Великолепный вирт

–Лену-уся, ну хватит, вот проказница, – мои безуспешные попытки поспать жена игриво прерывает тем, что щекочет губы перышком из подушки. Вынужденно открываю глаза и вижу счастливое, смеющееся лицо жены.

–Хватит спать, соня, вон солнышко давно стучит лучами в наше окошко, ты погляди во двор.

–Ле-ен, ну дай поспать еще капелюшку, – чуть приоткрываю веки, и они тут же сами собой закрываются. Лена водит перышком по губам, а я снова дергаю головой. Щекотно, перышко игриво скользит по губам не давая уснуть.

– Ле-ен, я тебя люблю.

– И я тебя люблю, моя соня-засоня.

Нежный голос жены мягким бальзамом влился мне в уши. Я в попытках ее поцеловать дергаю головой, обо что-то больно ударяюсь, открываю глаза и вижу юрту и Ашу в ней. Он терпеливо вливает в меня кумыс. Пока я смачно глотаю живительную жидкость, мой затуманенный взгляд натыкается еще и на Татума, сидящего поодаль.

–Ну, слава богам, очухался, – добросовестный Аша довольно улыбается. – Благословенный кумыс и мертвого подымет.

–Хех, Локус! Ну и заставил ты нас побеспокоиться. Второй день на руднике, и такое из ряда вон происшествие, – Татум делает огромные глаза и разводит руками. – Меня опять посещают мрачные мысли о некоем злом духе, обитающем на руднике.

– Сплюнь, Татум, сплюнь, – Аша шепчет слова какой-то молитвы.

Я, кряхтя и охая, не без помощи Аши принимаю вертикальное положение, прислоняясь спиной к каркасу юрты, в голове, словно карусель включили. Мокрый от пролитого кумыса, весь в карьерной глине, а в теле слабость, и голова гудит, как растревоженное осиное гнездо. Да уж, досталось мне на орехи.

– Не помню, ничего не помню. Что произошло? Позвольте узнать, небо упало? – спрашиваю сиплым голосом пропитого алкоголика.

– Хех, – всплескивая руками, улыбается Татум, – этот вопрос и у меня вертится на языке. Много я бы дал, чтоб узнать ответ, но кому его задать? Думал тебе.

–Ну, точно не мне, ничего не помню. Ударил нечаянно себя по ноге киркой, дальше провал, только что очнулся.

Аша, сунув мне в руку пиалу с кумысом, заботливо поправляет мокрую повязку на лбу.

–Пей, тебе понадобятся силы, – шепчет в ухо заботливый повар.

–Твой напарник Рабай услышал твой крик, перед этим он наблюдал, как ты хорошо работал. После крика – грохот, будто земля дрогнула, сразу взрыв, и огромный пласт земли сначала взлетает в верх, затем обратно вниз. Тебя и Рабая присыпало, мы еле успели вас откопать. Яму разворотило так, что она увеличилась втрое. Вот что случилось с тобой. Нет худа без добра, есть раненные, но благодаря этому взрыву, двухдневный план мы точно за сегодняшний день выполним.

– Сколько я пробыл без сознания?

– Совсем чуть-чуть, всего пару часиков наш новенький отлынивал от работы. Хм, да и сейчас, вижу, не в форме. Аша, накорми пострадальца, да посытнее, пусть силенок набирается.

Потихоньку мы проходим к достархану и рассаживаемся напротив входа.

–Точно! Чувствую в себе зверский аппетит, быка съем! – пытаюсь шутить и немного разрядить обстановку. – Слушай, Татум, у меня к тебе есть разговор.

– Валяй, от тебя сегодня все равно, кроме разговоров, никакого толку. Но я очень надеюсь, что к завтрашнему утру ты будешь молодцом.

–Уважаемый, Татум, я официально заявляю, что смогу увеличить добычу руды вдвое, а то и втрое, – в горле пересохло и запершило от взгляда окаменевшего Татума, и мне пришлось отпить кумыса из пиалы, – но есть, кхе – кхе, одно условие: ты меня назначишь своим замом.

– Вот как. Смеяться можно? Слыхал, Аша, он все-таки повредил себе голову. – Аша в недоумении застыл у очага с тарелками, от которых аппетитно пахло мясо-орехами.

– Ну, давай. Давай, расскажи, да поподробнее, а мы послушаем о твоих новаторских методах, – криво усмехаясь, Татум одним глотком вливает в себя огромную пиалу кумыса.

–Э-э-э, нетушки. Технология эксклюзивная, и карты я раскрою только после заключенного договора.

– Аша, погляди, какой веселый и находчивый парень поселился у нас. Ха, ха, ха!

Татум хохочет и одновременно хлопает себя по надувшемуся пузу.

– Локус, с тобой не соскучишься, второй день на руднике и не перестаёшь меня удивлять. Мое слово здесь закон. Если на фундаменте своих слов ты построишь здание реального повышения добычи руды, то станешь моей правой рукой, и Аша тому свидетель.

Тем временем Аша суетливо расставил на достархане яства в виде дымящегося мясного супа, приправленным чем-то восхитительным и тем отвлек нас от разговора. Некоторое время наше чавканье было единственным звуком в юрте.

Подкрепившись, решаю довериться слову старого воина и рассказываю ему свои мысли по апгрейду самого процесса добычи руды. Пока я разжевывал все тонкости, Татум и ахал, и бил себя в грудь, и с десяток раз чесал себе затылок. Приходилось неоднократно повторять сказанное. Семь потов с меня сошло, пока объяснил, и то после десятой пиалы кумыса. Наконец, босс согласился выделить мне под эксперимент одну заброшенную яму и помощника.

–Даю тебе неделю, Локус, справишься – быть тебе моей правой рукой. Не справишься – наказывать не буду, твоя инициатива направлена в нужное русло, что есть хорошо.

–Думаю, недели хватит. Но это еще не все. У меня к тебе есть просьба личного характера.

Старый воин, уже собравшись уходить, со вздохом опять плюхнулся на ковер:

–Ну, что там еще? Для одного дня мне впечатлений достаточно.

–Я намереваюсь участвовать в ближайших гладиаторских боях.

Татум со всего размаху ударил кулаком о ковер, пустая пиала из-под кумыса, взлетев, крутанулась и обиженно закатилась за подушки, а его лицо исказила гримаса ярости.

– Ты знаешь, что это такое? Не-е, он точно головой сдвинулся. Ты слышал, Аша? Только – только нашелся головастый парень, и вот на тебе – добровольно сует голову в мышеловку за легким сыром. Зачем тебе это? Ты знаешь о том, что победителей нет лет двадцать, на моей памяти.

От его рыка затрепетали мои перепонки и загорелись щеки.

– А тут такие перспективы! Станешь моим помощником – будешь сыт, обут, одет. Поставим тебе отдельную юрту. Что еще надо? Год пролетит одним днем, а захочешь – после срока останешься, и тебе будут платить полновесным золотом.

Я качаю головой, изображая гримасу сожаления.

–Пойми, Татум, у меня есть мощная мотивация, – в воздухе под куполом юрты внезапно замаячили прекрасные глаза принцессы, – и она перевешивает радужные перспективы правой руки под твоим началом. Но озвучить не могу.

Я скромно туплю глазки в пол, чувствуя, что краснею. Аша что-то тихо бормочет себе у очага, никто не расслышал. Татум в надцатый раз чешет себе затылок, потом, пожимая плечами, говорит:

– Давай так решим: у тебя на все про все неделя. Я подам заявку на турнир по истечении семи дней. Буду надеяться, что ты за это время передумаешь.

Тут же вскакивает и пулей за полог юрты, так и не доев свою порцию.

–Гуд, мой хенераль! – кричу пологу и широко улыбаюсь, энергично пережевывая огромный кус мяса, заботливо подложенный Ашой.

Утро. Пронизывающий ветер равнодушно полирует сонные тела рудокопов, собравшихся на очередное построение. Босс не в духе. Мельком взглянув на нас, невыразительно что-то бурчит и по-военному четким шагом удаляется прочь. Солнце лениво выкатывается из-за горизонта, удивленно глядя на нас, пока еще красноватыми лучами, как бы спрашивая: «И чего вы, дурачье, собрались в такую рань?» А вечно голодная мошкара, назойливо гудя, пытается облепить нас, но ее периодически сносит ветром в небо.

Найдя бригадира, докладываю о распоряжении Татума и спрашиваю себе в помощники Арчибальда. С ним, не теряя времени, отправляемся на поиски выделенной ямы. На ходу кратко ввожу его в курс наших дел.

Яма как яма, примерно в два моих роста. Недалеко, метрах в ста змеится, поросшая камышами, речушка. Чистая водица активно используется рудокопами на различные нужды. Я Наполеоном воинственно осматриваю диспозицию и после глубокомысленных размышлений выдаю первое распоряжение своему единственному подчиненному.

– Арчи, необходимо прорыть от реки до ямы, эм-м-м, небольшой канальчик.

– Зачем? – последовал ожидаемый вопрос, но не к месту. Приказы не обсуждают, иначе провал миссии обеспечен.

– Включай мозг, Арчибальд! Чтобы залить яму водой.

– Боюсь задать следующий вопрос, не то запишешь меня в деграданты, – он задумчиво дергает себя за ус, словно надеется, что от этого действа у него ума прибавится.

– Правильно мыслишь – меньше болтовни, больше дела. На кону наше дальнейшее комфортное проживание на территории рудника.

Взявшись за привычные инструменты, принимаемся ожесточенно вгрызаться в жесткую степную земельку. Работали споро. К обеду наш канальчик, больше похожий на обычный арык, был готов. Рассчитывал быстрее, но по прямой не получалось, приходилось обходить высоты по ландшафту. Закровоточили мои ладони, но я терпел, надеясь, что скоро наступят гораздо лучшие времена.

Пообедав жирнющим пловом с огромными кусками бараньего мяса, мы, не мешкая, запускаем воду по арыку. К вечеру, изрядно набегавшись с тяпками вдоль арыка, все же заливаем яму доверху. Когда вода пошла через край, перекрываем арык. Все – шабаш на сегодня. Уставшие, но довольные результатом идем в юрту пить кумыс с Ашой.

Вместо кумыса Аша загружает нас работой по кухне, а мы с мнимым ворчанием охотно помогаем. Чуть позже к нашей поварской компашке присоединяется Татум. Увидев целую бригаду поваров, он, расчувствовавшись, угощает нас отличным Бозо из личных запасов. На радостях мы с ходу приговариваем целый бурдюк этого чудесного напитка и изрядно хмелеем.

Когда мы управились на кухне, Татум предложил пойти с ним в степь и проверить расставленные силки. Мы с Арчи с радостью согласились. Надо сказать, Татум – отличный охотник, и зачастую рудник питается за счет пойманной или подстреленной им живности. Побегать пришлось много, но оно того стоило. Вернулись из степи уставшими, но довольными добычей, и продолжили пить бозошку под свежатину из зайцев и степных куликов.

Ранним утром, первым делом я мчусь рысью к яме. Глинистая почва не дает воде быстро впитаться в землю. Вода ушла лишь наполовину, к сожалению, следующий этап начинать нельзя. Ну что тут поделаешь – ждем.

Вернувшись к Татуму, докладываю обстановку, а он предлагает в ответ:

– Мои друзья, а не отправиться ли нам на охоту, раз у вас простой. Я давно хотел посетить одно место, но все никак, да и не с кем было.

– Мы совсем не против, уважаемый Татум, но боюсь – из нас охотники никаковские. И охотничьей амуниции не имеем, – обеспокоился хозяйственный Арчибальд.

– Да, верно, – весомо подтверждаю я.

– Это не проблема. Вон сундук, открывайте и выбирайте себе, что по нраву.

Нас не пришлось уговаривать дважды. Наскоро собравшись, мы, дружной компанией, отправляемся на охоту.

В половину дня пути от шахты пролегает горная гряда. В том районе водятся огромные туры и туча другой живности. Из сердца и печени тура Аша, будучи вчера под хмельком, пообещал приготовить какое-то фантастическое блюдо. И зарекся, что такое мы точно никогда не ели. Тем самым нас сильно заинтриговал, давая дополнительный стимул найти туров.

Солнце только – только величественно восходит в чертоги небесные, а мы уже в пути. Мелкие, но неприхотливые азиатские лошадки, взбивая копытцами степную пыль, резво несут нас в сторону гряды. Вокруг просыпается мир. Мимо прожужжал огромный жук. И куда его несет спозаранку? А вот лисица мелькнула за холмиком. Махая пушистым рыжим хвостом, пытается поймать полевую мышь. Вот зараза, совсем не боится нас. Чувствует рыжая бестия, что мы не по ее душу. На фоне бездонного голубого неба низко пролетает над нами коршун, азартно догоняя серого зайца. Его резкий окрик заставил вздрогнуть мою лошадку. Наш путь сокращался интересными беседами об охоте и рыбалке. Сам знаю: об этом можно говорить бесконечно долго. Время пролетело незаметно, и вот перед нами величественная горная гряда широко раскинулась в обе стороны, загораживая горизонт. Снежные вершины подпирают небо, а у подножья ждут альпинистов неприступные отвесные скалы. Свежий, наполненный морозцем воздух наполняет легкие и заставляет от избытка кислорода кружиться голову. Татум знает путь. Мы, пройдя чуть вдоль, заходим в открывшееся ущелье и идем, ведя на поводу коней, вдоль шумной, но неглубокой речушки. Часто останавливаемся и наблюдаем, как Татум вертит головой, что-то отыскивая. Ну вот, едва не пройдя мимо, находим нужное место и взбираемся по узенькой, едва заметной, тропке вверх. Поднявшись, упираемся в темный провал пещеры, судя по карте Татума, она сквозная. На той стороне огромная, скрытая от глаз долина с собственным озером.

Долина со всех сторон окружена горами, являя собой замкнутую экосистему, а главное – проход один и мы перед ним. Глядя в темный провал пещеры, поджигаем факелы и, опасливо озираясь, потихоньку пробираемся, окруженные промозглой, вселяющей страх тьмой. Сверху, как и положено в приличных пещерах, висят сталактиты, с них капает, и отовсюду веет подвальной сыростью. Шаги глухо отпечатываются на камнях, а шепот усиливается пещерной акустикой. Нам кажется, что любой услышит нас шагов за сто. Долго или коротко, но без происшествий подходим к выходу. Едва появившееся пятнышко света, постепенно превращается в огромную цветущую долину при выходе из пещеры. Столетние раскидистые кедры величественно стоят у голубого озера, под ними ковры зеленой травы и разноцветных цветов. Мириады бабочек, жуков, стрекоз и пчел порхают вокруг, создавая уют и хорошее настроение. Я и Арчи от такой красоты обалдеваем, раскрыв рты. Туристами крутим головами в разные стороны, восхищенно цокая языком, напрочь забыв о причине появления здесь. Но Татум с серьезной миной тертого охотника и завсегдатая подобных мест аккуратно ведет нас вниз, не выражая никаких эмоций.

Ба-а! Да тут охотничий рай! Долина кишит зверьем. Мы играючи подстреливаем пестрого и крикливого индюка. Наскоро поджарив его, подкрепляемся, а после нас ждет охота на туров. Эти парнокопытные сильны и быстры, и пришлось изрядно попотеть, гоняясь за ними. У самцов огромные круторогие рога и шерсть, отливающая серебром, а у самок рога меньше, шерсть медью. Из стрелкового оружия у нас арбалеты. Из них можно спокойно целиться, да и стреляют они дальше луков.

Туры близко нас не подпускают. Чуткие на звук и запах, они мгновенно убегают при малейшей опасности. Приходится медленно и тихо ползти на приемлемое для выстрела расстояние. Унимая дрожь в руках от волнения, приходится долго метиться в едва видимую серую точку. Спускать курок и с грустью наблюдать, как стрела летит в одну сторону, а тур (вот козлина) скачет в другую. Я мазал так, будто никогда не стрелял из арбалетов, а Татум и Арчи подстрелили по одному. Сей факт вызвал у меня безграничное удивление и зависть, боги охоты явно сегодня на их стороне. Чтобы не терять времени, мне доверяют разделку туш, а стрелки сотого уровня на цыпочках уходят за третьим.

Не умело, пользуясь смутными воспоминаниями из реала и коротким объяснением Татума, кое-как выпотрошил животных, вывозившись в крови и кишках с головы до ног. Когда мои друзья пришли с добычей, и увидели мой апгрейд одежды, то смеялись до коликов в животе, исторгая шутки одну хлеще другой. Наслушавшись их комментов, захохотал и я. День пролетел быстро, пора домой.

Уже вечереет. Основательно нагрузив лошадок свежатиной, отправляемся домой. Но по неким законам мироздания, такой чудесный и веселый день не мог закончиться на такой ноте. Неприятный сюрприз ожидал нас у пещеры.

Подойдя вплотную к входу в пещеру, наш караван остановился, чтобы зажечь факелы. И тут нежданчиком из темного проема пещеры вылез великан! Огромный, обросший грязными спутанными патлами мужичара, пожалуй, раза в три крупнее любого из нас. Одет он был в лохмотья, но за плечом – увесистая дубина, с меня ростом! Не спеша, удобно усаживается у входа и рокочет громовым голосом:

– Ну, привет, охотнички! Как поохотились?

Доброго здравия, батыр, – Татум на правах старшего решает вести переговоры, – на славу всем богам, потешили их мужской забавой.

Та-ак, вижу, подстрелили трех молодых туров и одну индюшку. А знаете ли вы, что находитесь на моей земле? – великан аж прищурился от предвкушения. – Здесь охочусь только я, а вы нарушили правило, с вас штраф – четыре тысячи золотых.

Но мы не ведали о том, что находимся на чьей-то земле, да и на рынке за туров не дадут и сотню.

Надо было табличку написать, – это я, не выдержав, сумничал.

И то верно, – поддержал Арчи.

А-ха-ха-ха! – великан громогласно захохотал, будто залаяли пять собак. – Ты дурак? Я грамоте не обучен, зачем она мне?

Он разводит в сторону свои огромные лапищи. А вот нам становится не до смеха. Лошадки, тихо ржа, пытаются вырвать поводья из наших рук.

Ну, потешили охотнички. Это мои угодья, и здесь я назначаю цену. Вы или платите, или превращаетесь в моих рабов. Ну, так я жду, не вижу открытых кошельков!

У нас нет таких денег, и сотню золотых не наскребем. Зачем золотые на охоте? – голос у Татума ровный и спокойный. Он внушает нам с Арчи, что все разрулится, но, к сожалению, не все так просто.

Значит, вам не повезло, охотнички, надевайте! – к нашим ногам падают три ошейника раба.

Великан нагло таращится, подмигивая нам желтым глазищем и наблюдая за нашей реакцией.

Мои друзья, это была славная охота, так не посрамим богов и наших предков, примем бой. Лучше смерть в бою, чем позорный ошейник раба, – Татум улыбнулся и искрометно вытащил свой меч. У нас с Арчибальдом холодного оружия не было, кроме разряженных арбалетов, висящих за плечами.

Я отвлеку, а вы заряжайте арбалеты и бейте злодея. Главное – попадайте ему в глаза, – едва Татум проговорил, как разъярённый неповиновением великан необъяснимо быстро подскочил к нам и что есть маху ударил дубиной оземь. Шарахнуло так, словно взорвалась граната, а взрывная волна разметала нас вперемешку с землей, камнями, лошадьми и добытым мясом. Великан, удовлетворившись результатом, взревел что есть мочи:

Да я тебе твою палку, знаешь, куда засуну?!

Снова замахивается дубиной, словно тростинкой, стремясь забить Татума в землю, будто гвоздь в доску.

Бах! Бах!

Вокруг клубы пыли и комья земли да грозный крик нашего начальника:

Врешь, не возьмешь, сын шакала!

И снова удары.

Бах, бах!

Мы с Арчи разбегаемся в разные стороны. Где он, не знаю, и, сняв со спины арбалет, дрожащими от волнения пальцами натягиваю вдруг ставшую непослушной тетиву.

Фу-ух! Наконец то! – истерично кричу и, вставляя толстый арбалетный болт в ложе, бегу на помощь Татуму. У того силы на исходе. Все медленней и медленней уворачивается от дубины наш друг, великан же напротив – не искрится лишь да молнии из глаз не летят!

Эй, кусок дерьма с дубиной, а ты знаешь, куда я ее тебе засуну?! – великолепный Арчи вовремя со своей репликой.

Великан резко разворачивается на крик, не успев заметить, как Татум, в очередной раз уворачиваясь, спотыкается и беспомощно падает в пыль. Резкий и такой желанный свист арбалетного болта, и следом пронзительный крик боли и не выплеснувшейся ярости. Нектар в наши уши.

Есть! Попал друзья мои! – Арчи воинственно трясет арбалетом, и не думая заряжать повторно. Возможно, надеется на меня, но я прекрасно понимаю, что вряд ли попаду в оставшийся глаз издалека. Оглядевшись, вижу недалеко нагромождение камней, с хорошей устойчивой площадкой наверху. С лету карабкаюсь на них, стремясь занять высшую точку, пока враг, ревя от боли, пытается вытащить стрелу из простреленного глаза. На вершине, немедля хватаю булыжник и с диким криком кидаю в чуть согнутый силуэт великана, метясь в макушку. А дальше почему-то время потекло, как в замедленной съемке. Вот булыжник летит по запущенной мною дуге и гулко стукается о густо заросший жесткими прямыми волосами затылок великана. Тот с громким воплем медленно оборачивается, и буквально через пять секунд я вижу перед собой залитую кровью одну половину лица и злобно оскалившуюся на меня вторую. Отличной мишенью выглядел налитый кровью, уцелевший глаз. Вот прям туда я и выстреливаю, радуясь будущему успеху. Но совсем не ожидал, что одновременно с моим выстрелом гигант метнет в меня свою дубину, величиной с хорошее бревно. Увернуться не успеваю, лишь инстинктивно отступаю на шаг, обо что-то спотыкаюсь и падаю спиной на камни. Меня оглушающим ударом что-то бьет в лоб, одновременно чувствую боль в затылке и в результате моментально теряю сознание.

– Ле-ен, а Лен, ну дай котлетку.

Я на кухне, в старой квартире. Моя жена стоит спиной и жарит на сковороде котлетки. Шкворчание масла в сковороде и потрясающий запах мяса с луком заставляют меня предпринимать решительные действия.

– Лену-усик мой, – я нежно обнимаю и пытаюсь поцеловать ее в шею. Часто так делаю, когда мне надо что-нибудь от нее. Но она вдруг отталкивает меня и, развернувшись, неистово колотит сковородкой по моей многострадальной головушке, приговаривая:

– Бросил меня, гад! Уехал, а каково мне одной! Гад, гад, гад!!! С каждым словом «гад» сковорода больно врезается в голову, а я лишь беспомощно прикрываюсь руками, не делая попыток убежать.

– Ой, ой! Как же больно! – хриплю осипшим голосом. Я проснулся и осознал, что это был сон, но не стало легче. Еле-еле верчу шеей и вижу, что лежу на спине своей лошадки головой вниз, отчего она монотонно ударяется о круп: бум, бум, бум, бум. Кое- как упираюсь локтями в бок лошади и принимаю вертикальное, как более достойное меня, положение.

–Ну, наконец-то, очухался, наш герой! – в один голос закричали друзья и, спешившись, подбежали ко мне.

–Сколько я был в нирване? – они обнимают меня и хлопают по плечам, искренне радуясь за меня.

– Я не знаю, про какую нирвану ты спрашиваешь, нет с нами женщин, но в отключке ты пробыл часа три, – Татум немного волнуется, его слова вылетают из губ быстрее, чем я успеваю его понять.

– Она как полетит, да как шарахнет, а огромные камни в разные стороны! Ты почти не дышал, когда мы выгребли тебя из-под завала! Ох, повезло тебе! В рубашке, верно, родился, ран на теле почти нет, так – царапины, – это уже Арчи. Он казался более спокойным, хотя голос все же срывался на высокие ноты. Вот и появились у меня настоящие друзья. Судя по их неестественно радушному голосу, я как никогда был близок к гибели. В ладони из ниоткуда появилась фляжка, и я с удовольствием сделал огромный глоток терпкого напитка. Потеплело, полегчало.

К дому копытца наших коняшек привезли нас уже затемно. Хозяйственный Татум сразу сдал мясо Аше. К сожалению, сохранилась лишь половина, остальная часть бесследно исчезла. Затем Аша, как заправский доктор, осмотрел меня, обработал и перебинтовал раны. После осмотра мы, выпив по кружке бозо, разошлись спать.

Глава 6.

Утром бодрый и отдохнувший, отстояв положенное на утренней линейке и позавтракав, отправляюсь с Арчибальдом к нашей яме. Татум, увидев наши спешащие на рудник спины, только головой покачал. Еще бы, после такого приключения в Реале неделю пластом бы лежал, охая и ахая. А здесь ночь поспал и здоров как бык – довольно приятный бонус для комфортной жизни.

–Вижу, нас ждет увлекательное погружение в удивительный мир плотницких и столярных работ, прелестно, но, мой дорогой друг, я в этом ничего не смыслю.

Увидев стопки стройматериалов, привезенных еще вчера по приказу Татума, забеспокоился мой помощник.

–Не вижу никаких проблем, я говорю – ты делаешь, и точка. Сегодня нам предстоит очень важный этап, будем заниматься механизацией и автоматизацией нашего нелегкого рудокопского труда.

– Рад, примерно понимаю суть затеи, но не суди меня строго. Я не из семьи кузнеца или плотника, инструментом пользоваться не обучен. Вот с лопатой только на ты.

– А из какой ты семьи? Мы еще ни разу не разговаривали о твоем прошлом, – тут впервые наблюдаю смущение на лице Арчи.

– Из хорошей я семьи, из очень хорошей, но давай поменьше болтовни, а побольше дела.

– Как скажешь, человек из хорошей семьи.

И мы увлеченно принялись вымерять, затем пилить-строгать и звонко стучать молотками. Да так заработались, что прошляпили обеденное время. Но заботливый Аша, накормив голодных рудокопов, не поленился и приковылял на своих кривоватых ногах с полной торбой еды. Пришлось бросать работу и, источая благодарность за заботу, урча голодными котами, набивать желудок нереально вкусным овощным рагу. После, кряхтя из-за полных животов, продолжаем плотничать и слесарить.

Незаметно опустилось за горизонт солнышко, а мы – все никак. Второпях забиваем последние гвозди, подгоняя и отлаживая. Когда наконец я поднял голову к небу, то в место солнца мне подмигнула луна. Уже под трель сверчков и мерцание звезд, уставшие, но довольные, пошли в юрту к Татуму. Там нас ожидал накрытый стол с жарким из нашей добычи и хмельное бозо из личных запасов Татума. Наевшись и напившись, под завывание пьяненького Аши там же мирно заснули, кто где.