Галактиада-2. Возвращение

– Понимаю… – хрипло ответил хан. Перед глазами, видением пронеслись бесконечные вереницы полуживых рабов. – Где же, я сейчас возьму такое множество!? – испуганно спросил он у Тригата.

Каждое упоминание о Кэпе, рождало в душе Пурума трепет и страх, перед могуществом людей, которые, так же внезапно исчезли, как и появились.

– Решай, хан, милость Богов, мы можем получить, только таким способом. Я же, лишь помогу обрести эту милость. – сказал Тригат, смежив веки от охватившего его блаженства. Как бы, не повернулись дела, а все же, он имел почти безграничную власть, над этим жалким сыном степей, обрубком и уродом, причем как физически, так и морально. Двойное сравнение понравилось Тригату. Жизнь во плоти уже дает ему почти безграничную власть! А какая сила, тогда таится во власти небесной!? – Колдун приоткрыл один глаз и вперил взгляд в противоположную стену, на гобелен, изображающий адское пламя и изуродованные гримасой боли лица людей. Легкий ветерок, гулявший в помещении, колыхал полотняный рисунок, отчего картина боли и ужаса, в сполохах языков пламени, оживала как настоящее. Взгляд колдуна наполнился осмыслением и уже два глаза заблестели, если не кровожадностью, то вожделением, в скорой возможности, творить нечто подобное. Он будет единственным и могущественным жрецом Дирсунии! Он, Азар Тригат, маг и колдун! Пророчество, данное ему во снах, пошагово сбывалось…

«Ты, станешь великим жрецом и врата смерти откроются перед тобой! Пребудет власть и могущество! Придет способность управлять силами зла и добра. Но, ты, не должен сеять семена жизни. Не должен распылять себя, уничижая свою силу и мощь!

Как же, давно это было… Он, потомственный жрец горного племени, обещавший на смертном одре своему отцу, что передаст свои знания только сыну, мог допустить рождение девочки от простой наложницы…

Но, это было всего лишь раз. И, к тому же, он исправил все. Хотя полной уверенности в гибели новорожденной девочки, ему не предоставили. Были найдены лишь фрагменты человеческих костей, растасканные шакалами, да косвенные подтверждения трагедии, как то, сожженное молнией дерево, разбитая кибитка и обвалившийся в бурный поток берег реки Соломаны.

Да, времени прошло много. И чем только не занимался Тригат в поисках своей исключительности, пока не встретил хана Пурума. Войти в доверие и стать душеприказчиком, не составило большого труда. Бог шельму метит. И увидев в хане именно те рычаги власти, необходимые в достижении цели, Тригат исполнился воодушевления. Многое из того, о чем говорили ему звезды и духи, Тригат перенаправлял на Пурума, тем самым улещивая того и направляя. Опять же, со стороны виднее. А оставаясь в тени до поры до времени, есть возможность избежать роковой ошибки. Хотя, то, чего желал добиться Тригат, Пуруму не могло присниться даже в кошмарных снах. Но маршрут выбранный не всегда виден путнику. Не мог видеть конечного пункта и Тригат. Он лишь, мог желать невозможного.

– Ты, вознесешься до самых небес, хан! Люди будут поклонятся тебе! Только, слушай меня и делай, как я тебе сказал! – Азар вышел из оцепенения и посмотрел на Пурума. – Иди и не бойся ничего. Отдай приказ, выловить всех ворожеек и ясновидящих, знахарок и шарлатанов, колдунов и провидцев. Мы сделаем великое Богоугодное дело. Колдун прикрыл бушевавшие злым огнем глаза и замер как мумия. В этот миг он почувствовал в сердце шевеление живого, ни ему причастного духа. А это, могло означать лишь одно. Его дочь, всё-таки жива и тянет из него магические силы. Или ему это только казалось, но мнительность всегда очень развита у таких людей, и особо такого уровня.

– Иди, хан, отдыхай! Хочешь, кошек возьми с собой. «Они хорошие защитники», – сказал Азар, кивнув на животных.

– Я их боюсь, -уклончиво ответил Пурум. – Ты, рядом и мне спокойно.

Колдун, лишь снисходительно улыбнулся и напутствовал хана словами: Людей нужно бояться! Людей…

****

А Звияга, тем временем, искупавшись в теплых, прибрежных водах залива, возвращалась домой, проделывая каждый раз, один и тот же путь, через восточные ворота. Присев у каменной стены под тенью дерева, она залюбовалась панорамой захода солнца, которое постепенно снижалось над горизонтом, прячась за высокими горными хребтами. Пора было возвращаться домой. Мать, уже, наверное, состряпала рисовые лепешки и ждет дочь к ужину.

Из городских ворот, несмотря на вечер, вдруг вышла похоронная процессия и направилась в сторону кладбища. Как часто стали умирать люди, – подумала Звияга. Разные болезни обрушились на город. Многим беднякам не хватало еды, толпы беспризорных детей бегали по улицам города и просили милостыню. Но чем, в этой ситуации, могла она помочь!? Звияга разжала кулачок и посмотрела на четыре серебряные монетки. Две из них, она заработала гаданием на рынке. Если, она отдаст их нищим, то на завтра будут голодать они с матерью.

Вслед за похоронной процессией, из ворот вышел молодой монах в сопровождении мальчика лет одиннадцати, который понуро плелся, то и дело шмыгая носом. Они молча прошли мимо Звияги и свернули на тропинку, ведущую через абрикосовый сад. Звияга уже неоднократно видела этого юного монаха и каждый раз тот уходил в сторону гор. Иногда один, но в большинстве случаев, с каким-нибудь мальчиком. Необычная стрижка и большие, карие глаза монаха, чем-то привлекали Звиягу. Она, нарочито встала и истомно потянулась, чтобы на нее обратили внимание. Однако, ни монах, ни мальчик, даже не взглянули в ее сторону.

Капризно сморщив свой носик, Звияга подняла кувшины и быстро спустилась в овраг. Ночью, она опять

будет рассматривать луну Крис. Интересно, будет ли луна сегодня опять красная? Мать говорит, что это не к добру,

плохо будет людям, потому что багровая луна, это

предвестник горя и несчастья. Зайдя внутрь своей

хижины, Звияга с удивлением отметила, что матери дома

нет. Но, девочка ошиблась… полумрак комнаты скрывал

неподвижно сидевшую на топчане Ворожейку. Девочке

стало не по-себе. Подойди, вдруг резко и властно

произнесла Ворожейка, держа в руках книгу из телячьей

кожи, ту самую, которую Звияга уже продолжительное

время прятала от матери и за которую заплатила целый

золотой. Книга Ведунов и Магов, так гласило название,

якобы написанное кровью тех, кто написал ее.

– Подойди, не бойся, – повторила тихо Ворожейка. Потом

зажгла лучину, свет которой резко обозначил бледность

лица и казалось, не живые глаза пожилой женщины.

– Мне не хотелось посвящать тебя в таинство колдовства,

но вижу, что ты, настырна и упрямо, сама стремишься постичь то, что так тщательно скрывают от нас Боги. И в

этом случае, я обязана объяснить тебе и предостеречь,

тех возможных последствиях, которые могут грозить тебе

Выслушай меня и выслушай внимательно.

Жизнь и смерть. Добро и зло. Вот на чем держится все

мироздание. День за днем познавая мир, мы

приобретаем мудрость. Пытаясь проникнуть в таинство

смерти, мы заглядываем в вечность. Две дороги ведут

нас по жизни и две дороги приводят к смерти. Какую

дорогу выберешь ты, добро или зло, будет зависеть твоя

судьба. Береги душу свою. Добрые дела сохранят ее, зло

же убивает людей. Твой дар предвиденья, награда и беда.

Я помогу тебе сделать правильный выбор. Научу всему что

знаю и чем владею. Но, хорошенько запомни одно

правило, – добро всегда безответно, а вот зло возвратно и

это неизбежно…

По сути, это было посвящение Звияги в таинство

колдовства. Мать подарила ей амулет из яшмы и тонкую,

ярко красную шёлковую нить.

– Камень этот – символ пробуждения природы и царства

света, дарует силу и мудрость предвидения, придает

твердость духа в час беды. Береги это камень как берегла

его я и он поможет тебе.

Звияга с интересом разглядывала в тусклом свете

лучины, белый в крапинку камень и невольно восхищалась

как камень словно оживая, набирает в себе яркость и

блеск.

Спрячь его на груди, и он будет хорошим помощником в

добрых делах. Да хранят тебя Боги, моя девочка. —

Ворожейка с минуту помолчала, а потом тихо вывела дочь

на крыльцо, под открытое, усыпанное звездами небо. Не

сговариваясь, мать и дочь, обратили свои взоры на

убывающую луну, как бы прося благословения.

«Повторяй за мной слова посвящения», – сказала

Ворожейка. – Отныне духи земли и неба, будут искушать тебя соей властью.

– Земля, вода, воздух, огонь и железо, – укрепите мое

сердце и душу. Дайте силу вещей как высших, так

низших. Дайте мне силу, чтобы победить тьму. Чтобы

проникнуть во всякую вещь тонкую и во всякую вещь

плотную. Вы, сотворили мир, вы, сотворили меня, вы

защитите мою душу.

А луна- Крис, тем временем, набирала все более и более

яркий оттенок, превращаясь в багровый глаз не

дремлющего ока Бога ночи.

***

О, жизнь желаний и порока!

Куда ведет стезя твоя?

В страну печали и страданий, где миром правит суета.

В страну, где люди одиноки за маской мира бытия.

Душа-фантом рождает человека, но губит он потом себя.

Хоть, душу взвесить невозможно, на рубеже добра и зла,

ведь плюс добро, а минус зло, где чаша вовсе не нужна.

В пространстве космоса великом, найдет дорогу лишь

душа, чьи помыслы желаний без порока, бывают чище чем

сама слеза.

А кто бежит к усладам жизни, забыв совсем закон добра,

тому не вырваться из сферы, его душа заземлена.

Страдать при жизни и за гранью. Увы, но участь такова, судьба дает нам две дороги и суть в глазах отражена, что

смотрят в этот мир желаний, не зная смысла бытия.

***

Азар Тригат в эту ночь, перед тем как лечь спать, готовился

исполнить магический обряд заклинания духов, в

надежде, что те расскажут и покажут ему будущее.

Расстелив черное шелковое полотно на ковре, в центре он

поставил свечу на золотом блюдце, а по углам начертил

мелом кресты, при этом, шепотом называл имена

духов… Алвазар… Молозавр… Визатий… – Вызываю вас, к

себе на помощь, как черная бездна ночи притягивает к

себе блеск звезд, так и вы, духи тьмы вечной, покажите

мне время наступающее, что будет впереди и что

случится. Как молния разрывает небо и тьму, освещая

действие, так и вы, разорвите время, обнажив будущее.

Начертав затем, магический круг, колдун взял острый нож

и разрезал себе большой палец нацедив немного крови в

серебряную пиалу с водой. – Как кровь смешивается с

чудесной влагой, растворяясь в ней, так плоть моя, пусть

пронзит пространство и увидит свет того, что будет и того

что станется на земле. Духи тьмы расступитесь и помогите мне. Я Азар Тригат

повелеваю вам и приказываю, открыть врата вечности и

впустить меня! Да исполнится воля моя. Да не дрогнет дух

мой узрев вечный свет и ослепительный мрак.

После этих слов, колдун одним глотком выпил кровяную

воду, разделся до нога, свернулся калачиком на

исчерченном крестами полотне и заснул.

Разрывы млечных облаков несут меня, где край ветров.

И город-карлик подо мной и океан воды немой.

И солнце светит с высоты, пронзая слой голубизны.

А дальше… мрак и пустота… где давит уши пустота.

Холодный, злобный блеск луны, как предвещание беды.

Прохладой стали давит грудь… души порывы —

повернуть!

И, скорость – бешенный полет, назад взглянуть мне не

дает.

И, словно пропасти лицо, в последний миг, ты видишь

дно! Душа в отчаянье кричит, ей нужен свет, а не рудник.

И, пробивая слой песка, вдруг, застываешь как смола.

Ты жив, но немочен и слаб…

Как-будто, некий эскулап, искусно разобрал тебя и

муки ада ждет душа.

Страданье, боль и злобный лик… и вечностью проходит

миг.

Когда колдун открыл глаза, холодный пот его пробил. Вот,

значит, что я заслужил!

– Ты, слаб, душа твоя черна, – шепнули тихо духи зла. – А

кровь свою смешай с другой, с прекрасной, непорочною

душой! И тайну дел не разглашай и дочь свою скорей

поймай! Найдешь ее у торгашей, а как увидишь, так убей.

Тебе энергия нужна, чтоб проникать в глубины зла! Тут луч рассвета тронул мрак и Азар, окончательно

проснулся. Сон, предвещающий и

направляющий. необходимо в нем хорошенько

разобраться. Колдун достал книгу тото-таро и открыл

первую страницу. Вот он текст, который невозможно пока

разгадать и разъяснить. В тексте упоминается странное слово» энергия». Колдун еще раз прочитал, загадочное и не

вполне ему доступное писание. Задумался, еле слышно

проговаривая последние строки.

Из черной бездны книга та, ее открыли небеса.

Кто вникнет в суть добра и зла и триединства бытия,

узрев познанья мира грань, тому откроется скрижаль…

Пытливый разум разберет, и числа шесть дадут отчет.

Про лунный камень – камень зла, где ось земли

заземлена. А пять камней лежат в горах и охраняет их

монах.

И в камнях тех вселенский свет, – бесплотный дух,

охранник бед.

Незримых век открой лучи и чувство зверя пробуди.

Сравняйся силой с духом зла, в стране, где правит сатана.

Поймай с небес огонь звезды и той энергией живи!!!

– Легко сказать» поймай»! Но где и когда!? Обязательно

должно быть знамение свыше. Надо только ждать и быть

готовым овладеть огнем со странным названием энергия.

В тексте ясно отождествляется огонь и энергия, как нечто

единое целое, спускающее с небес. А пока… надо срочно найти свою дочь. Теперь, он знает где она прячется. Найдешь ее у торгашей.»

Едва уловимая улыбка тронула губы колдуна. Быстро

встав и одевшись, он три раза подергал за шнур с

колокольчиком, вызывая визиря. Собственных слуг, Азар

не держал, не считая двух мулатов, ухаживающих за

пантерами.

Визирь появился через минуту, подобострастно застыв в

полуоткрытых дверях. Любезно поинтересовался, что

нужно господину в столь ранний час. – Хан еще не проснулся? – осведомился Тригат, словно

охотничья борзая трепеща ноздрями в предвкушении

охоты.

– А он и не ложился, – ответил визирь. – Всю ночь писал

указы и вызывал к себе наместников. А сейчас, на

верхней террасе дремлет в гамаке.

Так-так… – подумал колдун. Хан серьезно напуган. Но это,

даже к лучшему, чем быть самоуверенным, неверующим идиотом. Начал подготовку к жертвоприношению в честь

бога солнца. Это очень и очень хорошо.

– Паланкин мне и дюжину стражников. Поеду на рынок…

в резковатой форме отдал распоряжение Азар и

отвернулся.

Недоуменно подняв брови, визирь молча и быстро

удалился.

Этим же утром, лишь только, первые лучи солнца коснулись кроны деревьев, Зияга была уже на ногах. Мать еще спала, и девочка не стала дожидаться пока та проснется. Привычной тропинкой спустилась в овраг и наполнила кувшины родниковой водой. Вчерашнее откровение матери и внезапное желание обучить таинствам колдовства немного удивили Звиягу и сейчас она раздумывала над этим странным обстоятельством. Что же заставило мать согласиться и поделиться знаниями какими владела, после столь долгих и упорных отказов ранее.

Неся воду по городским улицам на базар, Звияга с удивлением отметила, что еще в такой ранний час, улицы города заполнили вооруженные отряды стражников, спешащих куда-то в разных направлениях. Однако, не придав этому особого значения, девочка беспрепятственно достигла торговых рядов и с облегчением поставив кувшины у прилавка дедушки Фурды, стала глазами выискивать в толпах народа самого торговца, который куда-то запропастился, хотя товар его лежал на половину распакованный. Местные торговцы собирались кучками и оживленно, что-то обсуждали меж собой. А вот и появился, спешащий на свое место и дед Фурда. Звияга приветливо улыбнулась ему и поздоровалась.

– Утро доброе, дедушка! – звонким голосом встретила она торговца.

– Доброе, доброе… Да не всем, так понимаешь, – озадаченный чем-то несомненно важным, ответил старик и приобняв девочку за плечи, отвел ее за прилавок и предупреждающе стал говорить, то и дело оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что их могут подслушать. Он зачастую, а порой и всегда, вставлял в разговор изречение «так понимаешь», отчего знающие за ним такую странность люди, меж собой называли его не иначе как дед Фурда-так понимаешь.

– Вот что, моя хорошая! – сказал торговец, применяя еще одно свое любимое изречение. – Оставляй-ка свои кувшины и иди домой. В городе сегодня будет не спокойно, особенно на базаре. Стражники кого-то ищут, так понимаешь, хватают и уводят куда-то всех нищих и бродяг. И еще, ходят слухи, что по указу хана Пурума, приказано выловить всех ведунов, знахарок и ворожеек. Так что, предупреди мать, чтобы затаилась и прекратила свои занятия. А хорошо бы, если вы, вообще, временно покинете пределы города. Хотя, сейчас, этого лучше не делать… так понимаешь… Он озабоченно пожевал губами и добавил. – Послушайте моего совета, это очень серьёзно. Скоро празднество Бога Солнца, а вчера во дворец вернулся верховный жрец Азар Тригат. В храме Богов собираются служители и готовится жертвоприношение. Я не хочу, чтобы вы попали в беду. – Дед Фурда говорил это все ласково и предупредительно и у Звияги не было оснований не верить ему. Ей не то, чтобы стало страшно, но какое-то свербящее, нехорошее чувство появилось в груди, рождая беспокойство. – Хорошо, дедушка, я не буду гадать сегодня на базаре и все передам матери, но воду, все-таки продам. В доме совсем нечего кушать.

– Ой, смотри, моя хорошая! – Неодобрительно покачал головой старик, – Не вышло бы, чего худого!

– Не бойся, дедушка, кто может сделать плохого простой разносчице воды? До полудня побуду на пирсе, потом продам воду и домой! – озорно, по ребячьи она побежала разглядывать пребывающие в порт торговые корабли.

– Эх, молодость, молодость… – проворчал ей вслед старый Фурда и начал выкладывать на прилавок свой товар.

Ночью была гроза и испарения сырой земли и песка в сочетании с легким бризом добавляло в воздухе живительной прохлады, на пару часов оттягивая приближение удушливой жары, какая обычно стояла в это время года. Усевшись на каменном парапете под тенью развесистого дуба, Звияга с мечтательным взором разглядывала приближающийся к гавани белоснежный парусник. А у самой пристани уже собирались ватаги беспризорников, ожидающих скорой разгрузки, чтобы чем-нибудь поживиться, когда товар будут перегружать с корабля на телеги. Среди этой шумной толпы, ребятишек и торговых грузчиков, Звияга опять заметила молодого монаха в черном балахоне. Он сидел немного в стороне на большом валуне и изучающе высматривал кого-то. Звияга, теперь решила понаблюдать за ним и выяснить, зачем тот приходит сюда так часто. Все что было нужно для этого, это подобраться незамеченной как можно ближе. Спустившись к берегу моря, Звияга стала пробираться вдоль зарослей молодого орешника, обцарапав себе руки и ноги об колючие кусты. Но любопытство брало верх и отступать она не собиралась. Однако, ждать пришлось долго. Парусник уже почти разгрузился, и матросы вышли на берег, раздавая ребятне остатки продуктов, а монах все сидел на валуне, словно сам превратился в каменное изваяние. Все сидел и смотрел как попрошайничали беспризорники и это его бездействие начинало злить Звиягу, которой уже пора было возвращаться на базар. Монахом этим, был никто иной как Филька. За последние месяцы он возмужал и окреп, и не был уже тем наивным мальчиком, каким год назад его подобрал, ныне покойный Мао лама. Теперь, Филька был старшим настоятелем монастыря и весь груз забот лежал на его юных плечах, а больной лама старец, чудом уцелевший, после налета икзетовцев, совсем уже не выходил из своей кельи и лишь обучал его всему, что знал и давал советы. Последнее время, Филька чуть ли не пропадал на городском базаре, подбирая для службы в монастырь беспризорных детей, чьи души еще не пропитались пороками людского мира. Это являлось наиважнейшим критерием для будущего монаха.

Наконец, телеги с товаром двинулись к рынку, и ребятня стала расходится, неся в руках то, что перепало каждому после разгрузки. И монах, вдруг встал и пошел за ними. Вернее, за одним, на вид самым маленьким и самым грязным. Вчера Фильке повезло, он нашел заблудшую, но еще не развращенную душу и отвел ее в монастырь. Сегодня, выбор пал еще на одного юнца, и кто знает, может вскоре и этот примет обет вечности и будет познавать мир природы и вселенной неся в своем сердце учение добра и зла.

– Здравствуй, малыш! – первым заговорил с беспризорником Филька, приветливо улыбаясь и выказывая лишь исключительно добрые намерения. Мальчуган вздрогнул от неожиданности всем телом и просыпал из подола часть спрятанных фиников и испуганно взглянул на неизвестного в черном одеянии, а потом хотел дать деру. Но, поняв, что ему ничто не угрожает, оттер тыльной стороной ладони лицо и с вызовом посмотрел на монаха. Филька тем временем, демонстративно вынул из недр балахона узелок с продуктами, развязал его показывая содержимое, как-то копченое мясо, вареные яйца и каравай хлеба и предложил разделить с ним трапезу. Вечно сосущий голодным позывом желудок беспризорника не мог отказаться от такого пиршества и уже минуту спустя знакомство состоялось. Правда набитый снедью рот мальчугана и рыскающие по сторонам глаза не предполагали доверительного общения, но не это сейчас было главное. Звияга видела, как Филька, обождав пока мальчик насытится, достал тугой кожаный кошель и вынул оттуда две золотые монеты.

– Послушай, малыш, мне не хочется в такую жару идти на базар, не смог бы ты купить для меня вина и сыра. А я подожду тебя, скажем, вон там, под тенью развесистого дуба. – Филька показал рукой, где именно он будет ждать и выжидательно посмотрел на реакцию мальчика.

У Звияги аж дух захватило от такой расточительной беспечности монаха. Это уму не постижимо, отдать деньги беспризорнику, просто выкинуть их на ветер. Она чуть не крикнула ему из кустов, чтоб не делал этого, но потом передумала и вообще, это не ее дело и надо идти продавать воду, а не портить себе нервы подглядывая за чужими страстями. Выбираясь из кустарника, она ругала себя за зря потраченное время, руки и ноги зудели от царапин. На базар она идти передумала и поспешила обходной тропинкой к своему роднику, чтобы умыться и обтереть царапины. Проходя по узким улочкам окраины города, ей повстречались два отряда стражников. Вот почему улицы показались ей безлюдными, и она вспомнила предостережения деда Фурды. Один из отрядов вел связанную по рукам пожилую с распущенными волосами женщину. Та упиралась и выкрикивала в их адрес какие-то ругательства, за что получала пинки и затрещины. Настроение у Звияги совсем испортилось, и она стремглав помчалась домой. Тревожное чувство распирало изнутри будто увеличилось сердце. И уже издали, увидев сорванную с петель дверь, она поняла, что случилось что-то страшное и не поправимое. – Мама! – сорвался крик с ее губ. – Мама, мамочка… – шептали все те же губы, когда она, как завороженная ходила среди битых черепков посуды, усеявших пол хижины. Все было перевернуто верх дном, стол и лавочка разбиты, сушеные пучки разнотравья разбросаны по углам, одурманивающий и свербящий запах от пролитых отваров кружил голову. Невидящими от слез глазами она смотрела на этот чудовищный разор и казалось, все на свете потеряло свою значимость, кроме одного, что сделать чтобы мама вернулась. Тайник, где Звияга прятала книгу ведунов, был пуст. Время остановилось и приняло обратный ход. Воспаленный мозг девочки непроизвольно воспроизводил яркие и страшные картинки. Перед взором, чередуясь, одна за другой, вырисовывались сцены ареста, родное и до боли любимое лицо перепуганной матери, фрагменты того, что здесь недавно происходило, звуки бьющихся кувшинов и чашек, треск ломаемой мебели, злобные выкрики вооруженных солдат, отчаянное сопротивление. Все эти видения, казалось, еще витали по хижине, не желая рассеиваться, будто взывали о помощи. Звиягу била нервная дрожь, а картинки видений все наслаивались и наслаивались, постепенно стирая грани реальности. И вот, она уже видит падающие звезды, ярко сверкающие в дневном небе, хаос огня и воды и красные языки пламени, сквозь которые проступают чьи-то пылающие ненавистью злобные глаза. И леденела кровь в жилах… и снова лицо матери, печальное и немощное… мать что-то говорила, но тихо совсем не слышно, а прочитать по губам значения слов не получалось. Безумство стихии, бешенные волны бурлящего океана и всполохи молнии… Звияга упала, навзничь и тихо подвывая обхватила голову руками. Потом, она не помнила, как оказалась на улице и не заметила, как к ней подошла соседка и что-то пыталась объяснить. – Увели твою мать воины хана, сразу по рассвету и увели. И тебя они искали… Уходи-ка ты, подальше из этих мест, уж очень много у вас недоброжелателей. – Соседка участливо вздохнула и засеменила прочь, не желая долго разговаривать со Звиягой из-за боязни навлечь беду и на себя. И не напрасно. Будто в подтверждении ее слов, в конце улицы вновь появились стражники. Впереди них торопливо шагала седая старуха и во все горло кричала, показывая в сторону Звияги.