скачать книгу бесплатно
С этого момента Боржевский начал преследовать супругов нагло и самоуверенно. Если ему нравилась женщина, он делал всё, чтобы покорить её, чтобы она заняла место в его постели. Где бы ни появлялись Тарновские: в ресторане, театре, на скачках, поляк, как будто случайно, оказывался рядом.
Как-то раз Василий Васильевич задержался в Киеве на несколько дней, супруга же принимала Боржевского в их имении, которое они приобрели после раздела наследства отца. Неожиданно, когда ещё не все дела были окончены, Василий получил телеграмму: «Срочно приезжай с хирургом». Что там случилось, в волнении думал Василий, не смея предположить что-то ужасное. Всю дорогу до имения он не мог найти себе места, и хирургу пришлось его успокаивать.
При входе его встречала Мария:
– Васюк, давайте скорее, Владислав Стефанович умирает.
– А что он тут вообще делает?
– Пойдёмте быстрее, я расскажу по дороге.
Все кинулись во внутренние покои, а Мария тараторила на ходу:
– Ты же знаешь, я люблю стрелять из револьвера. Пригласила Боржевского, чтобы пострелять с ним в тире. Он ставил мишень, а я случайно нажала на курок и попала ему в руку.
Хирург перевязал рану и успокоил:
– Ничего страшного, пуля в мягких тканях. Скоро заживёт.
Боржевский сразу уехал, а вечер у супругов закончился скандалом.
– Мне надоели эти твои свидания, – с горячностью обвинял супругу Василий.
– Я могу сказать тебе то же самое, но сдерживаюсь, – отвечала Мария.
– Я люблю тебя и не хочу, чтобы тебя, твоего тела касались чьи-то грязные руки.
– Почему же ты не говорил мне это, когда мы прекрасно проводили время в борделях Ямской улицы?
– Я был молод, глуп и развращён своим окружением.
– Каждый становится тем, кем он очень желает стать, – решила философски закончить этот неприятный разговор Мария.
– Давай с тобой уедем куда-нибудь далеко-далеко, где не будет этого твоего ухажёра.
– Куда?
– Ну, к примеру, в Баден, там можно прекрасно отдохнуть на водах.
На второй же день пребывания на курорте, гуляя по местному парку, супруги увидели идущего им навстречу Боржевского.
– Ба, какая встреча, – выразил радостное удивление Стефан Здиславович, – а мне врач рекомендовал лечить свою раненую руку в этих целебных источниках.
Василий, конечно, догадался, от кого поляк узнал время и место их пребывания, но спрашивать супругу не стал, чтобы не нарываться на новый скандал. Боржевский продолжил свои недвусмысленные ухаживания за Марией. Здесь, на курорте, на фоне расслабленного отдыха у этой парочки появилось время и место для встреч. После одного из вечерних моционов в глухих местах парка, с объятьями и поцелуями, Стефан Здиславович предложил:
– Я снял номер в небольшой гостинице, приглашаю вас, моя прекрасная Мариша, отужинать там сегодня со мной.
Недолго думала Мария, она решила: «Пора уже и отдаться любвеобильному поляку и посмотреть, каков он в постели. А то бывает – в ухаживаниях и словесах орёл, а в постели – общипанный петух».
С этого дня они стали любовниками.
Осенью супруги вернулись домой из Германии, и с ними, как будто случайно, вернулся Стефан Здиславович. У Василия появились торговые дела в Киеве, и он часто и подогу там оставался. Боржевский тем временем переселялся в усадьбу, где оставалась с детьми Мария. Днём они обедали в столовой всей семьёй, а ночью, когда дети засыпали, неутомимый поляк пробирался в жилой усадебный дом и занимал место в чужой супружеской постели. Если хозяин собирался приехать, он непременно давал телеграмму с тем, чтобы его встретили на железнодорожной станции, от которой до усадьбы было ещё 25 вёрст. И тогда горничная Настасья Ивашева запрягала господскую бричку и, севши за кучера, отвозила пылкого любовника в ближайшую гостиницу от греха подальше. За эту услугу Стефан Здиславович подарил ей женские золотые часики на цепочке, которые стоили неимоверно дорого.
Мария Николаевна, по примеру французских кокоток, завела себе прислугу, которая была посвящена во все амурные дела госпожи и помогала ей избегать прямой встречи любовников с мужем. Самой доверительной была Настасья Ивашева, кроме неё в курсе тайной жизни госпожи были и другие служанки, а также лакеи и даже швея.
В предзимье похолодало, оставаться в имении, находящемся в 250 верстах от Киева, уже не было никакого смысла, и семья задумала переехать в город.
– Надо только подыскать новую хорошую квартиру, – почесал в затылке супруг, – порасспрашиваю-ка я знакомых.
– У меня есть вариант, – неожиданно быстро откликнулась Мария, – дом Гинцбурга на Николаевской. Такая милая квартирка на четвёртом этаже. Посмотрим?
Квартира была одобрена, и вскоре семья переехала. Одного только не заметил Василий – чёрного хода, выходящего на Институтскую. А если б и заметил, не обратил бы внимания. А зря. Как только муж отправлялся в клуб, а посещал эти заведения он частенько, подкупленный швейцар Пузырников звонил Стефану Здиславовичу в гостиницу «Париж» на Подоле. Тот немедленно являлся и поднимался на лифте к возлюбленной.
Если же Василий возвращался, проходя мимо Пузырникова и задержавшись, чтобы переброситься парой слов, швейцар немедленно предупреждал Боржевского:
– Идёт.
И влюблённый поляк исчезал через чёрный ход, нащупывая в кармане взятый на всякий случай револьвер.
А то придумывала Мария Николаевна причину, по которой ей срочно надо было посетить усадьбу.
– Васюк, прошу тебя, побудь, пожалуйста, с детьми, я вернусь быстро.
Супруг недовольно крутил головой, но отказать жене не мог, тем более очень любил детей, и побыть с ними лишний раз было ему совсем не в тягость.
– Ладно уж, если ты просишь…
Мария брала два билета на себя и горничную Ивашеву в купе первого класса, а Стефан Здиславович для себя – в третьем. Через некоторое время Боржевский приходил в купе первого класса, а Ивашева шла в купе третьего. Лишь закрывалась дверь за горничной, влюблённые бросались в объятья друг друга. Они быстро освобождали себя от одежды и начинали возбуждающие игры, такие пикантные под стук колёс на стыках. Маленькое купе рождало фантазию замысловатых поз и пробуждало устойчивый ритм, совпадающий со стуком колёс. Это так возбуждало, что влюблённые, предаваясь страсти, не замечали, как текло время. Горничная возвращалась, тихонько стуча в дверь, чтобы дать им возможность одеться и привести себя в порядок.
Василий, конечно, замечал то, что не заметить было невозможно, но до поры не признавался в этом. Однако по прошествии нескольких месяцев больше терпеть такого бесчестья уже не мог.
Он чувствовал реальную опасность и умолял супругу прекратить порочащее знакомство, но она только смеялась.
– Хочешь, я на колени перед тобой встану? – Супруг опустился на ковёр. – Ты губишь нашу семью, ты променяла меня на какого-то бандита… – Эмоции переполняли его, Василий разрыдался.
Мария лишь презрительно смерила мужа взглядом. «Подожди, недолго тебе осталось», – подумалось ей. А вслух сказала легко и непринуждённо:
– С чего это я должна с кем-то начинать или прекращать знакомство по твоему хотению? Он мне нравится.
У Василия болело сердце, он не чувствовал рук, отчаянье и расшатанные вконец нервы привели его на грань помешательства.
Мария Николаевна не была влюблена в Боржевского, она вообще вряд ли могла кого-то полюбить. У неё было множество любовников из разных слоёв общества: студенты, офицеры, чиновники, адвокаты, но пылкий поляк нужен ей был для определённых целей. Её донимали скандалы и слёзы Васи, и она доверительно жаловалась горничной:
– Знаешь, Настя, он мне так надоел со своими слезами. Тряпка какая-то…
Всё сводилось к тому, что от Василия надо было избавляться любым способом, но желательно таким, который бы к полученной свободе прибавил бесконечные деньги.
* * *
В знаменательный день 21 ноября 1903 года муж и жена Тарновские были приглашены на бал. Давал его барон Владимир Александрович Сталь фон Гольштейн. В отпрыске древнего немецкого обрусевшего рода соединились воедино самые значимые оттенки внешности и характеров предков. Красивое мужское лицо с прямым носом и тонкими чертами римского легионера сразу привлекало внимание женщин. Заядлый бретёр, азартный игрок и драчун, Владимир окончил университет и удачно женился на дочери профессора медицины, давшего за неё миллионное приданое. У барона Гольштейна за плечами было уже несколько дуэлей, и секундантом он был не раз. Однажды, приняв на грудь изрядное количество спиртного на большом застолье в общественном саду, он подрался с Павлом Голицыным (тем самым), и тот раскроил ему череп. А потом и сам ударил одного из осмелившихся остановить его приятелей по голове чем-то тяжёлым.
Барон был в дружеских отношениях с Боржевским, он и пригласил супружескую пару Тарновских на бал с согласия Владимира. Как обычно, Мария вела себя вызывающе, танцевала с Боржевским, прижимаясь к нему тесно на глазах у всей публики. Василий сидел как истукан, чувствуя себя оплёванным, ему оставалось только пить для успокоения.
Владимир, который не мог пропустить ни одной миловидной женщины, появляющейся у него на горизонте, тихо попросил Боржевского:
– А познакомь-ка меня, дружище Владик, вон с той дамой, – он показал в сторону Марии.
– С удовольствием познакомлю, но не забывай, что она моя.
– Уж не думаешь ли ты, что я намерен отбивать её у тебя, наоборот, рад, что ты вхож в такую прелестную женщину. – Барон подмигнул товарищу.
– Пойдём, я тебя представлю.
Подошли к столику, за которым сидела пара Тарновских, и Боржевский, не обращая никакого внимания на сидевшего с каменным лицом Василия, представил:
– Владимир Александрович Сталь фон Гольштейн. – Барон поклонился, не сводя глаз с женщины. – Мария Николаевна Тарновская – самая прекрасная женщина Киева.
Владимир, смотря прямо в глаза Тарновской, проговорил:
– Я восхищён вами, мадам. Вы позволите? – Он взял её руку и прижался к ней губами, нарочно затянув поцелуй, к явному неудовольствию Стефана Боржевского. – Разрешите пригласить вас на танец?
* * *
Когда Мария в сопровождении барона возвратилась к столику, Василий уже дошёл до кондиции, и ему было всё равно, что подумают вокруг.
– Долго ещё ты будешь позорить меня и прижиматься к этому хлыщу, как проститутка из борделя?! – закричал он жене.
– Закрой свой рот, оттуда уже давно ничего доброго для меня не исходит, только грязь.
– Это ты купаешься в грязи и только грязи достойна!
– Давай, оскорбляй меня, ничтожество, ещё рукоприкладством займись! – громко кричала Мария, явно рассчитывая на привлечение внимания присутствующих.
– И займусь, у меня руки чешутся, да положение не позволяет, – Василий сбавил тон, – пошли отсюда, а то поляк сейчас вцепится в тебя, как клещ.
Тарновские покинули бал, но назавтра Мария встретилась со Стефаном Здиславовичем:
– Посмотри, как меня избивает муж, на людях старается вести себя прилично, а дома буквально измывается надо мной. – Мария Николаевна расстегнула блузку и показала любовнику большой синяк на груди.
– Негодяй! – Боржевский вскипел и забегал по комнате. – Клянусь, я сделаю всё, чтобы избавить тебя от этого садиста.
Через три дня Василий получил записку:
«Уважаемый В. В. Убедительно прошу Вас встретиться со мною сегодня. Назначьте мне только время и место».
Василий ответил:
«Уважаемый С. З. Через полчаса я буду в “Гранд-Отеле”». Он знал, в какой гостинице остановился любовник жены.
Конечно, всё было подстроено заранее. Боржевский посвятил приятеля барона Владимира в дело:
– Хочу попросить тебя находиться в соседнем номере во время моего разговора с Тарновским.
– Что я должен делать?
– Внимательно слушай, что происходит в комнате, возможно, критический случай потребует твоего вмешательства.
* * *
Хозяин номера встретил Василия в дверях:
– Хочу сразу приступить к делу, я люблю Марию Николаевну, мы с нею любовники.
Тарновский побледнел. Не то что он был оглушён этим известием, но сама форма, в которой оно было изложено, откровенная наглость и выбранное место сильно на него подействовали.
– Как вы смеете так заявлять?
– Смею и ещё обещаю, что никому не позволю обижать эту женщину. Она рассказала мне о том, какому насилию подвергается от вашей персоны. Я взялся защищать её. Прошу немедленно дать ей развод.
– Это наше с ней дело, – опомнился Василий.
– Это и моё дело, потому что она моя любимая женщина. Если ты от неё не отстанешь, буду бить тебя смертным боем, как последнюю собаку. Я и сейчас хотел убить тебя, а потом себя, но передумал. – Боржевский вытащил из кармана револьвер.
– Предлагаю стреляться на расстоянии двух шагов.
Тарновский долго молчал, но наконец выдавил из себя:
– Если я разведусь, вы на ней женитесь?
– Ещё чего не хватало, мы и так с ней будем прекрасно общаться. Она любит богатство и роскошь, а я не настолько обеспечен, чтобы дать ей всё это.
Всю ночь Василий не спал, а обдумывал, как поступить. Он был труслив, слаб и малодушен, драться на такой дуэли – это заранее знать, что будешь убит. Кроме того, он всё ещё любил Марию и не хотел её терять. Тогда он решил сыграть простачка и на другой день написал Боржевскому любезное письмо: «Уважаемый С. З. Прошу Вас зайти ко мне на несколько минут». Как будто между ними так ничего и не случилось.
Стефан Здиславович ответил: «Милостивый государь! Меня очень удивляет, что после нашего вчерашнего разговора Вы сделали вид, будто такого разговора не было вовсе. Вы можете не придавать этому никакого значения, но я требую немедленный ответ – будете ли Вы со мною драться или нет?» Василий, в свою очередь, ответил: «Считаю, что наш разговор был простым недоразумением, и ничего серьёзного в нём не наблюдаю. Я со всей ответственностью заявляю, что отказываюсь драться с Вами, между нами не произошло ничего такого, что позволило бы Вам трепать дорогое для меня имя супруги. Посему я отказываюсь вести дальнейшие объяснения ни по этому поводу, ни по какому иному. Оставьте в покое меня и мою семью».
Тарновский очень не хотел дуэли, он смертельно боялся наглого и развязного бретёра, который не скрывал, что хочет убить его. Но Боржевский не собирался отступать от задуманного. Ситуация зашла в тупик.
И тут Мария Николаевна, организатор всей этой истории, решила сама взяться за её решение. Скандальное убийство мужа при таких обстоятельствах было ей невыгодно, она и так уже была «засвечена» в приличных домах Киева. И женой поляка она становиться не собиралась, у Василия ещё были деньги, и пренебрегать этим было бы глупо, а у Боржевского – нет, и при такой жизни не ожидались. Тогда и состоялся этот разговор:
– Ты не способен защитить меня, свою жену, ты трус и боишься Стефана.
– Я не трус, ты сама не желаешь с ним расстаться, и почему я должен из-за этого жертвовать жизнью?
– Ладно, я сама решу этот вопрос, чтобы всё оставалось на своём месте, – твёрдо заявила Мария и добавила тихо: – Пока.
От всех этих проблем, свалившихся на голову весёлого и беззаботного кутилы, каким был на самом деле Вася, у него начались головные боли, он был близок к помешательству настолько, что обратился за помощью к врачу.
* * *
