скачать книгу бесплатно
– Ильма, я скоро приду, – недовольно сказал он. – Только помогу фьорде заселиться.
Я победно улыбнулась? Съела? Это моя добыча, и нечего на нее разевать свой рот, который ты даже забыла накрасить. Так что, рыбка-прилипала, плыви дальше.
– Да что там сложного в заселении? – фыркнула она. – Вон общежитие магов Земли, дойдет как-нибудь, если ноги на таких каблучищах не переломает. Видать, они у нее короткие, если удлинять приходится.
– Это в каком месте они у меня короткие? – удивилась я, задирая подол как можно выше и осматривая себя со всех сторон. – Серен, не подскажешь?
Но Серен застыл на месте, видно пытаясь сообразить, где у моих ног может быть недостаток. Задача сложная, так как с утра ничего не изменилось, а утром мои ноги выглядели полностью безупречно. Девица позеленела от злости, что совсем не подходило к ее красной мантии. Впрочем, с моей зеленой такой цвет тоже не сочетался бы – неравномерный, пятнистый, да еще и неприятного болотного оттенка. Наша компания начала привлекать нездоровое внимание, так что я отпустила подол, взяла под руку онемевшего парня, ласково улыбнулась и сказала:
– Твоя подруга – такая любознательная фьорда. Она, наверное, хорошо учится.
– Ильма – лучшая на курсе, – отмер мой спутник.
Глядел он почему-то при этом совсем не на «лучшую на курсе», которая при этих словах довольно улыбнулась, а зелень с ее лица начала понемногу уступать место обычной бледности.
– Нетрудно догадаться, – заявила я. – Только полностью поглощенная занятиями фьорда могла не заметить, что ей на голову свалилось целое воронье гнездо.
И я ласково улыбнулась уже своей сопернице, которая по цвету теперь напоминала собственную мантию и, казалось, только и мечтала запустить в меня маленьким файерболом. Хотя нет, не маленьким, она вполне дозрела до большого. Она даже руку подняла характерным жестом, но тут Фиффи клацнул листочками в опасной близости от ее носа, и желание магичить у нее исчезло.
– Серен, тебя вся группа ждет. – Демонстративно не обращая на меня больше внимания, эта девица потянула моего спутника за рукав мантии. – Ты говорил, зайдешь к сестре ненадолго, и пропал. Нехорошо заставлять себя ждать.
Изъяснялась она точь-в-точь как моя мамочка, когда выговаривала братцу за какой-нибудь проступок, отражавшийся на репутации семьи. Грозные родительские нотки столь явно проскакивали в голосе, что Серен невольно потупился, как нашкодивший подросток. Какая глупая девица! Разве можно себя так вести, если хочешь привлечь внимание понравившегося парня? Будь она умной, разве ему вообще пришло бы в голову сказать, что она лучшая ученица на курсе? Да, бороться с такими – себя не уважать!
– Серен, ваша помощь для меня была даром небес, – томно проворковала я. – Но я не хочу, чтобы вы страдали из-за своего благородства. Я постараюсь дальше справиться сама.
Дойти десять метров до общежития – не такая уж и сложная задача, тем более что дорожки совсем нескользкие, выложены аккуратными брусочками неизвестного камня. Да и столовую я уже заметила. Чем он еще мне может помочь, раз дарить все равно ничего не собирается?
– Мне не хотелось бы оставлять вас в такое тяжелое для вас время, – неуверенно возразил парень.
– Но вас же ждут, – напомнила я.
Ильма опять подергала его за рукав. Зря она это делает. Мантия старенькая, держится на последнем издыхании, того и гляди порвется. И случись что, кому придется зашивать? Рукав пока на месте, но, судя по всему, ненадолго. Я послала Серену последнюю улыбку и развернулась в сторону общежития. Ведь он не единственное мужское лицо в этой Академии, нужно же и другим шанс дать. Вдруг кто бесхвостый попадется?
– Лисандра, я к вам потом зайду, узнаю, как вы устроились! – только и крикнул он вслед.
В мантии идти получалось не столь эффектно, как могло бы быть в более подходящей одежде, но я уверена: смотрел он на меня, пока я не скрылась за дверью общежития. Чисто из мужской любознательности – ведь он так и не выяснил, в каком месте у меня короткие ноги.
Холл общежития был мрачен и недружелюбен. Серые стены украшались исключительно табличками с правилами проживания, никаких тебе цветочков на тумбочках, ярких занавесочек и ковриков на лестницах. И владелица этого места выглядела тоже не очень дружелюбно. Нет, сначала я надеялась на лучшее и, стоя перед дверью с табличкой «Комендант общежития Факультета Земли И. Гримз», нацепила самую счастливую и доброжелательную улыбку, которая нашлась в моем арсенале. Но как только я увидела за столом эту очкастую тетку в возрасте «молодость уже помахала на прощание ручкой, а старость где-то по дороге задержалась пропустить парочку стаканчиков прохладительных напитков», я сразу поняла, что не сложатся у нас хорошие отношения. Почему-то я совсем не нравилась таким особам, сколько я им ни улыбалась и ни говорила разнообразных комплиментов. Зато такие, как Ильма, моментально находили ключик к их сердцу. Но не устраивать же из себя пугало ради таких ключиков? К чему мне сердце комендантши, если я здесь ненадолго?
– Что вам угодно, фьорда? – холодно спросила она, глядя поверх очков.
– Мне угодно заселиться в подведомственное вам общежитие, фьордина Гримз, – со счастливой улыбкой ответила я.
«Повторяйте почаще имя вашего собеседника, – говорила моя бабушка, – и он непременно проникнется к вам теплыми чувствами. Ведь ничего более приятного для слуха, чем звучание родного имени, просто быть не может». Я, конечно, почти не надеялась, что этот проверенный на мужчинах метод на нее подействует, поэтому почти не расстроилась, когда она скривилась, как будто от зубной боли.
– А где вы были целый месяц, фьорда?
– Меня только сегодня зачислили, фьордина Гримз.
Я всячески показывала, как я рада быть рядом со столь достойной особой, но она лишь хмуро смотрела и совсем не торопилась проявлять ответные чувства. Она окинула меня неприязненным взглядом, и я в первый раз за сегодня порадовалась, что на мне эта несуразная мантия, которая хоть немного услаждает взор достойной фьордины.
– Где ваши вещи?
– У меня совсем ничего нет, фьордина Гримз, – подпустила я слезу в голос. – В результате трагической несправедливости у меня осталось только то, что на мне.
Мое бедственное положение нашло все же отклик в ее сердце, и выглядела она теперь не такой суровой. Фиффи благоразумно не высовывался. Да и смотреть там ему не на что: этой достойной особе хвоста не досталось, в чем я убедилась, когда она с кряхтеньем вылезла из-за стола и прошла к ближайшему шкафу, из которого вытащила комплект постельного белья с единственным украшением в виде замечательных темно-серых печатей с вензелями Академии. Я невольно взгрустнула: кто теперь спит на моих подушечках в наволочках синьского шелка с ручной вышивкой?
Выделили мне комнату за номером 328, замок на двери комендантша лично настроила на меня, и теперь, чтобы открыть, достаточно только руку поднести. Я горячо поблагодарила ее за помощь и приотворила дверь. Это нехитрое действие вызвало целую песчаную бурю в помещении: все было щедро усыпано пылью, очертания мебели угадывались с трудом, а в одном из углов даже висела паутина, правда тут же осиротевшая по вине Фиффи, который решил, что если ценный животный белок сам лезет, то им можно заесть неприятную железяку.
– Фьордина Гримз, здесь совсем не убирали, – обвиняюще сказала я, потом чихнула, что подняло еще больше пыли в воздух. В результате расчихались мы уже обе.
– Так здесь давно никто не жил, – шмыгнула носом комендантша и сделала шаг назад в коридор.
– А теперь живу я, – намек был очень прозрачный, но эта достойная дама смотрела непонимающими глазами, так что пришлось уточнить: – Когда вы пришлете горничную для уборки, фьордина Гримз?
– Кого?
– Горничную, – укоризненно повторила я. – Здесь же убрать нужно.
– Студенты убирают самостоятельно, – с явной насмешкой ответила она. – Курсы постарше обычно магией, а вы можете взять ведро и тряпку в бытовой комнате в конце коридора. Всего хорошего, фьорда Берлисенсис. Да, и чтобы не вздумали мужчин водить.
После этого она развернулась и оставила меня в совершенно бедственном положении посреди коридора. Положим, тряпку и ведро в бытовой комнате я найду, но что с ними потом делать?
Я задержалась на пороге комнаты еще немного, не решаясь зайти в это пыльное сонное царство, но Грымза как бросила меня без поддержки, так и не подумала вернуться. Я давно уже заметила, что женщины совсем не такие отзывчивые, как мужчины, особенно если они сразу относятся к тебе с предубеждением. Но стоять на одном месте в моей жизненной ситуации попросту глупо, так что я сделала несколько осторожных шажков и вошла внутрь. Большинство заклинаний по уборке относились к стихии Воздуха, способностей к которой у меня совсем нет, и единственное известное мне магическое слово из этой области было по экстренной чистке одежды. Совершенно необходимое слово, ведь близкие подруги бывают так неуклюжи и то и дело опрокидывают на тебя то бокал с прохладительным напитком, то креманку с мороженным, то канапе с жирной рыбкой, особенно когда их внимание полностью поглощено симпатичным лицом мужского пола. Я невольно вздохнула. Близкие подруги? Все они остались там, в прошлой жизни, никто не захотел со мной даже встретиться, не то что протянуть руку дружеской помощи. Разве что Антер, да и тот совсем не руку хотел протянуть, а если и руку, то совсем не дружескую…
Постельное белье я так и продолжала держать – положить его некуда. Даже когда удалось подцепить дверцу шкафа, на которой, конечно же, не оказалось ручки, выяснилось, что там тоже можно устраивать клумбы. Фиффи заинтересованно вращал листочками во все стороны, посчитав, видимо, что это его новый домик, на вырост, и полностью этим удовлетворившись. А вот мне в таких условиях жить не хотелось, а то и впрямь корни пущу. И я подумала: если заклинание чистит одежду, возможно, оно справится и с кроватью? Так и получилось: через пару минут на полу валялось несколько компактных шариков пыли, кровать сияла чистотой, а я взмокла от тяжелейшего труда по уборке, настолько вымоталась, что даже руки задрожали и во рту пересохло. Нельзя так над собой издеваться – от этого, говорят, появляются морщины и волосы перестают блестеть.
Я положила свою ношу на кровать и решила, что на сегодня работы хватит. Может, Серен вечером подойдет и поможет или еще кто-нибудь найдется. Для уборки явно нужен кто-то с белой мантией – с факультета Воздуха. Где бы его только найти? И тут меня осенило: в столовой! Наверняка все студенческие дороги ведут туда. А дрожу я не только от непосильного труда, но и от голода: два дня не есть – это же и умереть можно. Я деловито захлопнула дверь и торопливо побежала в примеченное по дороге питательное заведение – совмещать полезное с приятным, которые перепутались друг с другом в столь тесный клубок, что разобрать, что для меня сейчас было полезным, а что – приятным, я никак не могла.
Глава 3
В столовой оказалось пустынно, лишь одна девица в такой же мантии, как у меня, лениво ковырялась в тарелке. В сравнении с Ильмой она явно выигрывала: хоть волосы у нее тоже черные, но ухоженные и блестящие, губы пухленькие и увлажненные, на щеках румянец явно искусственного происхождения, глаза аккуратно подведены. Вот ее обозвать лучшей ученицей курса точно никто бы не посмел. У меня даже некоторая гордость за факультет появилась. Нужно познакомиться с ней поближе, наверняка найдем много общих тем…
Но сейчас меня беспокоили более насущные проблемы. В столовой пахло так, что рот невольно наполнился слюной, а Фиффи занервничал, перебирая листочками и пытаясь указать нужное направление. Но раздачу еды я бы сейчас нашла и с закрытыми глазами. Жалко только, что бесплатно можно взять лишь одну порцию, зато есть выбор из нескольких вариантов.
– Какой у тебя спутник миленький, – с восхищением сказала раздатчица, – а то сюда больше с гадостью какой норовят зайти, особенно эти черномантийники.
Фиффи довольно зашелестел и ласково погладил верхними веточками такую добрую фьордину, нижними же накрыл лоток с мясной подливкой. Да, думаю, по сравнению со спутниками некромантов, а именно они традиционно носят черные мантии, мой – сама вежливость и красота. Зубы-то он показывает не всем. Я вежливо улыбнулась раздатчице, но взгляд мой то и дело опускался к НЕЙ – к ЕДЕ, и эта добрая женщина сразу поняла чужую нужду и с участливыми словами наполнила тарелки. Салат со свежими овощами, грибной суп-пюре, картофельные ломтики с котлетой и компот так и просились в рот. Правда, вместо плебейской котлеты я бы предпочла мясную подливку, но после того, как в ней побывал Фиффи, ловить там уже наверняка нечего: все его нижние листья цепко сомкнулись, храня и переваривая посланную небесами пищу.
– Доброго дня! – Я поставила свой поднос поближе к одинокой софакультнице и счастливо улыбнулась.
– Как он может быть добрым, если ты ешь трупы? – мрачно ответила она.
Я чуть не подавилась супом, ложку которого уже успела положить в рот. Суп плюхнулся в желудок, но тут же запросился обратно, а я с огромным подозрением начала изучать еду на подносе, но ничего, хотя бы отдаленно напоминающего труп, так и не нашла.
– Это ты сейчас о чем? – спросила я на всякий случай.
– О невинноубиенных тварях, мясо которых вы все здесь едите. – Она ткнула вилкой, на которой застрял салатный лист, в мою котлету.
– Мы их хотя бы мертвыми едим, – возразила я. – А ты свою еду заживо мучаешь.
– Что? – округлила она изумленно глаза.
– Когда последний раз я ждала приема косметолога, – жевать и говорить, конечно, неприлично, но не в моем положении пренебрегать новыми знакомствами, – статью прочитала в одном из журнальчиков, что на столике валялись. Там пишут, что растения все чувствуют и, когда ты терзаешь лист вилкой, ему очень больно, а срывая его со стебля, заставляешь медленно умирать. Вот.
Суп оказался весьма неплохим, желудок удовлетворенно рыкнул и приступил к работе, а я придвинула к себе тарелку с котлетой.
– Какой ужас! – Моя новая знакомая с отчаянием смотрела на вилку, не зная, как же поступить с мучающимся растением. – И что же теперь делать?
Фиффи прошелестел что-то неодобрительное, но не слишком громко, вел он себя на удивление спокойно, того и гляди впадет в сон.
– Не переживать из-за ерунды, – пожала я плечами. – Кстати, в этой котлете и мяса-то как такового нет.
Да, Фиффи знал, что выбрать. Цветочек приник ко мне всеми веточками и уже слабо реагировал на окружающий мир.
– Думаешь? – Девушка с сомнением посмотрела в мою тарелку, но решила дальше тему не развивать. – А почему я тебя раньше не видела?
– Меня только сегодня приняли, – гордо заявила я. – Лисандра Берлисенсис. Можно просто Лисси.
– Из тех самых Берлисенсисов? – со священным трепетом в голосе спросила она. – Которых за заговор против короны недавно арестовали?
Да, наша семья входит в десятку богатейших, нас все знают. Я уже успела гордо подбочениться на первой половине фразы, но вторая выбила из меня спесь тут же, и я просто молча кивнула. Теперь-то у нас ничего не осталось. Да и семьи как таковой нет…
– Элена Чиллаг, – представилась фьорда.
– О-о, – заинтересованно протянула я. – Ювелирный дом «Чиллаг, Чиллаг и Торрибо»?
– Ну да. – Она встряхнула головой, и бриллиантики, ранее мной не замеченные, заиграли в ее ушах всевозможными оттенками. – Кстати, папа считает, что с арестом твоей семьи не все так просто.
– Я не хочу об этом говорить, – предупредительно улыбнулась я.
Ни говорить, ни думать. Потому что, если я начинала думать на эту тему, в голову лезли самые печальные мысли, а задерживаться на них нельзя. Мне и так было плохо и одиноко. Я выбросила из головы все вредные мысли, а то слезы уже подступили к глазам и норовили пролиться бурным потоком. Но позволить себе проявить такую слабость в общественном месте? Перед совершенно посторонней фьордой? Мы, Берлисенсисы, никогда не рыдаем на публике, нам воспитание не позволяет. Я опять нацепила самую сладкую улыбку, которая у меня получалась.
Торговцы, пусть даже и такие богатые, как Чиллаг, совсем не ровня нам, урожденным аристократам, и в обычной жизни мы вряд ли когда-нибудь встретились бы, и Элена это прекрасно понимала, вцепившись в меня с жадным любопытством, выспрашивала мельчайшие подробности моей жизни. Я тоже даром времени не теряла – заручилась ее обещанием отдать набор косметики, подаренный старшим братом. Братья вообще не разбираются в оттенках, которые подходят сестрам, им лишь бы наборчик казался дорогим и красивым, а для блондинки, брюнетки или рыжей – так какая, в сущности, разница? Старший брат на факультете воздуха тоже говорил в пользу моей новой подруги. Был он пока не женат, как я ненавязчиво выяснила, а деньги в семье Чиллаг точно есть. Учились они наверняка платно, иначе кто бы их сюда взял, с таким низким уровнем дара? Правда, брата я пока не видела, но что-то мне подсказывало, что с ним тоже все обстоит так же. Наши торговцы стремятся дать детям образование в престижных заведениях, чтобы потом небрежно упоминать в разговоре, что сын учился с таким-то отпрыском известной фамилии.
– А почему в столовой так пустынно? – лениво спросила я, допивая компот.
Мне было сейчас так хорошо, что даже мысли о собственной грязной комнате не портили настроения. Первый раз за несколько дней не надо было думать, где взять хоть немного еды.
– Эти трупоеды, – начала Элена, посмотрела на меня, сбилась и продолжила: – Эти мясоеды празднуют получение первой стипендии. В гномской шашлычной, представляешь?
В голосе ее опять зазвучали трагические нотки. Невинно замученный и подвергнувшийся пыткам салатный лист был уже забыт.
– Стипендия? – встрепенулась я. – Ее сегодня дают?
– Ну да, – подтвердила она.
Это же праздник какой-то! Деньги – это то, что мне нужно просто очень срочно! Боги явно услышали мои молитвы. Правда, я только собиралась сходить в храм, но, видно, они оценили уже само намерение.
– Где?
– Где обычно, – невозмутимо ответила Элена, посмотрела на мое обиженное лицо и поправилась: – В нашем корпусе на втором этаже.
– Спасибо, – сказала я, торопливо вставая из-за стола. – Скоро увидимся.
Фиффи после обеда ужасно потяжелел, и я решила сначала отнести его в свою новую комнату, пусть спокойно переваривает добытое, а то если он покусится в кассе на святую целостность кассира, то стипендии мне не видать. Когда я его перекладывала на лежанку, он лишь сонно прошелестел что-то и замер, в полном блаженстве распластавшись на собранной пыли. Я погладила его по веточкам и заторопилась на выход. Мало ли, кассир посчитает, что больше никому стипендия не нужна, и уйдет, а я останусь без денег на неопределенное время. Вдруг касса только раз в месяц открыта?
Мантия неприятно путалась в ногах, когда я поднималась на второй этаж в корпусе магии Земли. На редкость отвратная тряпка, я просто удивлена, что студенты до сих пор не возмутились по этому поводу: мало того, что все носят одежду одного фасона, так он еще никогда не меняется. Это же ужас какой-то! Кассирша скучала в полном одиночестве, что порадовало, очереди за своими деньгами я бы сегодня не выдержала. Счастливо улыбаясь, я протянула ей свой жетон:
– Доброго вам дня, фьордина. Это у вас стипендию выдают?
– И вам доброго дня, – жизнерадостно ответила она мне, проводя моим жетоном по какому-то устройству. – Выдают у нас, но на вас ничего нет.
– Как это нет? – растерялась я. – Не может такого быть. Проверьте еще раз.
Она провела еще раз, но реальность оказалась все так же жестока. Подумать только, я уже целых два часа как студентка академии, а декан до сих пор не озаботился внести меня в нужные списки. Это полное пренебрежение своими обязанностями и ущемление моих прав! Пылая праведным гневом, я поднялась еще на один этаж. Как мог этот наглый хвостатый тип так безобразно со мной поступить?
– У вас какие-то проблемы, фьорда? – недовольно спросил он.
– Да, проблемы! – обвиняюще сказала я. – Мне не выдают стипендию.
Посмотрела я при этом на него очень выразительно, другой бы на его месте сразу же покраснел и бросился исправлять столь вопиющую несправедливость, но этот даже ухом не повел!
– А почему вам ее должны выдать? – невозмутимо спросил он.
– Как почему? Я же студентка вашего факультета, – уверенно ответила я и даже жетоном своим перед его носом потрясла, а то вдруг он уже забыл.
– Видите ли, фьорда, – все так же холодно сказал он, – стипендию дают за прошедший месяц, когда вы у нас еще не учились.
– Как это за прошедший? – пораженно спросила я. – Но я… Мне стипендия необходима! И даже не просто стипендия, а повышенная!
Должен же он понять, что я не могу прожить на жалкую подачку, в отличие от привыкших к нищете плебеев? Мне нужна надбавка, как… как пострадавшей от Суржиков, вот! Он их так не любит, что мог бы назло им мне доплачивать. Даже из своего кармана, чтобы им хуже было! Я ослепительно улыбнулась, пытаясь внушить собеседнику эту нехитрую мысль. К сожалению, мысль не внушалась: с ментальной магией у меня совсем плохо.
– Возможно, после первой сессии одна из повышенных стипендий станет вашей, – но смотрел он так, будто сильно в этом сомневался.
– Но мне сейчас нужно! – напористо сказала я. – У меня вообще ничего нет. Мне даже зубную щетку купить не на что, не говоря уж о других жизненно необходимых мелочах. А вы еще горшок Фиффи разбили. Вы просто обязаны мне помочь!
Он с тяжелым вздохом вытащил из кармана немного монеток, пересчитал (вот ведь жмот какой!) и высыпал на стол:
– Этого на мелочи должно хватить. Думаю, за месяц вы отработаете.
Я смотрела на эти жалкие гроши и чувствовала, как злость поднимается и затапливает все перед моими глазами темной пеленой. Отработаете? Да чем он лучше этого гадкого Нильте? И слово-то какое отвратительное нашел для принуждения, ведь знает, что мне деваться некуда, я даже за территорию академии не могу выйти, мало ли что в голову бывшему жениху придет с расстройства, что остался без меня.
– А вы не считаете, фьорд Кудзимоси, что этого слишком мало? – процедила я, погромыхивая льдинками в голосе не хуже своего собеседника.
Когда надо, я могу быть очень неприятной. А уж когда меня оскорбляют подобным образом, пусть пощады не ждут. Отработаете… Вот ведь гад какой! Мало его Фиффи погрыз! Нужно было не просто погрызть, а сгрызть все до основания!
– Работницы оранжереи больше не получают, – ответил он мне с явным удивлением.
