Галактиада-2. Возвращение

– Да, вроде, в порядке, – ответил тот, – вот, только, жутковато немного, и голова начинает побаливать.

– Пустоты справа! – громко сказал Кэп, – Две маленькие, одна большая.

Подсвеченная фонарём, в стенке шахты чернела впадина, с неровными, оплавленными краями. Кэп подошел к ней вплотную и достав из ранца дополнительный фонарь, просунул его в пустоту, пытаясь разглядеть внутри. – Приготовь гильзу, Сэм, возьмем пробы и отсюда.

– Получше рассмотрите там, – попросил Фок, – подземные гроты бывают чем-то заполнены, или газом или жидкостным химическим соединением.

– Посмотрим, – Кэп направил сканер в пещеру и плавно поворачивая из стороны в сторону, внимательно всматривался в монитор прибора. Размер природного колодца был два на шесть и высотой три метра. Состав: кремний, железо, магний, с примесями газа и нефти. Радиоактивный фон завышен, – капитан осторожно спустился на дно колодца, подобрал несколько камней, за тем, отколол ледорубом еще один от стены. Сэм оставался у входа и наблюдал. Первые пробы, были успешно взяты.

– У-у-у-у.… – зазвенело в ушах и от неожиданности, гильза выпала из рук Кэпа, медленно оседая на пол. Сэм, тоже слышал непонятный шум и непонимающе смотрел во все глаза на Кэпа.

– Что с вами? – обеспокоенно поинтересовались голоса с крейсера.

– Посторонний шум, – ответил Кэп, подобрав гильзу и осматривая, хорошо ли закрутил колпак. У него, у самого, начало покалывать в затылке. И еще, он отметил, что света в пещере заметно поубавилось. Капитан повернулся к Сэму, думая, что тот убрал свой фонарь, но яркий луч от входа слепил глаза, а вот, фонарь Кэпа, лишь тускло отсвечивал. Началось… -подумал Кэп. Становилось труднее дышать и снова, в ушах послышался, леденящий душу вой. – У-у-у.… – гудело почти без интервала. Пещера поплыла перед глазами, словно в тумане, а вдоль стен, появились непонятные тени. До сознания еще доходило, что надо немедленно уходить, а вот ноги стали непослушными. Неприятно щекочущий нервы страх, подбирался к сердцу. Тени у стен превращались в мерцающие образы толи людей, толи животных. Они подбирались медленно, волнами накатываясь на распростертого на полу капитана. Наверное, на какой-то миг, он все же, терял сознание и вот, сейчас безвольно лежал испытывая необъяснимое чувство пустоты и отрешенности. Тени и образы расплывались, приобретая чудовищно не естественные размеры, потом, неожиданно сужались до узких диагоналей и снова выпучивались шишкообразными наростами похожими на выпуклые, закрытые веки чудовищных глаз, и… Лопались, на краткое мгновение, успевая взглянуть на Кэпа зловещим, всепожирающим взором. Капитану в такие моменты казалось, что он проваливается куда-то в бесконечность, в кромешной тьме и с невероятной скоростью. Душа его при этом, которую, он так естественно, теперь ощущал, порывалась вырваться из мрака пустоты. Сознание то появлялось, то исчезало, и в этих интервалах, капитан слышал неразборчивую речь Фока, Сэма и кэбовского инженера. Слушал их неестественно приглушенные голоса и… Засыпал…

– Капитан, Кэп Сноу! Ответь, не молчи

– Сэм, не вздумай входить в пещеру! К вам, идет помощь!

– Да, вытащите его в конце- концов, оттуда! Ведь, он еще жив!

– Я тащу, тащу! Но. Он лежит за большим камнем! Не могу перетянуть через него!

– Помощь не успеет, я вижу их… Они, окружили его со всех сторон! Их много!

– Да, кого их -то!?

Обрывки разговоров, пролетали через сознание капитана, как быстро летящие облака, не задерживаясь. Они были одновременно близки и чужды. Абсолютно все вокруг становилось малосущественным, кроме ожидания величайшего и глубочайшего забвения. Даже, голос Спайса, такой, до боли знакомый и родной, голос погибшего друга, нисколько не удивил Кэпа и не взволновал. Сначала, ему казалось, что Спайс зовет его туда, куда он так стремительно погружался. Туда, где, как капли молока на чернилах, манили его звезды. Но, голос Спайса, становился отчего-то, все более требовательным и злым. Кэп, даже ощутил толчок в грудь и сознание, неохотно стало возвращаться. Спайс находился, здесь, в пещере, а не там, во млечном скоплении счастья и блаженства.

– Не умирай, Кэп! Открой глаза, не оставляй меня здесь! – голос Спайса переходил в крик. Старый боевой соратник нуждался в помощи.

– Ты, видишь меня? – допытывалось, мутное, переливающееся зеленоватым свечением пятно, перед стеклом шлемофона. Перед глазами Кэпа. Появляющиеся следы, как после разводов, оставляемые капельками воды или пара. Они появлялись вновь и вновь и с ними, возобновлялся умоляющий голос. Наконец, из парообразного пятна, очертился рот, глаза, нос и проявился образ лица Спайса. Образ, то распадался, то, как мозаика, вновь складывался в знакомые очертания. И Кэпу, вдруг, стало нестерпимо больно. Боль ощущалась во всем теле, но особо в голове, будто кто-то, раскаленными щипцами, пытался вырвать мозг. Боль опротивела желанию до конца очнуться, хотелось, обратно, туда, к звездам… Но, настойчивый голос друга и эта же, все пронизывающая боль, все-таки вырвали сознание капитана в реальность.

– Откуда, ты Спайс? Что, ты, здесь делаешь?! – Кэп почувствовал свои онемевшие губы, но голоса не было. В горле стояло такое жжение, будто туда налили раскаленного масла.

– Не уходи, Кэп! Не умирай! Не оставляй меня здесь! – лицо Спайса, казалось, вплотную прильнуло к стеклу шлемофона. – Потерпи, друг! Потерпи, родной! Ты, моя последняя связь, с этим долбанным миром! И этим, мракобесным состоянием, в котором, сейчас, нахожусь. Мне нужна твоя помощь, а тебе, моя. – образ Спайса, говорил быстро, почти, скороговоркой и постоянно оглядывался по сторонам. – Прочь, уроды! – иногда, стремительно бросался он, на колышущие позади тени, которые плотным кольцом обступили, распростертое на камнях тело капитана.

– Кто это!? Что здесь происходит, Спайс!? – мысленно вопрошал Кэп. – Где мы!?

– Я на том свете, будь он неладен! А ты, еще здесь… Скажи своему придурку, сержанту, чтобы не вздумал стрелять! Я подтащу тебя сейчас к выходу! Иначе, эти твари поглотят тебя.

– Мне трудно дышать… – захрипел Кэп, почувствовав, как его тело, медленно волокут по пещере, к выходу, где с выпученными от страха глазами, стоял Сэм, сжимая в одной руке автомат, а другой

тянул за тросик. Кэп никак не мог сообразить, каким чудом, этому полу видимому образу, удается толкать его тело. Он явственно ощущал, как руки Спайса обхватили его за плечи и сантиметр за сантиметром, продвигали к выходу, как разбитую куклу. Иногда, ужасные тени, приближались совсем близко. И тогда, образ Спайса, кидался на них, как разъяренный тигр. Тени отступали и раздавался истошный вой, парализующий разум.

– У-у-у. Страшные твари отступали к стенам пещеры, сбиваясь и сливаясь в общую массу. Отовсюду мерцали гневом ненавистные глаза… И лопались… лопались, как мыльные пузыри. Но, больше всего, Кэпу хотелось дышать. Чтобы прошла эта, пронизывающая тело боль. Если, он еще не задохнулся, так это благодаря фотосинтезу организма. Пытаясь, предостеречь Сэма, чтобы тот не использовал автомат, но не имея возможности произнести хоть слово, капитан, из последних сил приподнял правую руку, но видимо, слишком поздно.

Обезумев от страха и нарушая все инструкции, сержант попытался уничтожить, уже вполне видимого врага, навалившегося на капитана. Он видел, что попал, и даже, услышал оглушающий скрежет и вой. Луч автомата разрезал образ Спайса и выгнул его дугой, прожигая в нем огромную дыру и устремился дальше, прожигая тени, пока не достиг стены пещеры. Ударил в нее, высыпая кучу искр, а потом, ответная волна зеленого свечения, словно вырвавшись под огромным давлением, пронеслась над головой капитана, устремляясь к выходу из пещеры и сметая на своем пути, и тени, и стрелявшего из автомата сержанта.

Полнейший мрак и тишина повисла в подземном склепе. Но, ненадолго. Изредка, слышалось потрескивание в стенах и сопровождающие их шорохи.

– Сэм, Сэм! Что у вас, там происходит!? – занервничал сержант Том, когда тросик в его руках, стал вытягиваться без особого труда. Прошла всего лишь минута, как Кэп и Сэм стали обследовать какой-то природный грот. Потом, эфир взорвался бестолковыми переговорами, а за тем, обвис трос…

– Стой там, где стоишь! В тоннель не входи! – Наперебой орали голоса в наушниках. – Сейчас, вам, помогут!

Том видел, как уже приближаются два спасательных дэсика. Он даже, радостно помахал им рукой, когда в ушах послышался леденящий кровь вой.

Сержант, инстинктивно отшатнулся от проема тоннеля и машинально стал перебирать руками тросик… Ведь, там на другом конце, находились его товарищи. Успев вытянуть не более десятка метров, он, даже, не увидел, а почувствовал, как нечто пугающее и неведомое приближается к нему. Надо бы, уйти с прохода и спрятаться, но парализующий страх, сковал мышцы и волю. Взгляд Тома уперся в волну зеленого света, переливающегося, словно шкура огромного питона. Волна приближалась, раскрывая невидимую пасть, поглощая сознание, без боли и без шума, как дуновение ветра. За тем, сержанта подхватило и понесло с головокружительной быстротой. Краем сознания, он еще успел заметить, как его тело, перекатываясь с насыпи, сорвалось на дно карьера. Яркий свет звезды ослепил и все, что было когда-то Томом, растворилось в безграничной вселенной, став частью бескрайнего мироздания космоса.

– Друг, ты жив? – Вновь проявился перед лицом Кэпа, наполовину размытый образ Спайса, еле флюисцирующий в кромешной темноте.

– Чуть, не грабанулся совсем!

Кэпу показалось, что Спайс ощупывает его, своими невидимыми руками, желая убедиться, что капитан живой и невредимый.

– Ну, хвала создателю! А я, уже подумал, все, кранты! Не лезьте, вы, больше в эти пещеры! Тут, такое творится! Что не выразишь и словами! Не знаю, на какой хрен, понадобились вам, эти скалы, но я, безудержно рад тебя видеть, капитан! Мне чертовски надоело находиться в этом пристанище вечного холода. Но, самое ужасное, отсюда нет выхода. Однако, я уже придумал, как ты, можешь забрать меня с собой. Только, торопись, друг! Скоро отлив энергетики и меня опять втянет внутрь к этим отвратительным мутантам! Если бы, ты, знал Кэп, как я устал здесь находиться. Если бы, ты знал… Без энергии, я бесплотный дух, а у тебя в скафандре уже нет заряда. Я спрячусь в камне у тебя под правым боком. Зажми камень в ладонь, забери с собой и увези подальше отсюда.

– Спайс, неужели, это и в самом деле, ты!? – Капитан, всматривался в тающий и уменьшившийся образ друга и не мог поверить. Это какое-то наваждение…

Обессиливший, Кэп закрыл глаза. Звон в ушах, предвестник удушья, усилился. Энерго-кристалл в гермокостюме, был полностью разряжен. Образ Спайса больше не беспокоил. У входа в пещеру, показались лучики света. Робот-луноход, весь светящийся рефлекторами как новогодняя елка сполз внутрь. Кэп пошевелил правой рукой и нащупал у себя под боком, небольшой овальный камень, размером с куриное яйцо. Поднял его и зажал в ладони. За тем, левой рукой отстегнул крышку нагрудного фонаря, вытащил разряженный аккумулятор и вложил на его место камень. Последнее желание призрака Спайса было соблюдено. На это ушли последние силы. Теряя сознание, капитан наблюдал как робот подкатился к гильзе с пробами, забрал ее и стал удаляться к выходу из пещеры. Неужели, он пришел лишь за ней? – угасающим сознанием подумал Кэп, ощущая, как проваливается, в так желаемое им забвение.

О, небо! Как велика голубизна, манящего, бескрайнего простора! И, чувствуешь себя седым юнцом, перед лицом могущества такого!

Кто может небо покорить? Никто! Оно лишь, только зримо! Но, видимость границ его, меняется неумолимо!

Ты, порожденье чьих-то рук! Ты, сильного ума причуда!

Когда нам плохо, мы, к тебе, взор обращаем в ожиданье чуда!

Глава 4

Планета Ворожея. г. Дирс.

Звияга любило утро. С рассветом, пока, мать еще спала, она выскальзывала из-под одеяла и босиком выбегала на двор. Быстро умывалась прохладной водой из большого глиняного кувшина и после, расчесав гребешком золотистого цвета волосы, направлялась на окраину поселка, где начинался глубокий овраг. Там, под тенью деревьев, у нее был свой родник, с холодной и чистой ключевой водой. Каждый раз, очистив его от сухой травы, нанесенной ветром, она усаживалась на небольшие валуны и любовалась восходом солнца. В эти, тихие, первозданные минуты пробуждения природы, она, часто задумывалась о мире, в котором жила, о людях, живших в страшной несправедливости, о себе самой. Зачем, небо? Зачем, земля? Зачем, животные и птицы? Кто это все придумал и создал? Пытливый ум девочки, запоминал и впитывал в себя то, что интересовало. Но, больше всего на свете, она пыталась, разобраться в необъяснимых и порой противоречивых явлениях, которыми наполнен был, многогранный мир живой природы, и в своих необычных способностях, про которые знали лишь она и мать. Но, мать, не хотела раскрывать дочери таинства колдовства и магии, да и сама, занималась лишь лечением травами и изредка ворожбой. Однако, Звияга, по мере взросления, сама уже могла сопоставлять то, что видела и чем владела. Она, безошибочно определяла, что представляет из себя тот, или иной человек, стоило, лишь вглядеться в него повнимательней и перед взором вырисовывалась картинка, или видение прошлого, настоящего и будущего, плохое и хорошее. А она, была, лишь сторонним наблюдателем. И постепенно, укрепляла свой чудодейственный дар. Который, как часто говорила мать, мог обернуться для нее бедой.

Расправив на себе легкую, без рукавов тогу, Звияга сняла с куста ракиты два кувшина с тонким горлышком, наполнила их водой и направилась в город Дирс.

Шествуя по мощеным улицам просыпающегося города, Звияга с интересом разглядывала людей, спешащих по своим делам. Лоточники выкладывали товар, торговцы везли телеги с разнообразным товаром. Все вокруг, суетились и торопились, и город как по волшебству, оживал прямо на глазах. На базаре, девочка оставляла кувшины с водой у знакомого лоточника, дедушки Фурды и спешила забраться на каменный парапет, откуда хорошо просматривалась гавань морского порта. Можно было любоваться синим морем и стоявшими на рейде парусниками. Сейчас, когда война на севере закончилась, это были, в основном, торговые корабли. Скучно девочке никогда не было, торговые караваны прибывали в город ежедневно, а новые люди в диковинных одеждах привлекали внимание. Сходила она с парапета лишь когда лучи солнца ощутимо начинали припекать кожу рук и лица и Звияга шла раздавать жаждущим воду. На вырученные деньги, она покупала хлеб и молоко. Так было и сегодня.

– Ну, что, дочка, пора за дело? – выпрямился старик Фурда, перебиравший финики в своей корзине.

– Пора, дедуля, пора… – улыбнулась она, немного разочарованная тем, что в гавань сегодня, не зашел ни один корабль. И, судя по тому, как сгущались на горизонте грозовые тучи, к вечеру можно было ожидать сильный, проливной дождь.

– А, ты, все хорошеешь и хорошеешь с каждым днем! – оглядел Фурда, гибкий девичий стан. И Звияга, зарделась от смущения, опустив глаза.

– Жениха бы, тебе, богатого да знатного. – продолжал торговец, наблюдая, как Звияга, собирается побыстрее уйти. – Возьми-ка, вот фиников, они очень полезны.

– Спасибо, дедуля! -приняла девочка угощение. – А, женихи, мне без надобности. Да, и кто позарится на бедняжку? – Она весело рассмеялась и подхватив свои кувшины, пошла по торговым рядам, бойко выкрикивая на ходу. – Кому водички устричной? Живой, прохладной, ключевой! Жажду сразу утоляет, настроенья прибавляет. Кто попьет такой воды, будет день жить без тоски! Торговцы узнавали ее и радушно улыбались, готовые платить за глоток живительной влаги, а больше из симпатии к такой чудесной девушки, прямо-таки излучающей собой добро и хорошее настроение.

Торговые ряды лоточников, были лишь частью огромного базара Дирса, чем так славился город. А вот, на богатые вещевые рынки, девочка заходила не часто и то ближе к вечеру, когда, палящее солнце уже порядком изнуряло стражу и те, ослабляли свой догляд за порядком. Звияга с осторожностью обходила иностранце- торговцев, интуитивно выискивая кому можно погадать на руке. Такое гадание, почти всегда, щедро вознаграждалось, если толмач-переводчик не прогонял ее. Но, стражники, были на много хуже, они могли схватить и даже избить. И не мудрено, ведь одежда девочки, больше напоминала одеяние бродяжки.

Стоя в раздумье, ходить или не ходить сегодня в иностранные ряды, она заметила, как по склону, к недавно построенному дворцу хана Пурума, катилась карета, сопровождаемая кавалькадой всадников. Позолоченные попоны коней, шикарная упряжь, говорили о том, что это какой-то высокопоставленный сановник возвращается во дворец правителя Дирсунии. Даже, не дворец, а самый настоящий замок-крепость, возвышался на холме в паре километров от портового города, задней часть своей упирающийся прямо в высокие скалы начинающегося предгорья, а передний фасад, обнесен был четырехметровой каменной стеной. Широкие, массивные дубовые ворота, всегда охраняли лучники и конная стража. Так оградил себя от внешнего мира, нынешний император, хан Пурум, после не совсем удачного свержения бывшего правителя Дирса, правление которого было столь скоротечно и столь ярко, что люди страны, до сих пор вздрагивают от страха, лишь об одном упоминании о нем. Для самого Пурума, жутким напоминанием о Кэпе Сноу, осталось обожженное лицо, выбитый глаз и культя правой руки. От старого дворца, где и произошло кровавое побоище, не осталось и камня на камне. Жители города, по приказу Хана высадили на том месте саженцы дикого абрикоса. Этим лишь, и ограничился, якобы процесс забвения, по тому, что никто, доподлинно не знал куда исчез бывший Божественный император. Ни его трупа, ни трупа его дочери, так и не было найдено. Слухи о том, что кучка воинов во главе с Кэпом, прятались где-то в горах, так и не подтвердились. Это обстоятельство, успокаивало хана и одновременно тревожило. Безопасный враг – это мертвый враг. Кроме того, захватническая война на севере материка, обернулась полнейшим поражением. Удача отвернулась, от некогда непобедимых воинов-кипчаков. Позорнейшее их отступление, стало крушением всех надежд Пурума, на безграничное царство.

– Боже! Какой урод! – разглядывал себя в зеркале хан. Лицо, испещренное шрамами от глубоких ожогов, изуродованную глазницу, приходится прятать за шелковой повязкой. Теперь, его не узнал бы и собственный отец. Но, того, уже давно не было в живых, а троих сыновей забрала война. Волна безудержного гнева, часто охватывала хана, когда он задумывался над причинами своих бед. Грудь его самопроизвольно вздымалась, словно кузнечные меха, к голове приливала кровь и лицо багровело, делая его еще ужасней.

– Визирь! – призывно заорал хан, срывающимся на хрип голосом. – Где, ты, жирная собака?

Две черные пантеры, лежащие у входных дверей опочивальни, резко вскочили, потягивались, глядя на хана желто- холодными, спокойными глазами. Дверь немного приоткрылась и в нее протиснулась лысая, в складку, голова визиря. Он, боязливо покосился на двух больших, хищных кошек, не решаясь войти полностью.

– А-а-а, трусливый осел! Чего таращишься? Зови слуг, пусть кормят их поскорей! – Хан тоже побаивался этих диковинных животных, которых никогда не видел у себя на родине. В кафских степях, паслись лишь лошади, бараны и быки.

Дверь опочивальни, тихо закрылась. – О, Всевышний! За что мне столько несчастий на мою голову?! – Хан воздел руки к высокому потолку. – Все не так! Все наперекосяк! Войну проиграл, сыновей потерял, а теперь еще, лишился и покоя! – Даже в хорошо укрепленном и охраняемом дворце, хан не чувствовал себя в относительной безопасности. Неудобства доставляли и пантеры, которые, по настоянию жреца, якобы оберегают от злых духов. В опочивальню вошли два мальчика эфиопа, с большими блюдами в руках, на которых лежало сырое мясо и стали кормить кошек. Только, после этого вошел визирь и услужливо склонил голову в ожидании. Три раза, протяжно прогудели сигнальные трубы. Это означало, что вернулся из поездки верховный жрец, правая рука хана, маг и чародей, Азар Тригат.

– Наконец-то! – облегченно вздохнул Пурум. В обществе Тригата, он чувствовал себя более уверенно.

– Ну? «Чего встал как истукан?» – сказал, как пролаял хан, обращаясь к визирю. – Тащи мой нарядный голубой халат и сапоги, да не забудь тиару и воды умыться!

Визирь бесшумно удалился, а хан крадучись подошел к окну и выглянул во двор. Азар Тригат легко спрыгнул с кареты и поднял голову, глазами отыскивая окна опочивальни хана. Изумрудно-зеленые глаза Тригата, всегда завораживающе действовали на Пурума, хотя, кроме абсолютного равнодушия, он там, больше ничего не видел. Хан невольно отшатнулся от окна, но тут же опомнился. Притворно улыбнулся и помахал единственно здоровой, левой рукой.

Азар Тригат, в свою очередь, прижав ладонь к груди, сделал полупоклон, после чего, решительно и быстро взбежал по ступенькам крыльца замка. Черная, с серебряными нитями накидка, развевалась у него за спиной, как крылья ворона. Золотистого цвета волосы на голове, украшала красная диадема. Все эти детали вкупе, создавали поистине демонический образ. За жрецом, торопясь семенила, низкорослая, кривоногая стража. Лишь, своим соплеменникам, хан доверял свою охрану.

А когда, полуденное солнце, умерило свой пыл и с востока, небо окуталось свинцовыми тучами, в большом зале дворца, обвешанного голубого цвета гобеленами, состоялась доверительная беседа, двух совершенно разных по психотипу людей, объединённых одним почти желанием. – Править! Один, миром людей, другой, миром духов.

Нам многое не нравится и любим мы, не всех.

Утратам огорчаемся, злясь на чужой успех.

Увидеть все пытаемся, лишь изнутри себя.

И часто ошибаемся в устоях бытия.

Чужих, пороки видимы, свои ж, таим в себе.

Хотим казаться лучше, но лишь вредим судьбе.

Мы, словно бы, раздвоены, души покоя нет.

Не всем придет прозрение, как жить на склоне лет.

Как мыслить по-другому и зло в себе глушить.

Коснувшись неизбежного, суметь все изменить.

Желанье отличаться, так свойственно людям.

Нельзя уподобляться животным и зверям.

Душа же, мыслит разумом и ищет двойника.

И чувство одиночества преследует тебя.

Гармония с природой, лишь идеал добра.

Задуманного вечностью, нам не узнать пока.

Помимо добродетели, людской мир полон зла.

И миру бесконечности, уже грозит беда.

Я, объехал всю северную границу, – тихо вещал Тригат, полу лежа отдыхая на пестром пушистом ковре, обложившись по бокам, маленькими пуховыми подушками. – Я поставил предел для всех врагов Дирсунии. Духи земли и неба помогали мне в этом. Все двенадцать духов, которые служат мне, заверили, что враг более не вступит на наши земли.

Хан Пурум, слушая Тригата, мерно раскачивался в кресле. Вдруг, замер. Слова жреца, ни малейшим образом не успокаивали, он чувствовал, что зреет нечто большее, чем захват страны неприятелем и не ошибся. Последующее, о чем поведал Тригат, ввели хана в оцепенение.

– Я не буду ничего скрывать от тебя Пурум, но Боги, отчего-то разгневаны. Дирсу, все же, грозит опасность. Только, еще не известно, в чем она выразится. Будут ли это мор и болезни, голод или стихийные бедствия, пока не ясно. Очевидно одно, духи зла во великом множестве поднимаются из земли. Я видел их. Они бродят по стране, предвещая большую беду. Но, ты, хан, не бойся, я сумею защитить тебя. Я соберу всех живущих в стране знахарей, ведьм и ворожеек, и исполню великое жертвоприношение. Это должно помочь. Мы сожжём на кострах сотни ведьм, предадим закланию пятьсот быков и умертвим тысячи рабов, чтобы реки крови, Боги увидели с небес и приняли наш дар. Но надо торопиться. Глаз бога ночи – Крис, становится багровым, на солнце проявились темные пятна. Боги жаждут крови, они требуют жертв. Больших жертв!

Хан Пурум сидел неподвижно, отрешенно глядя в пол единственным глазом. Пальцы уцелевшей руки, чуть подрагивали, выдавая огромное волнение. Хан не мог принять душевно и поверить в силу колдовства, не верил он и в жизнь после смерти. Смерть для хана ассоциировалась с полным уничтожением всего сущего, когда наступает полный конец и мрак. И, неуемный страх перед смертью, все чаще и чаще посещал сердце. Но, в тоже время, он не мог не верить в существование Богов. Он собственными глазами видел, как Боги дали свое благословление бывшему императору Дирса и наделили его силой небесного огня, вознесли до небес вознеся на облака. А что может Тригат!? Ничего! Одни лишь пустые слова и обещания!

– Вот что говорит книга-жизни, священная скрижаль, – продолжал, тем временем, колдун, не обращая внимания на душевное состояние хана. – «… Невидимые смертным, они видят всякого. Все, что появляется на земле, проходит через луну-Крис и наоборот…» – Убывающая луна, будет покровительствовать нам. Времени остается не больше недели. Помнишь, хан, ты рассказывал мне о коронации Кэпа. Сам Тригат, никогда не встречался с ним. Столь скоротечно было его правление. – Так вот, ты, хан, упоминал про огненный скипетр, силу какой он обладает. Нам необходимо проделать тоже самое. Мы проведем жертвоприношение на пирамидах!