадачивало Элоиза. Он прекрасно знал, что Тонни всегда предпочитал богатых любовниц. Впрочем, его нельзя было назвать альфонсом: в материальном плане он крепко стоял на ногах. В подобных вариантах ему казалось забавным наблюдать, как в самодовольной, не нуждающейся ни в чём «самке» постепенно пробуждаются инстинкты хранительницы очага. Как она, в итоге, рано или поздно перевоплощается в обычную бабу, которая начинает кухарить, собственноручно утюжить воротнички рубашек своего возлюбленного, нанимать дизайнеров, меняя интерьер спальных комнат на более уютный, по-домашнему комфортный, и, не оглядываясь, тратит невероятное количество денег, выполняя любую прихоть своего «самца». Но, как пояснил Тонни, в такой любви есть что-то от пищи, напичканной вкусовыми добавками – по началу она может показаться весьма аппетитной, но затем от неё начинает сташнивать. Поэтому он исчезал из жизни своих богатых любовниц также неожиданно, как и появлялся.

Возможно, что в близких отношениях с Дженни Маркет он находил некую отдушину от премудростей богемной жизни. Возможно, что, наконец-то, перебесился и захотел чего-то более стабильного и естественного в любви. Подумав об этом, Элоиз вспомнил стихотворение некой русской поэтессы Юлии Акуловой, приложенное братом к письму. Тонни сообщал, что Дженни прочла его как-то вечером, когда узнала, что Тонни предстоит отправиться в длительную командировку. Элоиз был далёк от поэзии, он в ней ничего не смыслил и попросту не любил. Если бы не воинская рутина, то он, скорее всего, забыл бы об этом стихотворении, но тогда, сидя на лавочке возле казармы в тоскливой меланхолии, он воспринял его близко к сердцу и заучил наизусть.

«Вот и всё – рука в руке…

Жизнь опять на волоске!

– Не забудешь?

– Как всегда.

– Буду ждать! Приедешь?

– Да.

– Вот и всё, в дверях не стой!

– Бог с тобою!

– Бог с тобой!»

Исподволь тихо процитировал Элоиз, сунув записную книжку брата во внутренний карман пиджака. Неожиданно для себя он почувствовал всю безыскусность поэтических строк. Даже сумел представить некий женский образ, возможно схожий с настоящим образом Дженни Маркет. И он в воображении Элоиза рисовался вполне привлекательным. Теперь Элоизу Дженни не казалась столь заурядной и обыкновенной. Видно, в ней была какая-то изюминка, и Тонни сумел рассмотреть её.

Элоиз перебрал бумаги на рабочем столе брата, надеясь отыскать фотографию Дженни. Его попытки не принесли желаемого результата, но на одной из страниц с отпечатанным на пишущей машинке текстом, ему на глаза попалась фамилия профессора Дворецки. Элоиз вспомнил, в том же письме Тонни упоминал о нём, но более подробно описывал новоявленного «Святого», сверхъестественные способности которого производили неизгладимое впечатление. Единственное Элоиз не смог припомнить, каким образом Тонни связывал «Святого» с профессором. Он пожалел, что, то письмо затерялось. «Что ж, пожалуй, для начала необходимо найти Дженни Маркет», – решил Элоиз.

Неподалёку от дачи у таксофона стоял мужчина. Он старательно затирал пятно грязи на плаще. Когда Элоиз выехал на машине из-под навеса и скрылся за лесопосадкой, мужчина сунул голову под колпак таксофона и, набрав номер, сказал:

– Он едет к городу.

– Хорошо, – прозвучало в ответ. – Передайте это второму. И какого чёрта вы звоните через городскую связь?

– А наша, ну… это…

– Идиоты! Была бы моя воля, поувольнял бы вас всех разом!

Метрах в ста от таксофона мужчину ждал автомобиль.

***

Адрес Дженни привёл Элоиза в район, в котором сдавались недорогие квартиры. Ему пришлось довольно долго колесить по улочкам, разыскивая среди однотипных построек дом Дженни. Эта часть города напоминала Элоизу «чёрное гетто». Наблюдая за людьми, сидящими на грязных тротуарах, он задавал себе вопрос: «Что заставляет их так жить?» – и не находил ответа. Остановившись у дома под номером «8», вылез из машины и, минуя лужи, вошёл в подъезд. По истёртым ступеням поднялся на четвёртый этаж и постучал в измазанную сиреневой краской дверь. Ему никто не ответил.

В это время из соседней квартиры на площадку выбежал босой мальчишка лет семи:

– Дядя, это вас ищет полиция?

Элоиз не нашёл, что ответить. Следом за мальчиком вышел парень. Он взял его за руку и строго сказал:

– Я тебя накажу, если ты будешь выбегать на площадку раздетым, – и к Элоизу смущённо. – Извините, пожалуйста. Болтает, сам не зная, что.

– Подождите минутку, – Элоиз вышел в луч света, падающий на площадку через подъездное окно. – Мне нужна Дженни Маркет.

Парень стал ещё более угрюмей.

– Вы кто ей будете?

– Очень хороший знакомый.

– Раз так, тогда она ушла с полчаса назад.

– Не скажете куда?

– К сектантам. У неё сейчас один маршрут: на работу, с работы и туда.

Парень собрался уходить.

– Извините, но я хотел бы задать ещё один вопрос.

Удивлённо посмотрев на Элоиза, парень сказал:

– Если вы из полиции, то я могу дать показания в иной форме.

– Дженни мне на самом деле очень нужна. Где собираются сектанты?

– В подвале дома под номером пять. Муторное заведение. Я бы не советовал вам туда ходить.

Когда Элоиз в кромешной тьме первого этажа искал ручку входной двери, сверху донёсся женский голос: «Кто это был, Николай?» Ответил мальчишка:

«Мамочка, этого дядю разыскивает полиция!»

«Не болтай чепухи!»

«Пятый» дом ничем не отличался от стоящих рядом с ним домов. Разве что выбитыми стёклами во всех окнах. Он был явно в аварийном состоянии и пустовал уже давно. Подойдя ближе, Элоиз услышал монотонный гул, словно под землёй заунывно выли десятка три голосов. Зашёл в подъезд и, чиркнув спичкой, разглядел дверь, ведущую в подвал.

В небольшой комнате находилось человек двадцать разного возраста. Они сидели, скрестив ноги на бетонном полу. Помещение тускло освещалось единственной лампой, вдоль стен свисали обрывки проводов, а воздух был насыщен удушливым приторным запахом. От него у Элоиза стали слезиться глаза. В густом полумраке он так и не смог разглядеть Дженни. Пригнувшись, пробрался к свободному месту у стены и сел.

На противоположной стене ярко-жёлтой краской был начертан перевёрнутый треугольник в рост человека, в верхних углах которого горели свечи. В треугольнике, раскинув руки, с закрытыми глазами стоял «святой». Это был огромный детина с выпирающими бицепсами, совершенно голый, без единого волоска на теле, а на его груди выделялась татуировка: цифра «3» и надпись под ней «Лаб. п. Д.». Люди, плотно прижавшись друг к другу, фанатично смотрели на «святого».

«Как можно поклоняться этому пугалу? – подумал Элоиз. – Из него такой же мессия, как из меня Святая Богородица». Рядом с ним сидел парнишка лет пятнадцати. Весьма приличный на вид, если не принимать во внимание наколотую на его предплечье большую «тройку». Выпуклые глаза парнишки лихорадочно блестели, и он что-то невнятное бормотал себе под нос.

Едва уловимая тяжесть коснулась Элоиза. Он чувствовал, как она заполняет пространство комнаты, растекается повсюду, не оставляя ни одного свободного от себя уголка. Элоизу казалось, что и без того блеклое освещение насыщается серыми тонами, постепенно превращаясь в вязкий непроницаемый туман. Откуда-то повеяло промозглой сыростью, и издалека, словно эхо, стали доноситься невнятный шёпот и неясные шорохи. Все это обволакивало Элоиза, застилало пеленой его зрение и слух, пожирало его силы и волю. И вдруг в долю секунды исчезло, растворилось в неожиданно вспыхнувшем свете. Свет был настолько ярок, что буквально обжёг мозг Элоиза. Свет подавлял, заставляя сжаться в комок, нагнетал панический ужас перед чем-то невидимым, не понятным для человеческого разума. И в тот момент, Когда Элоиз уже не в силах был его переносить, ужас и боль сменила тёплая умиротворяющая волна оцепенения.

– Чертовщина какая-то, – прохрипел Элоиз.

– Что? – отвлечённо спросил парнишка и тихо завыл.

Ему принялись вторить остальные, медленно раскачиваясь из стороны в сторону.

Элоиз посмотрел на «святого» – испуг на мгновение прояснил его мысли. Он увидел, что теперь в треугольнике застыло разнополое существо. От «Святого» осталась только нижняя половина тела с мощными икрами на ногах, верхняя же удивительным образом приняла женские очертания. Вытянутое лицо «Святого» перекосила судорожная гримаса: губы поползли вправо, нос – влево. Существо согнуло руку в локте и поставило их на место. Сектанты взвыли, ощупывая свои лица и утирая слезы.

Элоиз чувствовал, что одурманен не меньше их, но разум пока ещё не покидал его. Он выл вместе со всеми, раскачивался подобно маятнику, не в силах остановиться, плакал и в то же время пытался более или менее трезво оценить происходящее, но «святой» знал своё дело. Его мышцы вязко перемещались под кожей, принимая различные комбинации. В одной из них Элоиз узнал себя: такие же руки, плечи, черты лица, только ноги были детскими, с вывернутыми во внутрь ступнями. Пелена медленно окутывала сознание Элоиза. Сквозь неё он видел безумный взгляд парнишки и знал, что тот держит его за руку, а в это время кто-то накалывает на его плече большую тройку…

«Все равно!»

***

После тяжёлого пробуждения Элоиз, еле-еле открыл глаза. От бетонного пола веяло сыростью, и нестерпимо ныл правый бок. Дрожа всем телом, Элоиз поднялся. Сектанты, повалившись друг на друга, мирно спали. В воздухе висел неприятный до тошноты угар. Элоиз, перешагивая через лежащих, выбрался из подвала.

«Святого» и след простыл.

«Вообще-то, так и должно быть, – подумал Элоиз. – Предоставил толпе „сокровенную общность и вознёсся к небесам“, – он сплюнул. – Интересно, что это чудовище имеет с этих дураков?» Было противно вспоминать: рукав оторван, на плече вспухла уродливая цифра три, и тошнило так, что Элоиз готов был вывернуться наизнанку.

На улице впечатления о «Святом» притупились, будто он приснился. Элоиза овеяло утренней свежестью, и ему стало легче. Ситроен по-прежнему стоял у подъезда Дженни. «Ладно, – решил Элоиз, – подъеду к ней в шесть вечера. Она как раз к этому времени должна прийти с работы. – Элоиз усмехнулся. – Я, пожалуй, не смог бы выстоять смену после такого спектакля».

Ему хотелось убийственно спать. Он вывел автомобиль на пригородную дорогу и в полудрёме, превысив скорость, поехал на дачу брата.

Передвижной пост полиции зафиксировал правонарушение, но не стал останавливать несущийся «Ситроен» с сонным водителем.

Глава 4

Уже смеркалось, когда Элоиза разбудил телефонный звонок. Мелодичное дребезжание, доносившееся из гостиной, настойчиво развеивало тишину комнат и дрёму, которая не торопилась выпускать Элоиза из мира сновидений. Элоиз с трудом оторвал голову от подушки, поднялся с дивана и, войдя в гостиную, взял трубку.

– Элоиз Кляйн? – услышал он женский голос.

– Да, что вам угодно?

– Это говорит Дженни Маркет.

Элоиз весь подобрался, непроизвольно поправляя ворот рубашки. Он не ожидал от неё звонка.

– Я слушаю вас, Дженни.

– Вы были этой ночью на нашем собрании. Я вас узнала по фотографиям, которые видела раньше, но сами понимаете, что пробраться к вам было невозможно.

– Да, я понимаю! Вы что-нибудь знаете о моем брате?

– Нет, но он оставил у меня свои записи. Я хочу их вам передать, и ещё нам надо поговорить. Наши телефоны могут прослушиваться, так что буду ждать вас завтра в городской квартире Тонни.

– Кем прослушиваются?

– Об этом при встрече, до свидания.

Элоиз положил трубку, Дженни озадачила его ещё больше. Именно сейчас он понял, что предчувствия его не обманули, и у этой истории нехороший привкус. Часы показывали половину девятого вечера.

«Проспал, – иронично улыбнулся Элоиз, – а собирался в шесть ехать к ней. Хорошо, что она сама позвонила».

Он прошёл на кухню, сделал себе кофе и удобно устроился в кресле у окна. «Так, – размышляя, Элоиз прикрыл глаза, – теперь мне понятно, что происходит. Тонни кому-то нужен, а я его близкий родственник. Значит, через меня решили выйти на Тонни, но он, кажется, не очень жаждет этого. Ну, что ж, я сыграю свою роль в этой истории, но только в пользу брата». Элоиз, поставив чашку на столик, закурил сигарету: «Хуже всего то, что не знаешь, с кем имеешь дело. Нет, только не полиция. Скорее всего, это спецслужбы заинтересованы в поисках Тонни, иначе бы меня так экстренно не отправили с базы». Вспомнив те безрассудные поступки, на которые был способен его брат, Элоиз грустно улыбнулся: «Ну, что ж, версия с жаркими островами летит в тартарары». Элоиз развёл огонь в камине и сжёг свою одежду, решив, что, переодевшись в костюм брата, пусть ненадолго, но сможет сбить с толку ищеек.

Далее, провёл бессонную ночь, бессмысленно слоняясь из одной комнаты в другую. Он несколько раз прикладывался на диван в кабинете брата, желая хотя бы вздремнуть, но тревога и бесконечные размышления гнали сон прочь. И, наконец-то, дождавшись рассвета, Элоиз быстро собрался и выехал в город. Без труда разглядел «Фиат», неотступно преследовавший его. «Значит, Дженни была права, за мной следят», – Элоиз проехал мимо дома, в котором находилась квартира Тонни, и резко завернул в проулок с маленькими магазинами. Дал газ и через два квартала въехал в первый попавшийся на пути двор. Осторожно загнал «Ситроен» за длинную ширму из белья, вывешенного для сушки, быстро выбрался из автомобиля и забежал в подъезд. «Фиат», промелькнув за входной аркой двора, тут же взвизгнул тормозами. Кто-то из преследователей все-таки заметил колеса «Ситроена», не скрытые бельевой занавесью, и уже через минуту трое мужчин метались по двору в поисках Элоиза. Таких действий от преследуемого они не ожидали.

Тем временем, Элоиз вышел из подъезда. Он был внешне спокоен, но его напряжение выдавали слишком развязная походка и взгляд закоренелого зеваки. Он рассчитал верно: те трое оказались далёкими от психологии, и они не узнали Элоиза в другом костюме, а о такой его решимости и подумать не могли. Лишь подозрительно взглянули на него и кинулись осматривать подъезды.

Теперь до дома Тонни было недалеко. Элоиз переулками добрался до него. Чтобы не привлекать внимание лифтёра, пешком поднялся на двенадцатый этаж и постучал в дверь. Ему открыла Дженни.

– Здравствуйте, Элоиз, – улыбаясь, она пропустила его в прихожую.

Вид у Элоиза был явно обеспокоенный.

– Что-нибудь случилось?

Элоиз сквозь хаос мыслей сумел отметить, что Дженни довольно привлекательна. Светлые, густые волосы мягко ниспадали на плечи, оттеняя её смуглое лицо. Кокетливая чёлка слегка прикрывала голубые глаза с длинными ресницами. Топик и короткая джинсовая юбка подчёркивали всю прелесть её стройной, совсем ещё девичьей, фигуры.

– За мной следят, насилу отделался от этих ищеек, – Элоиз перевёл дыхание. – Надо уходить, Дженни. Я думаю, что они сейчас явятся сюда.

Прошёл в зал. Из-под вазы, стоявшей на столике, забрал деньги, Тонни всегда клал их под неё. Дженни, тем временем, быстро собравшись, вышла из квартиры и вызвала лифт.

Внизу их уже поджидал один из тех троих. Двое других, громко топая, взбегали по верхним этажам. Мужчина сразу же узнал Дженни и понял кто с ней. Его рука потянулась за лацкан пиджака. Ответная реакция Элоиза была молниеносна: он ударил мужчину в челюсть с сокрушительной силой. На шум из своей комнаты выглянул лифтёр, но увидел лишь распластавшегося на полу субъекта с перекошенным лицом.

***

Центр.

Секретный отдел.

Телефоны в кабинете шефа были отключены. Сам же шеф, скинув все дела на своего заместителя, лично занимался одним единственным: Делом профессора Дворецки.

Шеф стоял перед окном, сомкнув руки за спиной. Ему было над чем поразмыслить. Экспериментами профессора щепетильно интересовалось само правительство. И шеф знал, исходя из своего многолетнего опыта, что, если политики начинают руководить делами спецслужб, это означает только одно – большие проблемы. Любая деятельность чиновников начиналась с разного рода инструкций, указывающих на особую секретность любой информации. «А на кой чёрт они нужны, – думал шеф, – если профессор как сквозь землю провалился вместе со своей лабораторией. С трудом вышли на репортёра, и тот пропал. Теперь подсунули его брата, который ничего не знает. Наверное, даже не подозревает, зачем его вытащили в город. Тычется, как слепой котёнок, то в одно, то в другое место. Одна надежда, что репортёр, узнав о приезде брата, попытается связаться с ним. А время идёт. Сроки дали самые сжатые».

Секретарь доложил, что полковник Рабила просит принять его.

– Впустите, – ответил шеф, усаживаясь за рабочий стол.

Полковник энергично вошёл в кабинет.

– Прошу садиться, Рабила. Слушаю вас.

– Случилось непредвиденное! Объект, обнаружив за собой слежку, скрылся вместе с Дженни Маркет, – лицо полковника выразило изумление, как будто не он, а шеф преподнёс ему это неприятное известие.

Шеф, сдерживая бешенство, проговорил сквозь зубы:

– Даю вам сутки на то, чтобы отыскать их обоих. В противном случае, вы не только слетите со своего места, но и… – шеф сжал кулаки на столе, его пальцы побелели.

Рабила заворожённо уставился на них и залепетал:

– Я узнал кое-что об экспериментах Дворецки.

– Так… – шеф расслабился.

– Как вы знаете, профессор является крупным специалистом в области генетики, и, в общем-то, его опыты противозаконны.

– Но не ради же одних преступлений этого Дворецки заварена такая каша?

– Я думаю, что именно из-за них, – полковник оживился. – Все детали мне не известны, но одна информация достоверна: в своих экспериментах он использует человека как подопытный материал. Возможно, я ошибаюсь, но суть деятельности этого Дворецки весьма схожа с пресловутой деятельностью доктора Франкенштейна. Только все это происходит на самом деле.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Результатом его экспериментов являются всякая нечисть, мутанты, монстры. Я даже затрудняюсь подобрать более точное определение, характеризующее этих тварей. Правда, до последнего времени это были только предположения, но вчера нам удалось выловить один экземплярчик.

Шеф совсем успокоился: «На самом деле, нет худа без добра».

– Продолжайте, продолжайте, Рабила.

– Им оказался некий новоявленный «святой». Он объявился не так давно среди сектантов в южной части города. Феноменально владеет мышцами своего тела, это надо только видеть. Плюс ко всему обладает гипнозом. Сейчас его обрабатывают, и есть существенные трудности: он абсолютный идиот, ничего не соображает, видно с рождения только и занимался своими мышцами.

– Почему вы так уверены, что он продукт фантазий Дворецки?

– Все очень просто. Он молится на фотографию профессора как на икону, а на его груди татуировка: «Цех №3 Лаб. п. Д.», то есть, цех номер три лаборатория профессора Дворецки. Какие же ещё нужны доказательства?

– Кажется, вы правы. Где он сейчас?

– В клинике.

– Я хочу на него посмотреть.

Полковник поднялся с кресла, выражая услужливую готовность. Шеф холодно посмотрел на него:

– Учтите, Рабила, я вам дал сутки. По истечению их вы должны мне доложить о месте пребывания Элоиза Кляйна и Дженни Маркет. Идёмте.

***

В двух километрах от посёлка на обочине дороги торчал указатель с довольно прозаичной надписью «Отель Трентона». Элоиз попросил водителя завернуть к отелю, скрытому за густой рощицей в стороне от шоссе. Дженни утомлённая дремала на заднем сиденье.

Когда машина остановилась у дверей отеля, Элоиз окликнул Дженни. Она вздрогнула, широко раскрыв глаза. «Девочка начинает напоминать затравленного зверька, – подумал он. – А ведь мы столкнулись только с первыми неприятностями, и сколько их ещё будет». Расплатившись с водителем, Элоиз отдал пиджак Дженни и зашёл в отель. Через пять минут вернулся и сказал:

– Первый этаж, второе окно справа. Извини, Дженни, но иначе нельзя, лучше будет, если портье тебя не увидит.

Дешёвый номер: столик, шкаф, две кровати и ванная. Невзрачная, но довольно уютная комнатка. По крайней мере, она показалась таковой после беспокойного дня. Дженни сразу же заснула, а Элоиз, полусидя в кровати, стал просматривать записи брата, которые были очень похожи на ресторанные счета. На последних страницах были подсчёты и выписки из журналов о проблемах импринтинга, а записи заканчивались двумя предложениями: «Около ста человек без обслуживающего персонала. Надо проверить в Песчаных Трущобах».

Об импринтинге Элоиз ничего не знал, а из выписок ничего не понял. В них была сплошная медицинская терминология. «И зачем это надо было Тонни считать килограммы овощей, говядины и другой всякой всячины, – думал Элоиз. – Неужели только для того, чтобы сделать короткую запись о сотне человек без обслуживающего персонала?». Но вот о Песчаных Трущобах Элоиз слышал, хотя и не бывал в них. Это место находилось в южной части страны, на берегу моря. Трущобы представляли собой пещеры в рыхлых прибрежных скалах и находились не так далеко отсюда. Часов пять езды. На пути к ним был всего лишь один крупный город, который предстояло пересечь. Другой дороги не было.

«Разве что, пробраться речной долиной, – Элоиз в деталях представил намеченный маршрут. – Один бы смог, но с Дженни… Нет. Не пойдёт. Придётся по шоссе на попутках, но добраться до Трущоб просто необходимо. Надеяться на то, что нас оставят в покое, было бы глупо. Слишком крепко чья-то лапа вцепилась в Тонни и в нас.

Итак, Песчаные Трущобы.

Дженни подтверждает мою догадку: Тонни говорил ей, что уезжает в командировку на юг страны. Кстати, он ей рассказывал много о профессоре Дворецки, его опытах и говорил, что не первый год гоняется за величайшим преступлением века, из которого намерен сделать сенсацию мирового масштаба. Жив ли Тони, нет ли? Хотелось бы верить в перво. А заодно и в то, что с помощью его сенсации удастся заткнуть глотки всем сыскарям вместе взятым».

И тут Элоиз впервые понял, что его и Дженни вынудили встать перед выбором: либо они найдут то, что искал Тонни, либо…. о втором «либо» не хотелось даже думать.

Он не заметил, как задремал.

Глава 5

Было далеко за полночь, в лобовое стекло брызгал мелкий дождь, а «Фиат» с шипением скользил по чёрному блестящему шоссе. Полю и его напарнику Джимми пришлось последние двенадцать часов колесить по городу, объезжая всех знакомых «объекта», прежде чем был получен приказ, отправиться по последнему варианту на юг страны.

– Давно бы так, – пробурчал Поль.

– Ты, о чём? – спросил его, сидя на заднем сиденье автомобиля, Джимми.