Слути Лу и кочевники памяти

И рухнула в поток.

Голоса шаманов плыли в воздухе, рассыпаясь, как старые строчки кода:

– Ты уверена, что это твоя реальность?

– Кто решил, что эти данные важны?

Алгоритм вздрогнул.

– Ты ищешь смысл? Он уже мёртв.

Лу молчала.

Её пальцы нащупали последний блок в песке.

Она пыталась вытащить его на поверхность…

Ухватившись за край антенны.

Это был старый черный мобильный.

Телефон зазвонил, озарив янтарем тьму.

Лу откинула крышку и поднесла к уху.

Голос Эльзы, искаженный помехами:

– Лу? Ты зависла в этом алгоритме?

Лу моргнула.

Связь прервалась.

Панель погасла.

Эльза засмеялась, откидываясь на спинку стула:

– Ну ты даёшь… Какая фантазия!

Прежде чем Лу успела ответить, в помещение вошёл Грегори.

Глава 7

Грегори выглядел довольным.

– Лорд назначил встречу с тётушкой Гулией на пять утра, – сказал он.

– Думаю, всё идёт хорошо. Он не выглядел недовольным.

– Это отличные новости, – кивнула Эльза, взглянув на Лу.

Лу выдохнула, позволяя себе расслабиться.

Встреча с Гулией – это шанс.

Какой – она пока не знала,

но что-то подсказывало: важно его не упустить.

– Пойдём, я провожу тебя в гостевую комнату, – предложил Грегори.

– Нужно отдохнуть перед встречей.

– Немного позже, – сказала Лу. – Я бы прошлась перед сном.

Они вышли на воздух.

Ночь была неподвижной, как будто сама степь задержала дыхание.

Слабый ветер нёс аромат трав и далёкого костра.

Лу закурила.

Троица неспешно обошла юрту, пересекая узкие тропинки между

строениями.

На углу Грегори остановился, глядя в сторону пустыря.

– Здесь будет торговая площадь, – заметил он.

– Вести торги? – переспросила Лу.

– Да, в базарный день, – отозвалась Эльза.

Лу выдохнула дым.

– А когда он?

Грегори прищурился, всматриваясь в горизонт:

– Когда ветер всё поменяет.

Лу вопросительно подняла бровь.

– Ветер несёт перемены, – пояснил Грегори. – Если он станет тёплым,

если принесёт далёкие голоса, запахи и едва

слышную музыку с базаров других поселений – значит, пора.

Тогда кланы выставят товар, и начнётся день торговли.

Они завершили круг. У входа в юрту Эльза остановилась:

– Завтра у меня смотр берсерков, так что я буду занята.

Грегори, ты можешь, после визита к тетушке, сводить Лу

выпить кофе в ту таверну.

Грегори кивнул. Эльза откланялась и скрылась за пологом входа.

Лу докурила вторую сигарету,

задержала дым в лёгких и опять услышала тихий, навязчивый писк.

– Что это? – спросила она.

Грегори прислушался, затем отошёл на пару шагов,

присел и запустил руку в песок.

Через мгновение он извлёк небольшую фигурку суслика —

стального, серого, с крошечными сенсорами на боках.

– Суслики смысла, – сказал он, протягивая Лу.

Лу поднесла его ближе к глазам:

– Какой он милый.

– А ещё полезный, – усмехнулся Грегори. – Они отслеживают состояние

песков, помогают ориентироваться.

Инженеры используют их,

чтобы синхронизировать время или просто найти следующего суслика.

Он встряхнул фигурку, и та негромко сообщила:

– 10 часов вечера. До следующего прибора 15 метров. Азимут 90.

– Шикарная штука… – пробормотала Лу, разглядывая суслика.

Грегори забрал суслика, стряхнул песок и убрал его обратно в грунт.

Затем жестом пригласил Лу следовать за ним.

Гостевая комната встретила её мягким полумраком.

Кровать и все…

Она осталась одна.

Лу добавила полку.

Две вишенки на стене родились неоновыми смыслами в ее глазах.

Уже было уютно…

Зеркало

Оставалось понять.

Ей нужен свой суслик?

Лу не раздеваясь, рухнула в шубе на кровать.

Ткань оказалась удивительно мягкой, словно созданной для того,

чтобы моментально убаюкивать смыслы.

В голове ещё дрожали обрывки разговора,

мерцали слабым светом сигналы сусликов смысла,

и в ушах стоял призрачный отголосок песка.

Всё текло в песках смыслов.

Теория времени работала, как часы без стрелок.

Сон накрывал её, как волна.

Другая Лу спрашивала ее.

Каким будет её день?

Лу почувствовала движение в комнате ещё до того, как открыла глаза.

Шорох ткани, лёгкий запах горячего чая с терпкими нотами корицы.

Она приподнялась на локтях и увидела перед собой

молодого слугу в сером халате, склонившегося над подносом.

– Лорд сказал, чтобы к пяти Вы были готовы, – вежливо сообщил он,

ставя поднос на небольшой стол у окна.

– Здесь чай и хлеб с маслом. Если что-то нужно —скажите.

Лу потянулась, садясь на кровати.

Простынь скользнула вниз.

Упругие очертания тела отразились в зеркале на стене.

Шуба была сброшена где-то рядом ночью,

и на ней самой ничего не осталось.

Она медленно прикрыла грудь рукой и сонно подумала…

Когда она успела раздеться? Сама ли?

Но вслух прозвучал совсем другой вопрос.

– Кофе нет? – спросила Лу.

Слуга замялся, отводя взгляд от наготы:

– Лорд предпочитает чай… Но в таверне за рынком подают и кофе.

Лу усмехнулась и кивнула.

Грегори ждал её у выхода.

Он уже успел облачиться в тёмную одежду, накинуть плащ и, судя по виду,

не спал с середины ночи.

– Выглядишь как человек, которому срочно нужна кружка кофе, —

заметила Лу, шагнув к нему.

– Вряд ли кофе спасёт, если меня рассекут на части, – усмехнулся он.

– За что тебя так?

– За то, что опоздаем на встречу с тётушкой Гулией, если не поторопимся.

Лу вздохнула, вытирая уголок губ от хлебных крошек.

– Ладно-ладно, пошли.

Степь встречала их утренним холодом и медленно ползущими тенями.

Ветер был лёгким, но цепким,

словно кто-то невидимый прощупывал на слабые места.

– Я думала, он будет сильнее, – заметила Лу,

глядя в сторону розовеющего горизонта.

– Это только пока, – сказал Грегори, поднимая воротник.

– Когда ветер всё поменяет, начнётся базарный день.

Лу взглянула на него внимательнее.

– Ветер несёт информацию.

Путь к тётушке Гулии занял не больше получаса, но ощущение

времени в Степи Ночи было обманчивым.

Всё казалось зыбким, ненадёжным,

словно можно было сделать шаг в сторону – и утонуть в другом дне.

Лу почувствовала, как внутри неё шевельнулось странное предчувствие.

Всё текло в песках смыслов.

Какой будет эта встреча?

Дом стоял на самой окраине поселения.

Если, конечно, это можно было назвать домом.

Скорее – квадратное бетонное сооружение,

напоминающее хрущёвку без окон.

Единственный вход. Единственное окно – высоко, на самом верху.

У входа дремал ржавый берсерк.

Сабля, вмёрзшая в его пальцы, поблёскивала в утреннем инее.

Он даже не шелохнулся, когда они подошли.

– Спит, – с ноткой усмешки заметила Лу.

Грегори молча достал ключ доступа – пластиковую пластину красного

цвета – и приложил к железной груди стража.

Берсерк ожил. Едва слышно скрипнули внутренние механизмы.

Его корпус вытянулся в линию подчинения, опознав владельца ключа.

Двери со скрежетом отворились.

Лу шагнула внутрь первой – и сразу почувствовала запах: коты и старость.

Грегори двинулся следом, прикрывая за ними тяжёлую дверь.

Глава 8

Лестница вела наверх, в полумрак.

Они поднимались, ступень за ступенью.

Грегори ещё не до конца осознавал своё везение.

Перед ним мелькали тонкие щиколотки,

белый мех ниспадал по точёной фигуре.

Он мог бы протянуть руку – и навсегда оставить в памяти случайное пр

косновение к красоте юности.

Но мысли его были совсем не о том.

Он размышлял, как эффектнее представить Лу.

– Какая она, Гулия? – спросила Лу, не оборачиваясь.

– Очень старая. И механическая, – буркнул он ей в спину.

– Прямо ведьма?

– Кто как говорит… Вроде раньше была программисткой магии. Сейчас

больше хранитель забытых смыслов.

Консультант Лорда.

– Лорд всех к ней отправляет?

– Нет, конечно. Гулия давно на пенсии.

К ней идут только в особых случаях… когда в смыслах что-то не

складывается.

– Опять ты за старое? – Лу развернулась к нему.

В полутьме он налетел на неё, сбив дыхание.

– Эй! Руки, молодой человек! – она засмеялась.

– Прости… – пробормотал он, покраснев в темноте.

Перед ними показалась стальная дверь.

Грегори вошёл первым.

Навстречу им выскочила кошка,

молниеносной тенью скользнула между ногами и

растворилась в нагромождении вещей.

Лу с ужасом огляделась.

Всё вокруг – полки, стол, даже пол – было завалено мешочками,

коробками, металлическими и стеклянными табличками,

исчерченными тонкими надписями.

В воздухе витал запах старой бумаги, металла и чего-то пряного.

Кошка ещё раз мяукнула, а затем скрылась за поворотом.

Послышались шаркающие шаги.

Они прошли в соседнее помещение.

На кухне за плитой стояла сгорбленная фигура.

Локти её блестели отполированной сталью,

а искусственные пальцы ловко управлялись с ложкой,

помешивая что-то в большой кастрюле.

– Интересную гостью ты привёл сегодня… – проскрипел старый голос.

Старуха развернулась в одно мгновение – и, сделав несколько шагов,

уже стояла перед Лу.

– Садись, – властно сказала Гулия.

Лязгнул металл. Одно из её механических запястий вытянулось,

указывая на табурет.

Лу настороженно кивнула, но подчинилась.

– Поиграй с кошкой пока, – добавила Гулия.

Грегори с лёгким поклоном исчез в клубах пара,

поднимавшегося из кастрюли.

Вскоре за ним скрылась и кошка.

Лу осталась на кухне, а старуха снова принялась мешать варево.

– Покажи, что умеешь, – вдруг сказала она, не поворачиваясь.

– Что показать? – Лу удивлённо прищурилась.

– Что я сейчас хочу, чтобы ты сделала?

– Откуда мне знать? Задайте нормальный вопрос!

Гулия хмыкнула.

– Вопросы – это опасность. Не трогаешь их, и они спят.

Лу скрестила руки на груди.

– Правда, я не знаю, что вы хотите услышать.

– Правду, – старуха буркнула. – Надо всегда чувствовать, где она.

Хочешь знать правду?

– Конечно! – без раздумий ответила Лу.

Гулия хищно улыбнулась, схватила алюминиевую кружку и

вдруг плюнула в неё неоновой слюной.

Лу вздрогнула.

– Ты когда-то считала, что любовь – это убежище? Какой анахронизм…

– Старуха кивала в такт канарейке,

чья клетка висела под верхней полкой.

– Ну, переживать не стоит. Сейчас ты другая. Просто правда там, где

грусть.

Лу нахмурилась.

– Я пока не улавливаю смысла.

– Ты не смысла не видишь. Ты множественность содержания

не осознаёшь, – Гулия перелила неон из кружки в кастрюлю.

Кошка в азарте выскочила на кухню. И снова скрылась,

оставив царапины на полу.

"Единственное нормальное существо в этом доме", – подумала Лу.

Всё пространство было заполнено табличками.

Некоторые пылились, некоторые сверкали, а иные валялись в

беспорядочных кучах.

Старуха не сводила с неё глаз.

– Пусть она догадается, что мне нужно, – шептала про себя Гулия.

Над Лу нависло облако странных решений. Уйти?

Остаться? Спросить? Рассказать?

Она мучительно выкристаллизовала ответ:

– Вам с чем-то помочь?

Гулия хлопнула в ладоши.

– Есть контакт!

– Грегори, иди помоги нам, – скомандовала Гулия.

Она сняла с плиты кастрюлю и, не колеблясь,

вылила неоновый кипяток в раковину.

Жидкость исчезла, оставив после себя горсть металлических табличек,

которые со звоном легли на бумажное полотенце.

Их грани сверкнули, отражая блеклый свет лампы.

Грегори вошёл в кухню, моргнув от неожиданности.

Раньше он никогда не видел, чтобы Гулия делала такое.

– Дай ей свой кортик, – коротко бросила старуха.

Грегори, не задавая вопросов, вытащил оружие и протянул Лу.

– Счищай надписи, – велела Гулия. – Все до последней.

Лу медленно провела лезвием по металлической пластине.

Краска отходила тонкими завитками, словно при заточке грифеля.

Рука работала автоматически, а разум уже искал, чем заполнить тишину.

– Кто живёт на нижних этажах? – спросила она.

– Никто, – фыркнула Гулия. – Там мой склад забытых смыслов.

– Зачем вам столько?

– Иногда чайку завариваю. Иногда пришлым что продам.

На одну пенсию от Лорда не разгуляешься… а у меня кошка, канарейка…

Да я и себя люблю побаловать.

– Понятно…

– Грегори, садись, – скомандовала старуха, расправляя плечи.

Все заняли свои места. Гулия, хитро прищурившись, провозгласила:

– It’s tea time.

Она подхватила стружку, смахнула её в кружку с кипятком,

поставила перед Лу.

– Знаете… я как-то больше кофе люблю, – пробормотала

Лу недоверчиво.

– Сегодня выйдем за рамки обычного.

Лу осторожно сделала глоток. Все наблюдали за ней, даже кошка.

Тёплая волна разлилась по телу, неслышным эхом прокатилась по венам.

Лу чувствовала… смыслы.

Они были повсюду – висели в воздухе, скрывались в табличках,

таились в тенях.

Каждый глоток затягивал её глубже в этот поток.

Вихрь закружился вокруг, тонкими нитями соединяя предметы,

слова, взгляды.

Внезапно, прямо перед Гулией,

из ниоткуда появилась банка с синтетическим маслом.

– Это… gift… – прошептала Лу, ошарашенно глядя на собственные руки.

– Ха-ха-ха! Работает! – Гулия хлопнула в ладоши.

Грегори выпрямился, широко распахнув глаза.

– Она избранная! – прошептал он.

– Так и передай Лорду, – усмехнулась старуха. – Не магия ее ему

нужна… а вот это!

Глаза Лу постепенно наполнились неоновым светом.

Мир перед ней расширился, заполнился скрытыми уровнями.

Голос Гулии звучал теперь прямо в её голове:

Смысл – многослойная система.

Ты должна видеть всю сеть.

Видеть скрытые последствия, подтексты…

Ты должна не просто читать смысл.

Ты должна его менять, подстраивать.

Смыслов много, но разница не в них – разница в том, кто и как их читает.

Владей всей множественностью ткани смыслов.

Когда они спускались вниз, Лу отпустило и она чувствовала себя… иначе.

Легче. Свободнее.

Карманы были полны сотнями табличек.

– Домашнее задание, – Грегори напомнил удивленной Лу.

Но самое важное Лу унесла не в карманах, а в себе.

Глава 9

Грегори отчитался Лорду о встрече и теперь сидел напротив Лу,

наблюдая, как она потягивает вторую кружку кофе.

Стол перед ней был завален табличками – будто кто-то разложил сны

умерших по алфавиту.

– … И как она сказала в конце? Ты можешь повторить?

Лу закурила, выпуская дым через нос.

Сигарета прилипла к её губам слева,

но она не обращала внимания – пальцы двигались по столу,

сортируя таблички Гулии.

Грегори кашлянул.

Лу медленно подняла на него глаза,

затем скользнула взглядом по таверне.

Роботы за соседними столами, киборги, люди,

все с одинаковой сосредоточенностью общались,

курили… выпивали, смеялись, продавались себя друг другу.

Лу усмехнулась, вспоминая старые разговоры шефа:

«Когда-то нескоро изменённые люди встретятся с очеловеченными

роботами».

– Грегори… Вспомни!

Он моргнул, сосредотачиваясь.

– Манипуляция реальностью через… Ммм… Изменение управляющих

конструкций восприятия смыслов… Вроде так.

Он смотрел за каждым её движением. Так приказал Лорд.

Что-то назревало.

Лу глубоко затянулась, дым пошёл тонкими линиями в стороны,

растворяясь в полумраке таверны.

Она медленно выдохнула, прокручивая в голове сказанное Гулией.

– Управляющие конструкции восприятия… – пробормотала она,

повторяя слова Грегори.

На столе перед ней горкой лежали металлические таблички.

Гладкие, исцарапанные, с потёртыми гравировками. Осколки смыслов.

Она аккуратно разложила их в ряд,

соединяя по каким-то только ей понятным принципам.

– Что ты делаешь? – Грегори напряжённо следил за её пальцами.

– Пробую… – Лу щёлкнула ногтем по самой маленькой табличке,

и гравировка вспыхнула тусклым светом.

Таверна качнулась. Мигнуло освещение.

За соседним столиком робот приподнял голову,

словно на секунду задумался.

– Что это было? – Грегори замер.

Лу выдохнула дым, вынула сигарету и задумчиво посмотрела на него.

– Я меняю смысл. Убираю один штрих – и контекст сдвигается.

Дописываю слово – и прошлое ведёт к другому будущему.

Она коснулась другой таблички, но прежде,

чем активировать её, задумалась.

Грегори посмотрел по сторонам.

– И ты делаешь это сама, без спроса?

– А кто мне может запретить?

Грегори молчал.

– А теперь будь нормальной, не веди себя, как евклидовая простушка –

сказала Лу себе, и почесала макушку…

Её волосы чесались воспоминаниями, которые ещё не случились.

– Что ты говоришь объясни?

– Это как в баре: ты можешь стоять на месте,

но если кто-то другой несётся к выходу, то для него ты двигаешься.

Время и пространство такие.

Мы тут вообще-то взаимосвязаны, дружок, ты один не существуешь —

Лу пыхтела над табличками.

Карточный домик из табличек развалился.

Грегори удивленно продолжал молчать.

– Но если ты хочешь вплести сюда смысловую манипуляцию, то… Хм…

Может, это как восприятие истории? Типа, прошлое,

настоящее и будущее неразрывны,

но в зависимости от точки зрения можно менять акценты? –

Лу выдернула одну табличку над собой.

Грегори поднял голову следом. У нее пока не получалось собрать ссмысл.

– Пошли постоим на улице… Тут так накурено.

La la la la!

La

La la la la la la la!

Let it go and don't cry!

It's on our mind.

Look at me

Look at me now…

Дракон времени сделал грузный оборот за 360 градусов…

Щелкнул зубами по маленькому облачку.

Облачко тонко распалось в радугу,

а Лу подняла глаза к небу – там, где время закручивалось в воронку.

– La la la… – повторила она, будто в такт.

Песенка звучала в её голове, но теперь она знала:

это был код познания.

Код доступа к смыслу,

который скрывался за словами.

Дракон времени не просто щёлкал зубами —

он откусывал прошлое,

одно облачко за другим,

один фрагмент конденсата памяти за другим.

– "Let it go and don't cry…" – прошептала Лу.

– Это ведь… инструкция, правда? – обратилась она к Грегори.

Она потянулась к обломку облака —

внутри него светились таблички,

маленькие искажённые фразы.

Теперь они были смыслами.

Теперь они могли стать оружием.

Или религией.

– Смотри на меня, смотри сейчас… – Лу улыбнулась облаку/дракону.

В этот момент её глаза снова начали светиться неоном.

Они вернулись.

Сигарета цеплялась за уголок губ, дым выходил через нос – мягко,

по-стариковски.

Лу перебирала таблички, как карты в старой колоде.

Медленно. Почти с ленью богини неоновых глаз.

– Лампа Аладина… – пробормотала она, – это же джинн, желания…

Магия в обмен на глупости.

– А это что? – достала вторую. – Полиэтиленовый пакет с фруктами.

Пахнет рынком.

Ожиданиями пользы. Допустим.

Но внутри – бананы с пятнами и три мандарина, один с плесенью.

Грегори нахмурился:

– Лампа – это тепло?.. Или ловушка?.. Я запутался.

– Вот и я. Оно где-то рядом. На кончике…На кончике реальности.

Она щёлкнула пальцами.

Где-то на задворках языка, между кофе и затяжкой, копошилось:

"фрукт в пакете – это тоже пленённое желание. Только без волшебства."

Смысл щёлкнул, как сустав.

Слова сами выстроились в строй.

Первый мем-смысл Лу родился:

"Желания – как фрукты в пакете:

Снаружи блестит, внутри – волшебство и гниль."

Тишина нависла в таверне.

Роботы перестали сортировать шелуху фисташек.

Грегори покосился на неё, будто на предсказательницу будущего.

– Это… это что было?

– Мем. – сказала Лу. – Первый. Если его правильно передать…

Он начнёт жить. Он вырастет…

И Грегори вдруг понял: это больше не девушка.

Это начало. Богиня новой метафизики.

Лу порылась в куче и вытащила еще одну в пару к первой таблице.

"Консервная банка без этикетки" легла к

"Полиэтиленовый пакет с фруктами".

– Я не понимаю… причём тут вообще банка? – Грегори привстал.

– Потому что все любят не фрукты, а иллюзию пользы. – задумалась Лу.

– Банка – это как запечатанное завтра.

"Мы консервируем надежду, а едим – то, что осталось."

– Что?

– Люди живут не понимая, что содержание всегда случайно.

"Пакет с фруктами и банка" – два символа несбывшегося идеала.

"Всё, что закрыто, может исполнить желание – если ты умеешь просить."

Подвыпившие инженеры за соседним столиком замолчали,

с интересом рассматривая Лу.

– Ты уверена, что так можно? – голос Грегори был тише, чем обычно.

– Старуха сама сказала – манипулировать! – затянулась Лу,

и дым вышел через губы, сложенные в беззвучную улыбку.

Сигарета прилипла к нижней губе, она дрожала

как уголь тлеющего смысла.

– Ты же понимаешь, что это не просто таблички… – Грегори наклонился

вперёд, поглядывая, как Лу сортирует очередную горстку:

«заварной крем», «детская ложка», «отменённый рейс».

– Ага. Вот именно. Это не просто таблички. Это… спящие шутки, —

она пощёлкала ногтем по «отменённому рейсу».

– Как только подберёшь правильную – она просыпается.

– И что, ты теперь что? Создаёшь новые шутки?

– Не шутки, Грегори. Я создаю мифы. Просто пока

они кажутся смешными.

– Попробуй еще.

– Мечты, спрятанные в пакет, всё равно потеют.

Джин потом воняет бананами.

Сначала было тихо.

Потом за соседним столом робот из отдела переработки щёлкнул шеей, замер, и сказал:

– Ха. Ха. Ха. Это… хорошо.

Киборг в углу застывшим взглядом уставился в пол, и прошептал:

– Джин пахнет бананами… Это всё объясняет…

Где-то позади,

из проигрывателя заиграла странная фонограмма —

будто сам поток смысла начал резонировать.

Мем проснулся.

Лу с азартом щелкала по табличкам… Схватила стеклянную.

– А вот… – подняла она, – «скрип двери холодильника»…

– И рядом «одиночество» и «морковь».

Грегори напрягся.

– Лу… это не звучит как шутка. Скрип. Это звучит как тревожный знак.

– Именно. – она хитро щурится. – А теперь слушай. Готов?

Она подняла три таблички над головой, будто проводила ритуал,

и торжественно произнесла:

– Когда холодильник открывается ночью, морковь надеется,

что это за ней.

Наступила тишина. Даже вентиляция в таверне притихла.

– Это… – Грегори сглотнул, – это… чертовски грустно.

– Нет, Грегори, – Лу стряхнула пепел. – Это вирусно.

Киборг у стойки подскочил, будто что-то понял.

Робот-доставщик положил короб с хлебом, развернулся и ушёл.

Сзади кто-то шептал:

– Морковь… она ждала…

В пространстве пошёл шум.

Новый смысл, родившийся из мусора,

искривил локальную сеть восприятия.

Вечером, кто-то в степи скажет:

– Я как та морковь, понял?

И другие поймут.

Дракон мягко расплылся в улыбке.

Глава 10

"Ветер знает, когда песок – золото.

Смысл – когда ложь становится порядком"

Дверь заскрипела – словно щель в коде, через которую пробрался ветер.

Пыль встала, как старое воспоминание.

Люди замолчали.

Роботы – зависли.

Даже фисташки перестали шелестеть.

Он вошёл.

Серая ряса ползла по полу, как тень незавершённой команды.

Тело – плотное, глухое, без контуров.

Не человек. Не машина. Пакус.

Грегори поднялся.

Лу – нет.

Она смотрела, как за незнакомцем расползаются защитные петли – пиксельные узоры, пульсирующие в ритме степного ветра.

– Я чувствую… вирус интерпретации, – голос Пакуса не звучал, он присутствовал.

Как фоновый шум системы.

Как напоминание.

Лу затушила сигарету в металлической пепельнице, скользнув взглядом по Грегори.

Он молчал.

Она вдохнула глубже, будто затягивалась уже не дымом, а смыслом.