скачать книгу бесплатно
«Ну вот, с приездом», – подумал Жора.
5.
Леночка Лозовская лежала на асфальте, спутанные темные волосы закрывали лицо, ее бейсболка валялась рядом и на обращенной к небу изнанке можно было без труда прочитать: «Starter».
– Ленка. Лен.
Жора тронул ее за плечо.
Оглянулся. В парке раздавались голоса, сейчас кто-нибудь обязательно выбежит узнать в чем дело.
– Лен, ты что? Ну-ка вставай, быстренько… Я ведь не задел тебя, слышишь?
Задел он ее или нет, в самом-то деле? ГАИ разберется. Ленкины ноги белели в темноте, словно молоко, над правой коленкой свежая ссадина, Жора вспомнил, как всего несколько часов назад его самого чуть не размазало по бетонной свае этой самой машиной.
А ведь еще не поздно смыться.
Он убрал волосы с ее лица, приподнял голову. Хлопнул по щекам.
– Лен?
Она вдруг широко открыла испуганные синие глаза. Повела рукой, словно прогоняя видение.
– Тихо, не ори, – сказал Жора. – Руки-ноги в порядке? Не болит? Если будет больно, говори сразу. Ну-ка, раз, два. Тш-шш.
Жора осторожно поднял ее на руки и понес к развернувшейся поперек дороги машине. Леночка задвигалась, попыталась приподняться, Жора остановился:
– Больно?
Она сказала:
– Нет.
До прибытия поезда оставалось двадцать пять минут. А ведь еще надо поменять доллары и купить билет. Ёлки. Жора усадил Леночку Лозовскую на заднее сиденье, ни слова больше не говоря, захлопнул за ней дверь, сам сел вперед, завелся и поехал. Ему показалось, что на аллее появились какие-то тени. Плевать.
В зеркале заднего обзора маячил Ленкин обалделый взгляд.
– Может, у меня бананы в ушах выросли? – спросил Жора.
– Нет.
– Тогда перестань глазеть.
Жора помолчал. Над бровями собрались гроздья холодного пота. Он только сейчас, в эту минуту, испугался по-настоящему. Запоздалая реакция.
– Будь у меня побольше времени, я бы взял бензиновый шланг и превратил твою задницу в картину «Герника». Видела когда-нибудь?
Вместо ответа она спросила:
– А что это за машина, Жора? Ты ее угнал?
– Не твое дело.
Леночка дотронулась мизинцем до крошечной царапины над губой. Поднесла палец к глазам. И Жора увидел, как на ее лице проступила печать того же первобытного ужаса, который минуту назад заставил его яички поджаться и усохнуть раза в два.
– Ты не представляешь, Жора, какое.
– Помолчи, ладно?
В конце концов ему плевать, какого рожна ей приспичило в час ночи прыгать под колеса машин. Пусть расскажет это своим подружкам-идиоткам. У него своих проблем навалом.
Жора въехал на привокзальную площадь, но парковаться на стоянке не стал – там частенько шныряют гаишники. Зарулил в какой-то двор, выключил двигатель. Часы на огромном табло через улицу показывали 00.58.
Он обернулся. С заднего сиденья на него в упор смотрели испуганные синие глазищи.
– Ну и что мне с тобой делать? До остановки сама дотопаешь?
Леночка слабо улыбнулась.
– Какая остановка? Ведь время…
А-а, черт. Время. Все верно. Автобусы уже час как не ходят. Жора полез в карман, вытащил замусоленную бумажку в пять долларов.
– Держи, возьмешь такси, – он протянул Леночке деньги. – Только к частникам не садись, мало ли что. В общем, извини и все такое. Пока. С удовольствием подвез бы тебя до дома, но у меня ни минуты лишней нет. – Жора вдруг нахмурился. – Эй, ты в порядке?
Леночка продолжала улыбаться, что-то пробормотала неразборчиво – и вдруг уткнулась лбом в спинку сиденья, тело ее словно обескостело и стало медленно сползать на пол.
Глава четвертая
1.
Вирус проснулся, когда телефон успел прозвонить сорок раз над самым его ухом.
Всего два часа с небольшим назад он вырубился на диване, облепленном шерстью сибирского кота Амока, сдохшего еще зимой. Перед этим Вирус окунул нос в горку кокаина, смешанного 1:2 с дрянью под названием «лампанг», и мог проспать еще сутки, а то и двое, поднимаясь только затем, чтобы отлить. Он бы ни за что не проснулся, если бы не смутное, какое-то поганое чувство, преследовавшее его с самых первых минут путешествия, – ЧТО-ТО ЗАБЫЛ.
Вот оно. На Четвертой авеню есть немало чудных местечек, там ты можешь позвонить в любую квартиру, – в одной тебе откроют симпатичные подружки-блондинки, у которых по четыре груди и восемь дырок, в другой ты увидишь закат над Юпитером и свисающие с неба щупальца гигантских кальмаров, в третьей ты встретишь самого себя, выкапывающего из аравийского песка собственный мумифицированный труп, – и воскликнешь: «А это что еще за рожа!»
На Четвертой авеню забываешь обо всем и в первую очередь о том, что ты что-то забыл. Там нет «вчера», нет «сегодня». Там есть «всегда». Это нормально, так и должно быть.
Но в этот раз, видно, какая-то гадская микросхема полетела, и в голову Вируса постоянно тюкало и тюкало это невыносимое: ЗАБЫЛ, ЗАБЫЛ, ЗАБЫЛ.
Видно, он в самом деле забыл что-то важное.
И когда телефон прозвонил сороковой раз, Вирус напоследок присосался к младшей подружке-блондинке, хлопнул ее по роскошной заднице, сказал: «Я скоро, детка», – и проснулся.
Телефон прозвонил сорок первый раз.
Вирус нащупал трубку, свалил ее на пол и сам упал рядом.
– Алло, – сказал он, понемногу открывая глаза и разглядывая узор на ковре.
– Вирус? – осторожно спросила трубка.
– Да.
– Это Кафан. Почему не подходишь к телефону, ишак?.. Уже без пятнадцати. Мы с Шубой, как договаривались, – под часами. Билеты, надеюсь, на руках?
И Вирус в одну секунду вспомнил. Называется: «Вспомнить все». Вспомнить и повеситься. Билеты, поезд, Кафан, Шуба, груз… Вирус глянул на часы, ему вдруг зверски захотелось в уборную.
– Да, – пробормотал он. – Да, да. Все нормально, Кафан. И Шубе передай: с билетами все в порядке. На руках. Не волнуйтесь.
– Греби скорее, – сказал Кафан. – Мы полтора суток ничего не ели, желудки скулят и воют.
– Бегу. Да, да. Сейчас.
Вирус положил трубку, поднялся на ноги. «Все, – подумал он. – Жопа. Они убьют меня».
Вирус должен был купить эти билеты еще вчера (позавчера? послезавтра?). Нет, он должен был купить их именно СЕГОДНЯ, идиот, двадцать третьего мая, потому что поезд проходящий! Два билета на поезд № 183, шестой вагон, девятое купе, рядом с туалетом, места с тридцать шестого по сороковое – на них заявлена бронь. Бронь, понимаешь, ишак, или нет?! Там все договорено, оставалось только купить билет! Купить и ровно в пять минут второго отдать эти билеты Кафану и Шубе, которые вернулись с полей с полными сумками груза, голодные, немытые и злые, как собаки!..
– Нет, они же убьют меня, – твердил Вирус, пробираясь по стенке в туалет. Он добрел до туалета, помочился, даже не заметив, что крышка унитаза закрыта. Руки его тряслись, как в лихорадке.
Вирус вернулся в гостиную. Постоял, пытаясь что-то сообразить. Да… ключи от машины.
– Убьют, суки – ведь так?
Ключи. Он похлопал себя по карманам. Ключей нет, наверное, оставил в салоне. Включил свет в прихожей, принялся обуваться, ноги тоже тряслись, никак не хотели попадать в туфли. В конце концов Вирус с остервенением смял задники, открыл дверь и вывалился наружу.
Часы показывали 00.56.
2.
Машины не было. Какое-то время Вирус не мог в это поверить. Он встал на то место, где обычно парковал свой «бэ-пять», вот он, этот прямоугольник – здесь даже асфальт темнее, чем на тротуаре, здесь валяется окурок «лаки страйк» – вот он, – который Вирус своими руками выбросил, выходя из машины.
Место есть. А машину угнали.
– Я все на свете просрал, а? – растерянно произнес Вирус. – Они убьют меня, ведь так?
Он постоял, потом сел на асфальт, поджав колени. Снова поднялся. Потом вдруг что-то заметил на противоположном конце двора и побежал туда. Там стоял чей-то синий «жигуль-копейка».
3.
Пропиликали позывные, затем равнодушный радиоголос объявил по вокзалу:
– Внимание. Поезд сто восемьдесят три Сочи – Мурманск прибудет на второй путь ко второй платформе. Внимание.
Обычные ругательства здесь не годились.
Шуба трижды вслух повторил киргизское «анансыгин», но легче от этого не стало. Он присел на корточки и прислонился спиной к теплой шершавой стене. Высоко над его головой, там, где обычно висело беспощадное степное солнце, сейчас ровным светом горели электронные часы. Пять минут первого. Вокруг Шубы заклубилось облачко специфического запаха, который появляется после недели пешего пути через Чилихинскую степь. Сам Шуба давно перестал обращать внимание на всякие запахи, и Кафан, который стоял рядом, даже не поморщился. Они привыкли.
– Я бы сейчас собственную ногу съел, – сказал Шуба.
– Ну и дурак, – ответил Кафан.
– Пошли, хоть по беляшу возьмем в буфете. Курево уже не лезет. Так и сдохнем здесь сидючи.
– Не сдохнешь. Через пять минут будем сидеть в чистом купе, Шуба. на чистой постели.
Будем пить водку «Смирнов», и красивая девушка будет подавать нам горячего цыпленка-гриль. Цыпленка будешь жрать, ишак. Понял?
– Пока что я ни хрена не вижу. Ни цыпленка, ни девушки, ни чистого купе, – огрызнулся Шуба. – Где этот придурок шляется?
Кафан обернулся, еще раз ощупал глазами жидкий людской поток на привокзальной площади. Усмехнулся.
– Появится, не переживай. Иначе.
Кафан не договорил, что будет иначе. Зачем слова? Он присел на корточки рядом с Шубой и стал ждать.
У обоих «степных курьеров» были темные, кореженные ветром и солнцем лица, руки – как угольные лопаты. Одеты Шуба и Кафан в шерстяные тренировочные костюмы неизвестной просвещенному миру фирмы «абибас», пропитанные пылью, потом и ночной росой. Шуба на полголовы выше, но жидковат. Кафан – кривоногий крепыш, его огромные плечи без всякого перехода вырастают в голову с чрезмерно развитыми скулами.
Они четвертый сезон горбатят на хозяина, Шуба и Кафан. Работа простая: берешь товар на ферме Зиги Эсанбаева, затерянной где-то южнее станицы Новопокровская и севернее Кропоткина, взваливаешь рюкзачок на плечи и тайными тропками через Чилихинскую степь – пошел, пошел. Идешь. Кругом сухая мертвынь, ночью волки, днем солнце, злое, как гиперболоид инженера Гарина – не убежишь от него и не спрячешься. Вот так идешь целую неделю и молишься про себя этому инженеру в шляпе, чтобы пощадил, дал товар доставить до места; идешь все время, почти без сна и отдыха, потому что воду и жратву приходится брать в обрез, чтобы лишних полкило товара вместилось в рюкзак. А еще – разъезды. Каждую весну и лето краевое управление МВД объявляет операцию «Мак», менты гоняют по степи на «уазах», постреливают по курьерам из автоматов, зарабатывают себе премии и погоны.
А потом выходишь еле живой в город, сидишь на вокзале, дрожишь, ждешь, пока какая-нибудь «шестерка» не принесет билет на поезд. В поезде уже легче, там у хозяина свои проводники, правда, каждый раз новые. Ничего, запхнешь товар в тайничок в уборной, отдыхаешь до самого Мурманска, поглядываешь одним глазком, чтобы чего не случилось. А с каждым днем погода все прохладнее, мысли приятные откуда-то берутся. В Мурманске ждут деньги. Огромные ванны в дорогих гостиничных номерах. Белые ночи. Ну там. и все остальное, что полагается. Только до этого еще дожить надо.
– Ладно, – сказал Кафан, медленно разгибая гудящие ноги. – Я на перрон выйду, посмотрю, что там и как. Когда этот ишачий хвост появится, дуйте сразу ко мне. На полусогнутых. Понял?
– Придумал тоже! – огрызнулся Шуба, чувствуя, что обычно непробиваемый Кафан нервничает и заводится от этого еще больше. – Сейчас бегать начнем друг за другом, кому это надо?
– Делай что говорят, – сказал ему Кафан и быстрым шагом направился к тоннелю.
Когда он поднялся на платформу, рельсы второго пути с южной стороны осветились мощными фарами приближающегося локомотива. Пиликнули позывные, радиоголос объявил о прибытии сто восемьдесят третьего поезда. Сочи – Мурманск, вот он… Мимо Кафана в постепенно замедляющемся темпе проплыли освещенные окна вагонов, темные силуэты пассажиров, сонные лица проводников – мужские и женские. С кем-то из них Кафан и Шуба работают на одного хозяина – только с кем? Кафан выругался про себя: надо было спросить у Вируса по телефону номер вагона, сейчас уже можно было бы погрузить товар, а с билетами уж разобрались бы как-нибудь.
Поезд остановился.
01.16.
Кафан прошелся взад-вперед вдоль перрона, надеясь, что Вирус каким-то немыслимым образом окажется здесь. Вируса не было. Нет, ну что он себе думает, этот хвост ишачий?
4.
Кто-то постучал по стеклу. Раз, потом еще.
Кассирша, дежурившая этой ночью в четвертом окошке, оторвала глаза от раскрытого на коленях томика Чейза и увидела перед собой в П-образном проеме бледное, как мелованная бумага, искаженное лицо.
– Что смотришь? – заорал молодой человек, швыряя перед ней растрепанную пачку денег. – У меня бронь на мурманский поезд, шестой вагон, девятое купе! Быстро! Шевелись!
Девушка покраснела, хотела что-то ответить, но передумала. Она отложила книгу в сторону и включила экран монитора.
– Назовите еще раз номер поезда.
