скачать книгу бесплатно
Плавные движения вееров Кацуми создавали лёгкий ветерок, гонящий и перемешивающий густые и тонкие ароматы. Они то обгоняли друг друга, достигая ноздрей поочерёдно и позволяя ощутить каждый по отдельности, то тесно перемешивались, становясь общим букетом. Чем сильнее тлели палочки в подвешенных постаментах и чем насыщеннее становился чай, тем сильнее преображался окружающий воздух, даруя умиротворение и спокойствие на застолье.
Пропадало ощущение реальности, зимняя стужа за окном, какие-то важные дела и тот факт, что за столом сошлись враждующие стороны. Сейчас всё вокруг выглядело таким мирным, радушным и гостеприимным, очаровывая и заставляя позабыть обо всём, окуная лишь в атмосферу чайной церемонии.
Наконец, под религиозные песнопения и молитвы духам домашнего очага был заварен гёкуро – элитный сорт чая, разлитый из особой посуды с тоненьким носиком на отдельные миниатюрные чашки каждому сидящему за столом. За исключением самой Чиасы: все действия гейши включали в себя лишь заботу о других. Но за ней под конец вызвалась поухаживать Кацуми, не оставив юную леди без участия в чаепитие.
Элегантными круговыми движениями все зеленоватые чашечки с мозаикой керамики находили свои блестящие персональные блюдечки, отправляясь к гостям, начав с Бальтазара. Третий чай распили в тишине под аромат с поверхности чашек и душистых палочек благовоний.
У него был весьма сложный многоярусный вкус, сочетавший в себе и легкость, и насыщенность, традиционные травянистые ноты, эдакую молочную сливочность, столь эфемерную и еле-еле заметную, но при этом с ярким и выразительным послевкусием. А сразу после Чиаса отправилась из избы к походной кухне в надежде, что основные блюда уже готовы и теперь их тоже можно будет подать.
В скором времени на столе красовалась красная курица с арахисом и зелёным луком, свинина с ананасами, обжаренные кусочки змеи с цитрусовым соусом понзо, густой черепаховый суп, жареная лапша нескольких видов с ярким красивым гарниром. А также соевый творог тофу, засахаренная вишня в ликёре и несколько рыбных блюд, властно царствующих по помещению своими ароматами.
– Итадакимацу! Смиренно принимаем мы дары богов, духов и живой природы. Всё, что мы делаем и едим, мы делаем ради продления своей жизни! – произнесла Кагуя, прежде чем приступить к трапезе.
– И пусть благословит нас Инари! – добавила Кацуми. – Итадакимацу!
Фразу подхватил и генерал, а с ним и оба других гостя, сочтя тоже за некую традицию. Бальтазар знал о распространённом ритуале молитвы-мантры за столом для очищения блюд от проклятий и скверны. Древний колдовской ритуал, ныне чаще сопровождаемый обращением к определённым богам и духом за благословлением и тем самым очищением лежащего на тарелке. Происходящее здесь явно имело схожие корни.
На вкус всё это было нечто неописуемое, экзотическое. Полная диковинок феерия полученных на язык ощущений. Остро-кислое, иногда с проскальзывающими едва заметными нотками сладости, кажущееся несочетаемым, и всегда сдобренное большим количеством соусов и пряностей.
Похожие на вареники гёдза и луковичной формы вонтоны подавались в отварном и обжаренном виде с начинками из овощей, рыбы, мяса и даже краба с креветками. В качестве закусок предлагали обжаренные в масле овощи, хрустящие кусочки жирной сушёной кожи лосося, лепёшки с ослиным мясом. Угощали и шашлычками из обжаренной мелкой птицы типа клестов и воробьёв, жареными шелкопрядами и цикадами, которых в это время года в природе было не найти, а значит, разводили их пришлые захватчики где-то на особых тепличных фермах.
В квадратных миниатюрных ванночках были налиты дополнительные соусы, в которые можно было макать отдельно взятые кусочки блюд. Например, тёмный солёный тамари из соевых бобов, весьма приглянувшийся Бальтазару под блюда из птицы и мяса. К каждой тарелке супа была принесена особая керамическая ложка со спиральным рельефом и двухцветной росписью.
Особо внешним видом всем запомнился так называемый в Дайконе карп-белка, водящийся и в местных речушках. На блюдах он, предварительно обжаренный на раскалённом масле, застыл, задрав голову, напоминая уже не рыбу, а прямо-таки какого-то дракона. Хрустящее филе покрывалось кисло-сладким томатным соусом, посыпалось смесью зелени и ореховыми лепестками.
Некромант к острой пище не привык, а вот оба его спутника-бородача будто и не замечали никакого жжения. Уплетали за обе щеки, как с голодного края. И если для крестьянина-отшельника – генерала ополчения, это ещё было понятно, то для городничего Яротруска в глазах Бальтазара выглядело довольно нелепо, словно дома так вкусно не кормят.
По крайней мере, хоть терпкий и сладкий ликёр с вишнёвой кислинкой и засахаренными ягодами был действительно тем, что пришлось лорду Кроненгарду здесь по душе. Выделенный на стол запас он приглушил практически в одиночку, пока остальные довольствовались чаем или же крепкими напитками под самые обыденные тосты: за встречу, за успех переговоров, за процветание обеих земель.
Что-то красивое и изысканное говорила разве что Чиаса. Сначала это были поэтические строки о созерцании солнца и луны. Следом описание превращения гусеницы в бабочку с намёком, что все усердия и труды рано или поздно вознаградиться, а к мечте надо если и не идти, то хотя бы ползти, словно гусеничка. И под конец была история о мстительном освобождённом змее и хитрой лисице, вновь поставившей того на место.
Когда доставили на смену новые блюда из крольчатины и медвежатины, а также рулеты и острые закуски из птицы и свинины в кисло-сладком соусе, казалось, что после сытной первой половины застолья уже ничего не влезет. Но та же Кацуми набрасывалась с большим аппетитом, удивляя, правда, не столько им, сколько своей стройной фигурой при такой страсти к еде.
– Я словно птичка. В день половину съедаю… своего веса, – усмехнулась на мужские взгляды рыженькая компаку.
Медвежьи лапы, свиной мозг, сверчки – всё это она уплетала с удовольствием, а Бальтазару многое было в диковинку. Да и Ильдар, с детства росший среди обычаев и нравов Яротруска, даже из таскарской кухни, также полной, к примеру, змей и насекомых, знал и пробовал довольно мало и дивился подобным дайконским блюдам.
Велетир советовал обязательно попробовать «дисансьен» – ароматное блюдо, означающее «три земных сокровища». Представляло собой оно обжаренные в масле до золотистой корочки картофель, перец и баклажан, которые после ещё изрядно потушили в чесночном соусе, дополнительно облагораживающем эти овощи. Вероятно, их так и хранили – обжарив, закупоривали в масле внутри банки как соления. А потом доставали среди зимы, чтобы потушить с соусами в особой посуде, отчего те становились мягкими, нежнейшими, так и таяли во рту.
Пожалуй, самым странным из всего, что они попробовали, оба, и Ильдар, и Бальтазар, признали «суп из гнёзд ласточек». Сладковатый, похожий на желе, главным ингредиентом которого действительно были птичьи гнёзда из особой застывшей слюны горных птиц. Их собирают на скалах, очищают от перьев и используют в приготовлении.
– Её лунное высочество Кагуя-химэ, принцесса Нипа и востока Дайкона, готова вас выслушать, – чуть более торжественным и звонким тоном проговорила Чиаса гостям, когда все наелись и пришло время деловых переговоров.
Молоденькая гейша разлила всем по узким рюмкам авамори, ещё раз предложив выпить за взаимопонимание и успех переговоров уже без всяких стихов и легенд, переходя как бы к официальной и серьёзной части встречи. Казалось, ей самой происходящее между регионами кровопролитие неприятно и она бы хотела вернуться домой из этого военного похода.
– А? Как? Что? Вся еда уже закончилась?! – возмущалась слегка перепачканная вокруг рта и на щеках жиром и соусами рыжая компаку с таким видом, словно она расстроена и не наелась: губы её поджались, светлые бровки изогнулись домиком в жалобном выражении лица, а глаза, казалось, стали вдвое больше, чем прежде, умоляюще глядя на госпожу.
– Кацуми! – строго воскликнула та, отведя взор от пытавшейся разжалобить её ассистентки.
– А я фто? Я нифефо! – углядела она последнюю рисовую булочку и теперь усердно вгрызалась в неё, вспорхнув яркими рукавами своего наряда.
– Держи себя в руках! – хмыкнула принцесса.
– Я лучше вагаси в руках подержу, – жмякала рыжая леди белёсую овальную выпечку.
– У вас определённо свой уникальный язык внутри закрытого региона, но вы так хорошо общаетесь на «Общем», – заметил Бальтазар.
– Более трёх внутренних языков самого Дайкона, не считая обилия наречий, и помимо этого все хорошо знают и говорят на Имперском, иначе какая же торговля, если наши купцы будут плохо что-либо понимать? Их станет легко обмануть, обвести хитростью вокруг пальца, а этого мы совсем не хотим допустить, – строго заметила Кагуя. – Мой край никогда не был частью Империи. Это остальные людские языки они подавили, наши же развивались и процветают. Мы очень чтим традиции предков.
– Но, походу, не слишком дружны между собой, раз вместо единого у них их аж три, – тихо прошептал Ильдар некроманту. – Любые внутренние конфликты всегда можно использовать. Предложите им что-нибудь для возвышение Нипа над остальными провинциями.
– Хотелось бы для начала выяснить, в чём причина того, что мы здесь встретились при таких обстоятельствах, – проговорил Бальтазар. – Никак посол Дайкона натравила на мой край замкнутых обычно за своими стенами соседей.
– Вы звучите так, словно чего-то от меня требуете. Я ведь не обязана отчитываться о своих действиях перед вами, – сверкнула глазами Кагуя-химэ.
– Кхм-кхм… Достопочтенная принцесса, – обратился к ней Ильдар-чародей, чей язык после немалого количества выпивки слегка заплетался, – как я понял, у вас что-то произошло, о чём вы несколько раз писали Мортимеру и сочли, что лорд Червегора остался глух к вашим просьбам. Потому перешли к военным действиям, так как выбора у вас попросту не оставалось. К нашему всеобщему счастью, лорд Мортимер скоропостижно скончался, потеряв голову уж… Сколько месяцев там прошло? – поглядел он на Бальтазара, но ждать ответа не стал, тут же продолжив. – И милорд интересуется, что же случилось? Теперь Бальтазар Кроненгард владеет этими землями. Владел и этими, – похлопал он ладонью по полу, – пока вы деревню не захватили.
– Из ваших мелких вассалов пограничный Нипу край принадлежит рыцарю Дельвигу Хаймлигу, – спокойным тоном, по-женски звонким, но в строгой военной манере чеканила принцесса.
– Дельвиг уж много лет не заявлялся в эти края, не собирал дань и налоги, он совсем отошёл от дел и живёт уединённо в своей башне, – сообщил ей да и остальным Велетир.
– Он заточил в этой башне, как в темнице, дочь моего правителя от первого брака. Микадо Нипа принимал рыцаря как посла со своей делегацией, но покинули они наш край в «расширенном составе», нагло прихватив с собой принцессу Оясунэ! – рассказывала Кагуя.
– Что?! – протрезвел от рисового вина сразу же Ильдар.
– Не может быть… – полезли глаза на лоб у седеющего генерала.
– Похитил! Выкрал! Спёр! Стырил! Уволок в уголок! – жмурясь, перечисляла Кацуми.
– Ешь свою булочку, – фыркнула на неё принцесса, повернувшись затем снова к мужчинам. – Даймё, военные феодалы, по-вашему «бароны» или «князья», были весьма огорчены таким известием. Мы просили правителя разобраться, но нас проигнорировали, пришлось самим начать путь до замка похитителя! – констатировала принцесса.
– Надеюсь, вы уже поняли, что никто вас не игнорировал, – произнёс Бальтазар. – Вышло небольшое недоразумение. Правитель не получал ваших писем. Если вы сдержите натиск, перестав убивать жителей деревень, я отправлюсь поговорить с этим рыцарем и разрешу ситуацию.
– Ах, разве ж может мужчина желать чего-то решить словом, а не кровопролитием? – дивилась Кацуми. – Глядите, какой ценный экземпляр нам попался!
– Чиаса, дай уже ей что-нибудь погрызть, пусть помолчит, – вздохнула, теряя терпение, Кагуя. – Да и что слова?! – хмурилась она. – Надо вернуть Оясунэ, а не разговаривать с похитителем! Вызволить девушку, вернуть дочь отцу!
– Не понимаю, вам-то какой с этого прок? Минус наследница от первого брака, если уж вы вторая принцесса, – произнёс некромант.
– Оясунэ не претендует на трон. Она полукровка от иноземной женщины, которую ещё в качестве теньши взял сироткой к себе наш правитель. У Оясунэ необычные золотистые волосы, она главная красавица дворца, но не самая завидная невеста в Нипе, – рассказывала темноволосая чародейка.
– Вот только госпожа хочет от неё совсем противоположного, – сделав безо всякого тоста большой глоток авамори после того, как съела всё печенье и пирожные, рассмеялась рыжая беззаботная девица.
– Кацуми! – повернулась со строгим взглядом к ней Кагуя.
– Так меня зовут, ага! – жмурилась та в улыбке. – Обожаю слышать своё имя!
– Хотите вернуть девушку, чтобы она взошла на престол вместо вас?! – не понимал Бальтазар.
– Как бы вам сказать… – не повернув головы, говорила принцесса. – Мы помолвлены, но я не слишком рвусь замуж.
– Кагуя-сама выдвинула ряд невыполнимых условий для женитьбы микадо, но он никак не уймётся, – хихикала, доев последнюю булочку, Кацуми, обмахиваясь теперь веером.
– Когда я была совсем маленькой, меня отдали в школу теньши на обучение. Однажды мимо проезжал молодой принц со свитой, объезжал владения, в том числе и к нам в городок заглянул, – рассказывала Кагуя. – Завидев меня, он упал с лошади. Сломал себе руку и бедро, кажется, ещё пару рёбер… И велел привести меня во дворец. Я думала, меня казнят, но сказали, что я самая красивая девочка, которую он видел. Меня оставили на содержание, обучая письму, музыке, танцам, многому. Но я никогда не была влюблена в принца и никогда не соглашалась выйти за него замуж.
– А теперь он сам на престоле и куда более настойчив, – взмахивала двумя рыжими веерами компаку, чьи красивые рукава наряда навевали сравнение с крыльями бабочки.
– Не совсем так, – поправляла принцесса. – Я была простолюдинкой из бедной семьи. Родители-старики вообще говорили, что молились богу луны и меня нашли в бамбуке. В общем, отец того принца, предшествующий правитель Нипа, вынудил его жениться на дочери одного иноземного богатея-чиновника, сумевшего когда-то с семьёй перебраться в наши края и остаться здесь жить. Это было нужно, дабы укрепить торговые связи с дальними областями Дайкона, ведь его подопечные налаживали сеть поставок по нашим регионам. Злаки с полей, ткани, древесина, чтобы мы не вырубали собственные леса.
– Интересно всё складывается, – откинулся некромант назад, так что стена избы не дала ему упасть.
– Аккуратнее, милорд, – заволновался за него чародей.
– Супруга микадо родила ему дочь-златовласку Оясунэ, а несколько лет спустя погибла при покушении враждебного клана. Внутренние войны изрядно потрепали Нип, но нам было чем защититься. И в итоге край выстоял. Девочка не может унаследовать престол, микадо обязан вновь жениться. И он надеется, что я рожу ему сына-наследника, – вздохнула Кагуя.
– Она вам приёмная дочь, выходит? Как-то у вас там всё запутано… – вздыхал некромант, хмурясь в задумчивости.
– Ну, теперь-то можно про три сумасбродных желания? – вертела над собой где-то раздобытую засахаренную вишню за хвостик Кацуми, словно подразнивая самую себя перед тем, как съесть.
– Ох, я не хотела замуж и выставила условие, чтобы он передал мне всю свою армию в подчинение. Разумеется, это было немыслимо и недопустимо. Даже если бы это свершилось, его бы попросту не поняли чиновники, друзья, наместники городов, соседние правители… Этот хитрец собрал мастеров и кудесников, они вылепили точную копию всех, кто служил в Нипе, создали скульптуры воинов и вдохнули в них жизнь, – рассказывала им Кагуя.
– Песчаные големы, чёрт меня побери, – хлопнул по лицу Ильдар.
– Это терракота, жженая земля с крошкой красной глины, минералов и толчёного камня. Но когда они разрушаются и собираются, это и вправду похоже на песок, – поправляла его принцесса. – Керамика без покрытия глазурью, кажется. Сама я таким не занималась, хотя посуду, бывало, лепила.
– И лягушечек! – напоминала с хитрым взором компаку.
Едва вздрогнув кончиками губ, Кагуя смущёно отвернулась. Но Бальтазар заметил, что на нервной почве она теребила в руках салфетку, сложив из неё красивого журавля, словно успокаиваясь этим искусством. Символизировал ли тот желание свободы, как птица в небе или же просто получился сам собой по памяти выработанных движений женственных пальцев с блестящими чёрными ногтями под тон таких же волос, некромант мог только догадываться.
– Госпожа очень талантлива, – улыбнулась Чиаса. – Желаете ещё чаю? – предложила она и принялась разливать по чашкам беседовавших на застолье.
– Кто-то их создал, заклял, оживил, а вы приводите в движение, как марионеток? Сил вам хватает? – интересовался Бальтазар.
– Способности у меня врождённые. Приёмные родители не желали, чтобы я стала ведьмой. Это не самая престижная деятельность в Дайконе. Да и обучить грамоте и искусствам для них было куда важнее и почётнее. А вот во дворце жрецы и советники моим даром восхищались. Нет, восхищались они, понятное дело, моей внешностью, – вздохнула принцесса. – Я не преисполнена гордыни, лорд Кроненгард-сама, но мне всю жизнь только и твердят, какая я красивая. Хочешь – не хочешь, а приходится принимать это на веру. И дабы как-то проводить со мной время, заполучить моё внимание, может, своего рода поддержку и дружбу, придворные чародеи обратили свой взор на мои способности, многому обучили. Я могу держать свою терракотовую армию под контролем.
– Мы и представить не могли, что микадо окажется способен выполнить это пожелание! – широко раскрыла с выражением явного потрясения Кацуми.
– Пришлось уступить ему в венчании. Мы стали помолвлены… Благо оставалось ещё два желания, – отвела взор Кагуя-химэ. – Но и он второе умудрился выполнить. А теперь я попросила его отправить меня на луну. Хочу, мол, увидеться с богом-отцом, так ведь обо мне говорят. Хочу в дальнее путешествие. Надо же было придумать что-то невероятное и попросту невообразимое! Пусть поломает голову. Надеюсь, хоть это ему не под силу.
– На Луну?! – дивился сейчас со взором не меньшим, чем у компаку, Ильдар-чародей. – Сказал бы, что это может быть небезопасно, но с вашими способностями кто его знает… Что, если вы и вправду дочь бога?
– Тогда пусть мой небесный отец хоть раз проявит себя как-то и не позволит мне выйти замуж! – приподняла принцесса глаза к потолку, прокричав нервным голосом. – Я во что бы то ни стало верну во дворец похищенную Оясунэ и уговорю её присмотреть себе жениха из вельмож, даймё, почтенных самураев или сыновей соседних правителей, – опустила она свой пронзительный взор на собеседников. – Многие хотят жениться на златовласке, и не все так уж плохи. Можно было бы устроить тайные смотрины, визиты, свидания… Но приехавший рыцарь-посол всё испортил! Выкрасть дочку микадо и не подумать, что это приведёт к войне?! Каков наглец! Мы ждали три года, послали письма, на которые никто не ответил, а затем начали готовить военную кампанию, – сообщала гостям принцесса.
– А самому этому рыцарю писать не пробовали? Только Мортимеру? – поинтересовался Ильдар.
– Чем же мы, по-вашему, те три года занимались? Он тоже молчал. Но в этот раз мы уже до него доберёмся, – заверяла мужчин Кагуя.
– Схожу навестить этого Дельвига. Хотите со мной? – предложил им Бальтазар.
– Кроненгард-сама, если я приду в его башню, я не выйду оттуда без Оясунэ! – строго заявила ему ведьма-красотка. – Пока я не устроила бойню и не требую головы похитителя, лучше вам разобраться с вашим вассалом.
– Хи-хи-хи! А я бы пошла с удовольствием прогуляться, – улыбнулась Кацуми, кокетливо строя глазки некроманту.
– Так и быть, всё разведаешь и честно доложишь. Ему я так доверять не могу, как тебе, – разглядывала тёмного лорда принцесса, отправляя свою компаку на задание.
– Дайте слово, что до нашего возвращения не будет никаких военных действий, – просил Ильдар-чародей.
– Ну, разумеется, – кивнула ему Кагуя.
– Зря так настойчиво звучишь, – скребла чёрными когтями внутри по рёбрам Бальтазара царица-тьма. – Выдаёшь, что тебе кто-то дорог.
– Просто хочу защитить своих поданных и свою территорию, – звучал некромант как бы и ответом для той, что шептала изнутри, и пояснением для дайконской чародейки.
– Но предупреждаю вас, – угрожала Кагуя. – Если вы наоборот, решите помочь Дельвигу сбежать и увести подальше от наших границ наследную принцессу, мой гнев будет легендарен. Войска пехотинцев, лучники, мечники, самураи! Сколько под моим командованием отрядов!
– Десять взводов по десять, пять взводов по двадцать, семь отрядов особого назначения, три в тяжёлых доспехах и с двуручным вооружением, – тараторила Чиаса. – Шесть полков лучников. Подкрепление из двух сотен пехотинцев. Собранные ёкаи. Всего порядка…
– Спасибо, я не собираюсь делиться данными численности собственной армии, – остановила её Кагуя и вновь поглядела на Бальтазара. – Ваши летописцы с ужасом будут передавать потомкам, как бессмертная армия, не знающая сна, голода и усталости, прошлась по всему краю, как змий Дайкона пожирал всех и вся, как драугр и его воинство нечисти терзало народ нашествием ёкаев!
– Драугр? – заинтересовался Бальтазар упоминанием живого трупа.
– Один из моих генералов, – с гордой ухмылкой отвечала Кагуя. – Всегда молчит, но верно служит. Это он управляет ёкаями, он их собрал и привёл, когда началась подготовка к войне. Сейчас занят местными кладбищами, чтобы вы мертвецов не смогли поднять. А какие союзники есть у вас, Кроненгард-сама? Далёкие орки, тёмные эльфы? До меня всякие слухи доходят.
– Уж не от посла ли в Бушваль? Как там её? Оротойо Бешима? – усмехнулся тёмный лорд. – Передавайте привет и поклон, давно не виделись.
– Набешима Отойо. Она не только в Бушваль, она представляет интересы Дайкона в самых разных концах Иггдрасиля. Может быть, ещё встретитесь, – холодно заявляла ему темновласая чародейка.
– Ещё чаю? – поинтересовалась у Ильдара, первым опустошившего все свои чашки, Чиаса.
– Лучше б ещё крольчатинки, – вздохнула рыженькая девица.
– Кацуми! Угомонись! – ворчала на неё госпожа.
– Эх… Гонят ветра грозовые тучи. Листва опадает. Мчит река яркий хрусталь своих вод. Только еда на столе ждёт неподвижно, – вздыхала та.
– Там же про неподвижные скалы, – хлопнула себя Кагуя-химэ по лицу.
– Скалы похожи на тортик, – облизнулась Кацуми, – посыпанный сахарной пудрой.
VIII
Недоверие между встретившимися правителями было взаимным. Бальтазар тоже сомневался в верности ведьмы-принцессы своему слову и опасался, что та не станет его ждать, а просто сотрёт ещё несколько деревень. А точнее, переоборудует их на дайконский манер, как он уже видел. Завоеватели мгновенно обживали захваченные дома, принося туда свою культуру, своих божков, свои традиции, еду и даже посуду.
Вкус змеиного шашлыка и черепашьего супа, где чеснок, острые перцы, тимьян и майоран застилали собой мясо, всё ещё царил шлейфом воспоминаний не то где-то во рту, не то лишь в его голове. В любом случае, повторять подобную трапезу он желанием не горел.
Быть может, распознать черепашье мясо на вкус помешал обожженный чаем язык, но тогда он должен был притупить и другие ощущения от лапши и ножек дичи со специями, чем-то напоминавших такие же ярко-красные, что он видел у орков в Урде, только пряности здесь были совершенно иными, за исключением некоторых повторяющихся.
Тёмный лорд приказал Ильдару защищать Люцию и приглядывать за ней. На местного, едва знакомого генерала он тоже не то чтобы прямо-таки мог всей душой положиться. К тому же тот был стар, пусть и ловок, и слишком хорошо знал враждебную культуру, будто из-за этого Бальтазар опасался предательства.
