скачать книгу бесплатно
Пышная асимметричная чёлка в разные стороны покрывала вид висков и ушей, а к затылку уже поднимался разделённый лентой пучок, чьи заколки и блестящий декор, казалось, едва-едва способны сдержать пряди такой густоты. Личико нежное, лишённое веснушек, с маленьким носиком, пухлыми в области скул щёчками, тонкой верхней и более выразительной нижней губой, расплывшимися сейчас в широченной улыбке.
– Кацуми, не подходи к ним! – ледяным тоном приказывала принцесса.
– Хи-хи-хи! Что вы, что вы, они же совершенно безобидны! – Коснулись нахально пальцы с коническими розовыми ногтями курчавой чёрной бороды Ильдара, а тот одёрнул голову в растерянности, не зная, что и делать: пускать в ход посох или реально прикинуться ассистентом посла. – Янтарь! Какой огромный! Настоящий янтарь, Кагуя-сама! В наших музеях нет и близко самородка подобных размеров! – лился густым сладким мёдом её нежный и пластичный голосок.
– Я тебе велела не подходить и не любезничать с нашими врагами! – высвободила поток холодного ветра вперёд чародейка, но помощница её лишь любовалась, как стали подрагивать волосы некроманта от этих дуновений.
Наглая девица обошла Бальтазара, осматривая чёрный мундир, поигралась своими тонкими пальчиками с цепочками, бахромой в эполетах. Мужчина обнажил клык в кривом оскале, всё ярче демонстрируя колдовские сферы в своих ладонях с явной угрозой, но та, которую назвали Кацуми, лишь с восхищением нахваливала шёлк его плаща, ягнячью кожу мундира, мех чернобурки и даже кашемировые брюки.
– Разве ж они враги? Они же гости! Целая делегация к нам! Кто же из них главный, как думаете? – порхая ресничками, оглядывалась рыжая девушка на принцессу. – Седой переговорщик, а с ним телохранитель-некромант и маг-визирь таскарских кровей. Какой интересный оттенок кожи, – приблизилась она к лицу Ильдара.
Отметила советница принцессы и медвежью накидку на генерале, и бобровую шапку чародея, проводя пальчиками и ладошками по всему, словно незрячая, ощущающая мир вокруг исключительно на ощупь. Однако же, судя по движению кокетливых хитрых глаз, эта девушка таковой не была.
Она всё прекрасно видела и тем наслаждалась, что разглядывала посох из красного дерева, меч из необычного чёрного металла. Всё восклицала, восхищалась. Скользила между жавшейся друг к другу троице с таким бесстыдством, развязностью и озорством, касаясь в тесноте кого-нибудь то своей мягкой грудью, то упругими ягодицами, что было видно, как мужчины начинают сильно нервничать.
– Кацуми, что ты творишь?! – негодовала на её распутство хозяйка.
Никто не смел отпихивать её за такую дерзость и бесцеремонность, опасаясь спровоцировать конфликт. При всём своём поведении эта девица определённо не хотела кровопролития. Однако взор её был с хитринкой, мотивы непонятны, а своенравные действия выказывали почти полное отсутствие уважения к личному пространству разведчиков. Она смотрела на них, как на игрушки или забавных питомцев, и обращалась прикосновениями точно так же.
– Ах, Кагуя-сама, нам с вами нужно как-нибудь развлечь почётных гостей, – принялась эта Кацуми массировать плечи рычащего Бальтазара.
От неё ярко пахло цитрусами, яблоками и глинтвейном с лёгкой примесью ароматов дикой розы, растущей в этих краях на горных склонах исключительно краткий сезон. Сейчас, разумеется, аромат этот девушке придавали какие-нибудь эфирные масла, бальзамы для тела или ухода за волосами, душистые мыла либо духи. Достать живые цветы среди зимы едва ли могла даже её госпожа – могучая чародейка.
Слева же от Кагуи скромно стояла, потупив взор, девчонка в утеплённой плотной юкате зеленовато-золотых тонов с примесью белого на рукавах. Причёска её при взгляде спереди напоминала эдакий веер: своеобразными пучками была она зачёсана назад, создавая ореол тёмного полукруга вокруг юного личика. На вид не дашь и пятнадцати, но яркий макияж мог вполне скрывать истинный возраст.
– Допустим, мы послы от Кроненгарда, что тогда? – проговорил уставший от ожидания боя Бальтазар, глянув на Кагую.
– Вот видишь? – с лёгкой улыбкой, прикусив губу, уже не на «вы», обернулась, прогнувшись в спине, на хозяйку Кацуми. – Убить их мы всегда успеем, – с самодовольной улыбкой и хитрым прищуром оглядела девушка всех троих.
– Дайкон не устраивает переговоры. Дайкон берёт своё! Мы трижды писали прошение Мортимеру. Ответа не было, и даймё взяли всё в свои руки! – звонко чеканила ведьма-принцесса.
– Может, это потому, что лорд Мортимер, как бы это сказать, немножко умер? – унял Бальтазар магическое сияние с ладоней, выпрямившись из боевой стойки. – Вы нападаете на Червегор, которого больше нет. Он давно уже переименован в Кроненгард, но не пускающий к себе ни торговцев, ни гонцов Дайкон об этом, видно, не знает.
– Хотите сказать, что писали Мортимеру?! – дивился Ильдар, своё сияние с посоха отнюдь не убирая.
– Да, господин почтальон, кстати, что за дела? Почту прошлого лорда не доставляем? – обратился к нему за спиной некромант, словно сваливая всю вину на чародея.
– Её вряд ли доставляют в Яротруск, милорд, – справедливо заметил смуглый бородач.
Какое-то время принцесса и некромант снова в молчании просто смотрели друг на друга, словно чего-то ждали. Даже рыжая вертихвостка успела вернуться на место по правую руку от госпожи, виляя бёдрами в эротичной неторопливой походке. А тишина вокруг снова сгущалась непонятным напряжением.
– Давайте-ка я вас обучу дайконской вежливости и таинству одзиги, – торопливо забормотал Велетир, словно время поджимало. – Мужчины выпрямляют руки, складывая по бокам. Спина прямая, изгиб корпуса в талии вперёд вот так. Совершаем вежливый поклон, – убрав шашку, продемонстрировал он. – Взгляд на лицо принцессы, но не в глаза. И не ниже шеи, – на всякий случай тут же спешно дополнил старик. – Например, на красивые губы.
– Разве не ей первой кланяться по этикету перед милордом? – перестав-таки сверкать посохом и зажав его выпрямленными вдоль тела руками, кланялся Ильдар. – Он всё-таки правитель этих земель, а она лишь принцесса Нипа, не монарх! Вы сами учили, высшие титулы в Дайконе закреплены исключительно за мужчинами.
– Ох уж эти мужчины, – достала с хлопком Кацуми рыжие раскрывшиеся веера невесть откуда, видимо, из потайных карманов наряда. – Такие сильные, грубые, самоуверенные! Но какие ж бывают наивные! Ты погляди! – двигала она руками, словно в каком-то танце.
То были уже не боевые и совсем не железные веера. У этих имелись деревянные тонкие спицы в основе и плотная сложенная в пластины бумага с росписью огненного заката по всему полукругу. Теперь она будто пыталась прикрыть ими просвечивающую грудь и частично своё лицо, кокетничая во вспышках резких движений с разглядывающей её «публикой».
– Всегда желают быть во всём главнее, не разбираясь в сути вещей, – качала головой Кацуми, обмахиваясь веером зимней ночью, словно в жаркий солнечный день. – Думают, что во всём правы, и никогда не признают ошибок. Верно я говорю, Кагуя-сама?
– Бальтазар Кроненгард, – поклонился, как велел генерал, лорд-некромант перед чародейкой в серебристом одеянии, не став спорить, кому полагается проявить вежливость первым по этикету.
Царица-тьма в груди не возражала. В этом не было жеста унижения или пресмыкания перед военачальницей. Он вполне уважал её силу и способности, как у ведьмы. С подобными этой женщине тёмный лорд прежде не сталкивался, а потому было интересно как состязаться с ней, так и мирно поговорить.
– Кагуя-химэ, – отозвалась та уже более спокойным и мягким тоном, в котором всё ещё гремел металлический стержень, но хотя бы потоки ветра постепенно исчезли, а пряди и ленты её опустились. – Кацуми, моя компаку, вы вряд ли слышали это слово прежде. Для вас что-то в духе старшего советника, камерария или визиря, – снисходительно произнесла она, выпрямившись, плавным изгибом ладони в воздухе представив рыжую женщину справа, а та бесцеремонно схватила хозяйку за руку с хитрой ухмылкой. – И Чиаса, тонери чая, моя личная гейша, она и «широ», и «короби», все обязанности на ней, удивительный человечек, – представила принцесса и девушку слева от себя.
– Здравствуйте, – проговорила робко, но согнулась в поклоне довольно низко юная леди в юкате. – Может, наши гости что-то желают? – спрашивала она, не осмеливаясь даже смотреть в их сторону, глядя куда-то вниз перед собой.
– Желают поговорить как цивилизованные люди. И уладить разгоревшийся в этих землях конфликт, – проговорил им Ильдар.
– О, покормят! Отлично, пойдёмте поедим, – порхала со своими веерами и узорчатыми яркими рукавами, прыгнув вперёд, к «гостям», Кацуми. – Как раз кушать хочется! Заморим какого-нибудь червячка в той избе, где ночевать собирались.
– Я сообщу поварам, – поклонилась Чиаса уже хозяйке, но не так низко, как приветствуя гостей, а более обыденно.
В этом отнюдь не было какого-то неуважения к принцессе, просто иноземный посол, видимо, в традициях Дайкона требовал повышенного уважения и внимания. А поклон на распоряжение принцессы был жестом обыденным, производимым небольшим движением сгибавшегося тела для такой помощницы по нескольку раз на дню.
– Выпечку! Выпечку у них проси! Ням-ням! – вслед ей кричала компаку, кокетливо скрывая лицо ниже озорных розовых глаз за веером, разглядывая мужчин, как будто в этом могло быть что-то таинственное, ведь они уже видели её, причём вблизи.
– Будешь столько есть, растолстеешь, – тихо буркнула ей принцесса.
– Хи-хи-хи! С нашей-то активностью, – залилась звонким смехом та, обмахиваясь, – скажете тоже. Мы столько бегаем в последние дни…
– Не видел вас на сражении три дня назад, – оборвал её Бальтазар.
– Просто нынешние мужики слишком рано падают в обморок! Хи-хи! Не все, как вы, любят стремглав нестись вперёд в первых рядах, – подошла она к нему вплотную, коснувшись небритого подбородка. – Ой, фи. Ненавижу щетину. Вы словно кактус! – оттолкнула она игриво мужское лицо от себя. – Кожа нам дана, чтобы дарить негу от прикосновений! На то нам и пальцы без шерсти. Для тепла есть одежда, мы носим чужие шкуры, не стоит обзаводиться своей. Прелесть тактильных ощущений именно скользить по чему-то тёплому, гладкому и нежному! Я вот убеждена, что единственной зоной для волос на теле может быть лишь голова! А вы? Разнообразие причёсок – это красиво! Всё остальное же, – оттянула она горловину кафтана под ферязью Велетира, узрев волосатую и немолодую мужскую грудь, – мерзко!
VII
Внезапных гостей провели в небольшую избу. Это не было домом кого-то знатного, обычный крестьянский дом с крыльцом, сенями, главной комнатой и общей спальней в соседнем помещении, где пустые кровати были выставлены по периметру стен.
Внутренний пол комнат уже был весь застлан татами – плоскими плетеными матами из тростника, набитыми рисовой соломой. По ним полагалось ходить исключительно босяком, так что всем троим пришлось оставить обувь за дверью.
– Сделали бы их хоть с массажным рельефом тогда, – не был рад так расхаживать чародей.
– А плетёнка тебе что? Не рельёф?! – тихо бурчал ему Бальтазар.
– В Таскарии вот ковры всегда мягкие, шёлковые, – с едва заметной улыбкой проговорил Ильдар.
– Ты ж там никогда не был, – хмыкнул ему на это чернокнижник.
– Да, но читал и слышал, да и к нам оттуда повозки торговцев либо перекупщиков заезжают, – парировал смуглый чародей.
Крестьянская посуда была заменена красивой керамикой с росписью в виде драконов и переплетающихся красных и чёрных узоров. Встречались прямоугольные, чаще всего ровные и квадратные рисунки, иногда из кругов и завитков формировались ромбовидные «бутоны». Плавные и изящные линии превосходили над ровными углами, где-то утолщались, где-то утончались – вся эта роспись выглядела диковинно и необычно.
Рядом с посудой красовались бумажные салфетки, сложенные в форму журавлей, лягушек и змееподобных рептилий. По большей части белые, но некоторые с красным или бледно-розовым узором преисполненных симметрией сложных линий.
Поверх крышек сундуков, на полках и тумбочках поверх бамбуковых покрывал красовались различные привезённые из Дайкона вещицы. Где проволочное дерево с миниатюрными монетками, где фигурки лягушек и черепах, колокольчики с алой бахромой. Композиции из сушёных цветов, украшенные мхом, веточками и колосьями, а также постаменты с причудливыми фигурами из камней и мха, подобные миниатюрным горным пейзажам, словно убранство здесь пришлые захватчики переделывали под себя.
Ножки стола были отпилены до середины, чтобы он стал гораздо ниже, а все стулья были убраны вовсе, дабы за столом можно было разместиться лишь на полу, усевшись на колени. Всем так и пришлось поступить: видимо, таковы были перенесённые сюда традиции Дайкона.
Лорда Кроненгарда усадили в самом дальнем от двери конце стола, в глубине комнаты на почётное, как сказала Чиаса, место для гостя. Принцесса села напротив, а их спутники – по разные стороны, разве что гейша пока на своё место не торопилась, принося блюда и посуду для чая.
– Вам выпала редкая честь находиться в женском обществе, в Нипе, да и во всём Дайконе, прекрасному полу непросто пробиться в верха. Великолепная Кагуя скорее исключение из правил, так что ведите себя тактично и уважительно! – заявляла им компаку, прикрыв глаза.
– Булочки с бобовой начинкой, – скромно произнесла Чиаса рыженькой леди, поставив поднос и спешно накрывая на стол, доставая дополнительные комплекты тарелок и чашек для гостей, умело складывая бумагу в красивые, радующие взор фигурки.
– Булочки! Ням-ням! – растеряв весь свой серьёзный тон и схватив сразу четыре штуки с золотистого зеркального подноса, компаку принялась ими ловко жонглировать.
– Кацуми! – рявкнула на неё принцесса.
– Да-да, именно так меня зовут, – отвечала девица, не отвлекаясь от бросков. – Красивое имя, не правда ли?
Кагуя лишь, прикрыв глаза с недовольным выражением лица, шумно выдохнула, сдерживая гнев. Но просить помощницу вести себя поприличнее ещё раз не стала. Видимо, это заведомо было занятием тщетным и лишь впустую бы тратило время.
– Бабочки выпьют росы с хризантемы, тихо цикады шуршат. Ива склонилась под трель соловьиную. Это поёт душа, – успокаивала юная гейша поэзией свою госпожу.
– Ах, Чиаса! Самая талантливая гейша во всём Нипе, всегда найдет, чем меня успокоить и усладить слух, – хвалила свою помощницу Кагуя.
– Слетела цикада лениво… на вишню в сладком сиропе… вот и вся танка, – хихикала поддержавшая вечер стихов рыженькая компаку. – Как насчёт после трапезы сооружать коллективный бонсай? М?
– Кацуми! – ворчала, строго поглядывая на неё, принцесса. – Чай мы обычно пьём после еды, но, в виду особенностей наших гостей, сегодня можно сделать исключение и провести церемонию сразу, – проговорила она остальным. – И приборы им подай, будь добра, – холодным тоном велела она Чиасе. – Едва ли они к хаси приучены.
– Фыр-фыр-фыр! – цокая языком, покачивала головой Кацуми, глядя на троицу мужчин.
– Я обучен, ваше благородие, – поклонившись сидя, прислонив ладонь к груди, произнёс Велетир, так же глядя вперёд, на принцессу, но не прямо ей в глаза.
– Хоть кто-то, – безразлично хмыкнула она, бережно уложив бурые палочки, в сложенном состоянии больше напоминавшие щипцы или заколку.
– Вот были бы они реально с торца всегда скреплены, как пинцет, всяко удобнее было бы, – бубнил некромант, гордо взяв в руки металлическую вилку, принадлежавшую, вероятно, прежним хозяевам дома.
– Держите, почтенные гости, – кланялась юная темноволосая девушка, – можете воспользоваться влажным горячим полотенцем осибори.
– Это только для рук, – тихо пояснял Велетир. – Не вздумайте протереть им лицо и уж тем более воспользоваться для грязных губ, как салфеткой. Хозяева весьма возмутятся, если не прирежут нас на месте.
– Водоросли модзуку в рыбном бульоне для аппетита и настроя на еду, – с милой приветливой улыбкой угощала Чиаса гостей. – Вагаси, рисовые пирожные.
– И рисовое же вино… – морщился Бальтазар, пока гейша зажигала благовония, глядя на высокую бутылку с бледно-янтарными содержимым.
– Пироженки! – добавила к своему жонглированию Кацуми и новое угощение.
– Сётю довольно крепкий напиток, так что смотрите, чтобы язык не расплёлся и никого не развезло. Дайконцы, как и Империя, очень любят строгий порядок во всём, – тихо говорил Велетир компаньонам. – Соблюдение всех правил и манеры здесь ценятся высоко, держитесь в рамках традиций, и переговоры пройдут куда легче, чем если станете брать пример с бестактной рыжей барышни. Думаю, она нарочно вас провоцирует, призывая к раскованности.
Та, в свою очередь, сидя на коленях, жонглировала округлыми булочками и рисовыми пирожными, периодически надкусывая всё, что вертела в руках. Девушка попросту веселилась, не зная, чем ещё заняться, и радуясь угощению. А количество съедобных побрасываемых предметов со временем сокращалось по мере их потребления.
Чиаса с нежной улыбкой и явной любовью к своему делу зажгла благовония. Вишня, сандал и успокаивающий аромат ромашки пронзили воздух помещения, наполняя его под тонкий тлеющий дымок плотных палочек, развешенных на подносах с цепочками в особых местах вытянутой комнаты. Это помогало хоть немного расслабиться в сложившейся ситуации.
– Вначале у нас будет холодный чай из обжаренного ячменя, – рассказывала юная гейша. – Мугитя, поричха или дамайча, у него много названий в зависимости от региона в Дайконе.
– Пожалуй, отведаем… – потянулся Бальтазар рукой вперёд, но генерал Велетир осадил, ухватив за рукав мундира.
– Милорд! Наливать самому себе – не что иное, как проявление себялюбия, гордыни и эгоизма, у них так не принято. Пусть мы и на нашей земле, но пока здесь хозяйничают дайконцы, – тихо пояснял пожилой мужчина.
Пришлось ждать, когда из фарфорового кувшинчика с тонким носиком девушка всем разольёт по прозрачным гранёным стаканам буроватый напиток. Для горячего чая здесь стояли отдельные чашки, под горячительные напитки – узенькие маленькие рюмочки.
У некроманта в голове не укладывалось, сколько с собой посуды в военный поход тащили воины Дайкона, когда можно было просто воспользоваться местной из металла и обожженной глины. Но это говорило и о том, что у них хватает людей для перетаскивания немалых объёмов припасов с места на место или распределение по уже занятым городам.
– Попробуем же, что оно такое, – произнёс Бальтазар, глядя в стакан.
– Без тоста пить бестактно, – поучал его Велетир.
– Ну, тогда за здоровье! – воскликнул тогда Ильдар, первым ознакомившись с напитком, сделав крупный глоток.
Вкус был необычным. Ни пряностей, ни сахара, ничего лишнего. Своеобразный привкус жареного ячменя отсылал то к кашам, то к булочкам, то к печенью, навевал воспоминания о скошенном и иссушенном солнцем сене, дарил ворох летних и ярких ассоциаций в разгар холодного зимнего месяца.
– Это же чай, а не крепкий напиток, – опустив одну бровь, негодующе уставилась на него Кагуя.
– Простите, всё попутал, – нервно прикусил губу генерал, втянув голову, а глазки его забегали, с виноватым и чуть перепуганным видом поглядывая на Ильдара и Бальтазара. – Тосты для браги и алкоголя…
– Ещё дельные советы будут? – скалился недовольный некромант.
– Если пожелаете допить суп без ложки, поднимайте плошку на уровень лица, а не наклоняйтесь к ней, как свинья. Но это же и так понятно, задрав к лицу пить удобнее, – усмехался Велетир, надеясь, что юмор как-то умилостивит гнев спутников за неверную подсказку.
Бальтазар тоже отведал чай, стараясь сохранять невозмутимое лицо. Он, конечно, ожидал, что будет как-то непривычно, но чтобы настолько ничего общего со всем, что он когда-либо пил. Ильдар тем временем тянулся к оставшимся булочкам. Велетир сделал аккуратный глоток, отпив совсем капельку, чисто чтобы не обижать хозяйку, но ждал явно чего-то другого.
– Достань хорошего авамори, – как-то нехотя и со вздохом попросила Чиасу Кагуя, словно сомневаясь, достойны ли гости дорогого алкоголя многолетней выдержки, видимо, взятого в поход скорее с целью празднования победы или чего-то ещё, нежели на обычные застолья.
– Тоже из рисового сырья, – тихо бубнил некромант, кривя губы.
– Дайкон не закупает у нас ни виноград, ни что-то ещё, зато у них много вишни, ацеролы, юдзу и персиков, но я не припомню никаких крепких напитков из них, – шептал ему генерал. – Мы могли бы многому их научить или много чего предложить на продажу. Поговорите об этом с принцессой… Жаль, с собой не взяли ничего в угощение, так было бы больше шансов склонить её в переговорах на свою сторону. Так сказать, дав попробовать.
– Да уж, застолье без хорошего вина… Могли бы хоть байцзю предложить, типичная огненная вода, только из дайконских злаков типа почти не растущего у нас сорго, они его называют гаолян или как-то так. Зато близ степей Урда его много, в Страгенхолме варят на ура, шикарный напиток. Что ж всё из риса да из риса, – тихо возмущался Бальтазар.
– Чего вы его так не любите, – пожал плечами Велетир. – В неурожайные голодные времена, бывало, лишь рис да лапша от купцов из Дайкона спасали пограничные деревни Червегора. Вместо денег мы платили сеном, пушниной, всякими поделками. Торговаться с ними нельзя, считается сверхнеприличным делом, сразу же нос воротят, хмурятся и уезжают, если пытаешься цену сбить… Всё только на их условиях возможно… Трещотки они у нас брать любили. Знаете, такие две палочки, соединённые по краям, а сверху силуэты, например, мужика и медведя, лупят молоточками по пеньку или наковальне по центру, если дощечки подвигать из стороны в сторону. Мы с ребятишками вырезали, бывало, несколько поделок за лето! Не у всех получалось сделать ровно или подвижно, зато старались и делом были заняты.
– Видать, Мортимер об окраине совсем не заботился. А ведь укреплять границы – это чуть ли не первое по важности для любого правителя, – бубнил некромант под косой взор Ильдара: мол, а вы-то, милорд, чем тогда занимались вместо укрепления здешних территорий.
– В Дайконе делают лишь плотные цельные статуэтки, изредка составные, направляя кусочки металла, все же подвижные игрушки для них в диковинку. Вот только торговцев туда не пускают. Опасаются, что наши нравы поломают их устои и сложившуюся культуру, тамошние правители слишком чтят древние традиции. Оттуда-то щуры выезжают, к себе потом возвращаются, а с Вольных Городов для нас просто так не проедешь. Редко кому проскочить удавалось, не считая знати с деловыми визитами, – всё рассказывал генерал.
– Хотелось бы обсудить… – отставив стакан с чаем, начал было Бальтазар.
– Сначала трапеза и чай. Потом деловые беседы, – оборвала его принцесса с миловидным округлым личиком, но колким укоризненным взором.
– Когда я кушаю, я никого не слушаю! – поговоркой, перебрасывая последнюю оставшуюся булочку из руки в руку, дополнила Кацуми, словно призывая к хорошим манерам за столом, чем сама ни сколь не отличалась.
Чиаса тем временем достала из коробочки в форме морской раковины сушёный сбор и уже вовсю заваривала густой зелёный чай в узорчатой, бледно-ментоловой по оттенку пиале. Девушка плавными и аккуратными движениями перемешивала заварку утолщённой ложечкой из керамики с изображением двух рядом растущих персиков на бурой ветке с яркой листвой. Рядом красовались изображения синих и сиреневых ягод, а также силуэт подлетающей жёлтой бабочки. В процессе помешивания напитка было видно, что и изнутри тоже есть какой-то фруктовый узор.
Перелив сам напиток, избавленный от палочек и листьев заварки, в особую чашу, гейша попросила передавать её по кругу, чтобы каждый вдохнул аромат и сделал небольшой глоток. Ильдар стонал в изумлении так, словно то был лучший чай в его жизни, даже не хотел делиться и передавать сосуд дальше. Бальтазар вкус не ощутил, ему показалось, что чай слишком горячий, обжигающий язык.
