За все, чем мы дорожим

Вернулась она очень вовремя – как раз подошли Леон и Жан. Физиономии у обоих были крайне таинственные, но, обменявшись приветствиями, они старательно завели разговор на повседневные темы. Жан похвалил рубашку Жени и шарф Амалии, к Леону, как нарочно, пристал Снайпер с вопросами о флаерах… Правда, когда мимо них проходила Габи, Леон и Жан принимались явственно переглядываться, а один раз она услышала шепот: «Ну что, скажем уже? – Не, давай еще помаринуем!».

– Так, заговорщики, – с напускной суровостью объявила Габриэль, – если я лопну от любопытства, оттирать это придется вам!

– Нууу… – нарочито медленно начал Леон.

– Мы тут… – продолжил Жан.

– Не просто так пришли, – снова подхватил Леон. Договаривать друг за другом было у них давней привычкой, благо мыслили оба и правда схоже, при всем различии характеров.

– В смысле, с хорошими новостями.

– И не только, – Леон жестом фокусника извлек откуда-то из-за спины бутылку коллекционного вина.

– Тааак! По какому поводу пьем? – прищурилась Габи.

– Да так… – Леон поковырял ботинком пол. Габриэль смотрела на него дырявящим взглядом, и Леон наконец признался: – Вчера мы с Жаном были в Ратуше.

– Аспиды! – воскликнула Габриэль. – Молчали до последнего!

– Сюрприз хотели сделать, – застенчиво улыбнулся Жан.

Видимо, Женя или кто-то из парней поинтересовались смыслом происходящего, потому что до Габи долетел полушепот Деверо: «В городской ратуше официально заключаются семейные союзы. Леон и Жан вместе уже довольно давно…». Дальше она не слушала, потому что делать сердитое лицо ей надоело, и с возгласом «Мальчики, как я за вас рада!» она обняла друзей. Из кухни послышался голос Враноффски:

– Так, Габ, я правильно понял, что тащить надо всю выпивку, какую найду?

– Да! И азурианское игристое не забудь! – крикнула в ответ совершенно счастливая Габи.

24.

6 октября 3048 года

Расшифровка записи с коммуникатора Альберты О’Рэйли

Файл «Вонг С.»

– Я понял вас.

– Первое, что придет в голову. В любом порядке.

– Капитан. Типаж, которого в Сфере просто не существует, у нас не доживают до таких лет. Разве что Стэнли, если бы не съехал крышей, мог бы стать таким. Или Гордон – если сумеет прожить еще тридцать лет и опять же сохранить крышу на месте. Пожалуй, один из немногих, кого я могу воспринимать именно как своего командира, а не просто как лидера команды, к которой я примкнул. Хотя по моему выходу с «карт-бланшем» могло показаться иначе.

– Если у капитана Да Силвы будет свободное время и соответствующее настроение, его можно будет расспросить о начале его… хм… карьеры. Расскажет много интересного. Сам ведь начинал в наемниках.

– Это заметно. Таких, как я сам – не только в плане подготовки – я вижу. Да и он меня… опознал.

– Меж тем его старший помощник совсем на него не похож.

– Пожалуй. Я мало общался с Нуарэ, но я знаю, что о нем высокого мнения Асахиро, а ему я склонен доверять. Почему и оказался на «Сирокко», впрочем, это немного другая история. С Нуарэ мы успели неплохо помериться силами в спортзале, жаль, мало, а потом я уже был не в состоянии. Хороший боец, себя и других не жалеет, всегда хочет быть на высоте. Капитан уже всем все давно доказал, Нуарэ, похоже, еще нет.

– Он докажет, будьте благонадежны. Они все доказывают, так уж повелось. С тех пор, как один из них вылетел на раздолбанном катере аккурат перед носом у нордиканского разведчика. Да вы его видели, этого смельчака. На главной столичной площади стоит. Так что у Рафаэля просто нет выбора.

– Не знаю, я, как и большинство в Сфере, с семейными заморочками не знаком, да и нет у меня той семьи. Но тут воистину каждому свое.

– Что думаете о третьем по авторитету офицере?

– Это о докторе Картье? Человек, который спас мне жизнь и даже больше, чем жизнь. Когда я увидел, как она радуется, что я пришел в себя – я как-то очень четко осознал, что вытаскивали не просто наемника, под чьим прикрытием удалось прорваться, а лично меня. Свежее, признаться, ощущение. Да и при первой встрече она нашла идеально точную формулировку, чтобы все-таки загнать меня на перевязку.

– Она может. Натерпелась много разного. В день ее выпускного экзамена на тренировочной базе случился пожар. Не учебный, настоящий. Габриэль в одиночку спасла жизнь своему инструктору и помогла тем, кто пострадал при пожаре.

– Да, я слышал эту историю. Чтобы уговорить меня лежать спокойно, она рассказала мне чуть ли не всю свою биографию и краткий курс сомбрийской истории и фольклора (смешок).

– Единственный выпускник Академии с лейтенантскими погонами на выходе. И отдельно спасибо ей за то, что она вас вытащила. Поверьте, пройти через боевые программы и сохранить рассудок и волю может далеко не каждый.

– Я видел Дика Стэнли. Так что я знаю, к чему это ведет. До недавнего времени был уверен, что это необратимый процесс.

– Не поверите, я тоже. Следующий, о ком спрошу, Леон Эрнандес.

– Пилот, и этим все сказано. Меня самого готовили не только как боевика, но и как пилота, нам было что обсудить. Наша безумная идея была в очень большой степени завязана на него, нужна была высокая слаженность действий.

– А как вам, кстати, Алехандро Каррера и его бойцы?

– Каррера… Прекрасный партнер в тренировочном бою, прекрасная поддержка в реальном. Хотя насчет реального пока могу судить только по рассказам, я своих-то действий не помню, что говорить о чужих. Асахиро мне рассказал, что тащить меня на «Сирокко» ему помог как раз Дмитрий из отряда Карреры. Хороший парень, общались с ним потом. Таких я в Сфере встречал немало.

– О, у вас еще будет немало шансов увидеть их всех в действии. Что думаете о том, кто привел вас на корабль?

– (смех) Деверо изумителен. Если у нашей встречи были свидетели, теперь Сфера знает, что нейтрализовать меня можно не только из дробовика в упор. Парой реплик не только переубедить меня его убивать, но еще и сагитировать на свою сторону – за десять лет такое не удавалось никому, я вообще-то достаточно недоверчив и разборчив в знакомствах. Хотя на тот момент мне по большому счету было все равно, куда идти. Но этот поход за чаем меня развеселил. Лучшего способа показать, что я могу доверять этому экипажу, пожалуй, не было. (Пауза) А еще я рад, что он расположил к себе Женю. Я ценю ее симпатию ко мне, но я все-таки не лучшая кандидатура.

– Хорошо, что вам попался человек самой «мирной» специальности. Насколько это возможно на фрегате-разведчике.

– Да, пожалуй. В том состоянии, в котором я пошел разбираться, кто к нам пожаловал – любое движение в сторону не то что оружия, а хоть какой-то агрессии я бы встретил пулей в лоб. Даже несмотря на статус «Кашалота».

– Понимаю. А что скажете об Ариэле Враноффски?

– В основном мы стали общаться совсем недавно, начиная с праздника у его многоуважаемой бабушки. Сейчас, как вы, вероятно, знаете, я живу у них. На «Сирокко» пересекались меньше – до боя с пиратами я пропадал в тренировочном зале, после – в госпитале. Опять же, напомнил мне многих хороших ребят из Сферы. Выглядит бесшабашнее, чем на самом деле. С ним очень спелся Дарти, они и правда чем-то похожи. По крайней мере, склонностью прикидываться полной посредственностью.

– Быстро же вы его раскусили. Сам ни за что не признается. Впрочем, раз уж вы упомянули его бабушку, то замечу, есть в кого. Госпожа Враноффски совсем не то, чем кажется на первый взгляд.

– Именно так. При знакомстве я был не в лучшей форме, но уже тогда у меня возникло ощущение, что ей просто нравится играть роль радушной хозяйки. Именно роль.

***

Альберта слушала и наблюдала. Кто бы ей сказал, что выходец из боевой программы, тем более при уже начавшемся выгорании, вообще может быть коммуникабелен – сама бы не поверила. Экипаж «Сирокко» и конкретно Габи действительно сотворили чудо. Альберта улыбнулась про себя, вспомнив, как убеждала Жоао не смотреть на фамилию Картье и все-таки взять эту девочку в команду. Помогла азартность новоиспеченного капитана – они поспорили на бутылку азурианского, что Габи впишется в экипаж. После первого же вылета Жоао, еще прихрамывая – схлопотал пулю в бедро – молча ввалился в кабинет к Альберте и плюхнул на стол целый ящик. Впрочем, сейчас Альберта сама была готова проставиться за такой подарочек.

– Ладно, к черту формальности, с вашими отношениями с экипажем мне и так все понятно. Я видела рапорт Нуарэ. Знаете, вы могли бы стать легендой своей планеты, но ваши наставники вас, прошу прощения, бездарно просрали.

Вонг чуть усмехнулся:

– В четырнадцать лет я сбежал. Найти и ликвидировать меня то ли не смогли, то ли не слишком стремились. Возможно, полагали, что в Сфере я и так долго не проживу.

– На самом деле, риск был велик, – проговорила Альберта, скорее размышляя вслух, чем обращаясь к собеседнику. – В программе вам могла светить вполне долгая и комфортная жизнь, другой вопрос, что о свободе действий тут говорить не приходится…

– Похоже, вы знаете об этом больше, чем я сам, – заметил Вонг. – Нам не слишком трудились объяснять наши перспективы. Собственно, почему я и ушел.

– Не удивлена, – хмыкнула Альберта. – Я действительно много занималась этой темой. Более того, лично приложила руку к тому, что на Терре эту лавочку все-таки прикрыли. Хотя отдельные ответвления много где остались, и вы тому примером. Правда, ваш вариант еще не из самых запущенных. Да, в деле я вас не видела, но рапорты достаточно красочны, к тому же сама ваша манера двигаться мне говорит о многом.

– Я заметил. Поэтому и говорю открыто.

– Благодарю за доверие, от человека вроде вас это редкость. Так вот, Терра лавочку прикрыла, и в кои веки я очень признательна моей бывшей родине. Хотя, понятно, руководствовались они отнюдь не гуманистическими соображениями. Просто такие программы – это широчайшее поле для злоупотреблений. Методики секретные, структура закрытая, на выходе получаем невероятные боевые качества – понятно, что на такой лакомый кусочек положили глаз вербовщики разнообразных частных армий. Да и в принципе разные темные личности, которым для реализации своих целей такие вот «идеальные солдаты» очень не помешали бы. Я не знаю, конечно, какая специфика была именно в ваших краях, но при желании «запрограммированному» можно протолкнуть сверхидею почти любой цветистости. И он поверит. Я сейчас не о вас, вы случай нетипичный, но, как правило, у таких бойцов внушаемость довольно высокая…

Альберта осеклась. Лицо Вонга оставалось бесстрастным, но в темных глазах на долю секунды полыхнула такая запредельная ярость, что она с трудом сдержалась, чтобы не шарахнуться в сторону. «Ах ты ж чтоб тебя…» – очень тихо и медленно проговорил он сквозь зубы, и в эти слова вложено было столько, что его невидимому собеседнику Альберта не завидовала. «Если этот его боевой режим выглядит примерно так, я понимаю, почему пиратам плохело с одного его имени!».

– Простите, это не в ваш адрес, – Вонг действительно был человеком уникального самообладания. – Но вы, кажется, польстили мне, назвав нетипичным случаем. Я влетел ровно в то, чего старался избежать.

Альберта лишь чуть подалась вперед, показывая готовность слушать. С ее стороны любые слова сейчас будут лишними, у него явно накопилось очень многое, прорвет и так.

– Я не знаю, насколько в ваших документах отражено то, что я рассказывал капитану, – заговорил Вонг после некоторой паузы, обращаясь как будто бы к Альберте, но глядя сквозь нее, – но я не просто так переметнулся к давнему противнику. Понятно, наши говорят разное. То ли я признал его превосходство, то ли меня заставили силой – хотя это надо вообще меня не знать.

– А что, попытки были?

– Были. Нет, в плен попадать не доводилось, если вы об этом – еще бы я кому дался. Но добиться от меня чего-то своего много кто пытался и мало кто преуспел. За единственным исключением, и я сейчас не о Деверо. Хотя я, разумеется, был уверен, что действую сам и никому не позволяю на меня влиять, – он саркастически усмехнулся. – Чертов Гейр настолько качественно заморочил мне голову, что я сам поверил в его теории.

– Что за теории? – осторожно спросила Альберта, но, встретив взгляд Вонга, поспешно добавила: – Если вам неприятно об этом говорить, вы не обязаны.

– Что уж там. Неприятно было осознать, что три года моей жизни были посвящены исполнению чужой воли, что я делать зарекся, а говорить об этом я вполне могу. Более того, мне самому, пожалуй, это нужно. Но это может затянуться надолго.

– Нам некуда спешить. Разве что, пожалуй, я закажу что-нибудь поесть. Лично я не прочь перекусить, да и вам, наверное, стоило бы. Какие-то предпочтения будут?

– Я практически всеяден. Не откажусь от сладкого.

Альберта кивнула, вызвала проекцию клавиатуры и пробежала по ней пальцами. Вонг заинтересованно наблюдал за пока еще непривычной техникой. «Альенде, – писала она адъютанту, – дуй за жратвой. И про себя не забудь, с утра носишься. Закупайся по списку и тащи сюда». Шустрый адъютант, как обычно, примчался чуть ли не раньше, чем Альберта успела убрать проекцию. Вонг соорудил себе бутерброд из хрустящего хлебца с мягким сыром, затем утащил конфету из чернослива и начал рассказывать.

Удивительно, но после побега из программы его не искали. То ли не смогли найти одиночку, постоянно меняющего команды, то ли решили, что в этой их Сфере подросток, который хотя и овладел боевыми навыками, но еще не вполне умеет управляться со своими возможностями, долго не проживет. Но эти красавцы действительно проморгали неординарного ученика. В отличие от большинства «запрограммированных», Стивен умел думать и анализировать. До многого дошел сам, в остальном, конечно, повезло – достаточно драк, чтобы не заскучать, достаточно передышек, чтобы не выгореть. Альберта очень внимательно слушала про то, как он приходил в норму после тяжелых боев, и удовлетворенно кивала – интуитивно он действовал совершенно правильно. «А где неправильно, так мы уже знаем, как компенсировать».

– А вообще меня очень интересовало, как устроена Сфера. Даже не как устроена – тут все довольно просто – а на чем держится нейтралитет между ней и Планетой. Мы так называем все три планеты Треугольника вместе. Изнутри, конечно, все очень красиво. Есть крутые плохие парни, есть трусливые мирные жители. Только вот меня самого тренировали на Планете, и я сильно сомневался, что я в Сфере такой один. Как минимум есть еще Гордон, был Стэнли, еще двое-трое под вопросом, но скорее всего тоже что-то подобное, я умею таких узнавать. А еще был некий Кен Стивенс. Про которого рассказывали, что он ни много ни мало пошел воевать с Планетой. Погиб, но и Планете изрядно крови попортил. А что, как, почему – никто не знает.

– А устройство Сферы здесь при чем? – поинтересовалась Альберта. – Если что, в общих чертах я в курсе, коммандер Нуарэ тщательно записал все услышанное.

– Тогда вы в курсе и про «Синюю Молнию» и ее роль в Синем секторе. А я с самого начала выбрал Черный, хотя в дальнейшем… по-всякому складывалось. И если Стивенс меня интересовал скорее как недавняя история, то вопрос, почему одна группировка так долго и так прочно держит лидерство, мне серьезно не давал жить. Я решил что-то с этим сделать. И вот, пока я собирал союзников, краем уха я услышал, что нужной мне информацией по обеим темам может располагать некий мастер Гейр, относящийся к неким «Детям Пламени».

Тут уже Альберта не совладала с собой и затейливо выругалась. Не бывает таких совпадений. «Дети Пламени», по ситуации представлявшиеся то школой боевых искусств, то неоязыческим объединением, то центром подготовки телохранителей, наделали на Терре много дел. Но в определенный момент потеряли осторожность и перешли дорогу чересчур влиятельным фигурам, причем в неположенном месте. Сама Альберта застала уже ликвидацию остатков. Впрочем, даже эти остатки дрались бешено и жизнь свою продавали дорого. А теперь они, оказывается, свили гнездо в Старых Колониях! То-то ей такой знакомой показалась терминология, которую использовал Вонг. Контролируемый выход в боевой режим, поуровневое отключение сознания, само понятие «верхнего уровня», где от личности почти ничего не остается – это все их специфика. Другие параллельно с усвоением боевых техник к чертям расшатывали самообладание и взвинчивали уровень агрессии, так что крышу бойцам рвало легко и надолго, а эти, наоборот, поднимали самоконтроль до небес. Чему Альберта и была свидетелем. Странно, что сам Вонг ничего не знал о тех, кто его учил. То ли они и с памятью химичить научились, то ли просто слишком рано ушел и не успел вникнуть, а может, отдельные ветви просто не хотели светить названием верхушки. Это более вероятно – память у Вонга фотографическая, не считая боевых эпизодов, но тут провалы объяснимы. Как бы то ни было, о «Детях Пламени» он узнал только от этого самого Гейра.

– Я совершенно не уверен, что это его настоящее имя, но никакого другого не знаю. Благообразный такой старичок, гладиолусы разводит. Долго ворчал, что я ему эти гладиолусы, видите ли, своей посадкой попортил. Только вот я уже говорил, что умею отличать таких, как я – и я четко понимал, что если бы нам довелось встретиться в бою, свои шансы я бы оценил невысоко. А жаль.

Вонг говорил все так же спокойно, но Альберта понимала, что мысленно этого Гейра только что пару раз стерли в порошок с особой жестокостью. Она бы и сама не отказалась.

– В общем, Гейр долго ворчал и упирался, но в итоге разговорился. Тогда я думал, что сумел расположить его к себе, теперь понимаю, что это все было спланировано и он чуть ли не ждал меня. Может, не меня лично, просто кого-то вроде меня. Хотя, как оказалось, ему было знакомо мое имя. Точнее, прозвище, я представился Снайпером, как привык. Про Стэнли он тоже был в курсе. И про Стивенса. Рассказал про его ликвидацию с такими подробностями, как будто сам там был. Впрочем, не удивлюсь, если так. Меня-то он как-то вычислил…

– Вы же говорили, что сами искали его?

– При первой встрече – да. Но была и вторая, – Вонг на пару секунд прикрыл глаза, потом не без некоторой досады тряхнул головой: – Ведь знаю, что не могу помнить подробности, но все равно пытаюсь. Так вот, вы спрашивали, какая связь между Стивенсом и устройством Сферы. На самом деле, возможно, ее и нет. Но Гейр очень подробно и аргументированно доказывал мне, что есть. По его теории, Сферу поддерживает Планета. Причем не просто закрывает глаза на то, что мы сели на несколько каналов ресурсов, а совершенно сознательно эти каналы подпитывает. В частности, помогая «Синей Молнии» сохранять превосходство. А также обучает таких бойцов, как Гордон, Стэнли или я сам, чтобы поддерживать нужный уровень активности. Потому что наши разборки друг с другом – прекрасный клапан для сброса пара. Любой, кому не живется спокойно на Планете, пойдет к нам, а не будет беспредельничать где-то еще.

– В принципе, не лишено логики, – задумчиво сказала Альберта. Вонг кивнул:

– Не лишено. А Гейр может быть очень убедителен. Так вот, Стивенс, по его словам, докопался до сути этой системы, взбеленился и пошел ее ломать. С известным результатом. Что говорить, я сам взбеленился не меньше. Не для того из школы через окно сбегал, чтобы быть инструментом для внешнего влияния. Хотя то самое влияние Гейр, похоже, и норовил установить. В свою, естественно, пользу. А уж моими ли руками или, если меня убьют, руками следующего любопытного – без разницы, – он на мгновение сжал кулаки. – Проклятье, я ведь действительно только сейчас это вижу! Это в какой же штопор меня должно было сорвать… А я еще боялся пути Дика Стэнли. Да я давно на третьей космической по нему пер! Черт, ребята, вы случились очень вовремя. По крайней мере, я опять чувствую себя живым.

Он улыбнулся – впервые с начала разговора. И видеть эту улыбку Альберта была несказанно рада. Она уже успела понять, что Стивен, вопреки всему, сумел сохранить адекватность, но с его биографией и с той степенью выгорания, на которой его перехватили… «Счастье, что машина, которую из него пытались сделать, еще помнит, что она человек, и помнит неплохо».

– Да уж, нашелся спаситель Галактики, – продолжал Вонг с мрачной иронией. – Я же и в вашу сторону рванул по тем же причинам – выяснить, кто это тут в Сфере хозяйничает. В конце концов, это мой дом. Хотя половина той самой Сферы сейчас меня кроме как предателем не называет, а вторая половина в раздумьях, какие новые коварные планы я вынашиваю. Правда, думаю, теперь настала полная солидарность, и прикопать меня мечтают практически все. Нормальная ситуация, я привык. По крайней мере, в одном я Гейру попортил планы – следующий, кто решит выяснить, чем закончилась моя война с «Синей Молнией», узнает, что я сдался на милость Гордона, а потом исчез в неизвестном направлении, а может, меня попросту пристрелили. Авось не захочет повторять.

Он машинально протянул руку туда, где были конфеты из чернослива. Увы, именно что были. Альберта понимающе усмехнулась и вытащила из ящика стола еще коробку. «А то Габи меня уроет и не посмотрит на субординацию!». Параллельно она набрала на комме сообщение капитану Темницки: «Лиза, загляни ко мне, тут для тебя подарок!». Вонг благодарно кивнул, взял сразу две конфеты и после некоторой паузы продолжил:

– Так вот, расстались мы с Гейром в полной уверенности, что наша встреча последняя. По крайней мере, я точно был в этом уверен. А Гейр активно убеждал меня, что я иду на верную смерть и не лучше ли попробовать другие пути. Предполагаю, что это он себя так ненавязчиво в союзники подсовывал. Но тогда я этого не увидел – пожалуй, к счастью. Гейр выразил сожаление, что я убьюсь ни за что, и я и думать о нем забыл. Но после «Ариэля» я пришел в себя в его доме.

– Хоть что-то хорошее он сделал.

– Пожалуй, – Вонг чуть нахмурился, видимо, снова безуспешно пытаясь вспомнить. – Я не знаю, как я выбрался с корабля, и не помню сам бой. Что-то восстановил по рассказам и по… косвенным признакам, – он коснулся своего правого плеча и груди, – но это крохи. Я знаю только одно – когда Гейр меня нашел, я почти умирал. Пожалуй, даже не «почти». Тяжелые ранения, выход на верхний уровень… думаю, нет необходимости пояснять.

– А идеологическую обработку он, поди, продолжил, – мрачно проговорила Альберта. Вонг только кивнул. Да уж, хотелось бы посмотреть на этого Гейра… прежде чем оторвать ему голову и поиграть ей в мячик. Нарочно не рассчитаешь – критичность у тяжелораненого, да еще с такими затратами ресурса, будет не то что на нуле, а в глубоком минусе, что ни расскажи, поверит. Но Вонг и тут удержался – что само по себе чудо, не меньшее, чем его выживание.

– Он спросил – мол, убедился, что силой против «Синей Молнии» ничего не сделать? Убедился, что за ней явно кто-то стоит? Я мог только согласиться. Но Гейр, кажется, не ожидал, что я вернусь в Сферу. И тем более не ожидал, что я пойду на союз с Гордоном – по идее, после того нашего поединка он должен был меня пристрелить с порога. Только вот Гордон благороднее, а я безбашеннее, чем Гейр мог предположить. Я решил так: во-первых, мой дом – это Сфера, на Планете мне делать нечего. Держусь на ногах – пора возвращаться. А во-вторых, если силой систему не взять, надо посмотреть, как она устроена изнутри. Вот я и посмотрел… – он помолчал. – Только вот нет там никакой системы. Да, вроде бы все говорило в пользу теорий Гейра – но это действительно просто очень сильная команда с очень одаренным лидером.

– Бывает и так. Реальность иногда причудливее всех теорий.

– И вот это меня подкосило. Хорошо еще, про планы Гейра до меня дошло только недавно, иначе я бы точно сорвался. И так к тому шло, но тут случился один любитель чая.

Альберта добродушно рассмеялась. В этот момент за дверью послышался женский голос: «Элли, можно к тебе?».

– Входи! – разрешила Альберта и, повернувшись к Вонгу, пояснила: – Это капитан медкорпуса Елизавета Темницки, психиатр. Она очень заинтересовалась вашим появлением.

– Такие люди, как вы, никогда не были на нашей стороне, – проговорила Темницки, внимательно глядя на Вонга. – Вы для нас настоящий подарок судьбы. Если вы не против, я хотела бы с вами побеседовать.

– Я готов ответить на интересующие вас вопросы, – отозвался Вонг.

Дальше счет времени потеряла даже Альберта. Неудивительно – она хорошо знала Темницки, которая, вцепившись в интересную тему, не остановится, пока не раскопает все. Да и Вонга действительно прорвало – он упоминал, что все десять лет в Сфере предпочитал не распространяться о своей специфике, а Темницки могла рассказать ему о нем самом явно больше, чем знал он сам. Но именно Темницки первой заметила:

– А сейчас я все-таки сделаю над собой усилие и не буду пытаться выяснить все за раз. Не хватало еще довести вас до голодного обморока.

– Малореально, – пожал плечами Вонг.

– Не стану пробовать. Тем более что видимся мы точно не последний раз. Я вас буду наблюдать. Не потому, что считаю неблагонадежным, своей атакой на пиратский флагман вы доказали свою лояльность Республике на много лет вперед. Просто вы уникум. Подарки судьбы, знаете ли, берегут. А это мы умеем, – она улыбнулась со своим обычным видом усталого демиурга.