Одиночество

– А потом я хочу разобрать содержимое пакетов.

– Отличная идея, – одобрила белочка и прыгнула вниз со стула, исчезая из виду.

Голова все еще сильно болела, когда Мартин оторвал тело от кровати и принялся выбирать новую одежду в шкафу. Первые попавшие под руку вещи были спешно надеты, лишь бы не мерзнуть в номере.

После этого, подросток вновь отправился на кухню, где на столе все еще стояла бутылка коньяка с длинным и труднопроизносимым названием, опустевшая лишь на треть.

“Даже смотреть тошно”

Алкоголь спешно убран Мартином на прежнее место, а вместо него расположилась портативная плита.

“Интересно, как я буду готовить, когда закончатся баллончики с газом? Костры разводить что ли?”

Совсем немного времени было потрачено на приготовление консервированного супа “Ям Том”. Тщательно помешивая блюдо ложкой и наблюдая за круговоротом в кастрюле, парень сосредоточил все внимание на полученных недавно ранах: лицо больше не перебинтовано, юноша отчетливо чувствовал каждый открытый порез, каждый шрам, когда притрагивался рукой к правой половине. Стопы оказались усеяны множеством ссадин и царапин, но Мартин ожидал куда худшего после той острой боли, что чувствовал при ходьбе прошлым днем. Руки же отдавали скорее приятной болью, как после дня усердных силовых упражнений. Самой же главной проблемой оказалось ухудшившееся самочувствие, приходилось постоянно сдерживать кашель и чихание.

“Надо обвязать чем-нибудь рот после еды”

Медленно пережевывая каждую ложку супа, Мартин подолгу думал. Юплер сидел напротив в виде маленькой ручной собачки и ел из воображаемой миски с кормом.

– Я тут подумал, Юплер, – решил завязать разговор мальчик. – Вот живу я в этом номере и постоянно размышляю над тем, как мне продолжать существование, где взять еду, воду, прочие припасы, что делать дальше, как бороться с новыми условиями и так далее. Однако я не могу быть последним жителем. Я точно не один, не могу быть один, это слишком неправдоподобно.

– Возможно, другие города и страны не постигла такая участь, – согласился Юплер. – Трудно поверить, что это происходит по всему миру. Вероятнее всего, Ванкувер один из немногих, если не единственный такой город.

– Это само собой, но я имел в виду немного другое. Покинуть город я все равно не смогу, ведь не переживу дорогу и не знаю куда податься, в какую сторону вообще безопасно идти.

– Тогда к чему тема, Мартин? – недоуменно спросил друг, набирая в рот очередную порцию корма и с хрустом разжевывая его. – Да, не могло все человечество вымереть, но тебе это никак не поможет, так как, даже если в других городах все в порядке, сюда отряд спасателей не прибудет. Никто больше не стремится в Ванкувер, это мертвое место. Скажи спасибо, что по какой-то причине сюда еще не сбросили ракету и не стерли все с лица земли. Ну а выбраться из города не получится, многие пытались, все бесполезно.

– Возможно да, а возможно нет. Если бы я точно знал, куда ехать, то давно покинул бы это проклятое место. Только вот ты не даешь мне закончить мысль. Я клоню к тому, что где-то в самом Ванкувере могут быть выжившие, скорее всего я не один.

– Лучше не греть себя слабой надеждой встретить живого человека в этом месте. Если бы выжившие и остались, они бы явно дали о себе знать тем или иным образом.

– Не обязательно, – отрицал мальчик. – Они могут просто вести себя тихо, скрытно, не подавать виду, прямо как я это делаю.

– Кажется, я знаю, почему ты хочешь в это верить, Мартин, – щенок съел последний кусок еды и вольготно расслабился на полу, потягиваясь всеми четырьмя лапами. – Ты прокололся с одним планом, хотя я сразу заявил, что он обречен на неудачу, и теперь не знаешь куда податься, какие предпринимать действия. Не можешь смириться с поражением и сидеть спокойно.

– Почему-то мне внезапно захотелось выпить еще коньяку и вызвать второго Юплера, он мне больше нравился.

– Не думаю, что тебе для этого обязательно напиваться, – заметил друг.

– Нет, я не по этой причине хочу искать новых людей, не потому что мне надо обязательно что-то делать взамен прошлого плана. Я хочу найти выживших, потому что я устал сидеть один в этом номере. Осточертело одиночество.

– А ведь когда вокруг было много народу, тебе одиночество нравилось. Как же все поменялось. Эх, Мартин, у тебя же есть я, разве нужны еще какие-то левые люди?

– Ты сейчас серьезно спрашиваешь? – раздраженно уточнил Мартин.

– Нет, – больше не пытаясь сдерживать смех, ответил Юплер. – Ты же меня знаешь, сарказм – мое второе имя, помимо той дурацкой клички, которую ты мне присвоил.

– Я вообще-то сейчас серьезно разговариваю, – обиженно произнес подросток. – Мне, конечно, легче от нашего общения, но ты же понимаешь, что оно не заменит разговоров с друзьями.

– Разговор с другом не заменит разговоров с друзьями? – в недоумении спросил Юплер. – Какое-то странное заявление.

– Я не… ты что, совсем не понимаешь, что я имею в виду? Мне сложно быть одному, Юплер. Это невыносимо! Ты не в состоянии заменить мне реальных людей, ты лишь облегчаешь ситуацию, но не решаешь проблему.

– Вот как значит? – с долей неподдельной обиды спросил друг. – Я, само собой, понимаю, что не идеален, но это не значит, что можно так открыто говорить подобное, будто я хуже других.

Мартин не знал, что можно ответить. Ситуация в конец запутала его сознание. Парень не хотел, чтобы его единственный друг обижался, но не мог объяснить ему свою проблему, не ставя при этом воображаемого приятеля на ступень ниже реальных людей. Почему так сложно объясниться с самим собой?

“И что мне сказать в данном случае? Неужели он считает себя реальным? Это же кусок воображения, может, стоит выразить свои мысли прямо, не боясь обидеть его?”

– Юплер, ты всего лишь плод моего воображения, призванный помочь не сойти с ума в одиночестве. Ты не заменишь настоящего человека, ты не можешь восприниматься как реальное живое существо.

На секунду повисло молчание, за время которого Мартин уже успел пожалеть о своих словах.

– Я тебя понял. Мы оба знали эту правду, но вся прелесть заключалась в том, что никто практически не произносил ее вслух. Ты не обязан был оглашать это, разрушая тем самым дружбу. Я поддерживал тебя в трудные моменты, всегда был рядом, когда нужно. Если и есть в этом мире понятие “настоящий друг”, то оно ко мне применимо, но не к тебе, уж прости. Следующий раз, когда будешь висеть на грани жизни и смерти, вспомни, что я нереален, и выкарабкивайся сам без поддержки. Я устал от подобного отношения, настоящие друзья так не поступают.

Юплер поднялся на четыре лапы и направился к выходу.

– Прости, – вырвалось у Мартина в последний момент.

Парень стыдился своих слов, он понимал, что не должен был поступать таким образом.

– Нет, Мартин. Я должен какое-то время побыть один, подумать.

– Я же контролирую тебя, и я хочу, чтобы ты не уходил!

В ответ на это, Юплер просто вильнул хвостом, покинул кухню и скрылся с глаз.

“Что вообще происходит?”

Сначала жила надежда, что друг вернется, послушает желание хозяина, но шли долгие секунды, а вокруг все еще царила пустота, и ни намека на смену ситуации.

“И что мне теперь делать? Почему это вообще меня так волнует? Я решил найти других выживших в этом городе, значит, пора стремиться к этому, а Юплер еще вернется. Не может же он мыслить самостоятельно, правда?”

Первым делом, Мартин решил спуститься вниз за оставленными в фойе вещами и понять, ради чего он пережил столько страданий.

“Только бы в этих пакетах оказалось что-то полезное”

Организм явно успел отдохнуть после сильной перегрузки, ведь спускаться по лестнице сегодня было куда проще. Как и ожидалось, в холле не произошло никаких изменений с последнего визита: все тот же яркий красный ковер с загнутым углом, валяющиеся рядом с ним сырой рюкзак и грязная одежда, а также подозрительно выглядящий черный пакет, одиноко лежащий на расстоянии от всех остальных предметов.

Одиночка взял лишь рюкзак с сырым пакетом, оставив одежду на прежнем месте, после чего с нетерпением поднялся в номер и прекратил движение, только оказавшись в своей комнате. Он сел на ковер, положил рюкзак перед собой и вытащил все содержимое.

“Ну, момент истины”

Три мешка и четыре длинные цепи лежали напротив выжившего. С цепями никаких вопросов не возникало, они защелкивались и открывались по весьма простому механизму, даже не требуя ключа. Сразу стало понятно, что они предназначены не для людей. Единственной особенностью наручников, отмеченной ранее Мартином, являлось то, что они не издавали никаких характерных звуков при ударах звеньев друг о друга, ведь были покрыты каким-то резиновым веществом, глушащим лязг металла. Гораздо больший интерес вызывала вторая находка. Вытащив из ящика тумбочки нож, Мартин аккуратно вспорол один пакет и заглянул внутрь. Сначала ничего не было понятно, большую часть пространства заполняла белая густая субстанция, похожая на жевательную резинку, именно она придавала пакетам вид наполненности песком. Еще здесь находилась какая-то металлическая продолговатая рукоятка с кнопкой на конце, а также бумага и маленький металлически шарик темно-серого цвета.

Бумага очень кстати оказалась инструкцией, и первым делом Мартин приступил к ее изучению.

“Экспериментальное взрывчатое оборудование на основе гексогена, тротила и парафина – “Веном”. Отличительные особенности: повышенная взрывная сила, простота в использовании в сравнении с аналоговыми устройствами, большой урон всем объектам в радиусе поражения, в связи с чем присутствует опасность побочного ущерба людям. Черт, да я нашел бомбу! Как мило, что они оставили мануал по эксплуатации”

“Веном” явно служил для уничтожения чудовищ, а это могло значить только одно – правительство знало об угрозе и имело средства борьбы с тварями, но почему же они проиграли в таком случае?

“Применение: поместить дистанционный приемник шарообразной формы в требуемое количество “Венома” и использовать детонатор. Радиус действия сигнала – до двух километров. Внимание: проявлять максимальную осторожность при применении, легко детонирующее вещество. Данная инструкция предназначена для ознакомления гражданского населения с оружием. Если вы имеете доступ к “Веному” и возможности для его реализации против биологической угрозы, то примените “Веном” строго по его прямому назначению, и да поможет вам бог! Крайне оптимистичное напутствие. Кто-то с разыгравшейся фантазией писал эту инструкцию. Как много власти знали об эпидемии, раз создали оружие, что может спокойно использовать любой гражданский? Какая связь между правительством и апокалипсисом? Еще немного, и я смогу лучше понять суть происходящего”

Уверенность в том, что где-то в городе остались выжившие, возросла после прочтения руководства. Мартин отнес находки в подвал, где покоились до лучших времен все приобретенные для грандиозного плана предметы, сейчас он твердо решил заняться поиском новых людей, и надежда вспыхнула с невероятной силой.

***

Двое суток прошло в тщетных попытках найти в городе хоть кого-то, кроме патрулирующих всю доступную им территорию монстров. Мартин так устал видеть их в бинокль через окно на чердаке, что решил даже придумать тварям новую кличку – жнецы, в честь уничтожителей человечества и любой другой разумной жизни в галактике из одной замечательной компьютерной игры.

“Вот бы сейчас просидеть перед компьютером весь день напролет”

Подросток начал понимать, что, оставаясь на одном месте, он людей не найдет. Необходимо выходить наружу и искать их где-то далеко, опять.

“Каждое мое путешествие за стены отеля дальше супермаркета заканчивается катастрофой… что-то мне это подозрительно напоминает. Кажется, было аниме с похожей ситуацией у всего человечества. Где же мне продолжать поиски выживших, чтобы не попасть в очередную неприятную ситуацию, и чтобы потом не было желания выплюнуть все внутренности от перенапряжения?”

Через бинокль парень наблюдал берег реки с упавшим самолетом, где он чуть было не распрощался с жизнью, потом перевел взгляд на мост, от него к улице, заваленной обломками ближайшего здания, пострадавшего от выстрела танка.

“Можно только гадать, что же здесь произошло”

Еще чуть дальше находилось небольшое футбольное поле, по которому мирно тихо бродил один единственный жнец. Поле прилегало к школе, в которую Мартин должен был пойти в день катастрофы.

“Я, конечно, не хотел идти на учебу после столь насыщенных каникул, но даже не предполагал, что все произойдет именно таким образом. Бойтесь своих желаний, да?”

День вновь прошел безрезультатно, как и день до него, это отсутствие прогресса высасывало волю. Мартин устало сел на кресло и размял руками напряженные глаза.

“Больше я с этого чердака наблюдать не стану, все без толку”

Внезапный приступ кашля оборвал мысли парня и потребовал срочно прикрыть рот обеими руками, Мартин с трудом подавил опасные звуки, издав что-то наподобие тихого шипения, что только усилило жжение в горле. После заплыва в холодной воде, мальчик был более чем уверен в том, что простудился, и теперь болезнь донимала его каждый день, особенно ночью, когда было труднее всего сдерживаться. Приходилось спать с плотно перевязанным лицом, чтобы подавлять кашель и чихание. Одиночка покинул чердак, спускаясь обратно в свой номер, голова ходила кругом, температура явно поднялась выше нормы, розовые мерцающие пятна водили хороводы перед глазами, а желудок скрутился так, словно хотел вот-вот взорваться, да еще и правая нога отозвалась резкой болью в мышце. К счастью, в шкафчике над раковиной лежал целый склад разнообразных коробочек с таблетками. Подросток нашел жаропонижающие и пилюли от кашля, после чего закинул несколько штук себе в рот, предварительно очень аккуратно извлекши их из шуршащих упаковок.

“Только бы не воспаление, черт, это было бы очень некстати”

Даже не утруждаясь раздеться, выживший лег на кровать, позволяя почувствовать себя разбитым и бесконечно уставшим, одновременно с этим обдумывая планы дальнейших поисков.

“Куда же мне отправиться в первую очередь? Где могут скрываться выжившие в этом кошмаре? Больницы, церкви, полицейские участки? Китайские отели? Может быть в кондитерской? Я бы не отказался оказаться в кондитерской, когда началась катастрофа. Говорят, пять килограмм шоколада – смертельная доза для человека. Не задумываясь убился бы таким образом.

И все же, где продолжать поиски? Как найти новых людей? И кого я найду посреди огромного кладбища? С чего это люди обязательно должны попасться добрые? Множество фильмов, сериалов и комиксов учат тому, что самая страшная угроза во всех ситуациях – это человек. Не хватало только наткнуться на маньяка-убийцу-педофила и сдохнуть из-за него. Это было бы очень прискорбно и совсем не круто. Так, Мартин, сосредоточься на хорошем. Ты встретишь доброго и отзывчивого человека, а еще лучше – целую группу людей, и тогда жизнь определенно станет чуточку легче и интереснее. Надо только продолжать двигаться в выбранном направлении, я не могу быть последним, просто не могу!”

Парень все переворачивался с одного бока на другой, никак не находя решение задачи. В голове перебирались десятки вариантов, но ни один не казался достаточно вероятным и достойным, чтобы его проверить, кроме кондитерской, конечно. Возможно, он просто боялся определиться с текущей задачей, так как это означало бы выход наружу. Ни один вариант не исключал этого действия.

Таблетки хорошо подействовали на организм, температура и кашель временно отступили, но борьба с болезнью только начиналась, и она будет беспощадной.

“Надо отвлечься, почитать книгу перед сном. Завтра уже решу, куда отправиться поначалу. Эх, а ведь Юплер был прав, мой прогресс тормозит больше лень, нежели ужас перед смертью. Так странно, раньше определенно было в точности наоборот”

На тумбочке рядом как раз лежала недочитанная книга про фэнтезийный средневековый мир, отличающийся особой жестокостью и непредсказуемыми смертями главных героев. Парень протянул руку и, даже не вставая с постели, нащупал край книги, после чего ухватился за него, подтягивая том к себе. Неожиданно, пальцы соскочили с корешка, вследствие чего увесистое произведение очень быстро полетело с тумбочки вниз. Оно шлепнулось на маленький непокрытый ковром участок пола плоской частью и издало слышимый хлопок, быстро прокатившийся по комнате и за ее пределами.

“Вот черт!”

Одиночка всегда боялся, что рано или поздно в его омерзительно тихом существовании произойдет нечто подобное, он не раз прокручивал в голове такие ситуации и свои в них действия. Именно поэтому, не задумываясь ни секунды, парень вскочил с кровати и пулей выбежал из комнаты, ни разу не остановившись по пути. Скачок адреналина сделал свое дело – придал сил и скорости, и через несколько секунд Мартин оказался далеко от эпицентра звука – в подвале под первым этажом. Он сидел на полу, обхватив колени руками, и качался из стороны в сторону, слушая грохот сверху: шум разбивающегося окна и уничтожаемой мебели. Ужас спал, но в душу вторглось чувство неописуемой грусти и тоски по родной комнате, которая теперь уже никогда не будет прежней. Мальчику больше всего жалко то самое помещение, к которому он так сильно привык. Громкие звуки легко выводили чудовищ из себя, хоть они и сами очень любили погреметь.

“Не так-то просто поймать меня, да, урода кусок?”

Юноша сидел тихо, пытаясь дышать как можно медленнее и спокойнее, чтобы утихомирить стук сердца. Один из вечно преследующих его кошмаров превратился в явь. Мурашки ходили по коже, покрытой холодным потом, но по какой-то необъяснимой причине парень был абсолютно уверен, что потревоженные твари не спустятся к нему вниз. Надо лишь переждать период буйства и вернуться в номер, который предстанет перед глазами мальчика в руинах.

“Если бы такая ситуация произошла в первую неделю после судного дня, то я ни за что не додумался бы так быстро убежать и спрятаться, не издав при этом ни единого звука. Я прямо как ниндзя, мастер Сплинтер гордился бы. Умереть из-за такой ерунды как упавшая книга, кошмар просто. Каковы шансы, что в городе есть хотя бы один такой же человек, несколько месяцев выживающий и не производящий ни единого звука громче легких шагов и дыхания? Может, я уже никогда не смогу найти столь же тихого и удачливого друга”

Как не раз подчеркивал Юплер – Мартин уникальный мальчик, даже его сердце бьется словно бы тише обычного, а походка всегда легкая и беззвучная, быт в жизни – не громче сна младенца. Другие люди совсем не такие, они любят порой покричать, громко ставить стаканы на стол и хлопать дверьми, храпеть по ночам и ездить на громких автомобилях, у них не было и шанса в новом мире.

“Если выживших больше нет, то я должен, нет, я обязан заменить их более четким и реалистичным образом друга, неотличимым от настоящего человека. Мне нужен новый воображаемый друг”

Наверху послышался пугающий звук разбиваемого в щепки дерева, но сейчас, после стольких дней безмолвной тишины, шум только помогал сосредоточиться. Мартин приступил к воплощению фантазии, даже не закрывая глаза. Одиночка представил перед собой человека, мальчика его возраста с совсем простой внешностью: средней длины волосы темного цвета, аккуратное слегка бледное лицо без явных отличительных признаков, рубашка синего цвета и джинсы. Новый друг сидел напротив Мартина в точно такой же позе, как и его он сам – поджатые к телу ноги, обхваченные тонкими ручками.

– Привет, – начал разговор Мартин. – Как тебя зовут?

И сразу же пришлось обдумывать ответ воображаемого собеседника, это не происходило на автомате как с Юплером, когда подростку даже не было нужды задумываться над речью собеседника, и она сама генерировалась другом, словно тот обладал независимым разумом.

– Меня зовут Джейсон, – представился парень робким голосом и еще сильнее обхватил колени.

Это все, что смог выдавить из себя образ. Он сразу же запнулся, так как дальнейший диалог Мартин не продумал.

“Так, ладно, попытка номер два”

– Как дела? – банально спросил одиночка и сразу же отвернул голову в сторону от презрения к самому себе.

“И это все, что ты можешь? Просто позорище!”

– Нормально, – вновь кратко ответил собеседник и замолк.

“Черт, почему так сложно? Не мог же я разучиться говорить с людьми. Надо попробовать лучше проработать внешность, начну хотя бы с четкого представления друга”

Мартин глянул на воображаемого парня, пытаясь придать его виду большую реалистичность, добавить особенностей. Получилось вполне неплохо: образ приобрел карий цвет глаз, небольшую ямочку над подбородком, худые скулы, прямо как у Шерлока Холмса. Одежда обзавелась новыми элементами: легкая потертость, складки, узоры на рубашке, стала отчетливо видна белая обувь, и даже шнурки слегка покачивались. Радость Мартина не знала предела, ведь у него получалось сделать образ, настолько близкий к живому, что совсем скоро он станет отличным другом.

“Прекрасно, теперь попробуем движения”

Удерживать перед собой столь детальную фантазию оказалось весьма проблематично, то и дело подросток упускал из внимания определенные отличительные приметы, и они тут же исчезали из образа, а попытки восстановить исходный вариант приводили к потере совершенно других частей картинки. В итоге образ постоянно менялся и по этой причине совсем не выглядел реальным человеком.

“Давай же, Мартин, сосредоточься, заставь его пошевелиться”

Более ли менее удержав в сознании неизменную картинку, юноша предпринял попытку заставить друга выпрямить ноги и сменить позу, и в этот момент образ резко разошелся по швам, сливаясь в бесформенную кашу, окончательно выдавая этим свою бесплотность. Магия воображения разрушена, а через мгновение мозг окончательно сдался и просто стер собеседника из реальности, перед одиноким мальчиком предстала темная грязная стена.

“Нет, нет, нет, вернись, прошу тебя! Я не могу больше жить один!”

Мартин подполз к стене, где еще совсем недавно сидел практически живой человек, и приложил ладонь к холодному кирпичу, не веря в происходящее. Он снова был один. Тело совсем ослабло и обмякло на земле, парень подтянул к себе ноги, уставился стеклянными глазами в пустоту и тихо выдохнул, а где-то наверху все еще были слышны звуки потревоженного чудовища.

“Что же происходит, во что эти твари превратили мою жизнь? Я их ненавижу! Я их всех убью!”

В этом самом подвале как раз располагалось приобретенное ружье-транквилизатор, а цель для него находилась несколькими этажами выше, Мартин решил испытать удачу. Он взял оружие, тихо стоявшее в углу рабочей комнаты, вытащил коробочку с дротиками и потратил чуть больше трех секунд на подготовку снаряда. Парень успел потренироваться в использовании прибора и довел все действия до автоматизма.

“Ну что, выродок, вот и Джонни!”

Быстрым, но очень аккуратным шагом выживший вернулся к лестнице и начал преодолевать пролет за пролетом, возвращаясь к дому. Шум стих, и Мартину стало сложно понять, где находится монстр в данный момент, он мог даже спускаться по лестнице вниз, навстречу добыче. На всякий случай парень взял ружье поудобнее, направив его прямо перед собой, чтобы можно было сделать очень быстрый выстрел при первых признаках опасности.

“Ну где же ты, урод? Неужто испугался меня?”

Цель становилась все ближе и ближе, но Мартин по-прежнему не наблюдал никаких признаков существа на пути. В конце концов, подросток добрался до номера “606”, дверь которого теперь была сорвана с петель и лежала в коридоре, разрезанная пополам. Стало страшно за внутренний интерьер. Не спеша, парень сделал шаг через порог и осмотрел доступное взгляду пространство, однако становилось все более ясно, что в помещении больше никого нет.

Одиночка уже по приближению предчувствовал разочарование, отвращение и печаль от возвращения в свою комнату. Он ощутил прохладный ветер, гулявший по коридору. Окно, как и ожидалось, было разбито на мелкие кусочки, рассыпавшиеся по кровати и полу, а картон, покрывавший его, висел кусками на створках, покачиваясь при каждом дуновении. Плакаты изрезаны вместе со стенами, на которых висели, рисунок Марио на другой стене покрыт глубокими отметинами от лезвия, а кровать выпотрошена безумной тварью, только пух летает по всей комнате, оседая на осколки стекла. Шкаф сломан, его дверцы выбиты внутрь, а одежда порезана на лоскуты. Даже злосчастная книга была разорвана на части, годившиеся только в качестве туалетной бумаги.

“И кто делает свои произведения такими толстыми и тяжелыми? Блеск, просто замечательно. Теперь придется перебраться в другую, менее уютную комнату. Твою же мать, ну чем ему так не угодил Марио?”

Подросток покинул родной уголок, закрыл за собой чудом уцелевшую дверь и пообещал больше никогда не возвращаться в разворошенное “гнездо”. Он прошел в соседнюю комнату, где ранее жили родители, хотя никогда не хотел ее трогать. Все вещи аккуратно лежали на своих законных местах, Мартин чувствовал себя недостойным что-то переставлять и менять в покоях мамы и папы, но сейчас не было другого выбора. Комната ощущалась чуждой, неприветливой, словно крича о том, что мальчик не должен в ней находиться. Юноша подошел к большой двуспальной кровати, которая была гораздо шире и чище, чем его собственная, и провел рукой по покрывалу, словно пытаясь почувствовать давно забытое тепло. Но ничего этого не было, только холодный хлопок. Парень безвольно положил ружье на одну сторону кровати и лег рядом, скрестив руки на груди, уставившись в потолок.