Крах лояльности

– Вынуждаете меня пойти на уступки.

– Приятно иметь дело с трезвомыслящим человеком.

– Не оставляете мне иного выхода.

– Гарсия, хватит оправдываться. Что решили?

– Согласен, но …

– Дорогой, никаких но. У вас есть рабочие материалы исследований?

– Самойлов хранил все материалы в файловом ресурсе лаборатории. Я имею доступ к ним.

– Необходимо немедленно сделать копию рабочих файлов.

– Хорошо. Жалко Георгия. Гениальный человек, без него будут трудности.

– Какие?

– Будучи научным руководителем, Самойлов планировал эксперименты. Все сотрудники лаборатории их выполняли, обрабатывали результаты и оформляли отчёты. Он самостоятельно анализировал полученные результаты и выстраивал представление об информационном поле. Нам сообщал лишь основные положения своей теории. Многие частности хранил в своей голове.

– Первым делом, Гарсия, вы должны разобраться в наследии Самойлова. Будете научным руководителем работ на Грейте. Если справитесь, то руководство страны вас не забудет.

Глава 3

Утром о нас с Полем никто не вспомнил, и мы отправились осматривать достопримечательности Грейта. Остров вытянулся с севера на юг узкой полосой. Его северная сторона примыкала к небольшой бухте, на берегу которой находились причалы для пассажирских и грузовых судов и складские помещения. Спуск к бухте ограничивала высокая ограда с пропускным пунктом, где дежурили вооружённые охранники. Рядом расположились невзрачное здание приёмного отделения, которое мы посетили сразу после прибытия на остров, и корпуса Клиники лояльности, рассчитанные на большой поток несознательных клиентов. Южнее находились гостиница, столовая и компактный спортивный комплекс для преступного элемента. Всё это выглядело весьма необычно для тюремных условий. Дальше к югу возвышалось многоэтажное, величественное здание Центра изучения мозга и обнесённый оградой жилой комплекс для сотрудников, включающий гостиницу, ресторан, бассейн, стадион. Южную часть острова занимали электростанция, опреснительная установка, резервуары с водой и огороженная высоким глухим забором зона, в которой хозяйничали охранники. Там, скорее всего, были спрятаны казармы, склад оружия и боеприпасов, центр контроля обстановки на Грейте. На острове была создана система тотальной слежки. Всюду мы обнаруживали неудачно замаскированные, а иногда открыто размещённые видеокамеры. Они встречались везде: в гостинице, столовой, спортивном комплексе, на дорогах, пешеходных тропинках, оградах, заборах. Редкий уголок острова не просматривался системой. Мрачную картину дополняли роботы с травматическим оружием, которые следили за порядком. Бдительная охрана позволяла пациентам клиники свободно перемещаться, но следила за каждым их шагом.

Арестанты, живущие в гостинице, регулярно встречались в столовой. Здесь они знакомились, обменивались впечатлениями, тревогами. Когда мы нагулялись и явились на обед, к нашему столику подсел высокий, коротко остриженный, широкоплечий, парень с накачанными мышцами.

– Мы все, господа, попали в дерьмовую ситуацию. Лучше держаться вместе и помогать друг другу. Давайте познакомимся, – предложил он. – Я Курт, а вы кто, как попали сюда?

– Ренуа, бывший финансовый аналитик, а теперь убеждённый борец за права человека, – с улыбкой произнёс Поль.

– Здесь лучше говорить не так громко, – предупредил Курт.

– Питер Самойлов. Совсем недавно был успешным специалистом в области искусственного интеллекта, но помог Полю скрыться от полиции и стал преступником, – ответил я. – Вы какими путями попали на остров?

– Самое смешное, что я никогда не занимался политикой. Целыми днями пропадал в бассейне, усиленно тренировался, готовился к чемпионату по плаванию, считался претендентом на победу. Моим успехам жутко завидовал конкурент, который был вечно вторым. Устав от длительного противоборства, он сочинил гнусную кляузу: обвинил меня в критике существующего режима и призывах к его радикальному изменению. Меня тут же арестовали. Неизвестно откуда взявшиеся свидетели показали, что слышали мои крамольные речи. Судебная система сработала моментально, и вместо чемпионата я оказался на Грейте.

– Что тут делают с арестантами? – поинтересовался я.

– Сначала у них сканируют какое-то поле. После чего долго расшифровывают его и готовят необходимые изменения. Потом наступает самый ответственный этап. Несчастного запихивают в кабину какого-то аппарата, привязывают ремнями, чтобы не дёргался, и запускают коррекцию сознания. Нас убеждают, что операция проходит быстро и без боли. Главное не волноваться, не напрягаться и думать о чём-нибудь приятном. Тогда всё пройдёт без осложнений, и бывший диссидент превратится в примерного гражданина. Через день мне назначена такая операция.

– Боишься, Курт? – спросил Поль.

– Разумеется. А кто не боится? Во-первых, операция иногда заканчивается неудачно. Во-вторых, я не хочу стать послушным идиотом.

– И что собираешься делать? – Поль с любопытством посмотрел на спортсмена.

– Хочу бежать, – полушёпотом произнёс Курт.

– Комендант сказал, что удачных побегов с острова не было, – возразил я.

– Любопытно, – вмешался Поль. – Если не секрет, как вы планируете покинуть Грейт?

– Ближе к сумеркам прыгну со скалы в воду и поплыву.

– Но до ближайшей суши сто километров и множество акул: белая, тигровая, бычья, рифовая, песчаная и другие – они с удовольствием позавтракают свежим молодым телом, – продолжал допытываться Ренуа.

– У меня пятьдесят шансов, что доберусь до берега, или подберёт какое-либо судно, и пятьдесят шансов, что сожрут акулы, или охранники обнаружат в море и вернут на остров. В любом случае это лучше, чем попасть в лапы местных эскулапов. А вы что будете делать?

– Мы второй день на Грейте и знакомимся с обстановкой, – ответил Поль. – Ваш план, Курт, слишком рискованный. Весь остров нашпигован средствами слежения, прыжок в воду будет сразу замечен, и охрана острова тут же начнёт поиски. Скорее всего, через пару часов вас найдут. Комендант грозил применить суровые меры к беглецам.

– Я кое-что придумал для охраны. Надеюсь, её обмануть.

Несколько дней о Коле не было известий. Затем в столовой из разговоров арестантов мы узнали о побеге отчаянного пловца. Он всё-таки прыгнул с высоченной скалы в воду и не разбился. Охрана искала его целый день и нашла далеко от острова. Беглеца вернули на Грейт и поместили в изолятор.

По вечерам Поль сидел в местной библиотеке, хранящей огромное количество электронных книг, а я гулял по острову и строил в голове план побега.

Я любил стоять на краю скалы, смотреть на неспокойное море и дышать свежим воздухом. Сюда редко кто забредал. В одиночестве хорошо думалось. Однажды, подходя к любимому месту, заметил девушку, которую окружили три арестанта.

– Чего пристаёте к девушке? – возмутился я.

– Проходи, не мешай, – ко мне повернулся высокий, худощавый парень с перекошенным лицом и отвратительной татуировкой на руках и шее.

– Вы что задумали? – не отставал я.

– Кто ты такой? – разозлился длинный, похоже, предводителем компании.

– Такой же, как вы, пациент клиники.

– Эта девица – дочь коменданта Грейта, по милости которого над нами здесь издеваются.

– И вы хотите поиздеваться над ней, чтобы отомстить Свенсону?

– Догадливый. Сейчас сбросим её со скалы, и концы в воду.

– Во-первых, видеокамеры всё зафиксируют, а, во-вторых, я не позволю вам тронуть девушку.

– Тогда мы сначала сбросим тебя со скалы, а потом комендантскую дочку.

– Полагаю, что ты переоцениваешь свои возможности.

– Ну, гад, ты сам напросился, – предводитель двинулся на меня.

Я вовремя присел, и его рука просвистела над головой. Мой левый кулак вонзился в его печень. Длинный ойкнул от боли. Последовавший затем апперкот завершил дело. Оппонент рухнул, как подкошенный. Его приятели удивились стремительно завершившемуся поединку, опасливо посмотрели в мою сторону.

– Забирайте тело и уматывайте поскорее, – приказал я.

Арестанты схватили под руки длинного и быстро куда-то поволокли.

– Ловко вы с ними расправились. Наверно, занимался боксом? – девушка с восхищением посмотрела на меня.

Только теперь я разглядел симпатичную, стройную особу с явными признаками волевой, сильной натуры: овальная форма лица, низко посаженные брови, светло-карие глаза, ямочка на подбородке.

– Отец хотел, чтобы я мог постоять за себя, и отвёл к известному тренеру бокса. Он научил меня способам ведения боя, – ответил я. – А почему вы молчали и не звали на помощь?

– Я хотела вцепиться в негодяя ногтями и зубами и упасть в море вместе с ним.

– Отчаянная девушка. Я часто прохаживаюсь по вечерам, но вас никогда не встречал.

– Предпочитаю гулять утром, а сегодня не удалось.

– Вечером многие арестанты шатаются по острову. Среди них встречаются и настоящие преступники, и безвинно осуждённые. Неужели отец отпустил вас одну?

– Он послал со мной робота-охранника Джека, но я приказала ему остаться дома. В результате чуть не погибла. Давайте познакомимся, мне нужно знать имя своего спасителя. Меня зовут Алис Свенсон, и мой отец – комендант Грейта.

– Питер Самойлов, преступник, приговорён к высшей мере наказания за то, что пустил переночевать человека, преследуемого полицией.

– Неужели за это так сурово наказывают?

– Наша судебная система строго карает любые нарушения установленного режима.

– Отец рассказывал о русском учёном Георгии Самойлове. Вы слышали о нём?

– Конечно, это мой отец. Он создал теорию информационного поля человека. Теперь она используется в Клинике лояльности для исправления психики преступников. Скоро откорректируют и моё сознание, чтобы не пускал домой инакомыслящих. Забавная получилась история.

– Я слышала, что ваш отец отказался работать на острове.

– Он не захотел участвовать в бесчеловечной программе «Лояльность» и создавать средств психической обработки граждан. В наказание отца лишили работы и средств существования, что окончательно доконало его.

– Жалко.

– А как ваш отец стал комендантом острова?

– Старый знакомый Куртис, назначенный куратором программы «Лояльность», предложил ему руководить исправительным комплексом Грейта. Для отца предложение советника президента было единственным шансом поднять своё благосостояние и положение в обществе.

– Алис, а что вы делаете здесь?

– Отец привёз меня на Грейт и устроил в свою администрацию.

– Вы полагаете …

– Питер, давай перейдём на ты, – предложила Алис.

– Хорошо, – согласился я. – Ты полагаешь, что дело, которым занимается твой отец, идёт на пользу народу?

– Конечно. На остров привозят преступников, а увозят назад законопослушных граждан. Никакая пенитенциарная система не способна на подобную трансформацию.

– Говоришь логично, но не учитываешь, что среди пациентов Клиники лояльности половина совершенно нормальных людей, над которыми совершается чудовищное насилие.

– Но это ошибки судебной системы.

– Она действует в соответствии с законами нашей страны, написанные в интересах правящей верхушки. Ей нужно послушное население. Граждане должны вкалывать за гроши и помалкивать, стиснув зубы. А недовольных без разбора отправлять на исправление. Вот истинная цель программы «Лояльность», которую реализует комплекс Грейта.

– Питер, ты преувеличиваешь.

– Хорошо, вот пример. Ты, наверно, знаешь, что совсем недавно с острова пытался бежать пациент Курт, чтобы избежать коррекцию психики. Он прыгнул со скалы в море, рискуя разбиться, или быть съеденным акулами. Уплыл далеко, пока его не нашли охранники и не вернули на Грейт. Курт – успешный спортсмен. Один негодяй написал на него донос, обвинив в несовершенных грехах. Наша судебная система, управляемая сверхразумным искусственным интеллектом, не утруждаясь доказательством вины, отослала беднягу на исправление. На месте Курта мог оказаться любой из нас.

– И что отец должен был сделать с Куртом?

– Определить, что пациент – нормальный человек, никогда не интересовавшийся политикой, и отпустить на волю.

– Мне трудно спорить с тобой. На острове я меньше месяца и немного знаю о местных порядках. Попробую обсудить с отцом ситуацию с Куртом.

– Интересно, что он тебе скажет.

– Мне пора уходить.

– Проводить для надёжности?

– Не надо. Вон маячит непослушный робот. Джек, – крикнула Алис. – Хватит прятаться, иди сюда.

– Хозяйка, я получил два противоречащих приказа: ваш отец потребовал сопровождать вас, а вы велели остаться дома, – оправдывался Джек.

– И ты посчитал отцовский приказ более важным? – улыбнулась Алис.

– Да.

– Но почему не пришёл мне на помощь?

– Меня опередил молодой человек.

– Ладно, пошли домой. Питер, надеюсь, что мы ещё встретимся?

– Приходи сюда после ужина. Я буду ждать.

На следующий день после завтрака охранник, ничего не объясняя, отвёл меня в один из многочисленных кабинетов клиники, где рядом с громоздкой установкой сидел смуглый сотрудника со стильной бородкой.

– Питер Самойлов, я проведу сканирование вашего информационного поля, – заявил бородач. – Не волнуйтесь, процедура безопасная и безболезненная.

Он поместил меня внутрь установки и попросил не шевелиться. Целый час я слушал монотонный гул и ничего не ощущал. По окончании процедуры сотрудник захотел поговорить.

– Меня зовут Гарсия. Я знал вашего отца, талантливого учёного. Как вы попали на Грейт?

– Помог скрыться от полиции инакомыслящему. Теперь мы вместе живем в одном гостиничном номере.

– Почему так поступили?

– Потому что сдать его полиции – подло и мерзко. Кроме того, этот опасный преступник оказался совершенно нормальным человеком.

– Но суд решил иначе.

– В нашем суде справедливости не найти.

– Знаете, Питер, я работал с Георгием и хочу вам помочь.

– Так вы были тем другом, о котором рассказывал отец.

– Да, у нас были дружеские взаимоотношения.

– Почему же вы не последовали его примеру и согласились участвовать в программе «Лояльность».

– Комендант Свенсон объявил ультиматум: или работа на Грейте, или безработица и нищета.

– Ультиматум отца не испугал.

– Он был сильным и принципиальным человеком, а я смалодушничал. Хочу хоть как-то загладить свою вину.

– Чем можете помочь мне и моему приятелю Полю?

– По сложившейся технологии исправление пациента осуществляется за четыре этапа. На первом производится сканирование информационного поля, на втором – расшифровка полученной информации, нахождение и исправление проблемных областей, на третьем – коррекция информационного поля пациента, на четвёртом – проверка результатов коррекции. Первые два этапа лечения бояться не стоит. Самым опасным является третий этап. Мы мало знаем об информационном поле человека, его структуре и взаимодействии с головным мозгом. Однако пытаемся его корректировать, чтобы изменить психику пациента. Это сложнейшая задача. В университетской лаборатории под руководством вашего отца мы научились лечить некоторые психические расстройства. Советник президента Куртис посчитал, что теперь мы можем изменять отношение людей к власти и установленным порядкам. Но это не так. Мы способны лишь на грубое вмешательство в психику. Можем убрать агрессивность, подозрительность, самомнение, обидчивость, злопамятность. Такие сложные процедуры, как изменение взглядов на окружающий мир, нам не доступны. Диссидента, в лучшем случае, можем превратить в пассивного и безразличного ко всему гражданина.

– Как избежать третий этап?

– Я регулярно просматриваю списки поступивших пациентов. Увидев в них фамилии: Самойлов и Ренуа – взял вас под свой контроль. Обычно проведением лечебных процедур занимаются врачи клиники. Я являюсь научным руководителем в Центре изучения мозга. Руководству клиники объяснил свой поступок научной необходимостью. Я сымитирую прохождение вами коррекции. Но есть препятствие: вылеченные пациенты проходят проверку, которую проводит лично комендант Свенсон. Для проверки используется специальный контроллер лояльности, обмануть который сложно. При отрицательном результате операция коррекции повторяется.

– Можно обмануть коменданта?

– Если управлять контроллером буду я, то проверка пройдёт успешно. Позже расскажу, что от вас потребуется. Пока можете отдыхать и не волноваться.

Вечером встретился с Алис, которая пришла к условленному месту с Джеком.

– Джек, постой в сторонке, мне надо поговорить с Питером, – велела она охраннику.

– Выглядишь прекрасно, только сегодня ты грустная, – обрадовался я, увидев девушку.

– Впервые в жизни поругалась с отцом.

– Задала ему неприятные вопросы?

– Рассказала историю несчастного Курта. Он сказал, что на Грейт присылают опасных преступников, и приговоры суда не обсуждаются. Я спросила о справедливости.

– И как он реагировал?

– Отец рассердился и потребовал не вмешиваться в служебные дела. Потом, поостыв, сказал, что всё знал о Курте. Он хотел негласно облегчить его участь, но дурацкий побег всё изменил.

– Курт так отчаялся, что совершил опрометчивый поступок.

– О тебе тоже был разговор. Начальник охраны Миних доложил об инциденте с хулиганами и благородном поступке пациента Самойлова. Отец считает тебя особым пациентом. Твоё лечение будет контролировать руководитель Центра изучения мозга Гарсия, друг и ученик Георгия Самойлова.

– Спасибо, уважил.

– Понимаю твою иронию. Я просила отца не подвергать тебя исправлению и отпустить с острова. Он ответил, что не имеет права делать исключения. Раньше он выполнял все мои просьбы. Я обиделась и перестала с ним разговаривать.

– Алис, я виноват: из-за меня ты испортила отношения с отцом.

– Питер, ты ни при чём. Отца можно понять. На него давит советник Куртис, которому нужен положительный результат. А тут я высказываю претензии и просьбы. Кстати, что с тобой делают в клинике?

– Как говорит господин Гарсия, выполнено сканирование информационного поля. Теперь врачи расшифровывают мои мысли и думают, как направить их по истинному пути.

– Постараюсь не допустить операции.

– Спасибо.

– Хозяйка, извините за вторжение, но вас разыскивает отец, – в разговор вмешался подошедший Джек.

– Ладно, пошли домой, – сказала охраннику Алис. – Питер, мы ещё поговорим.

– До встречи, – ответил я.

Прошли две недели. Мы с Полем жили в ожидании счастливого избавления от мучений, но судьба распорядилась иначе. Однажды в полночь, наговорившись, мы улеглись спать. В номер кто-то осторожно постучал. Поль открыл дверь. На пороге стоял господин Гарсия.

– Извиняюсь за поздний визит, но произошло важное событие, которое касается Питера, – произнёс он. – Где можно поговорить безопасно?

– Проходите и устраивайтесь, – Поль выключил освещение. – Говорите шёпотом.

Ночной гость уселся на диван, и разговор продолжился.

– Наш план под угрозой срыва, – заявил он.

– Что случилось? – спросил я.

– К нам пожаловал господин Куртис. Он хочет лично проверить работу Клиники лояльности на примере одного из преступников. Комендант предоставил ему список пациентов, готовых к проведению операции. Советник выбрал вас, Питер, и сказал, что сам определит качество лечения. Проверка будет выполняться завтра. Поскольку работой психокорректора буду управлять я, то обмануть Куртиса не составит труда. Но потом вас подключат к специальной установке, и советник станет задавать контрольные вопросы. Вы не сможете контролировать себя и будете давать честные ответы. Тогда обман и вскроется. Я рискую превратиться из руководителя Центра изучения мозга в преступника.

– Отказываетесь от помощи?

– Нет, но действовать придётся иначе. Чтобы вы могли правильно отвечать, я принёс перечень типовых вопросов и эталонные ответы. Проштудируйте их, чтобы засели в голове. Утром примите вот эту таблетку. Она ослабит воздействие контроллера лояльности. Шансов мало, но будем надеяться на успешное завершение проверки.

Когда Гарсия ушёл, я принялся заучивать правильные ответы на контрольные вопросы и заснул за этим занятием. Утром меня разбудил Поль.

– Вставай, несчастный, тебя ждут великие испытания.

По сложившейся традиции сразу после завтрака охранник отвёл меня в клинику, в кабинет психокоррекции. Там находились три человека в белых халатах: Свенсон, Гарсия и полноватый, представительный человек, по-видимому, господин Куртис.

Прямо с порога советник засыпал вопросами. Я сразу догадался, что Куртис хочет сравнить моё состояние до и после операции, поэтому отвечал прямо, без вранья. Когда поток вопросов иссяк, Гарсия усадил меня в кабину психокорректора, закрепил ремнями голову, руки и ноги. Незаметно пожал мою руку, давая понять, что волноваться не стоит, и закрыл дверь установки. В полной темноте и тишине я просидел часа два, а, может быть, и больше. Когда уже задремал, дверь открылась. Я зажмурился от яркого света. Гарсия расстегнул ремни и выпустил меня из адского аппарата.

– Пациенту нужен небольшой отдых, – сообщил он членам комиссии и отвёл меня в больничную палату.

По дороге сказал, что психокорректор сканировал поле, не внося изменений. Теперь остаётся самое сложное: обмануть контроллер лояльности.

После перерыва комиссия переместилась в кабинет с любопытным названием «Контроль качества». Меня усадили в кресло, на голову надели шлем с множеством электродов. Куртис включил контроллер. Голова стала тяжелеть, появилось полудремотное состояние. Сознание воспринимало только голос советника.

– Гражданин Самойлов, сейчас я буду задавать вопросы. Вы должны отвечать на них честно. Понятно?

– Да.

– За что вас осудили?

– За укрывательство опасного преступника.

– Признаёте себя виновным?

– Признаю.

– Как бы сейчас поступили, обнаружив гражданина Ренуа в багажнике своего автомобиля?

– Задержал бы и сдал полиции.

– Считаете Ренуа опасным преступником?

– Да.

– Почему?

– Он призывал к свержению действующей власти.

– Отвечаете, как написано в инструкции. Немного усложню проверку. Слышите меня?

– Слышу, – голова загудела, голос советника стал тихим, как будто раздавался издалека.

– Продолжим. Так почему Ренуа не понравилась действующая власть?

– Поль говорил, что правящая верхушка заботится лишь о личном благополучии, заставляет народ помалкивать и работать, не разгибая спины.

– Уже интересно. Вы разделяете взгляды Ренуа?

– Поль во многом прав. В самом деле, наше общество состоит из элиты, которая пишет законы и контролирует их исполнение, и остальных граждан, вынужденных жить по навязанным им правилам. Чтобы люди не пытались что-либо изменить, созданы система контроля лояльности, которая подглядывает и подсматривает за каждым человеком, и судебная система, оперативно штампующая суровые приговоры за малейшее правонарушение. Ущербное государственное устройство требует кардинального реформирования. Вы согласны со мной?

– Здесь вопросы задаю я. Как вы оцениваете работу Клиники лояльности?

– Клиника на Грейте хуже любой тюрьмы. Здесь люди, часто невиновные, подвергаются чудовищным медицинским экспериментам, которые уродуют их.

– Операция коррекции пошла вам на пользу?

– О какой пользе вы говорите?

– Если отпустят с острова, будете законопослушным гражданином?

– После того, что со мной случилось, я не буду молчать. Пусть все знают, как с нормальными людьми обходятся власть имущие.

– Считаете себя …, – голос советника совсем затих, а я стал терять сознание.

Когда пришёл в себя, увидел в кабинете одного побледневшего Гарсия.

– Десять минут приводил вас в чувство, – встревоженным голосом сообщил он. – Куртис перестарался и превысил уровень воздействия на головной мозг.

– Я почувствовал изменение и потерял самоконтроль.

– Сначала вы хорошо отвечали. Это и насторожило советника. Слишком гладко проходила проверка. Куртис заподозрил подвох и резко увеличил уровень расслабления. В результате ваши ответы существенно отличались от эталонных. Разразился скандал. Советник ругал Свенсона, не выбирая выражений. Комендант оправдывался и просил время на доработку технологии.

– Что будет со мной?

– Вероятно, новая операция коррекции и новая проверка результата. Ещё раз обмануть коменданта не получится. Мне предстоит тяжёлый разговор со Свенсоном. Если не удастся выкрутится, то из своей шикарной квартиры переселюсь в вашу арестантскую гостиницу.

– Есть убедительное объяснение неудачи. Вы сами говорили о том, что исследования информационного поля человека не завершены. Не хватает знаний, чтобы проводить тонкую настройку психики преступников.

– Питер, удивляюсь вашему оптимизму. Только что сами были на грани жизни и смерти, а утешаете меня. Впрочем, воспользуюсь советом. Вас проводить до гостиницы.