Соседи

Ух ты, он умеет быть настолько радушным?

– Привет, – Анита наконец скидывает обувь, но менее эффектной от этого не становится. Я на её фоне – мелкое рыжее чудо со слипшимися волосами и одеждой в мокрых пятнах. – Ты Даня или Арсений?

– Ну ладно, можешь звать меня Даней, – ухмыляется сосед.

– Я Анита, – представляется подруга. – А ты можешь сделать нам чай? Сладкий.

Он на мгновение застывает и растерянно смотрит на неё. Потом до него доходит, что «сладкий» было не обращением.

– Сколько сахара?

– Две ложки, – отвечает она и поворачивается ко мне. – Нам сюда?

Мы втаскиваем чемодан в нашу комнату. Анита прохаживается по ней, изучая обстановку, затем с размаху садится на кровать.

– Не пятизвёздочный отель, конечно. Но и не ужас-ужас. На фотках в объявлении всё казалось хуже.

– Когда мы с тобой повесим новые шторы и покрасим обои, всё сразу поменяется.

– Что за сюр, обои красить?!

– Я тебе потом покажу видео, где люди спокойненько красят. Теперь мне надо срочно переодеться и выпить чего-нибудь горячего!

– Кстати, о горячем… – она выразительно двигает своими идеальными бровями.

Я смеюсь, вспомнив, как подруга «обработала» Данила. Вон слышно, как возится на кухне, подготавливая чаепитие. Как же мне не хватало её шуток!

– Он похож на какого-то актёра… – понизив голос, говорит Анита. Затем открывает свой чемодан и роется в одежде. – Интересно, кто он по знаку зодиака…

– Он симпатичный, да, – стягиваю с себя всё мокрое и надеваю домашние штаны и толстовку. Кожу мгновенно обволакивает приятное тепло.

– Это он помогал тебе рамы вытаскивать?

– Нет, это Арс предложил. Данил не хотел, но пришлось. А ещё Арсений вчера угощал меня пиццей, мы с ним на балконе ужинали…

Подруга пристально смотрит на меня и заговорщически шепчет:

– Ты ему, по ходу, нравишься?

Ох, глупость какая.

– Нет, точно нет. Он спокойный, рассудительный… Может, добрый, поэтому и помогает.

– Либо втирается в доверие.

– Либо чувствует вину за то, что они заселились сюда обманом, и хочет её искупить.

– Либо мы выдумываем фигню, и ему просто нечем было заняться, – отрезает Анита. – Парни не испытывают таких сложных чувств.

Я с ней не согласна, но спорить не собираюсь. Подруга остаётся в одном белье, и я ненароком любуюсь её фигурой.

– Где взять такую же тонкую талию, как у тебя? – спрашиваю я.

– Точи поменьше чипсов и булочек. И займись уже спортом,– с этими словами она облачается в домашние шорты и свободную футболку. И всё равно выглядит потрясно.

Когда мы появляемся на кухне, Данил уже сидит за столом и попивает чай:

– Скоро Арс с пирогом придёт. Знакомиться будем.

С пирогом я бы познакомилась.

– Ого, – Анита оценивающе глядит на накрытый стол. Четыре чашки и ваза с конфетами. – А чай из пакетика, что ли?

Мне вдруг становится неловко за подругу. Но Данила ничего не смущает:

– Да, из одного. Вчерашнего.

– Прикалываешься?

Сосед смеётся, наслаждаясь возмущением Аниты:

– Да успокойся, тут четыре пакетика на четверых. Все свежие.

Мы устраиваемся за круглым столом. В прихожей хлопает дверь, а подруга тем временем пробует напиток:

– Это не чай, а пыль с индийских дорог.

– Ну тогда в следующий раз ты нам свой завариваешь, – парирует Данил.

– Договорились.

По-моему, чай выше всяких похвал, но я молчу.

Арсений заявляется с ягодным пирогом, ставит его на стол, и я тут же чувствую странное спокойствие. Будто эти блестящие бордовые ягоды, которыми покрыто песочное тесто, обещают мне, что всё будет хорошо. Если Анита сейчас скажет, что не ест пироги, я стукну её ложкой.

– Я Арсений, – представляется парень. Он стягивает свою шапочку и запихивает в задний карман джинсов.

– Анита, – произносит подруга и осматривает соседа. – Какой торжественный приём. Не ожидала.

– Ну, в первый день мы сильно напугали Еву, – Арс кивает на меня. – Вот, решили исправиться.

– Не так уж сильно я испугалась. Всего лишь паническую атаку словила.

Они смеются, а я не собираюсь сообщать, что вовсе не шутила, и улыбаюсь в ответ.

Пирог тает во рту, а вместе с ним тает надежда на тонкую талию. Тем временем Анита рассказывает, что будет учиться на преподавателя английского языка, но в школу не собирается, а станет переводчицей, чтобы путешествовать по миру.

– Ты тоже будущая учительница английского? – интересуется у меня Арсений.

– Нет, мы в разных группах. Я по русскому и литературе.

– Любишь детей и читать?

Если честно, не знаю, что ответить. Будущая учительница, то есть я, должна сейчас с энтузиазмом рассказывать о своих планах и вдохновенно вещать о том, как будет сеять разумное, доброе, вечное… Но за столом сижу я, которая откусила слишком большой шмат пирога и не может его прожевать, пока остальные уставились на неё в ожидании ответа.

– Читать очень люблю, – наконец выдавливаю я. – Насчёт детей не знаю. Вообще, это была мамина идея, чтобы я на учительницу поступала. А я была не против.

На самом деле, я просто не знала, чем хочу заниматься в жизни. Школьные тесты по профориентации определяли меня в творческую сферу, но ведь и профессия учителя предполагает креатив, не так ли? А дети… ну что дети, я сама ещё ребёнок, как-нибудь найду к ним подход. Хотя…

Как я пойду работать в школу, если из-за этих детей она превратилась для меня в персональный ад?

Мои мысли резко прерываются.

– Вообще-то у меня парень есть, – говорит подруга. Что я проморгала?! Почему опять блуждаю в чертогах своего разума и пропускаю самое интересное?

– Я не собирался к тебе подкатывать, – возмущается Данил. – У меня тоже есть девушка. Если не хотите, можете не идти.

– Что думаешь?

Анита поворачивается ко мне и, видимо, замечает мой фирменный жест: я закусываю губы, и они превращают рот в ниточку. Подруга считает такую мимику уродской, но зато сразу понимает, что я упустила суть разговора, и приходит на помощь:

– Сходим с парнями в бар, познакомимся с их компанией, повеселимся.

Мне такое не по душе. Сразу представляется моя прокуренная кафешка и пьяные лица вокруг.

– Нет, спасибо, я на такое веселье на бывшей работе насмотрелась.

– Жаль, – вдруг произносит Данил и на пару секунд дольше положенного смотрит мне в глаза. К груди подкатывает обжигающее волнение. Я тушу его глотком чая.

* * *

Ближе к вечеру ребята собираются в бар. Анита красится чуть ярче, чем нужно, чтобы не приняли за школьницу, и надевает стильный костюм, в котором выглядит взросло, а не вызывающе. А я снова не вписываюсь в компанию крутых ребят. Ну и ладно. Сил, чтобы преодолевать себя и тащиться в популярное у местных студентов заведение, не осталось.

Хлопает входная дверь, и я прислушиваюсь к тишине в квартире.

Для вечера у меня приготовлена интереснейшая книга. У этой книги есть невидимые руки, которыми она оплетает моё тело и не отпускает даже тогда, когда нужно отлучиться по нужде. По мере чтения моё настроение ползёт вверх, и я перестаю зацикливаться на своей самооценке. Остаётся только то, что беспокоит меня по-настоящему: остатки ягодного пирога на кухне. Они лежат там в темноте, забытые всеми, и наверняка выглядят очень сиротливо на пустой столешнице.

«Ты хочешь талию как у Аниты. Талию, а не жирный сладкий пирог», – напоминает мне внутренний критик.

Книга разжала свои объятья, а вот пирог, наоборот, манит из кухонной темноты. Мой взгляд цепляется за беспроводную колонку, которую привезла подруга, и в голове созревает безупречный план: я растрясу калории под музыку и смогу со спокойной душой съесть кусок пирога!

У меня противоречивый музыкальный вкус: в плей-листе настоящая солянка, и первая попавшаяся песня – старенький, но разрывной хит рок-группы «Panic! At the Disco». Я разогреваюсь на вступлении и куплете, пританцовывая в такт, а на припеве трясу головой, как неадекватная, и скачу, в надежде не проломить пол и не улететь к соседям снизу. Колонка окутывает басами, и я рада, что в квартире никого нет, потому что подпеваю солисту Брендону от всей души. Анита прокляла бы меня за такое коверканье английских слов, а сам Брендон – за то, что порчу его идеальную песню своим вокалом… Но это не важно. У меня одышка, а это значит, что пора вознаградить себя за физическую активность кусочком пирога. Довольная, не дождавшись окончания песни, вылетаю из комнаты.

– Твою ж!

Арс стоит в прихожей в домашней одежде, прижимая ладонь ко рту в попытке не расхохотаться. А мне мало одышки, ещё и сердце, выскочившее из рёбер на волне адреналина, перекрыло горло. Я начинаю задыхаться.

– Прости! – парень, мигом переменившись в лице, хватает меня за плечи, но тут же отдёргивает руки, будто ошпаренный. – Прости, я не хотел тебя пугать!

Я краснею: всё это время он был дома и слышал моё кошмарное пение! Когда я уже перестану позориться!

– Так, ты уже не бледная, это радует…

У меня избыток кислорода в крови, а кажется, что воздуха наоборот не хватает. Усилием воли я заставляю себя вдыхать реже и вслушиваюсь в голос соседа:

– Я не ожидал, что ты выйдешь… Мне нравится эта песня. Давно её не слышал. К тому же ты классно пела…

– Не знала… что ты… дома остался… – успеваю проговорить между вдохами. – Думала… все ушли.

Арс обезоруживающе улыбается:

– Мне в последний момент работу подкинули, решил никуда не ходить. А ещё там сегодня слишком много людей. Прости, я правда не думал, что напугаю тебя.

– Давай не будем превращать это в ежедневный ритуал, – усмехаюсь я. – Шуми там посильнее. Кашляй, шаркай ногами.

– Понял, буду вести себя как мой дед.

Я смеюсь, давая понять, что сосед прощён, выключаю колонку и иду за пирогом. После такого стресса сладкое точно не помешает.

Наслаждаясь долгожданным десертом, проверяю телефон. А там… Анита с фотографии сияет улыбкой на фоне тёмного, подсвеченного тёплыми огнями, бара. Рядом двое незнакомых парней и две эффектные девушки, а ещё Данил. Он тоже улыбается, поднимая бокал с коктейлем, и на нём чёрная рубашка с воротником-стойкой без отлётов, которая невероятно украшает его. Я напоминаю себе, что просто люблю всё красивое, и именно поэтому так долго рассматриваю соседа.

Неужели он и правда пожалел, что я не пошла с ними?

Мельком просматриваю профиль Аниты в соцсети. Можно подумать, что я на страничке фотомодели. Большинство её снимков сделала я, угождая придирчивой брюнетке, которая тратила десятки минут на поиск идеальной позы и подходящего выражения лица. Если бы она уговорила меня пойти в бар, половину времени мы бы потратили на нашу очередную любительскую фотосессию.

Я чищу зубы, устраиваюсь в кровати и возвращаюсь в объятья книги.

Задача 5. Сделать фотки три на четыре

Просыпаюсь от резкого звука, словно кто-то за стеной уронил кастрюлю. Ребята на кухне глухо переговариваются, вроде даже ругаются, а я пытаюсь понять, когда вернулась Анита. Ночью я не слышала, как она пришла, но сейчас подруга собственной персоной лежит на своём нижнем ярусе кровати: на лице косметика, рот приоткрыт, на полу вчерашняя одежда.

Решаю полежать ещё немного: вдруг усну. Завтра осень и первый день в университете. Неизвестность волнует меня, но не так сильно, как при переходе в новую школу. Тогда всё обернулось плохо.

Три года назад папу уволили с работы. Причину от меня скрывали, но я и сама о ней догадывалась. Отец пришёл на смену пьяный и поплатился за это. А мы вместе с ним. Чтобы не утонуть в долговой яме, родители продали нашу славную квартирку и купили двушку попросторнее, но в другом городе, больше похожем на посёлок. Школу тоже пришлось поменять. Становиться новенькой было страшно, но мне казалось, что я смогу вписаться.

Несмотря на то, что отец нашёл другую работу, а моя комната увеличилась на четыре квадратных метра, лучше жить не стало. Друзья из прошлой школы остались далеко. Вроде бы это звучит глупо – терять подруг из-за какого-то переезда, но на деле расстояние разъедает дружбу как ржавчина. Вы уже не ночуете друг у друга дома, не ходите в кино или по магазинам. Вы переписываетесь в чате и постепенно понимаете, что без общей школы, кино и магазинов тем для разговоров нет. Лишних денег на поездки к ним в гости тоже не нашлось: остатками от продажи квартиры родители погасили долги по кредитам.

В новом классе меня не приняли. Я долго не понимала, в чём была причина. В неуверенном голосе? В незамысловатой одежде и рыжих волосах? В высоких оценках и вечной книге под рукой? Может, одноклассники понимали, что наша семья променяла большой город на маленький не от хорошей жизни, и заочно не смогли проникнуться ко мне уважением? А может, всё сразу. Я до сих пор не понимаю, почему так вышло.

Не вписавшись в новый коллектив, я ощутила себя чужачкой, но надеялась, что всё наладится. Как оказалось, зря. Травля началась с двух задиристых парней, обозвавших меня «рыжухой», и одобрительных смешков одноклассников. Не привыкшая к подобному вниманию, я промолчала. Колкие замечания продолжились, к буллингу присоединились девчонки. Сперва они высмеивали только цвет моих волос, затем начали проходиться по фигуре и одежде. Однажды кто-то из одноклассников стащил у меня пенал, который в итоге летал по классу из рук в руки, а со звонком на урок приземлился у моих ног – заметно потрёпанный.

Равнодушие преподавателей объяснялось очень просто: для них травля казалась пустяком. Меня не били. Не воровали вещи. Если ребята смеялись надо мной при учительнице, шутка воспринималась ей как способ привлечь моё внимание, не более. Зато в коридорах меня могли толкнуть, обозвать или отнять книгу. В тот период у меня начались панические атаки.

Своим родителям я ничего не рассказывала – не верила, что они помогут мне. Что сделает папа? Придёт и начнёт кричать на всех матом, источая запах перегара, будто дракон? Станет ещё хуже. А моя тихая мама? Она даже не придёт. Скажет, чтобы я не обращала внимания… а я и так старалась не реагировать на издевательства. Но это не помогало. Потому что это не выход.

В итоге я стала собственной тенью. Больше не поднимала руку на уроках – отвечала, лишь когда спрашивали. На переменах утыкалась в книгу или телефон, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Перемещалась по школе, избегая столпотворения, держалась ближе к учителям.

Так прошёл год. А в одиннадцатом классе к нам пришла Анита. Её посадили за мою парту, потому что место рядом со мной всегда пустовало. Она светилась уверенностью, блистала роскошными чёрными волосами и стильным нарядом. Ей было плевать на других ребят.

Мы быстро нашли общий язык. Мне казалось, она заразила меня своей решительностью. С ней мои плечи расправились, а глаза перестали искать пол. Я активно помогала ей с учёбой, а она давала мне советы по уходу за собой, выбирала мне более подходящую одежду и поддерживала, если меня вконец одолевало отчаяние.

Пару раз она дала отпор одноклассникам, пытавшимся меня задеть, но не стала изгоем, как я. С ней общались, звали на вечеринки, а она держала дистанцию, изредка появляясь на тусовках, и продолжала проводить время со мной. Мы много гуляли, обсуждая парней, и вместе готовились к выпускным экзаменам. Травля прекратилась, меня просто перестали замечать. И это было лучшее, что могло произойти со мной в этой ненавистной новой школе.

Ворочаюсь ещё несколько минут, но сон не идёт. Аккуратно спускаюсь по лесенке, пытаясь не разбудить подругу. В каком же состоянии она вернулась, что даже не стала смывать макияж?

Ребята сидят на кухне, я бросаю им «привет», пробираясь к ванной, и краем глаза замечаю, что Даня мрачнее тучи. Наскоро ополаскиваюсь под струями тёплой воды. Стараюсь не думать о том, что стою полностью обнажённая всего в трёх метрах от парней. Нас разделяет лишь стена и хлипкий шпингалет на двери. Однажды я к этому привыкну.

Высушив волосы, которые вечно напоминают мне львиную гриву, иду завтракать. Ребята, вопреки моим надеждам, всё ещё за столом.

– Как дела? – беззаботно спрашиваю я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Чайник горячий, и я бросаю пакетик в любимую голубую чашку. Оборачиваюсь, не слыша ответа на вопрос.

– Даня не в духе, лучше ничего ему не говори, – советует Арс.

– Почему? – вырывается у меня.

– Не твоё дело, – со злостью буркает Данил.

Замираю.

За что он так со мной? Не понимаю, где я успела провиниться…

– Эй, она-то тут при чём? – усмиряет друга Арсений. Только это, кажется, было лишним…

Данил поднимается, с грохотом задвигает стул и бросает свою кружку в раковину, отчего я вздрагиваю, а остатки кофе разлетаются по настенной керамической плитке. Затем размашистыми шагами удаляется в свою комнату, на ходу показав Арсу средний палец.

– Не бери в голову, – успокаивает тот, считывая моё недоумение. – Его вчера Алёна бросила.

Я не знаю, как относиться к этой новости. Мы знакомы с парнями всего пять дней. Я ни разу не видела Алёну, только слышала её смех за стеной, а ещё в курсе, что они уже пытались разойтись.

– На этот раз по-настоящему? – интересуюсь я.

– Видимо, да.

– А что произошло?

Мне любопытно, из-за чего можно бросить такого привлекательного парня. Причины должны быть вескими.

– Данил говорит, что просто разговаривал с твоей подругой, а Алёна решила, что они флиртуют. Так что лучше спроси у своей соседки, как всё было.

– Не очень-то мне интересно, – отвечаю я, отправляя в рот кусок хлеба с докторской колбасой.

Арсений молчит, только смотрит на меня с лёгкой улыбкой. А может, у него прикус неправильный, и улыбка мне чудится? У него светлые глаза – серые с зелёным оттенком. А ещё широкие брови в цвет русых волос и слегка оттопыренные уши. Они его совсем не портят, но неужели это из-за них он отращивает волосы и носит шапочку?..

– Как твоя гирлянда? – спрашивает сосед.

– Светится, – отвечаю я, и вдруг холодею. – Я же не поблагодарила тебя за стяжки!

– Да забей.

– Нет, спасибо тебе. Теперь гирлянды точно не сдует. Даже ураганом.

– Я рад.

Он поднимается и наливает себе ещё одну чашку растворимого кофе. Сейчас, когда Даня ушёл, я чувствую себя свободно, поэтому открыто наблюдаю за вторым соседом.

– Не многовато ли? – киваю я на кружку.

– Благодарю за заботу, – галантно кланяется он, рассмешив меня. – Но сегодня только так, иначе не проснусь. До трёх ночи работал.

– Ого. Значит ты вчера застал ребят? Когда они вернулись?

– Да вот в три и вернулись.

– Даня пришёл такой же злющий?

– Пьяный он пришёл. И злой, да… Еле уложил его. Мы тебя не разбудили?

– Нет, я крепко спала…

– Ладно, пойду, – Арс встаёт из-за стола, не допив свой дилетантский эспрессо, и с кружкой в руках удаляется в комнату. А я не успеваю спросить, кем он работает.

Мне хочется поскорее поговорить с подругой, но она спит до обеда. Мы планировали сходить в местную фотостудию, чтобы сделать фотографии для зачётной книжки и пропуска, но Анита приходит в ужас, увидев своё отражение в карманном зеркальце:

– Как же крипово я выгляжу…

Она сидит в кровати, разглядывая потёки туши на лице и взлохмаченные волосы.

– А ещё башка болит, и во рту будто куры переночевали… Зачем ты меня вчера вообще отпустила с этим Даней придурошным? Не могла предупредить, что он неадекватный?

Я второй раз за утро застываю, не зная, чем парировать.

– Да я-то при чём? – в моём голосе сквозит обида. – Он тоже на меня сорвался с утра. Но я же просто сидела дома и читала книжку! Что у вас произошло?

Анита не спешит отвечать. Она выбирается из постели, небрежно заправляет её и идёт в ванную, еле волоча ноги и не закрыв за собой дверь. Я остаюсь в комнате, которая теперь кажется тесной, но не выдерживаю и выхожу на балкон. На улице тепло, и лёгкий ветерок освежает моё лицо. Здесь я замечаю, как душно и темно было в помещении, где я ждала пробуждения подруги и не ощущала затхлого воздуха. Открываю балконную дверь нараспашку, отодвигаю шторы, впуская солнце и ветер.

* * *

Когда мы идём по улице в сторону фотостудии, настроение Аниты улучшается, и она наконец оттаивает. Ещё полчаса назад её раздражали остывший кофе, новый неудобный бюстгальтер и тушь, которая не хотела ложиться на ресницы ровно, а теперь подруга даже улыбается. Пока она приводила себя в порядок и объясняла Илье, почему так долго не отвечала на его сообщения, я старалась не напоминать о себе и вообще слилась с обоями.

– Надеюсь, фотографии получатся не кринжовыми, – говорит она.

– Какая разница? – с осторожность отвечаю я. – Это же всего лишь фото на документы.

В свой паспорт я просто стараюсь лишний раз не заглядывать.

– Попрошу, чтобы мне замазали синяки под глазами в фотошопе, – продолжает рассуждать Анита. – Их никакой консилер не берёт.

– Нет у тебя никаких синяков. Ты, как всегда, красотка, – бубню я.

– Ты ж моя хорошая! – Анита на ходу обнимает меня одной рукой, больно прижимаясь щекой к моей щеке, и тут же отпускает. – Прости, что злилась на тебя сегодня. Сейчас голова прошла, и я больше не хочу убивать. И я сама во всём виновата, ты не при чём.

– Да что у вас вчера произошло?! – выпаливаю я, не в силах больше оставаться в неведении.

Лицо подруги принимает страдальческое выражение:

– Я мало что помню, честно!.. Сначала всё было отлично. Мы доехали с Данилом на такси, почти всю дорогу смеялись над какой-то фигнёй… В баре он познакомил меня с друзьями и своей девушкой Алёной, чтоб её… – враждебность в голосе подруги неприятно меня удивляет. – Я сыграла с кем-то из парней в бильярд. Потом мы все пробовали разные коктейли друг у друга… много смеялись… И потом всё так резко поменялось! Помню, что Даня и Алёна стояли и орали друг на друга. Парни пытались их вывести на улицу, но Даня только отпихивался. Чего я только о себе не услышала, Ев! Алёна гнобила меня так, будто я переспала с её ненаглядным Данилом, а мы всего лишь флиртовали! Потом она выбежала из бара, и они продолжили ссориться возле входа… А потом мы как-то добрались до дома… Наверно, на такси…

– Зачем ты с ним флиртовала? – перебиваю я.

– Ой, я знала, что ты не поймёшь… Мы напились… А вокруг был такой вайб… Он учил меня играть в бильярд…

– У тебя же есть Илья!

– Я не сделала ничего такого!

– Да, но из-за этого распалась пара.

– Думаешь, я в этом виновата?! Они давно хотели разойтись.

Внезапно этот разговор надоедает мне. Мне больше не хочется блуждать в чужих воспоминаниях, выясняя подробности прошлой ночи. Пусть разбираются сами. Если моя лучшая подруга говорит, что не делала ничего криминального, то так оно и было. Отношения Алёны и Дани давно трещали по швам, а мне до этого треска вообще не должно быть дела. Лучше заняться собой и своей новой жизнью в роли студентки.

В студии нас встречает высокий парень в очках и с небольшой бородкой. Пока он готовит аппаратуру к съёмке, успеваю заметить на его рубашке бейдж с именем «Сергей». Анита прилипла к зеркалу, поправляя причёску и макияж, поэтому я, пригладив руками волосы, сажусь на стул и фотографируюсь первой.

– Чуть ровнее спинку. Правое плечо повыше. Слегка улыбнитесь, – направляет меня Сергей, а потом делает пару кадров. Ослеплённая вспышкой, я вижу, как быстро он приближается ко мне на своих длинных ногах и показывает моё полусерьёзное лицо на дисплее фотоаппарата.

– Отлично, – киваю я.

Фотография и правда удалась! Довольная, я плюхаюсь на диванчик в зоне ожидания.

– Так быстро? – изумляется подруга, укладывая брови щёточкой с гелем.

Пока она готовится, Сергей успевает распечатать мои фотки, сбросить на почту цифровой вариант и получить оплату. А потом случается то, чего я опасалась и о чём даже не смела думать всерьёз.

Анита заставляет фотографа потратить полчаса на создание удачного снимка. Она пробует разные выражения лица и наклоны головы. Убирает волосы за плечи и снова выправляет их вперёд. Прикусывает щёки изнутри, чтобы скулы стали более выразительными… Я знаю, что раньше людей фотографировали на плёнку, и в те времена никто не стал бы тратить столько времени и расходников на одного человека. Но прогресс шагнул вперёд, и сфера услуг вместе с ним. Мы долго выбираем удачный кадр на компьютере, из-за чего в студии скапливается небольшая очередь. Затем Сергей под чутким руководством подруги ретуширует её кожу, стирает выбившиеся из причёски волосинки и делает глаза на портрете чуть больше и выразительнее. Отдавая результат, он замечает:

– Чем красивее девушка, тем идеальнее фотографию она хочет получить.

Конечно, он не думает о том, как его слова восприму я. Мы уходим из студии, где стало не продохнуть от новых клиентов.

Да, в сравнении с броской подругой я просто серая мышь…

– Покажи свои фотки, – просит Анита.

С деланным равнодушием вытягиваю плотный листок из конверта. Четыре одинаковых меня смотрят серьёзно, грива волос едва умещается в рамку три на четыре сантиметра.