Взгляд изнутри. Сборник рассказов и повестей

На рейс они успели. Стоя в очереди на регистрацию, Марина всё думала о ребятах, сделавших за один день невозможное, и тепло разливалось в душе, снимая усталость.

Подойдя к стойке вместе с Ниной, она протянула вместо паспорта свой «белый билет» – бумажку с фотографией, подписью и печатью.

– Что это? – спросили её.

– У меня украли паспорт, – устало пояснила Марина, уже готовясь к длительному разбирательству. – Это документ, выданный консульством Российской Федерации в Варне.

Девушка побежала к старшей показывать бумагу. И – о чудо! – буквально через пару минут со словами «всё в порядке» у Марины приняли багаж и пропустили дальше.

На паспортном контроле история повторилась. Там пришлось подождать минут десять, и переход через границу свершился.

В самолёте дали поужинать, и можно было подремать. Летели три часа. Благополучно приземлившись в Шереметьево около полуночи, наши путешественницы мечтали только об одном: побыстрее получить багаж, взять такси и – домой, чтобы этот сумасшедший день уже закончился.

Но не тут-то было! Мальчик на паспортном контроле, увидев Маринин «белый билет», попросил подождать и куда-то позвонил. Прошло десять минут, потом двадцать, Маринка уже падала от усталости, присесть было некуда. Через стекло она видела Нину, тоскливо сидевшую с их ручной кладью в ожидании. Потом за Мариной пришли, куда-то повели, предложили присесть (о счастье!) в коридоре и скрылись за дверью, снова попросив подождать. Около часа родная страна в лице дежуривших в Шереметьево пограничников принимала решение, впускать Маринку домой или усомниться в подлинности её документов.

Уже за полночь подошли они с Ниной к транспортёру, где сиротливо катались на ленте только два их чемодана. Вырвавшись на улицу, взяли такси и по ночному шоссе быстро домчались домой.

На следующее утро Маринка, будучи ещё в отпуске, поехала на работу, сделала там за полдня неотложные дела, потом отвезла Нину домой за 60 километров от Москвы и не выспавшаяся, не отдохнувшая с дороги, явилась к мужу на дачу, буквально упав там в его объятия.

Оставалось ещё три выходных дня. И это было счастье. За эти три дня Марина не только отдохнула, привела себя в божеский вид, рассказала мужу всю эпопею, но и успела о многом подумать.

«Не имей сто рублей, а имей сто друзей», «Друг познаётся в беде», «Дружба – понятие круглосуточное», – все эти избитые, когда привыкаешь, истины сработали в её случае на полную катушку. Да, у Марины были деньги на карточке, чтобы, потеряв билеты, купить им с Ниной новые. Но без Руси и Красимиры вместо среды удалось бы улететь не раньше субботы. А это грозило неприятностями на работе и очередным гипертоническим кризом у мужа. Тут уж никакие деньги не помогут.

Обрести друзей в таком возрасте – уже само по себе счастье и редкость. Спасибо Жене. Теперь её друзья – Маринкины друзья, и она с нетерпением ждёт их в Москве.

А ещё Марина вспомнила, как однажды прочитала у Омара Хайяма: «Любовь может обойтись без взаимности, но дружба – никогда».

15.12.2018

МОНЕТА УПАЛА НА РЕБРО

Легко ли быть любовницей? Нет, речь идёт не о союзе двух свободных людей, не проведших по тем или иным причинам государственную регистрацию своего брака. Я о другом: легко ли быть любовницей женатого мужчины?

Как только я задалась этим вопросом, в голове моей возник гул голосов. Он приближался, нарастая, грозя перерасти в сплошной шквал. Женские голоса, перебивая друг друга, не стеснялись в выражении своего возмущения. Ответы были самые разные по интонации, от презрительного « не знаю – не пробовала» до визгливого бабьего: «А чего ж ей, стерве, не легко-то будет на всём готовеньком? На чужой каравай рот разинула, не выращивала, не месила, не выпекала, а откусить норовит, подлюка!».

Это были законные жёны. При всём многообразии интонаций смысл ответов сводился к одному: как я вообще могла докатиться до подобной формулировки?

Всем известно, что каждая медаль, как и каждая монета, имеет две стороны. «Подождите, – мысленно сказала я им, – не кричите так громко, я всё объясню».

Тёплым весенним вечером моя подруга Соня с супругом своим Александром выходила из Большого зала Московской консерватории. Переполненные эмоциями только что отзвучавшей Шестой симфонии Чайковского, они, держась за руки и не озираясь по сторонам, медленно пробирались к выходу. Выйдя на улицу, с улыбкой вдохнули весеннюю свежесть, особенно яркую после дождя, как вдруг к ним подошла девушка.

– Здравствуйте, – сказала она, обращаясь к обоим. – Софья Владимировна, Вы меня не узнаёте? Я Лера, Лера Кольцова, мы с Вашим сыном Толиком на журфаке в одной группе учились.

– Господи, Лерочка, ну конечно, очень рада тебя видеть.

– Здравствуйте, – вежливо промолвил Александр, который, в отличие от жены, однокурсниц сына в лицо не помнил. Да и по фамилии тоже.

И немудрено. Лет двенадцать уже прошло, как они институт закончили. Огромное количество друзей, приятелей и подруг Толика перебывало в их гостеприимном доме. Соня тоже помнила не всех, но такую яркую девочку, как Валерия, конечно, не забыла. У неё, кажется, был роман с Артёмом Кутафиным, Толиным другом.

– Ты одна была на концерте? – спросила Соня.

– Да, одна. А вы домой сейчас?

– Ну да, такси вот собирались вызвать.

– Ой, зачем такси? Я на машине и с удовольствием вас подвезу. Вы ведь всё там же живёте?

– Да, там же.

– А я теперь тоже в Крылатском живу, совсем недалеко от вас. Поехали.

Машина Валерии была припаркована во дворе напротив. Ехать по вечерней Москве – одно удовольствие. Пробки уже рассосались, Новый Арбат сверкает огнями, молодая весенняя зелень, омытая дождём, источает божественный аромат, широченный Кутузовский проспект радует простором, а там и до Крылатского уже рукой подать.

Оказалось, что Лера не виделась с Толиком уже лет восемь, поэтому всю дорогу, отвечая на её вопросы, Соня рассказывала об успехах сына, о его прекрасной семье и своих любимых внуках. А когда подъехали к дому, спохватилась:

– Лерочка, ты о себе-то ничего не рассказала! Всё спрашивала только, а я говорю и говорю…

– Софья Владимировна, а можно я к вам на чай напрошусь? – нерешительно протянула Лера и как-то так посмотрела, что у Сони с её материнским чутьём сердце сжалось.