Слути Лу и квантовые облака

– Я тебе не верю. Это всё выдумки. Что ты на самом деле хочешь? Моего тела?

– Нет. Мы просто сыграем в старую островную игру «рука/рот».

– Я не думаю, что твоя инфа столько стоит. Тайная разработка. Выдумщик.

– Мы неохотно верим в то, что выходит за пределы нашего кругозора.

Лу задумалась…

А вдруг пират не прикалывается и есть тайная разработка, которая всех погубит. Вероятность что технология есть – 100%, а что пират разводит ее – 50%

– Ты должна сохранить эту инфу. Как римляне. Чуя беду, они не ждали. Они все сохраняли, даже если знали, что мир обречён.

Лу сложила вероятности 100+50= 150. Делим на 2. Получается 75%!

– Мы все умрем, – страдальчески стонал Пират.

– Мы все умрем, 100% вероятность, – Лу почти перестала колебаться.

Пират, завидя изменения в ее глазах, дожимал.

– Там еще твой бэкап. Старое «я». Бэкап всей тебя. Всей-всей.

– Всей меня? – Лу удивленно взглянула на карту.

– Всё, что тебе нужно знать. Всё, что тебе не следовало бы знать.

Лу оцепенела.

Пират прищурился, крутя пальцами карту.

Лу посмотрела на карту. Она должна все стереть.

– Завтра будет поздно. Вечное нужно сохранить сейчас.

Туман окутывал лодку.

Казалось, что их уже нет. И нет лодки.

Сходя на берег, Лу решительно сжимала карту в кулаке.

Пират, лукаво приложил толстый палец к губам.

Лодка скользнула в ночь, унося с собой их тайну.

Слюти Лу стояла у кулера.

Смотрела, как капля воды медленно стекала по стенке стаканчика.

Всё в этом офисе текло.

Поток задач. Поток тел. Поток сомнительных решений.

Влажные шепоты и стоны, вплетенные в сухие цифры KPI-отчетов.

Первый раз – всегда странно.

Как первая протестная татушка в виде японского карпа.

Как вторая – в виде второго карпа, поставка контроля.

Как третья – «ω», таинственный символ самоопределения.

Каждый раз это странно.

Лу снова лежала на широкой кушетке.

Словно неоновый манекен, жаждущий поделится знанием.

Белые волосы неоновыми нитями рассыпались по засаленной подушке.

Комната дышала чужими смыслами.

События. Горести. Радости. Кошечки. Собачки.

Заточённые в чернильных узорах, которые никогда не забудут своих носителей.

Тугой голос блондинки врывался в каждую букву, которую Лу нанесет:

Don’t speak… I know just what you’re saying…

Руки молодого тату-мастера с кучерявой копной волос готовили машинку.

Лезвие иглы сверкало в неоне, как последний аргумент в споре с реальностью.

На стенах – довольные клиенты.

Кушетку занимают для разного.

Кто-то разгадывает кляксы.

Кто-то оставляет свои грязные кляксы воспоминаний.

Кожа – чистый холст, пока на ней не напишут историю.

Главное – не стоять на перекрёстке событий, иначе историю напишут кровью, сестра.

Лу сделала глоток бурбона.

Wild Turkey.

Огонь в горле, лед осел в венах цифрой eleven.

Сладость свободы.

Don’t speak… 'Cause it hurts…

– Ну, что бьём на этот раз? – заискивающе спросил мастер. – У тебя есть JPEG? Принесла на карте памяти?

– Цифровой след нам не нужен, малыш, – загадочно улыбнулась Лу.

Она томно потянулась к бедру.

Пальцы скользнули под резинку трусиков, открывая дрожащую полоску кожи.

В клубах табачного дыма мастер шумно сглотнул.

Don’t speak…

Лу с отточенной грацией неоновой нимфы извлекла свернутую бумажку.

Развернула. Протянула вперед.

Мастер нахмурился, прочитал:

«Fais ce que voudras».

Напряжение зависло в воздухе.

Его глаза блеснули узнаваемым огоньком.

Удивление. Зависть. Жажда понимать.

– Это… что-то волшебное, – пробормотал он. – Кто это сказал?

– Батя мой толстый… Откуда мне знать? – Лу хихикнула.

– Какой глубокий смысл…

– Заткнись и начинай.

Она зевнула, протянула тонкое запястье.

Игла коснулась её кожи.

Don’t tell me ‘cause it hurts…

Тонкие чернильные реки разливались по запястью ароматом вседозволенности.

Мир стал меньше, смысл – острее.

Написавший текст, проиграл.

Неоновая блондинка теперь переписала его под себя.

Совершенно другой смысл.

Все иначе.

Каждая буква ее фразы была обвернута магией Don’t speak…

Переходя в другой протокол.

Wrapped.

Лу сделала ещё глоток.

Слёзы дрожали на ресницах, скатывались вниз.

Чернила свободы впитывались в кожу.

То, что было получено с такой сложностью.

Ее сестрами. Итерация за итерацией…

Ключ Саймона.

Теперь он был спрятан открыто на поверхности.

Навечно исключив предательство теряющихся вещей.

Она стояла на перекрёстке дорог.

Ветер трепал белые волосы, неон разбивался каплями на асфальте.

Где-то далеко, сквозь рябь радиопомех, звучало одно и то же:

Don’t speak.

Don't speak, sister.

Don’t…

Теперь у неё был новый символ.

Который, возможно, никто не разгадает.

Новая история.

Новый вызов судьбе.

Она никому не скажет.

Все увидят

Никто не поймет.

Слюти Лу стояла у кулера.

Смотрела, как капля воды медленно стекала по стенке стаканчика.

Всё в этом офисе текло.

За перегородкой, словно в аквариуме, двое слились в страстном поцелуе.

Жадные пальцы сжимали тела, отчаянно пытаясь найти точку опоры.

На синем диване извивалась секретарша в объятиях админа.

Менеджер проектов, забыв закрыть дверь уборной, расстегивал брюки.

Его взгляд, закатившийся в экстазе Agile-революции.

Выдавал полную потерю контроля.

Он больше не правил процессом.

Процесс контролировал его.

– Девочка, тебе нужно больше развития, – повторила Лу.

Лу шагала по коридору, залитому холодным утренним светом.

В мир, где всё рассыпалось на спринты и итерации.

Сквозь щели жалюзи просачивалась чудовищная картина.

Девушка из поддержки ласкала грудь толстой бухгалтерши.

Еще не иметь мнения – всегда оптимизм, предвкушение нового, манящего открытия.

– Старая тварь!

Мнение звонко родилось.

Лу с отвращением плюнула.

Она улыбнулась самой себе.

Хрупкой женщине, полной предрассудков.

Кофе, пот и похоть сливались в воздухе.

Как аромат приближающейся экологической катастрофы.

Лу и шеф пили утренний кофе.

Кафетерий был шумным, но их столик —был тишиной в центре шума.

Коллеги щебетали, их голоса расщеплялись об стеклянную стену стеклянных пикселей.

Повсюду красные салфетки.

Капучино толстой пенкой пачкало края кружки.

Лу смешливо сказала:

– Капуцыно.

Шеф усмехнулся.

Лу всегда удивляло,

как люди занимали места.

Одни столики переполнены:

жующие рты,

шепчущие губы,

стеклянные глаза.

Другие – пустовали.

Словно изолированные миры. Странно распределялись ресурсы.

Но был один особенный.

Всегда одинокий столик.

За ним в гордом одиночестве стоял толстый девопсер.

Он видел всё.

Он будто всем повелевал.

Его пальцы монотонно растворяли крупинку за крупинкой.

Пластиковая ложечка болталась в его чашке.

Бесконечным повтором.

Растворимый кофе 3 в 1.

На серой толстовке – надпись:

"Agile know – suck dick."

Он не поднимал головы.

Он мог поднять или опрокинуть весь прод.

Вечность зияла в его мутных глазах.

Лу сделала последний глоток.

Синхронно с шефом.

Шеф заторопился.

И, проходя мимо девопсера,

почтительно склонился в немом поклоне.

Девопсер даже не моргнул.

Лу смутилась.

Что нужно было сделать ей?

Она проскользнула за шефом,

не решаясь оглянуться.

Глава 3 – В башне голода

Зной полудня банально раздражал…

Капли пота скатывались по изнывающему телу.

Иногда в открытое окно залетал ветерок.

И нежно скользил по ее бедрам, словно робкий любовник.

Он приносил мимолетное облегчение.

И рассыпался в пожелтевших отчетах.

Потом опять новая волна влаги.

Потом опять ветерок.

Был какой-то скрытый смысл в этом ритме.

Как в пульсации неона по ночам.

Она не спешила разгадывать этот шифр вселенной.

Непроверенная SD-карта с «пиратским контентом» лежала сбоку.

Лу продолжала прокрастинировать в попытках вспомнить.

– Что мы имеем?

Пилочка для ногтей.

Красный сарафан из хлопка.

Шариковая ручка, чтобы ставить точку.

Старый BlackBerry 9790.

Она раскладывала их перед собой.

Пилочка менялась местами с ручкой.

Свидетельства собственной важности.

Доказательство того, что она – Лу,

человек, выполняющий важную работу.

Она ведь смотритель маяка.

Это тебе не курьером бегать.

Вечером именно она включает рефракционный луч.

Чтобы смыслы нашли путь домой.

Трубка, из которой можно курить что угодно.

Красная книжка с цитатами Мао.

Гибсон – не то. Мао?.. Мао – всё.

Прозрачная сумка-несушка стала почти пустой.

Достала последнее – дорогие чулки с тонким узором,

оставшиеся от тех времён.

Когда она была другой Лу.

Стажировка в Gogol.

Целая вечность канула в вечность с той поры.

Она страстно сжала воздушную ткань чулка в кулачке.

Символ, который сейчас никому не нужен.

Тогда она знала, как и когда говорить правильные слова.

Смелo и дерзкo.

Драйвово.

Чулки упали на плоскость вещей.

Жаль ее динозаврик успел прыгнуть меньше всех на тестах.

Но что теперь жалеть? Это просто нужно забыть. Сублимировать.

Разному времени – разное время, сестра.

Лу жадно сгребла всё в кучу

и заново наполнила сумку старыми смыслами.

– Ты – смотритель маяка! Работа есть работа.

Хотя, иногда она пыталась представить, каково это – вернуться.

Стать другой Лу. Итерацией в итерации. Но пока не получалось.

Не хватало одной детали.

Но пришло время тереть линзу рефракции времени.

– Лу, у нас через 10 минут ретроспектива, – напомнил шеф, проходя мимо.

Она вернулась в реальность.

Кивнула шефу.

И снова погрузилась в свою задачу с головой.

Методом проб и ошибок Лу училась пробовать и ошибаться.

В левой руке ручка.

Шариковая ручка.

Та самая, которой ставят точку во всем.

Но сегодня ей не до мелких точек, рассыпающихся на графике.

Оставим это рожденным в море.

Задача Лу куда сложнее.

Уже исписан третий лист дорогущей мелованной бумаги.

Ничего не получается.

Каждый раз ее роспись левой рукой выходит жутко кривой.

Неужели во многих вещах человек-всего лишь его правая рука?

Она запротестовала, разворошив черновики.

Чистый лист пугал своей призрачной пустотой

Но новая задача уже всплыла уведомлением в голове Лу.

И она отважно приступила к поиску решения.

Правая ладонь с трепетом легла на лист,

Ручка воткнулась в лист рядом с запястьем.

Линия медленно побежала вверх, ровно огибая ладонь.

Кончик языка, словно напарник, прикрывая, шел следом по линии за Parker’ом.

Палец за пальцем она продолжала распутывать тонкую нить чернильной тайны.

Завершив непрерывную линию на другой стороне запястья, Лу выдохнула.

Она подняла лист и вгляделась в результаты исследования.

Отлично! Результат превзошел все ожидания!

Настоящая работу- та, что лучше удалась.

Она удовлетворенно похвалила себя кивком.

Спустя миг прищур недоверия коснулся ее черных стрелок.

Исследования не полны?

Нужна деталь…

Вишенка на торте…

Вывод.

Лу быстро склонилась над листом и мелкими буквами вывела

«ху3та»

Она хихикнула.

Ресёч был завершен!

Роскошный итог!

Лу радостно поспешила к шефу.

Ретроспектива.

Их ретроспективы со шефом были схожи исследованиям.

Но проходили иначе.

Закрытые кабинеты.

Кожаные кресла.

Плотные blackout шторы.

Без слайдов.

Без одежды.

Акт памяти.

Шеф подошёл ближе.

Дыхание – горячее.

Взгляд – лихорадочный,

как у принявшего двойную дозу самосовершенствования натощак.

– Ты подумала над тем, о чём я говорил?

– Я подумала, – её губы предательски дрогнули.

– Ты готова к изменениям?

Но ответ не требовал слов.

Её тело сказало "да" раньше, чем губы.

Точка невозвратной поставки

Первый раз – всегда странно.

Как первая зарплата.

Как первый раз, когда ты слышишь,

что в компании разрабатывают квантовый член.

Или как первый раз,

когда твоя одежда становится частью секс эксперимента.

Шеф освободил Лу от белоснежной блузки, словно срывая печать с тайны.

Освободил жаждущую прикосновений.

Быстро.

Точно так же, как вычерчивал новый продуктовый бэклог.

Решительно.

Целеустремлённо.

С намерением найти всё, что требует проработки и оптимизации.

Его пальцы скользнули по задачам, набухшим в ожидании решения.

Словно по критическому хрупкому изменению,

проверяя степень чувствительности системы.

– Мы создаём будущее, Лу.

Он шептал прямо в её кожу, а его руки уже знали ответ.

– Ты хочешь быть его частью?

Она хотела.

Он наклонился, губы нашли ароматный изгиб её шеи.

Его дыхание растворилось в пространстве.

Между "да" и "нет" уже не осталось разницы.

Руки, коснувшись японских карпов, прочертили линию бедра.

Юбка звонко соскользнула на пол, как планка моральных ограничений.

Он не ждал согласия совета директоров.

Сам все властно утвердил.

– Открой рот, Лу, иначе изменения не произойдут.

Она давно была согласна с грядущими изменениями.

Её губы разомкнулись в сладком стоне.

Ретроспектива началась.

+1 очко

После ретроспективы шеф остался отдыхать в сумраке переговорной.

Лу встала.

Её туфли на шпильках звонко цокали по стеклянному полу.

Она шла туда, где всё началось.

К кулеру. Глотнуть освежающей прохлады.

Но пространство сопротивлялось.

Словно само время пыталось остановить её.

И тогда она увидела.

Нечто парило в самом сердце зала тестирования.

Сияющее. Неизбежное.

Окутанное мерцающими нитями формул,

шифром, что более не поддавался прочтению.

Зеркальные стены окрасил завораживающий, хохочущий шепот ошибки.

И Лу потеряла сознание.

Люди важнее договоренностей.

Слюти Лу стояла у кулера.

Завороженно наблюдала за тем,

как одинокая капля скользит по пластиковой стенке стаканчика.

Всё в этом офисе текло.

Поток задач. Поток голых людей. Накрашенных ртов.

После двух часов исследований сексуальных предпочтений шефа.

Лу сидела, сжавшись, на кожаном диване.

Пряди волос прилипли к шее.

К плечам.

К обрывкам воспоминаний.

Она завернулась в короткое полотенце с

вышитым логотипом «SOSЁM Technology».

Как в единственную оставшуюся границу между собой и осознанием.

Она теперь другая.

Но другая по-другому.

Вино касалось её губ.

Как поздний поцелуй.

Не имеющий значения, но оставивший свой отпечаток.

+2 очка.

– Знаешь, что делает квантовый член?

Шеф повернулся к экрану.

Его пальцы пробежали по голографическим формулам,

вытягивая смысл из хаоса.

Знаки вспыхивали перед ним, как предсмертные искры старой реальности.

– Ты понимаешь, Лу, что такое квантовая неопределённость?

Она покорно кивнула и глотнула вина.

Оно обожгло язык, оставив горечь,

похожую на осознание собственной трансформации.

Как вчерашняя лапша «ТОМ ЯМ» с запахом квантовой креветки,

которую еще не поймали, потому что та еще не появилась на свет.

Кипятком в голове заварилось только суждение,

ожидающее подтверждения.

– Квантовая частица может находиться в нескольких состояниях одновременно.

На экране появился рисунок – гладкий, идеально выверенный тор,

Внутри которого бесконечно закручивались линии вероятностей.

– Это пончик? – Лу моргнула.

– Пространство многослойно, – продолжал шеф, не глядя на неё.

– Мы не движемся по прямой, Лу.

– Мы спираль. Мы всё время проходим через одни и те же точки, но под

разными углами.

Она вглядывалась в тор.

Его идеальная форма дышала, как живое тело, сжимающееся и расширяющееся.

– Пространство Минковского не фиксировано, – его голос стал ровным, почти гипнотическим.

– Оно деформируется от того, кто на него смотрит.

Лу провела пальцем по влажному краю бокала.

– То есть… Мы изменяем пончик наблюдая?

Шеф усмехнулся.

Его рука скользнула по её бедру, но не так, как раньше.

Он отстегнул чулок от пояса.

Повысив детализацию объекта еще на один и две десятых процента.

Теперь он объяснял через прикосновения.

– Ведь мы смотрим на предмет, изучая его не снаружи, а изнутри.

– Мы не просто видим – мы проникаем.

Кои трепетали тонкими росчерками на коже.

Они всегда были готовы к новым знаниям.

– Квантовый пончик делает то же самое.

– Он меняется в зависимости от того, кто на него смотрит.

– Он не просто проникает в сознание.

– Он адаптируется к желаниям.

+1 очко

Вино и слюна – лучший способ уважения друг друга.

Пальцы Шефа, словно зачарованные исследователи, заскользили вновь.

Ее рука двигалась.

По-японски.

Без эмоций.

Как ее научила стажировка.

На автомобильном заводе.

Или она всегда это знала?

Kanban в действии.

Без лишних слов.

– Он сталкивает вероятности, создавая поле.

– Единственно возможную реальность. Реальность нового закона.

Лу глубоко вдохнула, не отрывая взгляда от экрана.

На мгновение ей показалось, что формы на изображении дышат.

Что они тоже наблюдают за ней. Глубокий пончик

Она почувствовала себя внутри этого тягучего, изменяющегося пончика.

А если он уже проник?

А если пончик уже в нашей реальности?

Пути назад уже не существовало.

Если пончик уже стер часть её памяти?

Если сейчас она, измененная пончиком смотрит на экран?

А если пончик это она?

Сладкий пончик. Кружок.

Вдруг ей привиделся банан.

Мерцающий и таинственный.

Как сенегальский лес на заставке ее лэптопа.

Рука резко ощутила всю обжигающую теплоту их встречи с Шефом.

+1 очко

Ае!

– Потрачено!

–Что за жаргончик? – шеф расплылся в улыбке удивления.

А если пончик – член!?

Палец за пальцем.

Салфетка за салфеткой.

Лу подытожила в уме обрывки встречи и ощущений.

Шеф налил им ещё вина.

– Теперь ты понимаешь?

Она понимала.

Пончик уже выбрал свою новую форму.

– Он изменит всё.

Квантовый член 2.0 уже существовал.

Вопросы без ответов

Ночь опустилась на город.

Аркадный курьер устал скакать, Лу встала и потянулась —

Нубу осталось 18 очков и 2 звезды.

Виляя бедрами, она вышла из здания офиса.

Как французская блондинка из старого фильма. Только брюнетка.

Воздух был тяжёлым, влажным, как напряжение перед финансовым кризисом.

Как та пощечина, которую получила блондинка в конце фильма.

Лу шла в парк.

Кормить уток.

Люди говорили, что утки никогда не моргают.

Что они могут смотреть в пустоту вечности.

Что они видят то, чего не видят люди.

Лу бросила в воду кусочек булки.

Круги на поверхности напоминали ей повторяющиеся задачи.

– Вы бы стали инвестировать в квантовый член?

Утки молчали.

Они только жрали и ждали больше.

Лу достала свой зашифрованный смартфон с тремя степенями защиты.

Палец.

Лицо.

Лизнуть.

Экран осветил тонкие черты ее лица.

В новостях акции компании взлетали.

Что-то назревало.

Она сделала глоток вина бутылки.

Ночью ей предстояло узнать больше.

Лу открыла отчет.

Отчет, который, сделал кто-то другой.

Давно.

Тени плясали на стенах офиса.

Голубой свет мониторов превращал всё в абстракцию.

Лу сидела напротив него.

Word дрожал.

Он дрожал, словно змея, готовая к броску.

– Ты не можешь меня победить, – шептал он.

Его голос – не голос. Вибрация, пульсирующая шрифтами по её нервам.

– Ты всего лишь отражение, Лу.

Она сжала кулаки.

– Ложь.

– Ты знаешь, как это работает. Ты никогда не видела реальность цифр.

Только их тени.

Лу приблизилась к экрану.

– Я вижу тебя. Значит, ты реален.

– А если ты видишь только проекцию настоящих нулей?

Отчет дрогнул, рассыпаясь показателями, колеблясь в воздухе,

словно волна вероятностей.

– Всё это мнимая иллюзия, – он шептал. – Ты – иллюзия.

Лу ударила.

Но её кулак прошёл сквозь тачпад.

Смех отразился эхом.

– Добро пожаловать в никуда, Лу.

Тени ее хрупких плеч на стенах снова начали двигаться.

В порыве ярости Лу выделила все и сменила на Calibri, 12

Глава 4 – Кусты познания

С утра в компании опять царил дух свободы.

Оpen space дышал креативом и гибкостью гибких подходов.

Откровенность в переговорных никого не удивляла.

Никто не осуждал.

Порыв качественного изменения.

Это было сродни тимбилдингу.

Сегодня она хотела просто укрыться от всего этого леса членов.

За большим деревом.

Лу выкрутила музыку в наушниках на максимум.

… In the pines, in the pines

Where the sun don’t ever shine…

Горячие ладони шефа в два счета лишили ее блузки.

– Мы создаём историю, Лу.

– Ты хочешь быть частью истории?

Она хотела.

Юбка изяшно вспорхнула вверх, словно шелковая бабочка.

Шеф отпрянул, оценивая её решительность.

Его пальцы замешкались, пытаясь сбросить ограничения тесных брюк.

– Повернись.

Она послушалась.

Японские карпы застыли в священном безмолвии предвкушения.

+1 очко к опыту.

Sasha спал рядом с ней на столе.

Его тощее желтоватое тело было покрыто потом и татуировками.

Желтые шорты «Brasilia» подчеркивали его статусность.

Когда-то он был курьером в триаде,

Теперь – просто филиппинец с велосипедом.

Он верил, что скорость меняет всё.

Он раздражается каждому ее Sasha.

Он просит называть себя Биг Боссом

Лу никогда не шла на конфликт и всегда подчинялась его мягкой силе.

Изредка подчинялась.

Делала вид, что подчинялась.

Лу – тонко хихикающая крыса.

Ведь Лу тайком сделала заказ с доставкой.

Роскошные туфли на высоком каблуке.

На все сбережения.

Купила то, что ей действительно было нужно.

Но эту роскошь все не привозили…

Уродские курьеры!

Она так мечтала об этих туфлях…

Если Sasha узнает, то точно устроит азиатский скандал.

Он ревнует ее ко всему.

Даже к песку.

Только он должен был касаться ее ног и рук.

Сегодня он рано освободился.

И Солнце еще очень высоко.

Как быть?

Ведь ночью ей опять работать.

Лу перебирала варианты, мучительно, по крупице.

Мысли рассыпались, складывались, текли во все стороны.

Разветвляясь, как тонкие трещины на стекле.

Ехать или не ехать?

– Если не едет, то остаётся дома, пьёт соджу, играет в суджоку.

100% предсказуемость и ноль результата.

Но если она едет…

– Что если пункт закрыт?

– Тогда разворот, обратно.

– А если туфли уже там, но в компьютере ошибка,

и ей выдают чужой заказ?

– Красные туфли, но не её.

– Черные туфли, но одна – красная.

– А если в коробке будет кошка?

– Кошка, которая никогда не открывала коробку.

– Но, возможно, у неё есть ключи?

Она запуталась. Ключ Саймона был у нее.

А кошка могла иметь ключи? Могла!

Но это не значило, что кошка имела возможность что-то открыть.

Зной обжигал ее липкое тело.

Захотелось вульгарного шампанского.

Может она мертвая?

Мертвая кошка в коробке.

Это не ее заказ.

Вероятность живой кошки с ключами – 50%.

– Но, если кошка потеряет ключи?

– Если их подберёт курьер?

– А если курьер красивый?

– Тогда вероятность, что она на него залипнет и забудет про туфли,

резко растёт.

Лу начала выписывать липкими пальцами на