Взгляд изнутри. Сборник рассказов и повестей

Ну ладно, гости, которые заполонили квартиру, изменив почти до неузнаваемости привычную среду, Бог с ними, они – явление временное. Но Алёнка, как её называли близкие, и в спокойной обстановке была не очень-то разговорчива. Когда просто приходила родная бабушка, сильно любившая внучку, или родная тётка, сестра отца Соня, от которой всегда веяло бесконечной доброжелательностью, девочка это чувствовала, но говорить с ними всё равно не хотела, на вопросы отвечала только «да» или «нет» и всячески избегала контакта. А уж с чужими и вовсе молчала. Разговаривала только с родителями и старшим братом. Правда, обе женщины, и бабушка, и тётя Соня, зная особенности Алёнки, не очень-то и настаивали на разговорах. Придут, поздороваются мимоходом, не ожидая ответа, и беседуют о своих делах с родителями, изредка поглядывая в её сторону – мол, для всех рассказываю, и для тебя тоже. А с расспросами не приставали. Лена была им за это очень благодарна.

Что удивительно, на детской площадке Лена прекрасно общалась и со сверстниками, и с малышами. Не то чтобы щебетала там непрерывно, отнюдь нет, она по-прежнему оставалась немногословной, но это не мешало ей обмениваться игрушками, кататься на парных качелях и каруселях с другими детьми. Конфликтов не возникало. Детям достаточно взгляда и жеста, чтобы понять друг друга, слов требуется минимум, и самое главное – у каждого свои детские заботы, никто не пытается сделать тебя центром внимания.

Родители Лены прекрасно знали, что девочка у них развитая, с головой у неё всё в порядке и говорить она умеет не хуже других. Только не хочет. Тревожно было вот что: через два года в школу, а там ведь у доски надо отвечать, когда вызовут, хочешь – не хочешь, а надо. И быть центром внимания всего класса при этом!

Опасения оказались напрасными. Вполне адекватный ребёнок отвечал у доски, как любой другой ученик. Не сказать, чтобы Лена чувствовала себя уютно в этой позиции, но и трагедии никакой не было. Родители удивились и вздохнули с облегчением.

А секрет прост. Во-первых, это происходило со всеми, каждого рано или поздно вызывали к доске, а значит, она не была исключением. Во-вторых, и это ещё важнее, ей ведь не приходилось у доски отвечать на вопросы о себе, а лишь рассказывать материал из учебника, вполне отвлечённый и лично к ней не имеющий прямого отношения.

Близким было понятно, что Лена растёт настоящим интровертом. Такой и выросла. Деление это на людские психотипы, интровертов и экстравертов, весьма условное. В каждом из нас присутствуют черты обоих в большей или меньшей степени. Но Сонькина племянница – интроверт конченый. Как человек-амфибия у Беляева, вполне дружелюбно и с большим интересом общающийся с людьми на суше, к вечеру обязательно должен нырнуть в море и подышать жабрами, так и Алёнка после целого дня общения с людьми непременно должна нырнуть в себя, уйти на глубину и побыть в одиночестве, иначе просто задыхаться начнёт. «Ихтиандр в юбке», – называет её Сонька.

Вообще интроверты, которые мало говорят, тем более о себе, и много думают – очень приятные в общении люди, прекрасные собеседники. Они умеют слушать. Слушать, не перебивая, с искренней заинтересованностью. Ценное и редкое качество. А если уж дадут совет по вашей проблеме, то скорее всего он окажется дельным, не только что на эмоциях родившимся, а глубоко обдуманным.

Так что к Алёнке в любом коллективе относились хорошо, великодушно прощая излишнюю скрытность её характера как отличительную особенность.

В школе она училась средне. Старший брат Алексей, увлекавшийся историей, легко поступил в пединститут на исторический факультет, а на Лену родители особых надежд не возлагали. Кем бы ни стала, лишь бы счастлива была. Может, на парикмахера выучится…

Семейные разговоры на эту тему, долетавшие до её слуха, Алёнку не радовали. В год окончания школы она заявила, что будет поступать туда же, где учится брат. Историю она любила. И брата любила. Другие предметы давались тяжелее.

– Ну, что ж, попробуй, – был ответ родителей. – Провалишься – ничего страшного, в армию тебе не идти.

И она поступила. С первого раза. Невзирая на не самый высокий балл в аттестате и тот факт, что мальчиков в пединститут брали с распростёртыми объятиями по причине их дефицита, а среди девочек был приличный конкурс.

Началась взрослая жизнь, в которой Лена ещё долго оставалась ребёнком. Чистая душа, отзывчивая к чужим страданиям, она снискала расположение окружавших её сверстников, но к себе вглубь так никого и не впустила. В студенческую пору в юных не столько умах, сколько телах страсти кипят нешуточные. Те из девочек, кто проявил должное уважение к Алёнкиной закрытости, обрели роскошную «жилетку», в которую можно поплакаться от души, найти понимание и утешение. После бурных односторонних излияний следовал вопрос:

– А у тебя-то как?

– Да ничего. Нормально, – таков был обычный ответ Лены.

И хотя подобная дружба может показаться однобокой, но для более раскрепощённой стороны общение с Леной было настоящим подарком. И дело тут не только в умении выслушать собеседника. Дружить Алёнка умеет не хуже, чем слушать. Впрочем, глагол «умеет», ассоциирующийся с неким мастерством, здесь вряд ли подходит. Это скорее свойство души. Девочка наша и постороннему посильную помощь окажет, мимо не пройдёт, а уж для близкого человека в лепёшку расшибётся, даже в ущерб себе. Несколько искренних слов благодарности в ответ – всё, что ей нужно для восстановления потраченной энергии. Она не станет считать, кто, кому и сколько раз помог, она вам или вы ей, просто откликнется в нужное время на вашу беду и будет счастлива тем, что смогла быть полезной.

Подруга моя Сонечка обожает свою племянницу и готова прийти на помощь Алёнке в любой момент. Вот только моменты такие выдаются нечасто. Не потому, что у Лены в жизни всё гладко и без проблем. Просто не любит она никого своими проблемами нагружать. По мелочам и вовсе никогда не потревожит, а в большом… это её ещё разговорить надо. Одно слово – интроверт.

Соня же Алёнкиной добротой пользовалась неоднократно. Однажды летом Соня подхватила где-то мощный вирус. Лежит она с температурой тридцать девять и две, муж на даче, сын с семьёй за границей отдыхает, дома – шаром покати, поскольку Сонька на выходные тоже к мужу на дачу всякий раз уезжает, а для себя одной и не готовит ничего. Пришёл врач, сказал: обильное питьё, лёгкая пища и противовирусные препараты. Мужу Сонька приезжать запретила, хоть он и рвался, – пожилой человек, не дай Бог ему этим вирусом заразиться. Доплелась Соня кое-как на кухню, чаю с лимоном себе сделала. В холодильнике нашлись два яйца, но есть не хотелось, легла. В раздумьях, кому позвонить, она уснула, а во сне человек быстрее выздоравливает. Вариантов позвонить подругам у Сони было несколько, в том числе мне, каждая приехала бы и привезла всё необходимое. Но всем нам она в итоге предпочла Алёнку. Повторяю, приехала бы каждая, бросив все свои дела, но только Лена умеет это сделать так, как будто никаких дел она ради тебя и не бросала, как будто ей это ничего не стоило. Вечером Сонька получила из рук племянницы курицу, хлеб и таблетки. В дом её, конечно же, не пустила, чтоб не заразить, дверь слегка приоткрыла, всё забрала и с воздушным поцелуем отправила домой. Бульон из той курицы Соньку за два дня на ноги поставил.

Справедливости ради упомяну, что живёт Лена в пешей доступности от тёти Сони, два двора пройти надо. Но поверьте, эта девочка примчалась бы и с другого конца города. Не только у Сониного сына, но и у Алёнки хранятся запасные ключи от её квартиры. И когда, улетая с мужем за границу на отдых, Сонька уже в аэропорту вдруг засомневалась, а выключила ли она утюг после глажки вещей, уложенных в чемодан, кто пошёл проверять её сомнения? Алёнка, конечно. Но это такая малость по сравнению с происшествием, случившимся однажды зимой.

У Сониного мужа Александра в последние годы стало сильно слабеть зрение. Удаление катаракты мало что изменило, виной всему оказались проблемы с сетчаткой, которая, увы, в таком состоянии, что «ремонту» не подлежит. Однако от автомобиля, который Александр водит уже полвека, он пока не отказался. Сказал: «Пока людей и машины на дороге вижу, буду ездить». Читать он уже практически не может, перешёл на аудиокниги, а записки Соня ему пишет огромными буквами толстым фломастером.

В декабре руководство на Сониной работе решило устроить новогодний корпоратив с выездом за город. Забрались в глушь, где катались на снегоходах, стреляли из ружья по тарелочкам, на лошадках покатались. Далее предполагался банкет. А пока стоит Соня возле инструктора с тяжеленным ружьём в руках, и тут у неё звонит телефон.

– Сонечка, – слышит она голос мужа в трубке, – я тут в аварию попал небольшую…

– Ты цел? Никто не пострадал? Где это произошло?

– Никто не пострадал, всё произошло в нашем дворе на малой скорости. Вот только тут надо бумаги заполнять, схему происшествия рисовать, а я ничего не вижу…

Положив трубку, Соня стала лихорадочно соображать, как помочь мужу. Тридцать лет он был её опорой и морально, и физически, она понимала, как тяжело он переживает свою нынешнюю частичную беспомощность. К мужу Сонька всегда относилась трепетно и с уважением, а теперь пришла пора и ей становиться ему опорой.

Соня готова была немедленно бросить все развлечения и бежать искать машину, на которой можно отсюда выбраться. Вот только часа через три, когда она доберётся до своего двора, все разбирательства с автоинспектором будут давно закончены. Что же делать, как помочь? И тут её осенило: Алёнка! Вот кто через десять минут будет на месте происшествия. «Господи, только бы дома оказалась», – думала Соня, судорожно тыкая в экран телефона.

Лена оказалась дома. Тут же оделась и побежала в Сонин двор. Сначала она успокоила дядю Сашу, который не считал себя виновным в аварии в отличие от противной стороны, утверждавшей обратное. Ситуация была спорная, и бойкая дама, второй участник аварии, активно убеждала инспектора как раз в своей невиновности. Алёнка заполнила все необходимые документы, вежливо пообщалась с представителем власти, проводила взволнованного дядю Сашу домой. И что вы думаете? Вину в итоге признали обоюдной. Если б не Лена, пришлось бы им ещё и ремонт чужой машины оплачивать. Получив отчёт об исчерпанном инциденте, Соня с облегчением отправилась с коллегами за праздничный стол.

Но это ещё не самый удивительный поступок Сониной племянницы. То была прямая и действенная помощь близким, на которую способны многие уважающие себя люди. В другой раз Алёнка превзошла себя, оказав любимой тётке бесценную моральную поддержку.

Есть у Сони одна родственница, формально дальняя, двоюродная сестра отца, а в действительности – близкий друг. Нина старше Сони всего лет на восемь, и так уж жизнь повернулась, что они крепко дружат. Нина и её дети – это, собственно, вся родня, которая у Соньки осталась от папы. Нина живёт далеко за городом, машину не водит, общественным транспортом пользуется и велосипедом. А Сонька моя уже тридцать лет за рулём, причём днём и ночью, зимой и летом. Машину водить обожает, ездит на ней и на работу, и на дачу, и в магазин, и в театр, и в гости. В гостях лучше от вина откажется, зато доберётся с комфортом. Брат у Сони – такой же безумный автомобилист и дочь Алёнку в своём духе взрастил, с ранней юности она машину водит.

Но это, как пел незабвенный Высоцкий, – «только присказка, сказка впереди». Вернёмся к Нине. Человек она необычайно деликатный, бестактного вопроса никогда не задаст и своими проблемами нагружать никого не любит. Тоже, кстати, интроверт тот ещё. А тут такая история случилась, что у подруги её Татьяны мужа из больницы выписывают. Люди они пожилые, детей нет, а ехать через весь город на метро да на автобусах. Слаб он ещё для таких вояжей.

Соня без вопросов и с радостью взяла бы на себя эту миссию, отвезла их на машине из больницы домой, тем более что с Татьяной она знакома, пару раз пересекались. А уж что касается Нины, то отказать ей Сонька никак не могла, слишком редко Нинуля её о чём-нибудь просила.

Как на грех, выписка предстояла в субботу, а в воскресенье рано утром Соня с мужем улетали в отпуск. «Господи, – подумала Сонька, – как некстати. Вещи не поглажены, чемодан не собран, сама вся взмыленная и неухоженная, каждый час назавтра расписан. Как же я всё успею?». Подумала – и сама устыдилась своих мыслей. «Человек только что из больницы, а я о своём педикюре думаю! Отвезу обязательно», – решила она.

Последний день перед отпуском на работе всегда тяжёлый – надо все хвосты подчистить, все дела передать коллегам, ничего не забыть. Вернувшись вечером домой, Сонька обессиленно рухнула на кровать и лежала в прострации, стараясь не думать о завтрашнем сумасшедшем дне поездок и сборов. Потом рука её потянулась к телефону, и она как-то робко набрала номер племянницы.

– Привет! Это я.

– Привет!

– Скажи, у тебя на завтрашнее утро какие планы?

– Да разные. Ты говори, что делать нужно.

– Помнишь Нину мою?

– Тётю Нину? Помню.

Тут важно понимать, что за свою жизнь Алёнка раза три Нину видела, а о существовании её подруг и их мужей вовсе не подозревала. То есть просьба, с которой намеревалась обратиться Соня к племяннице, мягко говоря, была не совсем уместна.

– Понимаешь, – продолжала Соня, – тут такое дело… У Нины есть подруга близкая Татьяна, и её мужа завтра из больницы выписывают, а забрать некому. Он старенький совсем, и Нине я отказать не могла, согласилась. А у меня завтра последний день перед отъездом, не знаю, как всё успеть. Я и подумала: может, ты сможешь меня подменить и метнёшься на машине туда-обратно?

– Да без проблем, – ответила Лена. – Доставим в лучшем виде. Давай адреса, пароли, явки.

Господи, она ещё и шутила! Почувствовав, что тётке страшно неловко её обременять, мгновенно разрядила обстановку.

Мало кто из Сониных подруг, доложу я вам, откликнулся бы на подобную просьбу. У всех в субботу свои дела и планы, накопившиеся за неделю. Скорее всего, Сонька услышала бы в ответ примерно следующее: «Сонь, ну извини, если б тебя или твоего Сашу надо было из больницы забрать, – это один разговор, тут без вопросов, а то муж какой-то Татьяны, подруги какой-то Нины… Прости, у нас завтра дел по горло, весь день забит».

Какие планы на тот день пришлось отменить Лене, история умалчивает. А начни её расспрашивать, так «выяснится», что и планов-то никаких особых не было. Такая вот девочка выросла.

По окончании института Лена пошла работать не в школу, а в юридическую компанию офис-менеджером. Мама через знакомых подыскала ей это место, полагая, что там и люди приличные, и зарплата должна быть повыше, чем в школе. Лена возражать не стала, но через год, освоившись окончательно с документооборотом и другими обязанностями, она приняла неожиданное решение. Документы, чай-кофе, телефон, – разве ради этого она пять лет отучилась в институте и получила диплом педагога? Не оставляя прежней работы, Лена взяла в школе часы по истории на субботу с полной загрузкой, и в течение четырёх последующих лет все свои субботы она проработала школьным учителем.

Внешне Лена выросла в привлекательную девушку, высокую и стройную, с теми же большими серо-голубыми глазами на очень приятном лице и роскошными густыми волосами. Но личная жизнь не заладилась. Не вынося пустого трёпа, как всякий интроверт, Алёнка никогда не была тусовщицей. Большие скопления посторонних людей её тоже не радовали. И только ближнему кругу посчастливилось оценить её потрясающее чувство юмора и способность к глубокому анализу. Страстность её натуры была скрыта от посторонних глаз под такой толщей глубин «морских», что разглядеть эту жемчужину мог только проницательный взгляд очень опытного мужчины. И такие мужчины нашлись. Не среди двадцатилетних ровесников, разумеется, падких на бойких девчонок в блестящей обёртке. То были пожившие и повидавшие мужчины постарше.

Как сильно она обожглась, знает только сама Лена. Интроверты таких вещей не рассказывают. Главное – в стерву не превратилась, личность свою не разрушила. Светлый человек, она по-прежнему отзывалась на всякое движение дорогих ей людей тончайшим камертоном.

Печально, но факт: мало кому удаётся встретить свою настоящую половину. Объединившись в пару, создав семью, люди стараются сохранить её даже на фоне горьких разочарований. Вполне оправданная защитная реакция – не всякий готов разрушить своё гнездо ради призрачных новых очарований, тем более, если есть дети.

Лена, которая слишком умна для того, чтобы лукавить с собой и заниматься самообманом, и слишком благородна для того, чтобы разрушить чью-то жизнь в своих интересах, понимала, что рискует остаться одна. К тридцати годам семьи ещё не было. Где ж его взять, такого, чтоб совпадали, как пазл, чтоб срастись можно было?

Сонька переживала за племянницу ужасно. Всё спрашивала: ну, неужели ни одного достойного мужика вокруг не наблюдается? Лена как-то раз процитировала ей Зинаиду Гиппиус: «Если надо объяснять, то не надо объяснять».

– Ах, вот оно что! – расшумелась Соня из лучших побуждений. – Хочешь, чтобы тебя с полуслова, с полувзгляда понимали? А ты попробуй объяснить. Может, человек поймёт? Так на любом можно сразу крест поставить. А ты потрудись, потрать душевные силы. Человеку для того вторая сигнальная система и дана, чтобы он мог объясняться с себе подобными.

– Вот именно, с себе подобными, – парировала Лена.

Соня, конечно, прекрасно понимала, о чём идёт речь. Не стоит общаться с людьми, находящимися в иной плоскости душевного общения, взаимопонимания там ждать не приходится. А на Алёнку нападала от отчаянья, в тщетной попытке помочь ей разглядеть вокруг себя того человека, которого нельзя пропустить.

Как гласит русская пословица, «выйти замуж не напасть, замужем бы не пропасть». Лена связала себя узами брака в тридцать один год. Вышла по любви. Нашёлся, наконец, человек, который смог заставить её поверить, что их место рядом друг с другом. Свадьбы не было. Этого кошмара с поцелуями на публике и всеобщим обозрением в течение нескольких часов она бы не вынесла, а он и не настаивал. Было счастье. Это читалось на их сияющих лицах. Алёнка родила двух чудесных мальчиков, славных, умненьких, симпатичных и очень разных по характеру.

Сложился ли пазл? Позволю себе в этом усомниться. А вы когда-нибудь видели такое, чтобы сразу встык, по всем изгибам и нюансам? Таких заготовок в жизни не бывает.

И всё же пазлы иногда складываются, хоть редко и не сразу. Фигурально выражаясь, чем крепче объятия, тем быстрее изгибы приобретут форму второй половины. Мы ведь живые, а не из картона. Случится ли слияние, или вы будете всю жизнь натыкаться на чужеродные выступы, от внешних обстоятельств практически не зависит. Злая тёща, безденежье, неустроенный быт – это пустое. Всё внутри нас. Только сила и глубина наших чувств, сила желания быть вместе, готовность понимать, откликаться тонкой настройкой, убирая ненужные выступы, поможет с годами приблизиться к достижению гармонии.

И если дорогой вам человек – интроверт, как Алёнка, то будьте особенно внимательны. А то нырнёт она в свои глубины, и вы никогда не узнаете, как сильно её обидели, потому что под водой слёз не видно. Она будет долго терпеть и даже попытается объяснить, а потом умолкнет, потому что не выносит скандалов. И станет нырять всё чаще, чтобы подышать своими «жабрами». Тут уж ничего не поделаешь.

Берегите ваших интровертов.

19.08.2018г.

ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ ГРАНИЦУ

Как по-вашему, куда податься работающей замужней женщине в отпуске, если муж её всё свободное время проводит на даче и ехать никуда не хочет?

Раньше они всегда отдыхали вместе и обязательно куда-нибудь выбирались, то к морю, то на озёра. Все втроём, с сыном, и на машине путешествовали, и на поезде, и на самолёте. Когда сын вырос и с родителями ездить перестал, с удовольствием отдыхали вдвоём. А в последние два года муж плотно осел на даче и ни о каких поездках слышать не хочет.

Маринка как примерная жена тоже стала проводить свои отпускные деньки на даче в Подмосковье. Там хорошо. Правда, хорошо: свежий воздух, лес рядом, тишина и никакой нервотрёпки. Огорода у них нет, только сад, так что добровольно-принудительное зависание над грядками в соответствующей позе Маринке не грозит. Ну, суп сварит, ну, посуду помоет, ну, за продуктами они на машине съездят, не более того.

Но к морю-то хочется… и вообще… обстановку сменить. Работаешь весь год, живёшь в бешеном ритме мегаполиса, так хоть дней на десять бы забраться куда подальше от Москвы, ворох новых впечатлений получить и расслабиться. А на дачу они и так всё лето каждый выходной ездят.

Вот с этого Маринкиного нытья и началась вся история. Муж послушал-послушал и говорит:

– Вот только не надо из меня чудовище делать. Я тебя тут силой не держу, езжай, куда хочешь. Переживу я как-нибудь десять дней твоего отсутствия.

– А с кем я поеду?!

– Одна езжай.

И тут Марина растерялась. Она вдруг поняла, что ещё никогда в жизни не отдыхала одна. В детстве и юности – с родителями, а потом всегда с мужем и сыном. Даже и представить себе не могла, что может быть по-другому. По крайней мере, у неё. Такой новый поворот требовалось обдумать.

Пару дней спустя четыре прекрасные дамы в весёлом возрасте «за пятьдесят», коротко обсудив маршрут (ну что, девочки, в Якиторию или в Шоколадницу?), отправились на бизнес-ланч в обеденный перерыв.

– Понимаете, – продолжала Марина прерванный появлением официанта разговор, – получается, что опять я никуда не поеду, весь отпуск на даче проведу, потому как ехать мне просто не с кем.

И правда, из троих присутствующих подруг двое, Женя и Лена, отдыхают со своими мужьями. А со Светой Маринке в отпуск одновременно никак не уйти: в одной фирме работают и там у них взаимозаменяемость. Другие подруги тоже семейные, и у всех своя программа на летний сезон. Да ведь и Маринка, слава Богу, не одинокая, а вот в поездку отправиться не с кем.

– Ну, поезжай одна, – резонно предложила Света.

– Для себя одной как-то и затевать ничего не хочется, не привыкла я так, – грустно сказала Марина.

– А ты через турфирму с группой куда-нибудь поезжай, там всегда найдётся, с кем пообщаться, – заметила Лена.

– Не, это точно не для меня, – сразу отсекла Марина такую возможность. – Как сказал один очень хороший, хоть и советский, писатель Михаил Анчаров, «путешествовать надо с тем, кого любишь». А там чужие люди. Вы же знаете, для меня пустой трёп – тоска смертная. А вероятность случайно встретить родственную душу в такой поездке столь ничтожна, что, можно сказать, стремится к нулю. Убить драгоценные дни, когда можно отдохнуть от работы, на общение с посторонними? Да ни за что. Лучше уж со своим родненьким на даче останусь.

– Слушай, – вдруг вспомнила Женя, – а вот Нина твоя, которая в Подмосковье живёт, может, тебе с ней поехать?

– Да-а, – мечтательно сказала Маринка, – с Нинулей нам было бы хорошо. Мы с ней друг друга не напрягаем. Тот самый случай, когда и помолчать вдвоём можно, каждый о своём, и поговорить есть о чём. Но это, к сожалению, – не вариант.

– Почему? – спросили хором все трое.

– Ты ведь говорила, – заметила Женя, – она овдовела года полтора назад и теперь одна.

– Всё верно, Жень, но зарплата у них в области такая, что на билет Нина наскребёт, а вот отель приличный уже не потянет.

– Ну, если соберётесь в Болгарию, – сказала Женя, – то вы могли бы пожить у нас с Юрой.

Все повернули головы к Марине. Действительно, лет пять назад Женя с мужем купили квартиру в Болгарии, в курортном районе Солнечный берег неподалёку от Несебра. Каждый год в августе они проводили там часть своего отпуска, наслаждаясь Чёрным морем и вполне независимым отдыхом. Пара недель в году такого времяпрепровождения вдвоём доставляла им огромное удовольствие и подпитывала энергией на будущее.

Женька, как всегда, смотрела в корень. Её неожиданное предложение целенаправленно снимало основное препятствие – при бесплатном жилье Маринкина подруга Нина вполне могла осилить поездку.

– Гениально, – прошептала Марина. – Жень, спасибо тебе огромное! Это действительно спасёт ситуацию.

И она тут же занялась организацией их будущего с Ниной отдыха. Билеты, визы, страховки, обмен валюты и прочую суету Марина, находясь в Москве, взяла на себя. От Нины требовался только загранпаспорт.

Дату прилёта в Бургас подгадали так, чтобы она совпала с датой вылета оттуда в Москву Жени и Георгия. Маринкин муж специально вернулся с дачи, чтобы проводить их во Внуково, а в аэропорту Бургаса встретил присланный Женькой таксист и благополучно доставил до дома.

Пока Маринка объяснялась с охранником, кто они такие и к кому приехали, и судорожно рылась в сумке в поисках бумажки с номером подъезда и квартиры, у неё за спиной неожиданно возник Георгий. Увидев фигуру Жениного мужа, появление которого снимало все сомнения, а по адресу ли они прибыли, Маринка так обрадовалась, что кинулась Георгию на шею. Сначала кинулась, а потом слегка обалдела от собственной бесцеремонности, поскольку Женька – это Женька, а с её почтенным мужем Марина таких фамильярностей раньше себе не позволяла.