скачать книгу бесплатно
– Если насчет денег, Зебра, то сам понимаешь. Пусто. В долгах, как в шелках.
– Вот сам и скажешь ему.
Как только Жора, извинившись перед Тоней Ремез, пересел за стойку к Вирусу, дверной колокольчик за его спиной брякнул, и в «Пирамиду» ввалились Гоша Липкин, Назаров и Пилот. Все они ходят с Вирусом под ручку, одна команда.
– И ты здесь, лапоть? – обрадовался Липкин, увидев Жору. – Гулять будем, а?
Жора даже не посмотрел в его сторону. Он увидел Назарова: смутно знакомая рожа полтора на полтора, маленькие усики, фонарь под левым глазом, – и сразу вспомнил, как вчера засветил ему шейкером. Ну точно, это был он, за соседним столиком. Назаров тоже посмотрел на Жору, пару раз глупо моргнул – может, узнал, а может, и нет. Вновь прибывшие уселись за стойкой, заказали пиво, шашлыки, дружно задымили «лаки страйками». Митрич громко сказал, размазывая кетчуп по тарелкам:
– Если сегодня повторится то же самое, Жора, слышь?.. я сразу вызываю милицию – чтобы потом никаких обид! Ты меня хорошо понял?
– Когда я тебя подводил, Митрич? – улыбнулся Жора.
Перед ним тоже появился полный запотевший бокал, затем рюмка. Затем еще одна. Вирус опять уронил голову на стойку. Жора слушал вполуха, как треплются Зебра с Липкиным и Пилотом, потягивал пиво и собирался смыться отсюда, едва забрезжит дно бокала. И вдруг услышал:
– Сыграть хочешь?
Жора повернулся. Вирус открыл марсианские глаза и в упор рассматривал его.
– Я еще не рассчитался за прошлую игру, – осторожно сказал Жора.
– А плевать. Сыграем на долг. На «трижды три».
– То есть?
Вирус что-то промычал Митричу, Митрич тут же прикурил сигарету и воткнул ему в рот.
– Если выигрываешь ты, значит, ты мне ничего не должен. Это я тебе буду должен три раза по триста. Сколько это получается?
– Девятьсот, – сказал Жора.
– Ну вот. А если выигрываю я, то ты мне отдаешь долг и плюс еще девятьсот. И сколько это будет всего?
– Тысяча двести.
– Во!.. И все за один кон. Повезет не повезет. Бабки завтра до полудня. Играем?
Девятьсот. Волшебное число. Это как девять раз поздороваться за руку с Бенджамином Франклином, девять раз нажраться шампанским «Клико» и осьминогами, это девять часов с какой-нибудь роскошной девчонкой из ростовского «Кабаре-Хабанера», по сравнению с которой Тоня Ремез покажется куском мороженой говядины. Но Жоре было плевать на Франклина, на осьминогов и баб, он мог купить на эти деньги кое-что получше. Ведь еще не поздно, верно? Ведь Рощин, если постарается, вполне может назначить новую комиссию. Обязательно может. Или просто выбросить эту чертову Жорину медкарту. Или. Или. На девятьсот долларов можно накупить целую кучу разных «или».
Жора вдруг почувствовал, как эти деньги уже щекочут ему ладонь – такая приятная ребристая пачка, сложенная «капелькой» вдвое и перетянутая черной резинкой. И Жора поверил, что выиграет.
Обязательно, без вариантов.
Он никогда еще так не верил.
– Во что играем, Вирус? – Жора взял со стойки чью-то рюмку водки и опрокинул в себя.
Вирус заторможенно улыбнулся.
– А во что хочешь. В тысячу, в секку, в преферанс, хоть в очко.
– В очко, – сказал Жора. – Так быстрее.
Они вышли из «Пирамиды» и сели в машину Вируса. Машина – черный WV В5, заводские номера как пить дать фальшивые – стояла во дворе, Митрич всегда просил Вируса парковаться подальше от крыльца, чтобы не отпугивать посетителей. Вслед за Вирусом и Жорой из бара вывалились Зебра, Липкин, Назаров и Пилот, тоже напихались в машину и как по команде задымили «лаки страйками». Гоша Липкин уселся на водительское место – он пил меньше всех.
– Что-то нас много набралось сегодня, – сказал Жора, оборачиваясь на красную, как помидор, рожу Назарова.
– Ничего, – откликнулся Вирус. – Мы с ребятами собирались потом прокатиться на озеро. Может, с нами махнешь?
– Будет видно.
Они зачем-то поехали на типографские склады, там, мол, никто не будет мешать – хотя, как казалось Жоре, все дела можно было решить тут же, на месте.
– Да ладно тебе, перессать боишься, что ли? – бросил Вирус, глядя в окно. Вдали проплывало здание вокзала, огромный серый куб с башенкой вверху (завтра? вчера?), Вирус попытался вспомнить что-то – и не смог.
Огороженные высоченным забором склады находились на восточной окраине, езды туда минут десять. За складами – огромный пустырь, посреди которого торчат три непонятно кем и зачем вбитые высокие бетонные сваи. За пустырем – тополиная роща, а за рощей уже вовсю бороздят колхозную пашню «кировцы» и «беларусы». Вирус был прав: глуше места в Романове не найти.
Липкин описал вокруг свай «восьмерку» и затормозил. Оказалось, что Зебра и Пилот прихватили из бара бутылку водки и несколько бутербродов, они тут же расположились прямо на чахлой траве. Пилот нарезал складным ножом бутерброды, поджег рядышком газету и несколько щепок вместо костра. Зебра сказал:
– Ну давай это. Короче.
Вирус открыл бардачок, там лежали три колоды карт, все распечатанные.
– Выбирай любую, – предложил он Жоре.
Жора внимательно изучил «рубашки», пощупал, глянул на свет, ничего не увидел. Взял наугад первую попавшуюся.
Они с Вирусом сделали по глотку из горлышка и сели играть. Остальные молча уставились на них.
Сдавать выпало Вирусу. Он перетасовал карты «книжкой», потом «внахлест», «баяном», наконец протянул Жоре:
– Режь.
Жора срезал. Вирус швырнул ему десятку, потом еще одну. Всего двадцать. Жора даже не удивился, он с самого начала чувствовал, что так и будет.
– Себе, Вирус.
Он решил, что завтра утром. нет, прямо сегодня вечером – позвонит Рощину домой и назначит встречу на два часа дня. Отдаст деньги – и все. Он свободен. Новая жизнь.
– Ахтунг, ахтунг, – проблеял Гоша Липкин.
Вирус взял верхнюю карту, перевернул. Валет.
Вторая карта. Король.
Назаров громко рыгнул над самым Жориным ухом. Жора даже не пошевелился.
Третья – дама. Затем король. Еще король. И еще. Три короля подряд.
– Двадцать одно, – сказал Вирус, улыбаясь марсианской улыбкой и раскладывая свои карты рядком. – А у тебя?
Жора бросил две десятки на траву.
– Покажи остальную колоду, – прохрипел он.
Зебра отвернулся и тоненько засвистел.
– Впадлу, – сказал он. – Так и обидеться недолго.
– Я тебя еще обижу, – успокоил его Жора. – Показывай колоду, Вирус.
– Ахтунг, ахтунг, – сказал Гоша Липкин, бросая в сторону Назарова выразительный взгляд. Жоре было не до них. Он смотрел на Вируса.
Вирус собрал колоду, аккуратно перетасовал, разровнял края, затем положил рядом с собой и спокойно сказал:
– В общем, сделаем так, Жорик. Сыграем с тобой еще в одну игру. Если с картинками что-то окажется не в порядке, если ты обнаружишь там пол-колоды королей или что-то в этом роде – ты садишься в эту машину и едешь домой, машина твоя. А мы пойдем на озеро пешочком. Ну а если вдруг окажется наоборот.
Вирус поднял глаза. Глаза были красные, почти без белков.
– …то я тебя убью, Жорик. И закопаю вот под этой сваей.
Зебра продолжал насвистывать в небо. Пилот лопал бутерброды один за другим. Жора молча взял колоду и стал раскладывать на кучки. Руки одеревенели. Десятки отдельно, шестерки отдельно, так. Спокойно. Дамы, дамы, тузы. Вдруг Липкин заорал как резаный:
– Играть научись сначала, лапоть!..
Он резким движением вырвал колоду из Жориных рук и швырнул в костер.
Секунды две или три Жора тупо смотрел, как пузырится декольтированное платье на пиковой даме, как обугливаются розовые пухлые щеки и вянет букет в тонких руках. Потом увидел Гошу – тот все еще продолжал что-то пьяно выкрикивать, – схватил его за ворот рубашки, встряхнул несколько раз. Врезал.
Липкин свалился, как подрубленное дерево, опрокинулся в костер, подняв тучу искр и пепла. Жора наклонился, поставил его на ноги, снова встряхнул – и снова врезал. Прежде чем Гоша успел во второй раз приложиться лопатками к тлеющим углям, какая-то хреновина на короткое мгновение мелькнула перед Жориными глазами. Вспышка. Жора вдруг оказался на капоте машины в позе «милый, я твоя», перед ним стоял Назаров с бешеной помидорной рожей, в руке он держал бутылку с этикеткой «Попов». На этикетке была кровь.
Зебра на заднем плане вытягивал из джинсов кожаный ремень с массивной пряжкой «501» и не спеша наматывал его на кулак.
Пилот сидел, сложив по-турецки ноги, доедал последний бутер. Он вытирал о штаны широкий складной нож.
– Значит, такая игра? – выдавил Жора. Передний зуб шатался. Из разбитого носа затекало что-то теплое и кислое. – Ну давай, скоты. Давай. Поиграем.
5.
Радиатор «фольксвагена» находился в нескольких метрах от Жориных ног. На месте знаменитой аббревиатуры WV зиял черный провал, как пушечное дуло. Зебра в конце концов вышел из машины, отошел подальше, стал прикуривать. У него долго не получалось – вместо губ повисли два красных вареника, разбитые руки тряслись. Потом вышли Назаров и Пилот. Гоше Липкину пришлось остаться в машине – Вирус не пустил.
– Если положа руку на сердце, – кричал Вирус, перекрывая ревущий на холостых оборотах мотор, – то водитель из меня так себе! Хреновый я водитель, слышишь? Особенно под газами!.. Алло? Ты живой, Жор?
Жора стоял, прижавшись спиной к свае, как каскадеры прижимаются к стене здания, переступая по узкому карнизу. Руки и локти его были скручены сзади проволокой, что-то вроде буквы «г». Г – это значит «Гоша». Потому что проволку нашел Гоша Липкин, он же и прикручивал – чуть не до кости тянул, старался. Шея тоже прикручена. Чтобы не убежал.
Перед этим Жору били. Он стоял, руки буквой «г» за спиной – а его били. Назаров бил, у которого рожа из помидорной превратилась в баклажанную, и правый глаз совсем спрятался под мясом, будто его там и нет. Липкин бил, у которого волосы остались только надо лбом, а нос смотрел строго вправо. Зебра бил. И Пилот бил. А Вирус – не бил, он кое-что придумал.
– Так ты живой, алло? – орал Вирус. – Не слышу!
Машина подала назад, по Жориным джинсам стрельнули камешки из-под колес. Вирус отъехал на десять, на двадцать метров, лица за стеклом превратились в бледные пятна, и теперь уже никакие крики точно не долетали до Жориных ушей.
«Он же дурной», – думал Жора, пытаясь миллиметр за миллиметром переползти на другую сторону сваи. «Он же – марсианин».
Проволока впилась в шею и не пускала.
«Фольксваген» остановился, качнулся на месте и почти сразу покатился вперед, набирая скорость и голос. Правая дверца открылась, чья-то рука высунулась и захлопнула ее.
Обратный отсчет. Двадцать метров, пятнадцать. Десять. Жора почувствовал свои колени, коленные чашечки, тысячи раз оцарапанные и разбитые в кровь – но не более того. Радиатор должен влепить именно по коленям. И все остальное покажется ерундой по сравнению с этой болью.
Пять метров.
Три.
Машина неожиданно крутнулась на месте, смачно хрустнул песок под колесами, Жора открыл глаза и увидел, как высокая задница «фольксвагена» разворачивается, описывая полукруг, собираясь соскоблить его со сваи или размазать по ней.
Жора заорал, едва не вывернулся наизнанку. Вжался в бетон.
По ногам царапнула горячая выхлопная труба, вырвав клок джинсов и кожи, край багажника прошел в нескольких сантиметрах от паха, Жора смотрел и не мог оторвать взгляд, волосы его стояли дыбом, как у Билли Айдола, а рот так и не закрывался.
Потом машина остановилась. Застыла.
Рев двигателя понизился на октаву, теперь это было ровное урчание. Теперь Жора услышал собственный крик – и замолчал.
Хлопнула дверца, из машины вышел Вирус, в руках у него пачка «лаки страйк», он встряхнул ее несколько раз, пока наружу не показались два желто-коричневых фильтра. Одну сигарету Вирус сунул себе в рот, другую предложил Жоре.
– Еще не бросил, надеюсь?
Жора не бросил. Вытянув шею, насколько позволяла проволока, он прикурил от Вирусовой зажигалки, глубоко затянулся. Содранные ноги дали о себе знать первым залпом боли.
– Сухие, смотри ты, – с уважением сказал Вирус, глянув на Жорины джинсы. В заднем окошке показалась морда Гоши Липкина, Гоша посмотрел, сплюнул и исчез.
Вирус расстегнул брюки, помочился на сваю рядом с Жорой.
– Мне нравится, когда мужчина уважает себя, – сказал он, и глаза его снова стали съезжаться к переносице. – Даже если он проигрался в пух и прах, как ты, Жорик. В общем. – Вирус застегнул штаны, сплюнул. – Живи, Жора.
До завтрашнего полудня. Если денег не будет, я тебя хоть где найду. Понял?
Вирус направился было к машине, потом вернулся, взял короткий разгон, словно собираясь пробить пенальти – и пыром врезал Жоре между ног.
– Я ведь марсианин, ты меня знаешь, – сказал Вирус почти весело. По его подбородку стекала слюна.
6.
Вечером в семь снова заглянул Балчи из дежурной бригады, он вел с собой лысого Петра Вадимовича. Петр Вадимович уже протрезвел и раскаялся, и даже более того.
– Решили поверить товарищу, не ссаживать его, – Балчи улыбнулся. – Ничего, если мы посидим у тебя две минутки, Ахмет? Потолковать надо.
– Хоть десять минут.
