Счастливой сути! Часть 1

А вот в восьмидесятых, там же, на Дальнем Востоке, в учебке, в Хабаровске, молодых солдат, курсантов, кормили, наверное, ничем не лучше, чем в Еланских военных лагерях в 1944 году. Проводя предварительную беседу с молодым пополнением и, видимо, хорошо зная, что нас ждёт здесь в плане пропитания, старший лейтенант, армянин, завершил свои искренне товарищеские наставнические пожелания и напутствия цитатой, которую до этого мне ещё не приходилось слышать: «Ребята, не забывайте, что человек живёт не для того, чтобы есть, а ест для того, чтобы жить и всегда оставаться человеком».

В целом, офицеры в армии, по моему личному опыту, как правило, были вполне объективны и вполне справедливы в отношении солдат. С откровенными беспричинными измываниями командиров над подчинёнными, мне сталкиваться не приходилось. Поведение каждого отдельного офицера, его манера общения с личным составом отличались какими-то характерными своеобразиями. И как личности, в основной своей массе, каждый из них привлекал внимание, вызывал интерес и симпатию. Не знаю, как они и мы проявили бы себя в боевой обстановке, но особых оснований заведомо не доверяться им у меня не было.

За время службы я встречал среди офицеров и несколько выходцев с Кавказа. Их отношение к нам было не менее справедливым и правильным, что вызывало взаимное уважение и доверие. А вот, что касается рядовых представителей Закавказских, Северокавказских и Среднеазиатских республик, то тут уже всё было гораздо сложнее и запущеннее.

Первый нагляднейший пример особенности положения абреков, по сравнению с простыми русскими новопризванными, был продемонстрирован всем нам сразу же, в начальные дни службы. В одном из взводов нашей роты, специализирующейся на освоении автоматического гранатомёта АГС-17, системы «Пламя», внешне похожего на какой-то короткоствольный очень крупнокалиберный пулемёт, числились и два чеченца. Происходило это в 1981 году, когда ещё я и сам толком-то не знал, кого больше в Грозном, столице Чечено-Ингушской АССР, русских или кавказцев. Как только все мы были окончательно размещены по своим местам, началась полноценная солдатская служба, состоящая, в том числе и из коллективного мытья полов в расположении своего взвода. Пол – деревянные, некрашеные доски. Мыть их нужно было с использованием пенной воды и каблуков от обычных кирзовых сапог. Все садились на корточки в ряд и двигались назад, тщательно соскребая грязную пену с досок с помощью, выдаваемого каждому бойцу, «специального каблучного приспособления». Работали качественно и споро, под надзором сержантов, и стремясь быстрее закончить муторное мероприятие. Однако, два чеченца, в отличие от остальных, просто напросто, категорически отказались от участия в уборке казарменного помещения. И тогда, вдруг, беспощадные по отношению к русским подчинённым русские же сержанты, почему-то, совершенно ничего не смогли толком предпринять для укрощения строптивцев, и быстренько отстранились от, на глазах у всех чётко обрисовавшейся, дисциплинарной проблемы. Господа охфицера тоже предпочли положенной в таких случаях атаке в лоб временное стратегическое бездействие. Видя это, ничего не решался предпринимать для восстановления справедливости и личный состав взвода.

Всё, показательно для нас, и благополучно для бунтарей, решилось через пару дней – их перевели в спортроту, состоящую из их же землячков-кавказцев, и на этом у них молодая служба закончилась. Там они, уже на полном основании общепринятых в советской учебке неформальных порядков, зажили спокойной, сытой, дембельской житухой свободолюбивых, изящно прикинутых мачо.

Смешно в наше время слышать восторженные высказывания современных официальных лиц о присущей русскому народу тяге к справедливости. Во все времена именно официальными властями такая природная склонность всячески в русских подавлялась и изводилась с самого раннего возраста. Ни самодержцы, ни большевики, ни демократы никогда всерьёз и не помышляли о создании стопроцентно справедливых условий существования на подвластных им территориях. Только поэтому и в бытовой жизни граждан нашей страны всегда преобладали чисто приспособленческие мотивации взаимообщения и самореализации. Лицемерие, обман, халтура, корысть, зависть и прочие составляющие обычной житейской порочности – вот что всегда было на виду у каждого из нас и определяло основную практическую линию нашего поведения.

Могут ли люди жить иначе, лучше, свободнее от лжи? Конечно же могут. Но тон этому должны были бы задавать те, кто имеет властные возможности. Но, имея властные возможности, им гораздо соблазнительней и проще обеспечивать самих себя сверх всяких разумных потребностей. Соответственно, никто и из простых тружеников, особо-то, не склонен отказываться от аналогичных манипуляций с понятиями и материальными ценностями на своих уровнях гражданской ответственности и общественно-экономической деятельности.

Очень остро чувствуют несправедливость дети и, особенно, подростки.

Летом, после восьмого класса мы были отправлены на сельхозработы в лагерь труда и отдыха «Юность», от Воронежского механического завода, на две недели. Отъезда и новых приключений ждали с большим нетерпением. Работали в полях, на прополке, с утра до обеда. Однажды, нужно было дождаться и загрузить какую-то машину, и нас, пятерых пацанов, попросили задержаться, сказав, что поваров предупредят, и обед нам оставят. Кормёжка в лагере была неплохая, да и сам лагерь был на хорошем счету. Обедом нас, действительно, накормили, но вот сока томатного, который в этот день значился в меню, мы, почему-то, на столе не увидели. Пошли к раздаче. Оказалось, что сока больше нет. И поваров совсем не волновали наши сверхурочные трудовые подвиги. Это было обидно вдвойне. Ведь, мы же задержались для выполнения «особого задания», и мы же оказались крайними и никому не нужными в вопросе распределения томатного сока! Громко обсуждая это безобразие, мы двинулись к выходу из пустого общепитовского зала, разминувшись на ходу с каким-то пожилым высоким мужчиной. Но он сам остановился и окликнул нашу возмущённую компанию: «Ребята! Подождите. Что случилось?». Мы тоже остановились, готовые в этой столовой теперь уже и к любым необоснованным претензиям в свой адрес, и ответили: «Да то и случилось. Задержали нас на работе, а сока томатного нам не досталось. Говорят, что кончился». Мужчина нахмурился: «Как не досталось? Ну-ка, пошли со мной». У раздачи он позвал к себе какую-то работницу. «Почему не дали ребятам сока? Как кончился? Открывай холодильник!» В холодильнике стояли трёхлитровые банки с соком. «Бери банку. Открывай». Он повернулся к другой работнице столовой: «Неси стаканы!». Таким, почти что чудесным образом, справедливость была восстановлена. Мужчина оказался важным начальником. А поварихи – простыми непорядочными хабалками.

Но, что такое одномоментная столовская незадача с томатным соком, по сравнению с голодным и кровавым ужасом военных лихолетий, или кошмаром гитлеровских и сталинских лагерей? Хотя, и в военное время судьба у каждого складывалась по разному, и кому-то приходилось страдать, лишаться жизни, а кто-то с удовольствием пользовался различными благоприятностями, вдруг, выпадающими на его долю.

После того, как моего деда, в августе 1941 года забрали на войну, осенью на его трудодни бабушке выдали в колхозе зерно, подсолнечное масло, сахар, семечки, которые самостоятельно тоже возили на завод, жать на масло. Такая продуктовая подпитка очень помогла, и очень поддержала семью.

Война же обретала всё более катастрофический характер. Красная Армия отступала.

Через Бобров, с Украины, с запада, гнали большое количество скотины. Не редко бесхозные, никому не нужные коровы, лошади, овцы разбредались по огородам, садам. Никто их, брошенных, не искал, никто о них не беспокоился. Поняв это, их стали подбирать местные жители. Кто-то резал, а кто-то держал в хозяйстве. Так и моей бабушке досталась корова, забредшая к ней на огород. Появилось своё молоко. Сквашку даже и продавали. И потом, в Шишовке, в эвакуации, были со своим молочком.

А на запад перемещались воинские части. В доме бабушки расположились связисты, повара. Они, в течение суток поочередно приходили, спали, снова уходили, видимо, заступая в наряды. Все – мужики и бабы, русские. Со своей стороны они хоть как-то смогли помочь стеснённой многодетной семье: младший брат мамин, которому тогда было лет семь, бегал с котелком к ним на кухню, расположенную в сельсовете, за супом.

На дворе моей прабабушки (а прадед умер в сентябре 1941 года, после пяти лет парализации), находящемуся за огородом и выходящему на другую улицу, остановились понтонники. Эти жировали по полной программе, подрабатывая частной перевозкой на своём служебном транспорте грузов местному населению. Деньги за это они брали со всех подряд, не взирая ни на какую бедственность чьего-либо положения. Питались ухватистые понтонники отменно. Жарили на противнях в масле макароны с импортными мясными консервами и устраивали для себя шикарное застолье. Насытившись, вальяжно расслаблялись и отдыхали. У этих гражданским ничего не перепадало.

Что касается вопросов экстремального выживания, то любой человек, в первую очередь, будет заботиться о себе и о своих близких. Да и в нормальных условиях тоже. Капиталистическая идеология, в этом плане, оказалась более реалистичной, нежели марксистская. Но это вовсе не значит, что она же является и более правильной и более полезной для человеческого развития. Полный отказ европейской цивилизации от коммунистического мировоззрения понадобился не для ускорения процесса дальнейшего повышения уровня жизни населения развитых стран, а, скорее всего, наоборот, поскольку сразу же и Запад прекратил дальнейшее построение своей системы государственного устройства, основанной на рационализме, организационном порядке и законопослушании. На смену двум разным системам, соперничающим в методах решения одной и той же задачи – повышении уровня и качества жизни народных масс – пришло нечто общее, новое, консолидированное по предварительному сговору правящих элит. И самых желанных общих своих целей они уже достигли.

Но жизнь простых людей и сейчас зависит не только от политической воли Путина в России, Меркель в Германии, и Обамы в США. Целые поколения наших сограждан могли позволить себе в наибольшей степени зависеть лишь от семейных и повседневных чисто человеческих взаимоотношений. Другое дело, что отношения эти слишком часто оказывались и оказываются гораздо более невыносимы, нежели последствия тайных происков наших и зарубежных правителей, направленных, на самом деле, всё ещё непонятно на какие последующие цели и задачи. Именно бытовая повседневность, прежде всего, должна быть максимально комфортна для человека. Как говорится: счастлив тот, кто с радостью идёт на работу, а потом с радостью возвращается домой. И если с понятием «любимая работа» не всё так просто, то семейную и частную жизнь можно совершенствовать до бесконечности, всего лишь, собственными усилиями, или с участием, всего лишь, нескольких непосредственно заинтересованных в этом лиц. Но и в таком незначительном радиусе действий, судя по всему, люди всё ещё оказываются бессильны и не состоятельны что- либо изменить к лучшему. Почему? Может быть, потому что все мы разные и физиологически и психологически, и, что самое, пожалуй, главное – эзотерически? Здоровый человек никогда не согласится отказываться от своих преимуществ по сравнению с инвалидом. И никогда инвалид не сможет не страдать от осознания своей физиологической неполноценности, не позволяющей ему всесторонне, на равных конкурировать с остальными. Да и из здоровых, писаная красавица, скорее, предпочтёт более статного, крепкого, успешного и обеспеченного мерзавца какому-нибудь надёжному, но беспонтовому трудяге. И мало того, что природа, включая данные фамильной родословной, изначально ставит нас на определённое место в иерархии всевозможных человеческих статусов и значений, существенную роль во всём этом играет и степень стечения обстоятельств, персональной везучести, удачливости и прочих халявных данностей нашего бытия, не имеющих никакого отношения к чему-то идеально или осознанно справедливому. А, ведь, есть ещё в мире наших привычных, стандартных измерений и восприятий, как общественного, так и индивидуального толка, и вовсе необъяснимые и загадочные явления, которые иначе, как сверхзапредельными чудесами и назвать-то невозможно.

Вроде бы, совсем не сложно понять, что истинной глобальной справедливости в нашем телесном мире никогда не существовало и существовать не будет, но люди, непрерывно конфликтуя между собой, всякий раз упорно подводят, каждый под свои позиции, как бы, заповеданные всем нам кем-то законы высшей всеобъемлющей справедливости. Не хотят, почему-то, люди раз и навсегда понять, что всегда и везде излишнее лицемерие лишь усугубляет любые конфликтные ситуации.

Если ты хоть раз заглядывал в Библию, наверняка, тоже обратил внимание, что больше всего на самое основное слово, характеризующее там людей, тянет слово «лицемеры».

А сейчас, разве, иначе?

Посмотри, что творится на международной арене. Таких масштабов манипуляций с информацией человечество ещё никогда не видело. Какие там двойные стандарты?! Полная вакханалия, фантасмагория и информационная беспредельщина на грани безумия. Непрерывный поток в бредовом стиле срежессированных резонанснейших событий. Сейчас, вот, очередное шоу с отстранением России от участия в олимпийских играх. Лично мне, с некоторых пор, до лампочки весь этот современный махинаторский спорт высших достижений, и все эти всевозможные продажные отечественные функционеры и политиканы. Но за Державу, действительно, очень обидно и очень давно. Когда-то вся страна, глядя на Брежнева с его вставными челюстями, оригинально искажающими, на стадии окончательного воспроизведения, речи престарелого генсека, испытывала чувство неловкости перед всем мировым сообществом, и грезила молодыми энергичными, образованными управленцами, готовыми к реальному общению с народом не по бумажке, безо всяких «сисек-масисек», способными встряхнуть страну, устремить её к новым грандиозным достижениям и свершениям. И они пришли. Молодые, энергичные, говорящие не по бумажке и не только по-русски, но и по-английски и по-немецки, образованные, трезвомыслящие, борцы с номенклатурой и привилегиями. Ельцины, Жириновские, Чубайсы, Собчаки, Поповы, Немцовы, Путины, Ивановы, Жуковы, Мединские…

Но история человечества, тоже довольно запутанная и не всегда поддающаяся логическому осмыслению, реалия. За все века, прошедшие с библейских времён, несмотря на природные катаклизмы, губительные эпидемии, кровопролитные войны, антинародные репрессии тоталитарных режимов, и т. д. и т.п., «цивилизация лицемеров» добилась очень неплохих созидательных результатов, и, особенно, в пору расцвета разнообразных атеистических учений достигших, в конечном счёте, высот диалектического материализма, ставшего прочным базисом воплощения в жизнь основ теории научного коммунизма.

Может быть, всё настолько же неоднозначно и в истории нашего времени?

Ну, осуществился крах коммунистического мировоззрения. Ну, самоликвидировался Советский Союз. Ну, целенаправленно тормозится развитие экономики. Ну, впаривают нам вместо натуральных продуктов всякую генномодифицированную сою и техническое пальмовое масло. Ну, благоустраивается у нас в существенных объёмах только Москва…

Но, жизнь и простых людей в России, всё равно, стала обеспеченнее и цивилизованнее.

Полки современных торговых центров, сетевых маркетов, уличных киосков завалены разнообразнейшими товарами. Продукты питания, бытовая техника, строительные материалы, инструменты строительные, инструменты музыкальные, сантехника, книги, одежда, обувь, мебель, канцтовары… Полное изобилие. Правда, при этом, по-настоящему вкусной, высококачественной еды ни в магазинах, ни на рынках просто так не купить. То же самое и с одеждой и с обувью. Но цены, никак не отражаясь на качестве продукции, постоянно ползут вверх. Особенно на пищевые продукты и особенно после введения Америкой и Европой санкций против нас. Постоянно повышаются цены и на бензин, и на коммунальные услуги. И опять же, особенно раздражает во всём этом знаешь что? Криводушие. Криводушие, пронизывающее насквозь всю цепочку, начиная от производителей с торгашами и контролёрами, и до самой предпоследней наивысшей всевластной инстанции.

Или, вот, если взять систему образования. Не могу согласиться с тем, что всё там настолько уж плохо. Практически, все учебные корпуса ВУЗов страны, впервые за долгие годы их существования, приведены в, более или менее, приличное состояние, с заменой старых окон на пластиковые и старых кровель на современные, с ремонтом фасадов и внутренних помещений. Построено немало и новых корпусов. И проведён весь этот огромный объём работ без лишнего афиширования.

Конечно же, ректоры ВУЗов должны получать зарплаты не меньше духовно и технически убогих футболистов сборной РФ, но не в десятки же раз больше обычных преподающих докторов и кандидатов наук. Иначе становится совсем непонятной главная цель и полностью теряется весь смысл градаций уровня образованности, воспитанности и интеллигентности. Как это может быть, чтобы в высококультурном государственном учреждении заработная плата кандидата наук едва дотягивала бы до 15 000 рублей, а ректорская стабильно исчислялась бы сотнями тысяч? Это же вопиющий хамский, жлобовской беспредел по отношению к своим же коллегам. Никакой цивилизованный руководитель, ни при каких обстоятельствах, не имеет никакого права улучшать своё финансовое положение за счёт финансового положения своих работников. Если у тебя не получается обеспечить тучную жизнь всему своему трудовому коллективу, то с каких хренов ты сам утопаешь в роскоши и материалистических сверхудовольствиях? И речь тут ни о какой-то абстрактной справедливости. Речь о том, как поступает человек по отношению к окружающим его людям. Можно поступать достойно, а можно вести себя со своими же соотечественниками по жульнически, или по проходимски, или даже по шпански. Это же очевидные вещи, но именно на такие очевидности не принято обращать слишком далеко направленного общественного внимания. А то, вдруг, всем господам «соврамши» добровольно отказаться придётся ни от каких-то номенклатурных пригородных дачек с мансардами, а уже от целых замков и дворцов, расположенных, в том числе, и за рубежом.

А ведь мне, например, и не нужно, чтобы кто-то отказывался от нажитого «непосильным трудом» бесценного своего богатства. Но, все они, вполне, могли иметь всё то же самое и даже несоизмеримо больше того, и безо всяких дешёвых, позорных лицемерий, обмана и махинаций, если бы занимались постоянным реальным развитием собственной страны, а не её разбазариванием и предательским разваливанием. Ещё больше имели бы они, процветала бы страна, и постоянно возрастало бы благосостояние народных масс. Почему всё не так, понять невозможно. Может быть, эти люди не просто патологически порочны и ленивы (на продаже интересов Отчизны зарабатывать гораздо проще, чем на её развитии), но, к тому же, и безнадёжно бездарны, как лидеры нации, как инициаторы и организаторы грандиозных прогрессивных процессов, как патриоты своей Родины?

Но и само общественное внимание не настолько уж и кристально безукоризненно. Эти тоже глядят с таким расчётом, чтоб как бы самим хуже не стало, на своих персональных местечках, от чьих-то чересчур активных популяризаций небывалой прямолинейности и объективности.

Мне было года четыре, когда старшие ребята с нашей улицы разделились на две враждебные группы. Раскол носил глубоко идеологический характер. Его первопричин я не знал, но уже и тогда держался с компанией, которая производила впечатление более духовно независимой и свободной от всяких формальных предрассудков и заорганизованных показух. Конечно, в этом вопросе я, прежде всего, следовал за своим старшим братом, но и, в то же время, и самостоятельно ощущал реальное неприятие использования в уличных условиях пионерско-тимуровской методики коллективного самообъединения. Против книжных и киношных тимуровцев и пионеров-героев я никогда ничего не имел, но в обычной жизни их среднестатистические последователи и подражатели выглядели и вели себя слишком фальшиво и не честно. Как раз такими, фальшивыми и ненадёжными, мне казались и наши уличные идеологические противники.

В то время завод проводил по посёлку воду, и по улице тянулась глубокая широченная траншея. Ходить приходилось по горам, насыпанных с краёв земли и песка. Детям такие ландшафтные перетрубации очень нравятся: появляются новые, более разнообразные возможности для игр и забав. Замечательно подходили такие условия и для почти что боевых действий, столкновений, секретных операций, осуществляемых противоборствующими сторонами. В ход шли песчаные камешки, психические атаки, подмётные письма, устраивались ловушки, допросы пленников.

Старшие ребята нашей стороны всегда казались мне сильными, решительными, настоящими. В этой компании независимых пацанов был и мой старший брат, и наши соседи, и ребята с других улиц. Я, как правило, крутился возле них и не помню, чтобы хоть кто-нибудь был бы груб со мной, или обидел меня. Наверное, и поэтому тоже, потом, я и сам старался всячески придерживаться этого принципа: не обижай слабых.

Обижать-то они не обижали, но обманывать обманывали. То есть, иногда шли на вынужденную хитрость. Я очень любил покататься с ними на велосипедах. Кто-нибудь сажал меня на рамку своего «школьника» и вся кавалькада устремлялась в каком-нибудь уже известном, или неизвестном мне направлении. Но порой я становился чрезмерной обузой, мешающей их очередным приключенческим замыслам. А поскольку отделаться от меня было не так просто, они изобрели стандартный способ сбрасывания с себя лишней заботы. Брат или ещё кто-нибудь говорил: «Иди, спроси у мамы сколько времени». Велосипеды же уже были наготове. И пока я бежал через двор, в дом, узнавал сколько времени, вся ватага бесследно исчезала. И так происходило всякий такой раз. Я уже и старался бегать быстрее, и не верил и обвинял их в нечестности, и всё равно вновь и вновь они убеждали меня в том, что на этот-то раз они не обманывают, не уедут и точно дождутся моего возвращения. Это только потом уже я постепенно приспособился и предпочёл, по возможности, доверять только тем, кто держит своё слово.

Если тебе не нравится, когда тебя обманывают, значит, в общении с людьми, ты и сам, если ты достаточно адекватная личность, пытаешься оставаться максимально порядочным человеком. Но жизнь устроена сложно, и у всех разом быть постоянно порядочными не получается. Поэтому, на самом деле, нормальным считается не столько чьё-то не шуточное стремление жить лишь по честному, сколько умение грубо или интеллигентно не позволять другим вешать тебе лапшу на уши, а самому смотреть на некоторые собственные корыстные или малодушные уловки и поступки философски, или, вообще, не переживать по таким поводам. У авторов Священного Писания на этот счёт есть ещё одно беспощадно негодующее восклицание: «Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего».

Почему-то, с давних ещё времён, в поисках всего лучшего, русскую знать, а потом и простой люд, особенно тянуло на Запад. Ну, или из провинции в столицу. Ну, а кого-то, хотя бы, из деревни в город.

Из Боброва люди тоже, случалось, пробовали перебраться куда получше. Тем более, после революции 1917-го года.

У моего пра-прадеда был старший брат и две младшие сестры. В начале двадцатых годов, дочь одной из сестёр, с мужем, подалась в Москву. Не знаю, какими были их первоначальные планы, но из столицы нашей Родины, они очень быстро рванули в Америку, куда энергичная дочь, также быстро забрала из Боброва и мать. Чуть позднее сделать ей это уже вряд ли удалось бы: все свободные выезды из страны наглухо закрылись. На новом месте, наши переселенцы обустроились тоже достаточно быстро. В войну они, в числе других русских эмигрантов, были на одном из приёмов у тогда ещё занимавшего пост советского посла в США А. Громыко, ставшего в последствие Министром иностранных дел СССР. Когда погиб мой дед, они, узнав об этом, попытались отправить непосредственно на адрес его семьи посылку, но даже и при специальном обращении в Советское посольство, разрешение им на это не дали. Все «передачки» можно было направлять только на единый адрес: Советский Союз.

Но и такие чрезмерные уравниловские строгости объяснить гораздо проще, чем понять, почему, в то же время, один ребёнок воюющего советского офицера получал ежемесячное пособие в размере 500 рублей, а на всех пятерых детей воюющего советского рядового солдата полагалась общая суммарная денежная выплата в размере 9 рублей. Или, например, почему оставшимся в живых участникам Великой Отечественной войны государство постоянно помогало дополнительными выплатами, льготами, бесплатными квартирами, повышенными пенсиями, единоразовыми пособиями, настолько избыточными, что на вопрос журналиста ветерану «На что потратите такую существенную прибавку к пенсии?», более, чем довольный жизнью ветеран отвечает: «Да, это я внукам буду отдавать…». А что же тем, кто погиб, их детям, их внукам? Я совсем не против того, чтобы и со стороны государства проявлялось постоянное внимание ко всем нашим согражданам, воевавшим за нашу Родину. Но их дети и внуки должны были быть в максимально равных условиях с детьми и внуками всех наших погибших воинов. Это только лично у ветеранов инвалидов войны всегда должны были быть персональные льготы: бесплатные праздничные продуктовые наборы, бесплатный проезд на общественном транспорте, бесплатные лекарства, бесплатные операции, санатории и предоставление в пожизненное владение, в случае необходимости, отдельной жилплощади, но которая не должна никому на вечно передаваться в безвозмездное пользование.