скачать книгу бесплатно
– Ладно, хуже уже не будет, – я осторожно толкнула скрипучую дверь. Та неохотно поддалась… а потом с грохотом упала, не удержавшись на перепиленных кем-то петлях.
В чахлых кустах неподалеку раздались гнусные смешки.
– Им – будет, – пообещала Аника и сжала маленькие кулачки.
Не говори "проблема", говори "задача"
– А я говорил тебе, – Ворон, довольный своей правотой, сидел на почерневшей перекладине под потолком и буравил нас своими глазками-бусинками. Я его не призывала. Сам проявился впервые за долгое время. Явно чтобы упиваться происходящим.
Я говорила, что у нас схожие характеры?
Ошиблась. У моей нечисти стократ хуже!
– Я уже разведал все, полетал, послушал, – не унималась наглая птица, – Его зовут Киану Бхавин, главу этого… тьфу и учебным заведением не назовешь. Вот если бы Аника не лазала где ни попадя, а ты оставила его в покое тогда, Запределье сделало бы свое дело всем на радость. А без главы в этой дыре всех бы распустили. И у нас бы не было столько проблем.
– Во-первых, – сообщила ему ядовито, – у тебя проблем и нет, судя по тому, сколько у тебя времени на разговоры. Во-вторых, у ведьм тоже не бывает проблем. У них задачи.
– Мама, тогда у нас задача с полом, – мрачно сообщила мне дочка.
Я вздохнула и постаралась усмирить свой гнев на мироздание.
"Задачи" были буквально со всем. И одной силой здесь не поможешь – разве что снести все до основания.
Прогнившие доски пола – удивительно, что тот не земляной! Ничем не прикрытые окна – стекол в эту глушь не завезли, наверное – колченогая мебель, печка, труба которой, сделанная из незнакомого мне металла, погнулась и забилась… Это уже не говоря про грязь, почти полное отсутствие утвари и каких-либо предметов обихода!
Убраться-то мы попытались, да и в петли дома я вплела достаточно заклинаний, чтобы та закрывалась без скрипа, и любой, кто снова подступился к ним с ножом, очень пожалел об этом. Но этого было мало!
Я уже побывала у заведующего здесь хозяйством Чирага Мишти, который совсем не оправдывал свое имя “милый”, с требованием поменять нам дом. И получила ответ, что это единственное свободное помещение.
– Хотя вы, конечно, можете жить со мной, – сообщил мне этот недоинквизитор. И прошелся масляным взглядом.
Я потребовала материалов для починки, обогрева и постельного белья с покрывалами – но принесли лишь ветхие тряпки, несколько несуразных деревяшек и сырого угля, которым если топить, то рискуешь задохнуться только от ветхого дыма.
Попыталась узнать, где здесь столовая и кухня, чтобы мы с Аникой могли полноценно пообедать – скорее уже поужинать – но получила лишь заверения, что никто тут никого во второй половине дня не обихаживает. Все сами себе готовят. “Это входит в обучение”.
И мне выдадут продукты и котелок, теперь-то еды вдоволь.
И то, и другое я взяла, конечно.
А потом вернулась в убогую лачугу и задумалась.
То, что здесь творилось, не могло быть случайным. Ведьмочек – то есть нас – пытались выжить. Уж не знаю по каким причинам. Может они были ведьмоненавистниками, что не редкость – не могла десятилетиями длящаяся “болезнь” пройти бесследно. Может прятали что, или женщины здесь были не у дел, как в некоторых общинах… Не зря же ни одна преподавательница здесь не прижилась?
– А может все дело в том, что главный инквизитор ненормален и заразил этой ненормальностью всех вокруг? – каркнул за моим плечом Ворон.
– Не подслушивай, – буркнула.
– Ты слишком громко думаешь, – хмыкнул… то есть каркнул.
– Знаешь, иногда у меня ощущение возникает, что не ты здесь подчиненная нечисть, а я, – нахмурилась.
– Это не ощущение. Кха-ха-ха…
– Развею, – прошипела скорее по привычке, чем зло.
– Сначала жизнь свою наладь. Смотри, наша девочка совсем выдохлась…
Мы оба посмотрели в угол, где пристроилась Аника.
Малышка старательно мне помогала все это время, но сейчас совсем сникла.
Так не пойдет!
Я достала из заговоренного кожаного футляра рулоном свернутый договор с Советом и принялась медленно и вдумчиво перечитывать его. Хотя полагала, что помню почти каждый пункт.
Но вдруг…
– Отлично, – прищурилась, вглядываясь в строчки. – Аника, вставай. Я сейчас принесу воду из ручья, мы умоемся, переоденемся и навестим нашего главу… где бы он ни прятался.
– А что надевать, мамочка?
– Самое-самое красивое платье, – сообщила я ведьмочке, чувствуя, как по лицу у меня растекается недобрая улыбка. – И пусть им всем будет ведьмочка!
Значит, война!
Бхавин
Под кожей расползалась боль.
Закручивалась черными вихрями, так и норовя утащить в Запределье. Сначала тихая, вкрадчивая, как первые капли дождя. Сильнее. А дальше уже ничего не видно в полном мраке, под завесой ливня, в громовых раскатах и шипении смертоносных молний…
И хочется орать и кидаться чем-нибудь острым в кого-нибудь виноватого. И целителей хочется. Или забыться. Но все нельзя.
Во-первых, если глава академии будет орать и кидаться, как истеричка, то что уж про всех остальных говорить? Во-вторых, целителям про него знать нельзя. Да и вообще, настоящий инквизитор попадает к целителям только тогда, когда обломок меча в его спине мешает ему спать. В-третьих…
Забывать он тоже не имеет права.
Так что остается в такие моменты только прятаться. Ненавидя бессмысленность, но неизбежность происходящего. И тот факт, что единственное доступное "спасение" в такой ситуации – это запереться в самой дальней комнате без окон и взять в зубы тряпку, чтобы вопли слышны не были. И отдаться этой боли до конца. Упасть целиком в бурное море, смиренно дожидаясь, когда оно уже наиграется и вышвырнет его на берег. Слабого и опустошенного утопленника.
Утопленником Киану Бхавин себе категорически не нравился.
Сегодня все проходило особенно тяжело. Наверное потому, что Запределье еще совсем близко, буквально в крови. Но если уж он пережил очередной поход за тварями, переживет и сегодняшний день. А потом на пол оборота – а то и на целый – будет избавлен от этих страданий…
Инквизитор выполз из своей каморки в большую переднюю комнату, которая ему заменяла и гостиную, и кабинет, и библиотеку. Пережитое не отпускало его – тело гудело, рубашка промокла от пота, а по конечностям пробегала дрожь.
Пошатываясь, мужчина дошел до бочонка с вином и налил сразу целый кубок. И залпом выпил. Он терпеть не мог этого состояния! Но терпел. И боль постепенно затихала и сворачивалась змеиным клубком где-то в глубине.
Только недавно заработанные раны еще саднили.
Киану очень хорошо помнил, как их получил. Но ни Света не помнил, кто его выходил.
Только то, что едва выкарабкался из переделки с тварями, влил в себя крепкую настойку, чтобы хоть как-то остановить распространение отравы, и поскакал в поисках укрытия или помощи…
И провал.
А спустя двое суток он очнулся на незнакомом постоялом дворе, с уже вылеченными порезами от когтей. И хозяева этого двора не смогли толком ответить ни на один вопрос.
Пресветлый устало потер лицо и собрался сменить промокшую от пота рубашку, но почувствовал… Тьму-у. В прямом смысле. Вот кого он еще терпеть не мог! Ведьм. Которые всегда были не вовремя. И новый, совершенно идиотский закон. Устанавливающий, что каждое заведение, в котором обучались пресветлые, перешедшие порог детства, должно быть отравлено присутствием темных.
Его академию это бедствие пока обходило стороной. Очень уж далеко они расположились от столицы. Двое возможных преподавательниц просто не доехали, еще двое – убрались прочь в первый же оборот. Эти, как он полагал, исчезнут еще раньше.
Белобрысые, бледные, немощные на вид. Они совсем не подходили для этого места. И это место не подходило им. Видимо, пришли сообщить ему об этом.
Инквизитор быстро натянул на себя камзол, заправил все еще влажную рубашку, закрепил перевязь с мечом. Комнату осмотрел – нет ли следов его слабости.
Тут же раздался довольно уверенный стук. И вот вроде бы голова у него не болела больше, но от этого стука что-то внутри сотряслось. Он открыл дверь рывком и уставился на двух ведьм на собственном пороге. Те – на него.
Дожились…
Светлые волосы стянуты в причудливые косы, на бледных лицах – румянец от холода. И смотрят решительно. И молчат.
Какое-то время они так еще постояли. Никто первым не заговаривал. И явно же ведьмы молчат не потому, что слово сказать боятся – из принципа. Только инквизиторские принципы еще принципиальнее!
– Мама, – хрустальными льдинками вдруг звякнул голосок. Маленькая ведьма обращалась к той, что побольше, но продолжала смотреть на него, не отрываясь. На инквизитора. И он был готов искру отдать, что на простодушном якобы личике мелькнула в этот момент насмешка, – Я думала гостеприимство – оно и у пресветлых гостеприимство. А здесь принято оставлять ведьмочек замерзать на пороге?
– Это не самое худшее, что инквизиторы с ведьмами делали, – если бы старшая белобрысая – Эва Танья, он помнил имя из письма! – не отреагировала столь быстро и с совершенно безмятежным лицом, они бы точно услышали, как скрипнули его зубы.
“Приби-ить бы”, – проныло что-то внутренее, врожденное…
Но внешне мужчина остался невозмутим.
Выдохнул гнев и отступил назад, преувеличенно широко распахивая дверь. Если уж что и делать с наглыми ведьмами, так лучше не на виду у леса.
Мать с дочерью зашли внутрь, аккуратно потопали маленькими ботиночками, стряхивая грязь на его полы, а потом одинаковым жестом распахнули темные плащи, под которыми обнаружились неожиданно яркие платья с вышивками и шелковыми поясами.
Определенно, приукрашенным темным эта глухая местность не подходила.
Вот только они оказались другого мнения.
Ведьма Танья задрала высоко острый подбородок – выше это ее не сделало, она едва ли доставала до его плеча, но все же, все же… И бросилась в разговор как в бой: не на жизнь, насмерть! Каждый словесный выпад – как удар клинком. Только и пресветлых учили биться с детства…
– Наш дом нам не подходит!
– Ну еще бы…
– Вы обязаны предоставить нам другое жилье!
– Я обязан предоставить то, что имеется в наличии…
– Там слишком холодно и слишком много дыр, в которые проникает ветер!
– …а также дрова для отопления и материалы – почините, что надо.
– У нас нет ни нормальных кроватей, ни шкур, ни простыней!
– Условия у нас суровые и не каждому подходят, понимаю…
– Кормить нас тоже не слишком-то рвутся – а печь ту растопить невозможно, сломана она!
– … поэтому готов предоставить сопровождающих и повозку…
– Хорошо что в Совете это предусмотрели и внесли в договор соответствующий пункт!
– …чтобы вернуть вас в город… Что?!!
– Что?!!
Они уставились друг на друга в полной мере осознавая последние сказанные фразы.
– Что это? – раздался еще один… подозрительно невинный голосок.
Теперь оба уставились на маленькую ведьмочку, которая внимательно изучала лежащий на боку винный бочонок и кубок рядом с ним.
Изучала – то есть выковыривала маленькими пальчиками пробку. И если она это сделает – все вино окажется на полу.
– Ничего, милая. Просто некоторые пресветлые пьют с самого утра.
– Ничего! – рявкнул, – Но, в любом случае, это ничего – мое! А я не давал позволения свое трогать!
Они со старшей ведьмой заявили одновременно и снова уставились друг на друга. Ведьма – насмешливо. Он – точно взбешено. Кровь понеслась быстрее, в голове гул, лицо ощутимо окаменело – он знал, что такой вот бешеный взгляд и выражение лица никто не выдерживает. А сейчас даже не специально его состроил, все получилось естественным путем.
Только результата это не дало.
– Я понимаю, что вам нечем… но все ж попробуйте понять, – кивнула в сторону бочонка, ничуть не испугавшись, ведьма. Весьма непрозрачно намекая на его мыслительные способности и злоупотребления, – Мы не собираемся снова пускаться в путь через все королевство. А значит останемся здесь. И договор, подписанный с Советом инквизиторов – а он явно главнее вас – нам в этом поможет.
Она достала этот самый договор и ткнула тонким пальчиком в какие-то строчки.
Глава всмотрелся… и ничего не понял. Что там было такого, что стоило внимания? Но признаваться в этом не стал. Еще не хватало невольно подтвердить ее глупые предположения…
– Ну и что? – оперся на стену – на самом деле ноги паршиво держали – и скрестил руки на груди. И посмотрел на эту Пинью со всем возможным высокомерием.
– А то, что ведьмам обязаны предоставить дом, где они смогут при необходимости “творить ведьмовскую магию безопасно и варить зелья на пользу”! – улыбнулась она с самым пакостным выражением лица, – “В противном случае ведьма может выбрать для ведовства любое подходящее место или даже не отвечать за последствия, если такового не нашлось”. Нам с Аникой нужны защищенные стены, удобный очаг со всей необходимой утварью, теплое сухое место для просушки трав, ритуальный каменный алтарь, достаточное пространство на ровном полу для пентаграммы, непромокаемый сундук для книг, то есть…
– Я понял, – прошипел, действительно понимая.
– …ваш дом вполне подойдет.
– Что?!
