скачать книгу бесплатно
У Таниных ног стоит горшок с засохшим растением. Палас усыпан мусором. Дверь в комнату занавешивают свитер и штаны. Кровать изголовьем упирается в стену, где дверь, а другим концом – в высокий старый шкаф. Над кроватью висит тонкий яркий ковёр с тиграми, поверх ковра икона. Кроватное покрывало добавляет пестроты крупными коричнево-жёлтыми цветами. Боковая стенка шкафа тоже занята иконой: лик Христа спокойно взирает с календаря за позапрошлый год и чуть-чуть улыбается.
– Да-а, у тебя и иконы висят, и девушки фривольные, – усмехнулась Таня.
– Где? Ой! – смутился Данила. – Я понимаю, что грех, но ничего поделать с собой не могу! Думаю о девушках постоянно! Но ты такая чистая, такая невинная… – он протянул ладони, словно издалека с трепетом прикасаясь.
– Почему ты решил, что я чистая? Разве ты меня знаешь?
– Ты так выглядишь. Знаешь, ты чудесная девушка! Ангел! Можно я тебя приобниму? Слегка, за плечи.
– Зачем? Ну, можно.
Подошёл и, пыхтя, обнял.
– А поцеловать в щёчку можно?
– Не надо меня целовать!
– Не буду, не буду! Извини! – отстранился. – Я так грешен! Корю, корю себя. Бог меня накажет!
– С чего ты взял, что грешен? Разве плохо мечтать о женщине?
– Плохо, это очень плохо!
– Данила, но ведь это же естественно! Тебя таким, между прочим, создал Бог!
– Плотские побуждения надо обуздывать, только у меня никак не получается. Но ты простишь меня? Простишь, что я тебя… к тебе немного приставал?
Таня прыснула.
– Я тебя и не осуждала!
– Вот и хорошо, спасибо! Ты такая… – снова протянул дрожащие пухлые ладони, проведя ими по воздуху вниз. – Милая, скромная девушка! Подожди (засуетился), я принесу чай!
Ушёл, прикрыв дверь. Вернулся с подносом и, когда выставлял полные горячие чашки и сахарницу, рассыпал по столу сахар.
– Ой-ой! Что ж я такой неловкий!
Данила тыкался боком то туда, то сюда.
– Сейчас всё уберу!
И убежал за тряпкой.
Потом пили чай. Таня развернула пирожное; как ни старалась кусать аккуратно, низко наклоняясь над столом, крошки всё равно сыпались, пирожное ведь песочное!
– Я вот решила поработать журналисткой, – после чаепития сказала Таня, вспомнив, что на этой неделе собиралась, наконец, написать статью и отдать на проверку Полине. – Пишу на тему «Бедность и богатство». Ты согласен поделиться своими мыслями? И чтобы я отразила твоё мнение в статье с указанием твоей профессии, возраста, имени (без фамилии). Имя могу изменить, если хочешь!
– А какое мнение тебя интересует? – без энтузиазма отозвался Данила.
– Вот ты любишь шахматы. А работаешь на заводе. Почему бы тебе не посвятить себя полностью шахматам? Не отвлекался бы на завод и, глядишь, перестал бы проигрывать! Ведь за победы хорошо платят?
– Я не могу продвинуться в шахматах, потому что здоровье плохое. А ещё нет в Отоке хороших учителей, некому было меня научить в своё время. Да и сил не хватает, чтобы совершенствовать игру, поскольку вынужден работать на заводе.
– А ты не работай! Уволься! – настаивала Таня, расширив сверкающие глаза.
– Завод – это деньги и стабильность! Я не могу уволиться, – нахмурился Данила. – Если бы я бросил шахматы, то на заводе зарабатывал бы больше. А так: уезжаю на соревнования, беру отпуск без содержания. А с другой стороны, если бы я разогнался в шахматах, то отпала бы необходимость работать на заводе: на соревнованиях бы зарабатывал.
– Вот видишь! Порочный круг получается. Тебе надо выбрать одно из двух, и, моё мнение, надо выбирать то, что ближе к сердцу! Мне кажется, невозможно достичь успеха и денежного благополучия на нелюбимой работе.
– Богатство не самое главное в жизни, – Данила отвернулся, выдохнув через нос. – Неинтересная тема для разговора, и так всё понятно.
– А что понятно?
– Ну что… Карма, судьба. Дети не могут достичь большего, чем их родители. Давай лучше о другом поговорим!
– Давай… Только сначала мне бы по-быстрому записать твои мысли, пока не забыла! Не дашь ручку с листочком?
– Записывай, я не против, – Данила продолжал сидеть.
– А дай мне ручку и листочек!
– А, извини! – он поднялся и стал рыться на письменном столе. – Надеюсь, ты согласна, что есть более важные вещи в жизни.
– Конечно, есть! Хотя я не очень хорошо различаю, что важнее. Всё важно! Когда у человека болит сердце, для него мир перестаёт существовать, а самым главным становится, чтобы сердце исцелилось. Он, наверное, думает, что в этом и заключается его счастье, а всё остальное – мелочи. А когда не болит, забывает, другие приоритеты появляются… Не знаю, может, неудачный пример.
– Зачем ты об этом думаешь? – Данила протянул помятый листок в клеточку и простой карандаш. – У тебя больное сердце?
– Нет.
Пока Таня писала, Данила ходил по комнате, а потом сел близко, и девушка услышала его шумное дыхание.
– Можно я вот так дотронусь? – попросил, положив ладонь на стол и коснувшись Таниной руки.
Вообще-то его близость мешала сосредоточиться, не говоря уже о том, что крайне неудобно писать, когда тебя чуть ли не тянут за локоть (лёгкие прикосновения быстро сменились более настойчивыми). Через пару минут Таня не выдержала и выразила недовольство. Данила отстранился.
Когда девушка закончила и свернула листок, Данила вновь сел вплотную.
– Ты очень привлекательная! Красавица!
Сладко улыбаясь, он взял Танины ладони в свои.
– Ой, извини!
Засопел, немного отодвинулся, расшатывая скрипучий стул, и опять приблизился.
– Ты такая скромная! Не умею я правильно вести себя со скромными девушками, пристаю!
Отошёл к окну. «Не такая уж я скромная, – хотела сказать Таня. – Можешь приставать дальше». Но промолчала: зачем портить мнение о себе? Спросила:
– У тебя когда-нибудь была постоянная девушка?
– Нет. Я никому не нравлюсь, – он жалко улыбнулся и развёл пухлыми руками. – У меня со здоровьем не всё в порядке. Как-то не везёт мне с девушками.
– Обязательно повезёт! – обнадёжила Таня. – Почему не нравишься? Мне кажется, ты вполне привлекательный.
– Полный…
– Ну и что? Не жирный ведь! Некоторым нравятся крупные мужчины. Грудь у тебя широкая, руки мускулистые. Вполне привлекательный!
– Ты правда так считаешь? – он расплылся в улыбке, тая, как земляничный торт на солнце, и, подойдя вплотную, присел на край стола. – А я тебе нравлюсь?
– Ну… н-нравишься, – Таня отодвинулась. – Только я ведь ищу мужа! А как муж ты мне всё-таки не подходишь. Тебе нужна женщина, которая будет ухаживать за тобой, как за ребёнком, которая возьмёт все домашние хлопоты на себя. А я ведь не такая! Не люблю готовить, заниматься хозяйством. Я человек творческий, хочу рисовать! Понимаешь? Краски, холсты… Как ты – в шахматы, мечтаю полностью погрузиться в рисование, чтобы ничто не отвлекало!
Таня вновь выставляла себя в преувеличенно невыгодном свете, подчёркивая собственную эксцентричность. Лишь бы не ранить мужское самолюбие!
– Главное, не падай духом и не думай, будто плохой и никому не нравишься! Ищи свою женщину и обязательно найдёшь!
– А разве мы не могли бы просто встречаться?
– Зачем?
Данила смутился, а потом внезапно протянул руки.
– Ты такая чудесная девушка! Можно я покружу тебя?
Не успела Таня возразить, как он ухватил её с двух сторон.
– Данила, не надо! Я ведь тяжёлая!
– Немножко! Ну пожалуйста! – сопел в самое ухо.
И поднял над полом, слегка согнувшись в коленях. Таня напряглась от неудобства, вцепилась в его шею, боясь выскользнуть из мягких Даниловых рук. Он мелко зашагал вокруг своей оси.
– Всё! Хватит, хватит!
Наконец, позволил ей сползти на пол.
– Я ведь не из лёгких!
– А мне показалось, лёгенькая. Посмотри, какая ты худенькая! Прямо балерина!
– Ну и сравнил! Какая из меня балерина? Я ведь не спортивная! И не такая уж худая!
Таня вдруг поймала себя на мысли, что говорит о себе слишком много отрицательного.
Пора домой. Таня убедила Данилу, что провожать не обязательно. Когда надевала пальто, выбежал маленький мальчик и стал смотреть. А потом закричал Даниле, чтобы тот что-то ему то ли дал, то ли показал.
На следующий день после работы Таня села за написание статьи, а в субботу на йоге отдала рукопись Полине. В воскресенье Полина позвонила на сотовый – в тот самый момент, когда Таня в маршрутке возвращалась домой после встречи с Павлом. Полина предложила встретиться сегодня вечером. Убирая сотовый обратно в сумку, Таня не могла удержать счастливой улыбки: наконец-то они нормально пообщаются! Тем более Тане было что рассказать: о сне и сегодняшнем «знаке» в виде фото в Павловом альбоме. Правда, радость омрачалась непрошеным волнением: что Полина скажет о статье? Таня подозревала: ничего хорошего! Особенно если вспомнить, с какой неохотой статья писалась и как при этом приходилось бороться со сном.
Словно отвечая Таниным подозрениям, Полина как-то сдержанно поприветствовала, сразу прошла в зал и села на табуретку перед диваном. Дома, кроме неё, никого нет. На краю дивана лежит полупрозрачная синяя папка-уголок с вложенными в неё рукописными листами – статьёй. Полина сидит в отдалении, перекинув ногу на ногу. Создаётся впечатление, будто она брезгует снова прикасаться к статье. Хотя, скорее всего, Таня накручивает от волнения.
Девушка села на диван и заговорила о Павле, поделилась подробностями встречи, потом рассказала сон. Полина молча кивала, а у Тани, чем дальше рассказывала, тем слабее было желание продолжать. С возрастающим страхом она начала догадываться, что обращённое к ней лицо Полины – это лицо тени.
– Значит, я всё-таки права? Мне действительно стоит пойти в башню, чтобы разгадать тайну СМС? Как вы думаете?
– Судя по всему, тебе так и нужно поступить, – коротко согласилась Полина.
– Но вы на самом деле так не считаете?
– Я не знаю, куда ведёт тебя твой ангел-хранитель.
– Ангел-хранитель? Разве он существует?
– У каждого человека есть ангел-хранитель. Об этом написано у Лазарева, – она поднялась с табуретки и достала из шкафа тонкую зелёную книжку. – И о многом другом интересном написано! Сейчас зачитаю… – стала листать.
– Раньше вы говорили, что ведёт Дух, – заметила Таня, равнодушно наблюдая за попытками Полины отыскать что-то в книге.
Полина медленно кивнула и сказала:
– Тяжело всё время следовать туда, куда толкает Дух. Нужно каждый миг быть готовой всё бросить и идти в неведомом направлении, но идти уверенно, будто знаешь, что тебя ждёт. Я пока не готова. Понимаешь, – она на миг закрыла глаза, – Дух как ветер, и, если ты недостаточно силён, он будет швырять и рвать тебя, словно бабочку.
Таня расслабилась: пусть Полина и дальше говорит о бабочках и ангелах-хранителях, веру в которых, если честно, Таня считает детской и наивной. Теперь Полина похожа на саму себя!
– Не могу найти… Там так хорошо написано, как раз про тебя!.. Ладно, потом найдётся! Хочешь, дам почитать? Только через неделю надо вернуть! Я обещала эту книгу одному мальчику.
– Нет, в другой раз почитаю! – отказалась Таня. – В последнее время сильно занята. К тому же знакомства… – улыбнулась.
– А почему ты не спрашиваешь про статью? – Полина кивнула на синюю папку-уголок с рукописью.
– Ну и как вам статья? – Таня изменилась в лице и сглотнула.
Полина помолчала, скосив глаза в сторону.
– Пока ты не пришла, я думала, как бы помягче сказать.
Она спокойно взглянула на девушку своими ненакрашенными синевато-серыми глазами. От этих глаз шла какая-то стальная прохлада – жутко смотреть! Вот оно – лицо тени! А вовсе не то, с которым Полина встретила и тем более с которым листала Лазарева. Теперь это было совершенно очевидно!
– Статья не то чтобы плохая, – отпечатывался Полинин голос, – она вообще никакая! Пустой набор слов. Я вижу «рыбу», я не вижу «вихрь»! Ты ли это? Разве ты никогда не писала писем или школьных сочинений? Тебя не учили излагать мысли в словах? Честно говоря, прочитав это (кивок на листы), я была удивлена и разочарована!
– Вообще-то я не журналист и не писатель! – раздражённо проговорила Таня, когда, наконец, удалось проглотить ком в горле. – Мне ближе излагать мысли в рисунках!
– Между нами, у тебя и это плохо получается.
– П-почему вы на меня наезжаете?! – возмутилась девушка.
– А почему ты безответственно относишься к выполнению заданий?..
– Вовсе не безответственно!
