Отступники Старого мира

– Ты мог сразу рассказать об этом, – сказал я.

– «Здравствуйте, я – террорист, сбежавший из тюрьмы. Пожалуйста, сделайте то, о чём я вас попрошу». Звучит убедительно.

– Я думаю, теперь здесь люди вроде тебя будут считаться героями.

– Ну, после этой небольшой войны…

– Войны?

Он посмотрел мне в глаза и сказал:

– Ашвар, ты только что прошёл через настоящую, пусть и маленькую, войну за независимость Антарты. И ты победил.

Я даже не думал об этом в таком аспекте.

– А ведь и правда, – сказал я. – Это и есть настоящая революция.

– Я же говорил, что не бывает революции без реального противостояния… Только нахрена бы всё это было надо?

Он смешно огляделся по сторонам.

– Мы серьёзно сражались за то, чтобы получить этот кусок льда? – спросил он.

Я рассмеялся и ответил:

– Это единственное оставшееся место на планете, где тебя не достанут ни Норвальд, ни Лакчами! Почти всё остальное они уже поделили.

– Достанут, Ашвар.

Я посмотрел на него. Впервые на его лице можно было отчётливо прочитать что-то. И это была какая-то странная печаль. В этот момент Мекат поднялся со своего места и крикнул:

– Ребята спрашивают, не пора ли возвращаться?

Норвальдец повернулся к нему и ответил:

– Да, уже пора. Собирайтесь. Мы сейчас подойдём!

Люди поднимались со скамеек, собирали оружие и выходили наружу. Все вместе. И мои друзья, и те, кто по нам стрелял. Нам следовало вернуться на «Январь». Известить станции о произошедшем, арестовать главу порта, отправить сюда людей, чтобы забрать тела. Нам предстояло много всего сделать. Но меня сейчас интересовало другое:

– Что значит «достанут»?

Норвальдец повернулся ко мне и начал говорить. Это был снова тот странный голос. Голос, который растворял всё окружающее, вышвыривал все твои мысли из головы, чтобы заполнить её собой:

– Как ты думаешь, Ашвар, что будет дальше? Мы продолжим поиски топлива. Я понятия не имею, какие шансы на успех. Но варианта всего два: либо мы найдём достаточно, чтобы жить здесь, либо нет. Конечно, мы заставим этих ублюдков, закрытых на «Январе», вернуть то, что они перевели на свои счета. Мы выиграем сколько-то времени. И если мы ничего не найдём, Антарта как государство исчезнет. Мы вернёмся во владения Лакчами и Норвальда.

– А если найдём? – спросил я.

– Договор, Ашвар. Да и не в нём даже дело. Если мы сможем не просто удержаться, а получить столько топлива, чтобы у нас была перспектива… Они вернутся Ашвар. По договору или нет. С бумажками или с пушками, но они обязательно вернутся, чтобы забрать себе всё.

Он замолчал. Потом встал и протянул мне руку, сказав:

– Пойдём.

Я взял его ладонь, и он помог мне подняться. Я ещё раз посмотрел на скрытое под материей тело Ижу. Не знаю почему, но я положил его последнюю игрушку себе в карман. Мы прошли через мрачный зал с зарешёченными дверями камер и попали в коридор с тремя распахнутыми воротами. Пробираясь через него, Лассон сказал:

– Но я сомневаюсь, что мы что-то найдём.

– Ты знаешь, – ответил я и открыл дверь наружу, – я недавно познакомился с одним студентом, которого, правда, выкинули из университета…

Мы вышли под продолжающийся лёгкий снегопад. Мороз привычно ударил, но сейчас в этом не было большого контраста. Небо всё ещё было пасмурным. Нас окружали высокие и крепкие стены тюрьмы, но выход был открыт. Недалеко от нас фыркали два вездехода. Все остальные уже ждали нас в машинах. Я посмотрел вдаль через тюремные ворота. Там проступали чёрно-белые скалы. Я не очень любил Антарту в такую погоду, но она всё равно манила меня своей загадочной красотой.