скачать книгу бесплатно
Глава девятая. Любовник Павел Голицын
В один из летних дней 1899 года супруги решили посетить прекрасную Венецию, излюбленный богатыми русскими путешественниками итальянский город каналов и мостов. Ужиная с супругой в ресторане, Василий обратил внимание на молодого человека, крикнувшего по-русски официанту, только что принявшему у него заказ:
– Да шампанского ещё не забудь, братец!
Василий подошёл к столику:
– Добрый вечер! Давно ли из России?
– Только вчера приехал. А вы?
– И я с супругой только вчера, так переходите за наш столик, всё веселее будет.
– С удовольствием.
Молодой человек перешёл за столик Тарновских и представился:
– Граф Павел Голицын.
– Василий Тарновский, а это моя супруга Мария Николаевна, тоже из графского рода.
Немедленно завязался оживлённый разговор, который зачастую случается с русскими людьми, заброшенными по какой-то причине в другую страну.
– Вы из каких Голицыных? – поинтересовался Василий.
– Да из ветви Алексеевичей. Это мой предок – московский генерал-губернатор князь Дмитрий Владимирович – получил титул светлости.
– Так мы с вами и дальние родственники, у меня прабабка из этого рода.
– Вот как здорово, а познакомились здесь, далеко от родимых мест. Моя супруга – княгиня Трубецкая, мы с ней разъехались, не смогли ужиться. Из-за неё, из-за скандалов, и на службе у меня неприятности случились.
– Вы где служите?
– Майор в одном из гвардейских полков в Петербурге.
– А переведитесь к нам в армейский полк, который в Киеве квартирует, там служба не такая строгая, как в гвардии.
– Это интересное предложение, Киев притягательный город. По приезде из отпуска немедля подам прошение.
Не ведал Василий, что сам по доброте душевной большую проблему себе сыскал. Все оставшиеся до отъезда дни молодые люди проводили вместе. Граф и не думал скрывать своей симпатии к Марии, но всё это было легко и непринуждённо, как бывает среди молодых людей. Энергичной амбициозной женщине такое отношение холостого гвардейского офицера явно нравилось. Богат, красив, знатен, уже свободен, как раз то, что нужно.
Вскоре Павел переехал в Киев и начал регулярно назначать свидания Марии. Посредницей и адресатом для получения писем служила её французская горничная Абелия. В очередном письме он назначал встречу в гостиничном номере, который снял специально для свидания: «Боже, как я люблю тебя, как я хочу тебя! Если ты не приедешь и в этот раз, я сойду с ума. Я не могу спать по ночам, я вижу тебя, как будто ты рядом, я обнимаю тебя, целую тебя, и мы в экстазе забываем обо всём. Приезжай, я жду с нетерпением и волнением. Павлуша».
«Ну всё, кажется, Павлик уже созрел, пора брать быка за рога, – рассуждала Мария, собираясь на встречу. – Сегодня будет контакт, надо подготовиться, обдумать план действий, преподать себя в лучшем виде, чтобы он окончательно упал к ногам».
Три часа в гостинице любовники предавались плотским утехам. Мария закрепляла достигнутые успехи, заставляя Павла вновь и вновь испытывать необыкновенное удовольствие от близости. Казалось, что силы сейчас покинут измотанного майора, но искусная соблазнительница ласками, губами и телом вновь приводила его в боевое положение. Наконец она оставила Павлушу, когда он, всё ещё находясь в возбуждении, уже ничего не мог…
Мария не хотела оставаться на ночь, чтобы не нарываться на очередные вопросы Василия, да в этом и не было особого смысла, Павел был безумно влюблён и способен ради неё на всё, теперь можно было приступать и к центральной части плана.
Прошло совсем немного времени, и о встречах любовников знал уже весь город, только супруг, как это и бывает, не замечал ничего, вернее, замечать не хотел. Он и сам частенько любил с приятелями и приятельницами отдохнуть в ресторане, но сейчас это уже происходило порознь с женою.
В июне 1899 года заехал Василий на почтовую станцию за корреспонденцией для себя, жены и Абелии. Просматривая конверты, он заметил, что адрес горничной написан мужским почерком, а письмо отправлено из Киева. Что бы это могло значить?
Не торопясь, вскрыл конверт и прочёл: «Мариша, любимая! Дни, которые я провожу без тебя, кажутся мне пустыми и долгими. Я горю в огне, лишь только вспоминаю о тебе, представляю так ясно, что кажется, протяну руку и дотронусь до твоей бархатной кожи. Всё во мне переворачивается. Если я не смогу видеть тебя, бесконечно дорогого друга, рядом с собою, покончу жизнь самоубийством. Приди же ко мне, любимая, явись! Я – у твоих ног.
Навеки твой Павлуша».
Руки у Василия дрожали, настолько он был переполнен гневом и ненавистью.
«Что делать, что? Убить её, а потом себя. Нет, я не смогу. Ладно, поговорю с ней вечером. Нет, говорить ей не ничего не буду. Если начнёт просить развод, детей не отдам. А где эта Абелия[9 - Абелия (фр.) – пастушка.], эта пастушка, прикидывающаяся простушкой? Вот с кем мне надо поговорить».
Воротившись домой, немедленно пригласил француженку к себе в кабинет.
– Это что такое? – грозно надвигался Василий на симпатичную худенькую девушку. – Ты занимаешься подлыми делами за моей спиною.
– Я всего лишь исполняю приказания госпожи, хозяин. Даже не знаю, что там внутри.
– Не лги, не прикидывайся, ты прекрасно знаешь, где и с кем проводит время госпожа.
– Я догадываюсь, конечно, но это не даёт мне права рассказывать об этом.
– Из-за тебя я вынужден быть рогоносцем в глазах всего городского общества.
– Но не я тому причиной, хозяин.
– Ты могла бы заявить мне об этом и этим бы спасла честь моей семьи.
– Но я потеряла бы свою честь, Василий Васильевич.
– Теперь ты потеряешь место. Вон из моего дома, чтобы через час духу твоего здесь не было!
Девушка попятилась и выскочила из кабинета.
Василий плюхнулся на кровать и принялся на все лады ругать жену. «Подлая изменщица, забыла, на чьи деньги живёт. Ну, я ей покажу, вызову на дуэль этого любителя чужих жён. Проституток ему мало». Потом, остынув, признался себе, что любит Марию и совсем не хочет её лишиться. Решил, что будет делать вид, будто ничего не знает.
Но это совсем не входило в планы Марии Николаевны. Она подталкивала Павла к дуэли. Как-то они встретились на Киевском вокзале.
– Здравствуй, Павел, рад тебя видеть! Куда едешь?
– Здравствуй, Вася! Собираюсь навестить родные пенаты.
– Ну, служба здесь идёт лучше?
– Конечно, спасибо тебе. Как поживает Мария Николаевна?
При этих словах лицо у Василия слегка вытянулось:
– Хорошо, спасибо, – он сразу заторопился, – разреши откланяться, спешу.
Поклонился сухо и ушёл.
Павел писал: «Мариша, мне очень трудно без тебя. Что ты со мною делаешь? Упрекаешь, что я не воспользовался попыткой, когда встретил его на вокзале. Но я не смог, он был так приветлив и предупредителен, ведь мы пока ещё друзья. Я не нашёл повода, чтобы вызвать его».
Она отвечала: «Так-то ты хочешь быть со мной, так-то ты меня любишь. Мужчина ты, в конце концов, или нет? Через месяц мы едем в Ниццу. Приезжай и ты туда. Это шанс…»
Лето уже было в самом разгаре. В прекрасном французском городе у моря любила проводить свой отдых респектабельная российская знать. По широкой набережной вдоль золотых песков пляжа прогуливались парами и целыми компаниями отдыхающие. Сквозь смех и взвизгивания дам слышалась русская речь. Призывно манили огни бесчисленных ресторанчиков и кафе, расположенных за стройными рядами пальм.
Мария специально уговорила мужа прогуляться по набережной в надежде встретить здесь Павла. Уж у неё-то на глазах он не струсит.
Увидев идущего навстречу майора, она слегка отодвинулась от супруга. Павел ускорил шаг и, подойдя ближе, крикнул вместо приветствия:
– Оставь её, она моя!
Он попытался при всех ударить Василия, но тот успел отклонить удар и влепил наглому майору пощёчину. Отступать было некуда.
– Мой секундант предупредит вас о времени и месте.
В тот же день Василий попросил князя Кутепова, с которым не раз проводил вечера в холостяцкой компании, быть его секундантом.
– Я встречусь с секундантом Голицына и поговорю о примирении, – предложил князь.
– Я не соглашусь, да и он, наверное.
– Но я всё равно попробую.
Кутепов вернулся к вечеру:
– Примирение не состоится. Драться будете сначала на пистолетах, потом на шпагах, если понадобится. По французскому дуэльному кодексу драться до первого ранения.
Секунданты отсчитали 10 шагов и установили барьер.
После команды сходиться дуэлянты пошли навстречу друг другу. Василий выстрелил первым в воздух. Павел выстрелил, и пуля лишь слегка царапнула предплечье.
Подбежал Кутепов:
– Как ты?
– Нормально, давай шпагу.
Василий прекрасно знал, что Павел лучше него владеет этим истинно французским оружием. Дуэль длилась недолго, майор сделал выпад, и шпага вонзилась в левую руку Василия.
На следующий день в знаменитой французской газете «Фигаро» появилась заметка: «Два представителя русских княжеских родов устроили дуэль. Дрались по французскому кодексу до первой крови. Зрителей было мало».
С Павлом Голицыным Мария рассталась немедленно. План её сорвался, но она была не из тех женщин, которые отступают при первой неудаче. Надо было искать нового претендента и разрабатывать генеральный план «сражения».
Глава десятая. Боржевский
Весной 1903 года Тарновские ужинали в ресторане вместе с другом Василия Михаилом Воронцовым.
Заметив кого-то за дальним столиком, Михаил обратился к супругам:
– Хотите, я познакомлю вас с интересным человеком? Он поляк, наших лет, имеет поместье и крестьян, но за свою широкую натуру вынужден был бежать из Варшавы.
– Как это за широкую натуру? – переспросил Вася.
– Он бретёр, большой охотник до женского полу, денег собственных нет, но живёт на какие-то странные средства, неизвестно от кого получаемые. Живёт широко и разгульно, постоянного места не имеет. Видимо, большой скандалист, за что и попросили его из Польши.
Василий интуитивно почувствовал беспокойство:
– Нет, друг, не нужен нам такой знакомый.
– А мне интересно, представьте его нам, Михаил, – немедленно отреагировала Мария.
Василий хотел было возразить, но жена, не отрывая взгляда от указанного Михаилом человека, одёрнула его:
– Мне скучно в компании с тобой, я хочу новых впечатлений!
Мария, конечно, лукавила, как это умела делать только она. Её привлекло то, что незнакомец бретёр, а значит, появлялся вариант строить далеко идущие планы.
Михаил встал и направился к незнакомцу. Подойдя к его столику, наклонился и что-то произнёс, кивнув в сторону Тарновских. Тот пристально посмотрел на сидящую пару, кивнул, встал и в сопровождении Воронцова направился к ним.
«– Разрешите представить: Стефан Здиславович Боржевский, помещик», – произнёс Михаил, – а это – Мария Николаевна Тарновская. – Боржевский обогнул столик.
– Разрешите вашу руку, мадам?
Мария протянула руку и ощутила, как её коснулись ищущие губы поляка.
– А это – Василий Васильевич Тарновский. – Боржевский сухо кивнул, по-видимому, своим звериным чутьём признав в нём слабого и трусоватого мужчину.
– Присаживайтесь за наш столик, – предложил новому знакомому Воронцов.
Тот сел и сразу же почувствовал к себе внимание женщины, получив от неё вопрос:
– Расскажите о себе, господин Боржевский, чем занимаетесь, что привело вас в наш город?
– Я, мадам, человек свободной профессии, признаюсь, что люблю сильных мужчин и красивых женщин. Но слабаков не признаю и презираю. Я – щедрый и миролюбивый человек, но если кто-то меня оскорбит, стреляюсь с таким «на два шага».
– Ой, как интересно! А как это – «на два шага»?
– А это, мадам, расстояние, с которого невозможно промахнуться. Я бью наверняка.
Мария ощутила даже некоторую симпатию к этому человеку, так ей необходимому. Теперь осталось совсем лёгкое – сделать его орудием в своих руках.
– Да, вы необыкновенный человек, Стефан Здиславович, мне нравятся такие брутальные мужчины.
Мария улыбнулась, сверля нового знакомого своим глубоким, притягивающим, пронзающим, гипнотизирующим взглядом, чтобы он понял, что симпатичен ей. Это был первый шаг в отработанной программе покорения мужчин.
* * *
