Платье из твида

– У тебя красивое платье.

Джен повернула голову. Рядом с ней сидели три девушки. Не те, что стояли внизу в баре, и одеты были иначе. Дорого, но не вульгарно. Рядом с ними стояла бутылка. Джен не разобрала, что это было. Может, виски.

– Спасибо, мне тоже нравится. Но оно не совсем удобное.

– Из-за нитки, наверное. Оно колется, да?

Джен кивнула.

– Иногда в такие вещи делают подклад из вискозы, чтобы было помягче, но он трансформирует силуэт. Так что – либо страдать, либо только любоваться.

– Да, когда снимаешь его, потом все тело в узорах.

– Хахаха, да, я кстати Хелен. А это Салли и Магрит. Девушки синхронно отпили из бокалов и одновременно поздоровались.

– Очень приятно, я Джен. Вы как-то связаны с дизайном одежды?

– Да, запускаем небольшое производство.

– Ого, серьезная затея!

– Да, посмотрим, что из этого выйдет. А ты чем занимаешься?

– Я ....

Джен хотела сказать, но тут же осеклась. Она чуть не забыла, что ей нельзя было говорить об этом. Но тянуть уже было нельзя, девушки ждали ответа.

– Я занимаюсь пиаром, СММ, всякой такой историей.

– У тебя есть свой блог? – спросила Салли.

– Ну как … у моего папы

У папы действительно был блог. Недавно он ударился в изучение социальных сетей и решил рассказывать всем, как мастерит на заднем дворе их с мамой дома теплицы, будку для собак и прочие атрибуты загородной жизни, к которым Джен не хотела иметь никакого отношения.

– Да, у папы, он делает разные вещи своими руками и рассказывает об этом в видео, а я помогаю. Собственно, вот. Ну иногда пишу еще тексты на фрилансе.

– Ммм, здорово, – почти синхронно протянули девушки.

Разговор явно остановился. Больше торчащих из платья ниток у Джен не было. Она быстро перебирала в голове темы, которые можно было обсудить, но подходящего ничего не нашлось. Девушки что-то сказали друг другу, допив бутылку, но Джен не расслышала.

– Мы хотим пойти вниз. Выпить чего-нибудь еще. Пойдешь с нами или ты здесь с кем-то?

С кем-то. Лучшее описание для Тима.

Они спустились вниз. Джен поняла, что это шанс, потому что уже хотела домой, и подумала, что ей хватит получаса, чтобы попробовать наладить общение и получить номер телефона. Хотя компания девушек показалась ей интересной, и она боялась признаться, что не хотела от них уходить.

– Вы уже были здесь? – спросила Джен, когда они спускались обратно в бар.

– Конечно, не один раз. Один из владельцев – друг Магрит, так что мы тут почти самые частые гости.

– Ясно.

– У нас даже есть любимый сет шотов. Тебе обязательно надо попробовать.

– Маги, давай закажем как обычно, – крикнула Хелен в след двум подругам.

Джен согласилась, изобразив на лице что-то похожее на предвкушение веселья. С такой игрой в театр точно бы не взяли. На самом деле она ощущала себя испуганным кроликом и всеми силами пыталась скрыть это удивление.

За время отсутствия Джен в зале стало еще больше людей. Музыка звучала громче и сильно била по барабанным перепонкам, хотя по внешнему виду многих можно было сказать, что у них они отбиты напрочь.

Джен и Хелен сели за стол в ожидании Магрит, Салли и шотов. И пока ждали напитки, перекинулись парой фраз о дизайне заведения.

– Маркус, ну это и есть друг Магрит. Хотя на самом деле, они встречались, но Маги его бросила из-за другого парня. Долгая история. Но он как-то странно отреагировал и даже скандала никакого не было. Ну он такой, без особого стержня.

– Это же очень обидно, когда тебя бросают. Странный парень. И как только он организовал такой бизнес с таким характером?

– Ну вот и я об этом. Она сама не поняла, но мы все равно продолжаем сюда ходить. Только не говори, что я тебе рассказала. Я хотела сказать про дизайн. Маркус лично выбирал всю мебель. Он приходил в магазины с вином и бокалом и сидел на креслах минут по 10. Так он проверял, насколько удобно.

– Вот что бывает, когда много свободного времени.

– Да, но тогда его не особо много было. Это были чуть ли не последние деньги, на которые он открывал бар. Как видишь, не прогорел.

– Так, мы тут. Держите.

Магрит и Салли принесли шоты, в которых была текила. Джен только хотела погуглить, что бывает от сочетания джина, тоника и текилы, как в ее руках оказался шот, и все девушки громко произнесли что-то вроде тоста.

– За знакомство!

Правила, принципы, опасения и страх Джен летели к чертям. За одной рюмкой последовала вторая, а потом третья, которую Джен уже была не в силах допить. Она сделала вид, что выпивает, а пока ее новые знакомые не видели, быстро вылила рюмку в стоящую рядом вазу.

Прости, Маркус, что ты подбирал тут все с таким трудом, но сил пить у меня больше нет.

Девушки были пьяны, да и Джен чувствовала себя не очень. Четвертую, то есть третью для Джен рюмку, пришлось пить, так как Салли, Магрит и Хелен выпили слишком быстро и Джен не успела провернуть свой фокус, которому научилась 10 минут назад. В голову дало сильнее. Джен решила, что немного выдохнет и поедет домой, все равно она почти ничего не соображала, а уж накидать два абзаца про вечер была способна.

– Слушай Салли, вот наш вчерашний разговор про изменения. Ты сказала, что невозможно изменить систему образования без изменений в других сферах, – начала Хелен.

Джен с трудом понимала, как от ниток и бывших парней Маги они перешли на такие темы, но насколько могла внимательно слушала, хотя в этот вечер с вниманием у нее было плохо.

– Да, точно так и сказала. Ты не сможешь нормально преподавать ничего, если у тебя в обществе творится кардак, квадрак. Ка-ва-рр-да-к, – ответила Салли.

– Не согласна с тобой, – Хелен сделала глубокий выдох. – Но я уже передумала с тобой спорить.

– Да ты всегда так. Заводишь всех, а потом сливаешься. Джен, вот говорю тебе, она всегда так делает. Я знаю ее со школы.

– Ничего подобного. Я так никогда не делаю. И не позорь меня, – Хелен почти не смотрела на девушек и что-то печатала в телефоне.

Тем временем Магрит сказала, что отойдет.

– Говорю вам, она пошла к Маркусу.

– Джен, ты же знаешь Маркуса?

– Знаю, ну то есть как знаю. Хелен сказала, что он создавал дизайн бара.

– Дизайн бара… Да это не самое интересное. Самое интересное…

– Салли, да перестань, я сказала, что Маги с ним встречалась. Успокойся. Все всё знают.

– Да ну тебя, хотела рассказать эффектную историю. Там столько всего было. Один раз…

– Салли! Хватит!

– Правда, зачем мне это. Я и так знаю больше, чем достаточно.

– Да, точно. Иногда это опасно. Я слышала, что одного парня убили из-за того, что он стал свидетелем преступления.

– Салли, ну тебе что пять? Ты как будто только мир открываешь?

– Вообще это кошмарно, – сказала Джен. Свидетели должны быть защищены, хотя такие программы уже существуют.

– Давайте создадим свою программу. Соберемся и будем защищать!

– Кого? Свидетелей? – ответила Хелен.

– В мире много есть, кого защищать, – сказала Джен. Я читала, что один парень создал общество по защите корочек от пиццы. Типа их всегда выкидывают, а это несправедливо, потому что они вкусные.

– Клаааасс, – сказала Салли. Можно защищать картофельную кожуру или цветки кабачков, их тоже постоянно выкидывают.

Все девушки вместе засмеялись. Джен впервые за долгое время поняла, что не контролировала себя во время разговора и в голове ни разу не пробежала мысль о желании поехать домой. Вернулась Магрит.

– Слушайте, а вы не хотите уже пойти отсюда. Надоело тут сидеть. Что думаете?

– Да, поехали, тем более нам завтра ехать смотреть ткани, – сказала Хелен.

– Перед тканями надо подготовиться.

Девушки вопросительно посмотрели на Салли.

– Вы что? Примета такая, нельзя уходить из бара без последнего коктейля, если завтра едешь смотреть ткани.

– Салли, ты и так уже пьяная. Какой тебе коктейль?

– Я серьезно говорю, такая древняя традиция. Сидите тут, я быстро.

– Не обращай внимания, – сказала Джен Хелен. – Ее от одного бокала несет. Следующая стадия будет – историческая. В такси до дома она обычно рассуждает о Холодной войне или о кельтских племенах. Это ее любимые темы.

– Вот что делает с людьми наука, – сказала Магрит. Салли – преподаватель истории.

– Никогда бы не подумала, – сказала Джен.

– Все так говорят, когда видят ее впервые.

Магрит улыбнулась. До этого она казалась Джен очень закрытой и вела себя так, как будто бы вытянула вперед руку и никого к себе не подпускала. А теперь Джен показалось, что это напряжение немного ослабло.

Вернулась Салли.

– Каждой по одной. Хотела по две, но в руках не уместила, и пришлось оставить парням на барной стойке.

– Ты что, купила каким-то мужикам шоты?

–Ну да, то есть нет. Я купила нам, а потом поняла, что не унесу их. Не выливать же на пол.

– Да уж, действительно, верное решение.

Все девушки взяли в руки по шоту. Джен даже не спросила, что это было и синхронно выпила со всеми остальными. Ее мозг почти полностью отключился, перед глазами было ощущение тумана. Она отрывочно помнила, что танцевала, а потом села в такси. Другой эпизод – она открывает дверь квартиры и садится на тумбочку в коридоре. Джен уснула на несколько минут, а когда проснулась, еле пришла в себя и долго пыталась осознать, где находится. Голова, по ощущениям, была похожа на кирпич. Она поднялась и скинула с себя платье. Кожа и правда покрылась розовыми полосами и сильно чесалась. Джен поставила чайник и решила снять макияж – однажды косметолог сказала ей, что никогда нельзя ложиться накрашенной, иначе… последствия врач не объяснила, но Джен все равно следовала ее совету. Она вытерла ватным диском лицо и еще секунд 15 разглядывала, как черный цвет от туши переходит в блестящие тени, которые соседствуют с тональным кремом. Джен залезла в душ и лила воду себе в лицо в надежде, что так будет чувствовать себя лучше. Потом она напилась горячей воды, натянула пижаму, проверила три раза, закрыла ли входную дверь, и рухнула в кровать.

*****

Джен проснулась от появления тети Гретты – сестры ее отца. На случай непредвиденных обстоятельств семья Джен обменивалась ключами, но для Гретты это значило свободный проход в любую квартиру членов семьи.

Гретта была тем самым родственником, о ком обычно рассказывают самые интересные истории. Пять лет назад она развелась со своим мужем Эваном. Они прожили вместе 22 года. В браке родился мальчик Илай – двоюродный брат Джен. Ничто не предвещало никаких разногласий. Они были самой обычной семьей. Бабушка Джен, мать ее отца и Гретты, очень гордилась этим фактом.

– У нас в семье никто никогда не разводился! – многозначительно восклицала она в разговорах с подругами.

– Почему ты так этим гордишься? По-моему, это показывает, что все женщины в нашей семье – безвольные терпилы, – таким заявлением Джен огорошила бабулю в возрасте 15 лет.

– Дженни! Что ты такое говоришь? Кто тебя этому научил?

– Бабушка, меня не надо учить. У меня есть свои мозги, и я могу сама делать умозаключения.

– Умозаключения… какие слова мы знаем.

– Так ответь на вопрос. Почему этот факт вызывает такой восторг?

– Потому что семья – самое главное. А мы умеем сохранять отношения.

– Даже если эти отношения гниют, их тоже надо сохранять?

– Знаешь, Дженни, отношения – это не просто. Надо идти на компромиссы.

– А если этими компромиссами ты наступаешь себе на горло?

– Такова женская доля. А кому ты будешь нужна разведенная? А если еще и ребенок? А?

– Да себе я нужна, бабушка, себе и только себе!

– Дженни, ты еще маленькая. Вот будет у тебе муж, ты меня поймешь.

– Надеюсь, что я никогда тебе не пойму.

Подобные разговоры почти всегда заканчивались ничем, а с возрастом Джен все сильнее убеждалась в своих мыслях. Пусть она никогда не мечтала о крепкой семье и об этой картинке из рекламы – большой дом, муж, дети, все с идеально белыми зубами, и собака, которая резвится на газоне. Но внутри себя она хотела доказать всем предыдущим поколениям своей семьи, что построит свои отношения иначе. Но как иначе? Она не понимала.

Со временем Джен пришла к выводу, что ни Гретта, ни большинство других женщин в ее семье, не разводились не от великой любви к своим мужьям, а от того, что не знали другой жизни и до дрожи боялись проверить, существует ли она после развода с человеком, которого ты когда-то любил, а, может, и не любил вовсе. Джен не хотела такой жизни, поэтому была чуть ли не единственной, кто поддержал Гретту, и пила с ней на кухне вино, когда та получила документы о том, что она «свободная птица».

Гретта не сильно переживала после развода. Она понимала, что Эван – хороший человек, но уже было невозможно отравлять друг другу жизнь. Они были настолько разные, что по ним можно было объяснять школьникам, что такое «антонимы». В итоге Гретта осознала, что боится прожить оставшуюся часть жизни так, как она не хотела.

– Илай уже взрослый. Ради чего все это сохранять?

После развода она продала долю в своей квартире Эвану и купила небольшой загородный дом. С оговоркой, что заняла недостающую сумму у родственников и знакомых. Отец Джен, передавая сестре деньги, мысленно крутил у виска, но все же сказал:

– Отдашь, как сможешь. И да, мы приедем на новоселье.

Гретта всю жизнь мечтала жить в доме, но Эван был городским жителем и ни на что бы не променял асфальт и новостройки. А он и не променял. Гретта тем временем разбила небольшой сад, который за пять лет превратился в настоящую плантацию. Она выращивала там очень странный набор растений —только то, что ей нравилось больше всего – пионы и огурцы. А когда получала урожай, считала долгом поделиться со всеми родственниками. Тогда она набивала свой крошечный фиат голубого цвета всем, что выросло в ее саду. Кстати, там нашлось место двум яблоням и черешне. И начиная с весны развозила их по квартирам.

Иногда было приятно прийти с работы и увидеть посреди кухни корзину огурцов, а в вазе на столе – пионы. К тому же Гретта всегда оставляла всем милые записки. Из недавнего Джен прочла:

«Дженни, я тут заезжала к тебе, привезла немного огурцов, сделай себе салат, пока не испортились. В вазе пионы – твои любимые. Ты же у нас почти Блэр Уолдорф)) хохо. Я досмотрела еще один сезон. Басс, конечно, красивый. Ты всегда интересовалась мужчинами в костюмах. Да, и у меня вопрос. Почему только я дарю тебе цветы?»

Записки Гретты всегда были милыми, но с ноткой претензии. Джен собирала их в отдельный ящик, и за несколько лет их накопилось приличное количество. Иногда она перечитывала их, когда чувствовала себя плохо. Удивительно, но ей всегда становилось от них лучше. Даже если между строк читалось возмущение Гретты о том, почему ее племянница не найдет себе парня.

Гретта стояла около кровати Джен и теребила ее за ногу.

– Дженни, у тебя все хорошо? Вся квартира как после урагана.

Джен спала на боку и от прикосновения Гретты резко затащила ногу обратно под одеяло. Она попыталась подняться, но поняла, что не может. Сил хватило, только чтобы открыть глаза.

– Гретта? Я испугалась, что это кто-то другой.

– Судя по «порядку» в квартире ты хорошо провела пятницу.

– Какому порядку?

Теперь Джен заметила, что одежда и туфли валялись на полу, сумка небрежно лежала у дверного проема. Тут она вдруг вспомнила, что вчера вечером пила воду и забеспокоилась, что разбила любимую чашку.

– Да я вчера работала.

– Ты что сменила работу? Долой статьи о феминизме, будем отрываться! Правильно, хороший подход, – улыбнулась Гретта.

– Да нет, господи. Я ходила в клуб по работе. Мне дали задание. Пришла поздно. и вот следы моего возращения, – Джен обвела взглядом комнату.

– Я случайно не найду никого в ванной? – подозрительно сказала Гретта.

– А кого ты собралась там искать?

Гретта поняла, что Джен не уловила намека, и была разочарована в способностях своей племянницы.

– Не бери в голову.

Джен смотрела на Гретту и вскоре прозрела:

– Аааа, ты об этом. Нет, никого ты там не найдешь.

К сожалению.

– А сколько времени, что ты уже успела приехать?

– Начало первого. Давай поднимайся, позавтракаем вместе. Я вчера купила на рынке персики и испекла с ними пирог.

На этих словах Гретта пошла на кухню и уже оттуда рассказывала, как выбирала персики, как мило посмотрел на нее продавец и что она подумала о нем.

В это время Джен частично лежала на кровати и пыталась попасть ногами в тапки. Она села на край и собиралась с мыслями. Спустя 5 минут, когда Гретта перешла к следующей истории из своей недели, Джен открыла ноутбук и поняла, что должна накидать впечатления и хотя бы в двух словах описать то, что с ней произошло. На удивление она помнила все кроме количества выпитых бокалов.

Так, один коктейль в начале, потом второй и был еще третий. Нет, не было, или был? Потом шоты. Три, нет два, а нет же, три, потом еще один.

Джен решила оставить вычисления на потом.

Она написала несколько абзацев разрозненных фраз и предложений. Решила выпить кофе и потом сформировать все в нормальный текст.

– Дженни, сколько тебе кусков? – крикнула из кухни Гретта.

– Два! Нет, один. Ну давай два, ладно.

– Можешь не отвечать, я все равно уже грею три.

Джен уже не удивилась этой привычке Гретты. Она всегда спрашивала и советовалась по любому поводу, но в итоге делала по-своему. Джен ходила по комнате в поисках телефона и вдруг ударилась большим пальцем об угол кровати. Судорога оказалась такой сильной, что Джен невольно рухнула на колено и тут же заметила, что телефон торчал из сумки.

На экране было много уведомлений. Среди них высветились сообщения от Тима.

23:27 Ты еще наверху?

23:40 Не нашел тебя наверху. Я собираюсь уезжать. Помощь нужна?

23:51 Я еще не уехал и видимо пока тут. Куда ты делась?

00:15 Ты не ответила. Вот теперь я точно уезжаю. Тебя ждать?

00:24 Джеееен

00:38 Если с тобой что-то случилось, Джон меня убьет. Я хочу жить.

00:41 !!!!!!?????

00:45 Я не нашел тебя нигде. Напиши, куда ты уехала.

01:03 Джен – Джен – Джен – Джен!

Джен сидела на полу и улыбалась. Ей стало так смешно от этих сообщений. Но на самом деле не просто смешно. Ей грело душу, что за нее испугались. Пусть это был Тим в полупьяном состоянии, но он хотя бы помнил, что они пришли вместе.

– Дженни, ну ты чего расселась? Я несколько раз уже звала тебя. Пошли завтракать. Ой, какая ты помятая.

– Гретта, ты всегда говоришь, что думаешь?

– А кто тебе еще скажет правду, мм?

– Только ты, конечно же.

– Вот именно. Давай, давай, поднимайся!

– Ага, только мне надо позвонить. Садись, я скоро приду.

– Давай скорее, я жду.

Гретта ушла на кухню, а Джен продолжала сидеть на полу в раздумьях – звонить Тиму или нет. В итоге она набрала номер и секунд 10 слушала гудки.

– Мммм, алло.

– Привет.

– Привет.

– Это Джен, Тим, ты меня слышишь?

– Угу. Что ты звонишь так рано?

– Вообще уже почти час дня.

– Джен, для субботы это еще раннее утро. Но у тебя уже обед, наверное.

Джен сидела на полу и понимала, что картинка заботливого Тима, который всю ночь бегал по клубу и искал ее, существовала только в ее голове. В реальности он, скорее всего, уехал со своими друзьями и продолжил отрываться, забыв о ней.

– Я увидела сообщения от тебя, поэтому позвонила узнать и сказать, что со мной все в порядке.

– В порядке?

– Да, все нормально, если ты вдруг переживал.

– Ладно, хорошо, что все нормально.

– Ну, пока. Надеюсь, ты быстро придешь в себя.

Джен уже была готова положить трубку и пойти заесть свое разочарование пирогом.

– Стой, Джен! Ты еще тут?

– Тут.

– Как прошла ночь? Удалось кого-то найти?

– Да, удалось.

– Ну и норм. Джон будет доволен. Он вчера спрашивал про тебя.

– Спрашивал? Когда? Когда мы были в баре? Он что, приезжал туда?

– Да никто не приезжал. Когда ты ушла наверх. Он мне позвонил и сказал «не оставляй девчонку».

Джен молчала. На глазах появились слезы, и она поняла, что не дышала уже секунд пять, а сердце нещадно стучало.

– Джен? Ты тут?

Джен резко вдохнула воздух и, казалось, не могла сказать ни слова.

– Я, да, да, тут. Больше он ничего не сказал?

– Да вроде нет, я был не в том состоянии, чтобы запоминать все его слова. Ну типа он переживал, что отправил такую девчонку как ты в бар.

– В смысле, «такую девчонку»?

– Да не знаю я. Просто ты же не Моника, которая прошла огонь и воду по несколько раз. А ты такая…

Джен продолжала сидеть на полу и внимательно, почти до дрожи вслушивалась в каждое слово Тима.

– Джен, слушай, все нормально. Все же хорошо закончилось. Ты же норм добралась потом?

– Да, все ок.

– Ну и отлично.

– Подожди, Тим.

– Да, чего?

– Все эти сообщения, когда ты искал меня, ты написал после звонка Джона?

– Ну да, он позвонил. Я понял, что ты так и не пришла с террасы, а внутри я тебя не нашел. Поэтому написал. А когда ты не ответила, подумал, что, либо ты уехала домой и спишь уже в кровати в обнимку с плюшевым мишкой. Либо что-то произошло, и Джон свернет мне шею в понедельник. А потом я вроде бы сел в такси… Короче, как-то так.

– Ясно. Ну отлично, что все добрались и со всеми все в порядке.

– По твоему голосу так не скажешь.

– Нет, правда, все отлично. Ладно, мне надо идти. Увидимся послезавтра.

– Ага, давай.

Джен чувствовала, как телефон стал горячим. Ее щеки горели, по ним текли слезы, и она не могла собраться и встать с кровати.

– Дженни, ну сколько ты будешь болтать со своими парнями! – кричала Гретта с кухни.

На удачу Джен у Гретты зазвонил телефон, и она не пошла разгневанная в комнату. Это была ее соседка, а это значило, что у Джен есть минут 30, чтобы прийти в себя.

Джен не могла сглотнуть накопившиеся слезы. Она просто сидела и плакала. Если проходящему мимо человеку можно было описать ситуацию, которая произошла, то он подумал бы, что Джен сумасшедшая. Но Джен плакала, как плачут тогда, когда люди подтверждают твои же опасения о тебе.

Я для них ребенок. Младшая сестра, за которой надо следить. «Не оставляй девчонку». Я не девчонка!

Для Джен это было большим, почти смертельным ударом. Она поняла, что не была с ними на равных. Все они – Тим, Джон, Моника – взрослые люди, которые могут проснуться в незнакомом месте, напиться, поговорить о чем угодно, о темах, которые она не могла даже произнести вслух. А она была для них не такой – частью команды, но все же каким-то инородным органом, который как бы ни старался, но не мог прижиться. Джен понимала, что они не видели в ней девушки. При всех подколах по отношению к Монике, они смотрели на нее как на взрослую и независимую. Джен к таким они не относили.

Какая же дура! Это надо было подумать, что он посмотрел на меня как на девушку! Джен, ты идиотка! Тупая, безмозглая идиотка!

Спустя время Джен немного начала приходить в себя. Слезы перестали течь, и она могла ясно видеть, что происходит перед ее глазами. Она смотрела на свою комнату и хотела разнести в ней все, сделать из нее комнату взрослой женщины. Но накопившаяся за неделю усталость, похмелье и головная боль от внутренней истерики отняли у нее почти все силы. Она каким-то чудом поднялась с пола, подошла к столу и начала глубоко дышать, чтобы хоть как-то прийти в себя.

– Дженнифер! Я даже по телефону успела поговорить, а ты так и не пришла. Ну что это такое… О господи, что с тобой? Ты вся заплаканная.

Джен молча смотрела на тетю и пыталась решить, стоит ли ей рассказывать правду или нужно выдумать другую причину слез.

– Дженни, ты чего? Что с тобой такое?

– Я ударилась. Ногой, о кровать. Больно очень, не выдержала и расплакалась.

– Так, давай, дойдем на кухню. Приложим лед. Ты идти можешь?

– Да все нормально, все уже нормально. Правда. Идем, я есть хочу.

Джен поковыляла на кухню, чтобы придать больше драматизма ситуации. Но на самом деле она представляла, как залезет в душ после ухода Греты и будет рыдать там, пока ее не начнет тошнить.

На кухне Гретта погрела пирог, налила кофе себе и племяннице, приложив к ее ноге кусок льда в салфетке, которая быстро намокла. И начала рассказывать в очередной раз про то, как покупала персики. Джен ела пирог (он был безумно вкусный) и изредка улыбалась, и кивала, хотя слова Гретты даже не залетали в ее уши.

– Как думаешь, вот такое нормально?

– Мммм, думаю, да.

– Джен, ты серьезно?

Джен поняла, что в этот раз не угадала с ответом и оказывается то, о чем рассказывала Гретта, не было нормальным.

– Прости, я не услышала последнюю фразу.