Холодное сердце пустыни

Ну, давай же, Мансул, еще чуточку…

Он был готов. Его глаза сейчас были именно глазами решившегося убийцы.

Вот только… Вновь запылала огнем охранная нить на запястье. В длинном списке Смерти появилась душа Пауля Ландерса. Пока еще— в самом конце. Там, откуда можно было стереть. Если поторопиться…

– Ты сдохнешь медленно, Мун, – тем временем с холодной жестокостью выдохнул Мансул, – раз мне по твоей вине встречать Судью, ты сдохнешь так медленно, что даже успеешь застать закат. Я так хочу.

Он понимал, что привлечет внимание Сальвадор. И был намерен "растянуть удовольствие", проявляя совершенно неожиданную жестокость.

Нить чар на запястье натянулась сильнее, буквально зазвенела от напряжения. Времени совсем не осталось. А победа ведь была так близко…

– Сейчас, Судья, – мурлыкнул Эльяс вторя той нити и даже не обернувшись. Он тоже умел пользоваться гласом истины – этим глухим ментальным шепотом, тем самым, которым можно было говорить только правду, – не спасешь его сейчас, не спасешь уже никогда.

Сейчас – так сейчас… Решение проиграть ради сохранения жизни этого смертного было принято раньше и было окончательно.

Мун закрыла глаза.

Она успела услышать удивленный вопль Мансула, перед тем как перестать существовать как Мун и появиться в другом месте.

Вовремя! Ворон был редкостной сволочью, но он все-таки не обманул с моментом. Она появилась именно в ту самую секунду, когда стрела Саллада, нацеленная в спину Пауля, сорвалась с тетивы. Именно тогда кинжал Тейлат рассек эту самую стрелу пополам, пустив щепки в разные стороны.

– Сальвадор?– недоверчиво переспросил Саллад, когда увидел, кто именно стоит перед ним, скрестив руки на груди.

Что ж… У неё было что ему ответить…

Но, она не успела.

– Сальвадор, – запел воздух голосом Эльяса эль Мора. Протяжно, напевно, ядовито.

Она проиграла— он это знал. Он требовал, чтобы она признала свое поражение. Пока он не явился сам, зачем, если можно вот так— звать её чарами.

Обойдется. Немедленно к нему Сальвадор не собиралась бежать. Он сказал ведь— свадьба будет на закате. Зачем ему менять планы? Наверное, он будет в бешенстве потом, когда поймет, насколько сильно она его "обокрала", но и на это ей было плевать.

К шайтану… Сколько ей удастся выкрасть времени у Эльяса— все нужно использовать сполна. Все будет принадлежать Паулю и никому больше.

Лотос, что она обронила там, за далекой сейчас магической стеной, той, за которой брели караващики, сейчас снова вернулся к ней и лежал в левой руке. Судья вплела его в кончик косы, только коснулась— и цветок будто сам впился тонкими стебельками в её волосы. Коса легла на правое плечо, а лотос так кстати оказался напротив сердца. Там ему самое место. Такой она и будет в свои последние часы как Судья.

Любимой. И влюбленной!

Она всегда отрицала, что её сердце вообще способно хоть для чего-то, кроме как для суда. Но сейчас— намеревалась гордиться тем, что все-таки сама в себе ошиблась.

Одно лишь жаль— для любви у неё было так мало времени…

Рукой Сальвадор махнула наотмашь, и вскрикнул Саллад— Трего, управляемый только силой мысли Судьи, подсек ему мышцы голени.

– Хромать будешь пять сотен лет, – бросила она через плечо, приплетая к этому пожеланию магию, делая его приговором, – за то лишь, что не соблюдаешь законы богов и не чтишь воинскую доблесть. Умри этот смертный, и я бы лично сожгла твой храм, а самого тебя предала бы забвению.

– Ты пожалеешь!– яростно сплюнул Саллад. – Я в своем праве.

– Права богов ограничены законом Шии-Ра, – кинжалы легли в ладони, радуясь наконец полноценному воссоединению, – и покуда я— Судья, любое бесчинство в моих песках будет караться.

Неважно, что Судьей ей осталось быть пару часов от силы…

Тратить время на Саллада не хотелось больше ни минуточки. Сальвадор бросилась к Паулю почти бегом, на соседнюю дюну, на полпути остановилась, обругала себя за смертные привычки и просто топнула ногой.

Исчезла здесь, появилась в нужном месте.

Фарей лежал на песке, бездыханный. Через пару часов Саллад коснется его, и пес оживет снова. Никогда эта тварь не подыхала, слишком уж любил её Песчаный Ястреб. А сейчас Пауль сидел на огромной лапе, побитый, пораненный, обожженный, но живой. Живой! Он, кажется, сам не очень верил, что смог, и временами поглядывал на все три головы Фарея, будто ожидая, что они снова оскалятся и залают.

– Ты?– при виде Сальвадор, возникшей всего в трех шагах от него, Пауль вскочил на ноги, и попытался стереть со щеки потек крови. Размазал только сильнее.

– Я, – она уронила ладони на его плечи, вцепилась в них с настоящим отчаяньем, – скажи мне, Пауль, ты хочешь уйти со мной?

Чтобы утянуть смертного в измерение духов нужно было соблюдать такие формальности.

– Куда угодно, – удачная формулировка пришлась ей только на руку, – с тобой— куда угодно, лилия моя.

– Спасибо, – шепнула она, отчаянно устав ничего не говорить, – закрой глаза, любимый.

Непривычное слово странно пришлось ей на вкус, но у Пауля настолько ярко вспыхнули глаза от услышанного, что жалеть не пришлось.

Он послушно зажмурился. Закрыла глаза и Сальвадор.

В мире смертных ей сейчас делать было нечего. А вот в её Чертоге…

Там были укромные места. Достаточно укромные, чтобы в них совершенно забыться.

Может быть, на закате она и выйдет замуж за Эльяса.

Может быть, на закате она перестанет быть Судьей.

Но кто сказал, что перед этим она не может нарушить все возможные правила?

Кто, если не она, в конце концов?

35. Глава, в которой Судья говорить не хочет

– И что дальше?– тихонько шепнул Пауль, пальцами рисуя на коже лежащей рядом девушки завиток.

– Дальше?– Сальвадор мурлыкнула как кошка и потянулась, сладко выгибаясь. – Мы искупаемся?

– Снова?– ей богу, за последние два часа он слышал это предложение уже четвертый раз. И каждый раз купание в целебных водах её источника заканчивалось там же, где и начиналось— среди шелковых подушек её ложа.

Она и в первый-то раз— бултыхнула его в этот источник с размаху, а сама— вынырнула с ним рядышком, восхитительно красивая с мокрыми слипшимися волосами и умными непокорными глазищами. И Пауль не смог удержаться, чтобы не потянуть её к себе, сцеловывая со щек мелкие капли, а потом…

А потом тонкие пальцы распустили ремни на его броне, и весь мир замер. И уже сам Пауль коснулся мокрой ткани на её теле, развязывая завязки, разыскивая под ними гладкую кожу и ожидая, что она его остановит. Обязательно. Вот сейчас…

Так и не остановила…

Вода в источнике была напитана магией, утоляла боль, унимала усталость, заставляла силы бурлить в жилах.

И темный, колкий для взгляда Пауля, но едва заметный узор, что покрывал тело Судьи, в водах источника мерк. Но до конца не исчезал, снова проявляясь четче, стоило ей только выйти из воды.

– Мой герой устал? Просит пощады?– девушка бессовестно хихикнула, и Паулю пришлось двинуться к ней ближе, наваливаясь на неё всем телом.

– Устал ли я? Ты, верно, смеешься, сердце мое? Мне и не нужен твой источник, и так довольно сил.

– Ну, я же говорила, что тобой движет похоть, – бесстыже захихикала эта шайтанова девица и попыталась было вывернуться, но вот этого ей никто позволять не собирался. Впрочем, не так уж активно она выворачивалась…

– Знаешь, я сейчас даже спорить не буду, – шепнул Пауль, крепче прижимаясь к ней собственной голой кожей и глядя прямо в глаза, – похоть так похоть. Я безмерно тебя желаю. Будешь меня судить?

– И карать, непременно, – она шептала это, уже задыхаясь, когда Пауль вернулся к пристальному изучению её тела собственным языком. И не было ничего восхитительней тумана желания в глазах любимой женщины. Ему было просто невозможно не откликнуться.

– Мы все делаем неправильно, – заметил Пауль полчаса спустя, пытаясь разглядеть в танце мушек перед глазами хоть какую-то закономерность, – разве не в ваших традициях давать волю страсти после свадьбы?

– В наших традициях не спрашивать у женщины мнения ни по какому вопросу. И особенно не задумываться о её правах. Я уже сотню лет пытаюсь продвинуть иные идеи,– ровно заметила Сальвадор, и Пауль заставил себя приподняться на локте и уставиться ей в лицо. Что-то в её тоне изменилось. Нет, не добавилось холодности, но что-то поменялось совершенно точно. Будто она… Молчала. Как тогда по пути из Ахиллама.

– Чего ты мне не говоришь, Сальвадор?

Ну, точно, её лицо… Стало еще чуточку потеряннее. И она шевельнулась, порывисто прижалась к Паулю, тихонько подрагивая.

– Секреты не идут нам на пользу, – ворчливо заметил Пауль, касаясь губам нежного плеча, – ты уже моя, я не отступлюсь от тебя ни на пядь, так в чем же дело, сердце мое?

– Ты голоден?– она даже слишком явно, почти отчаянно уклонялась от беседы. – Ты точно голоден. Идем, мы должны перекусить.

Она вскочила, гибкой змеей увернувшись от руки Пауля, попытавшегося её удержать. Ох, вот тебе и Судья Пустыни, столетний дух, полубогиня великой силы. Мег и в пять лет врала не особенно талантливей.

Ей оказалось достаточно просто встряхнуть рукой, чтобы на ней появились синие шелковые шаровары и расшитая золотым бисером чоли. Волосы, что Сальвадор распустила еще во время первого купания, вновь переплелись в косу.

Пауль оделся «по-простому» – руками. Остановился на тунике и затянул шнурки на штанинах. Броню оставил там, где она валялась— в Чертоге Сальвадор он принципиально не желал даже касаться боевого доспеха. А то местная хозяйка еще поймет превратно, решит, что Пауль все-таки не отступился от идеи боя с ней…

Когда она повела его по чертогу— чуть-чуть обгоняя, Пауль вновь зацепился взглядом за черно-белый браслет на её руке. Нужно спросить. В конце концов, что за ерунда, разве может его женщина быть обручена с другим? Она сильная, дерзкая, она не признает многих законов, но должны же оставаться хотя бы какие-то минимальные основы бытия. Что мужчина и женщина— друг для друга, и кроме них в их отношениях никто не участвует. Нужно как-то разобраться с этим вопросом!

– У тебя всегда так пусто?– А спросилось совсем иное…

В Чертоге Сальвадор на самом деле было тихо и очень уединенно. Сколько Пауль ни вспоминал легенды, в домах у богов вечно происходило какое-то безумство, и стоило, скажем, матушке отойти до кухни, чтобы приготовить обед, как к юному божественному отпрыску сразу набегала туча гостей, что принимала его за какого-нибудь дерзкого мальчишку, и начинала бурогозить…

А тут— так тихо было, и ни единой живой души. Хотя ведь должны быть тут друзья, слуги, мелкие духи, что непременно служили старшим духам-полубогам. Хотя— было красиво, на самом деле.

Огромный дворец с темно-синими резными потолками, множеством потайных закоулков, и наверняка— таящий в себе не один секрет, не мог не впечатлять.

– У меня пусто, когда я того хочу, – это Сальвадор произнесла спокойно, – ты хочешь поговорить с Риком? Прости, любимый, я не сообразила сразу.

– Я не об… А с ним можно поговорить?– Пауль аж растерялся. Он не то чтобы забыл про брата, но совершенно не представлял, как поднять эту тему в разговоре с Судьей, особенно если этот разговор происходит в её постели. Ему казалось, что все успеется, будет идти своим чередом. И вот— кажется, все-таки дошло.

Они вышли к балкончику с невысоким эффинским столиком, накрытым к обеду. Фрукты, легкие закуски…

Рик, сидящий на перилах балкона и подбрасывающий в ладони яблоко, в этот натюрморт не вписался. При виде Сальвадор брат Пауля выпрямился во весь свой неслабый рост и церемонно склонил голову.

– Госпожа…

– Я не буду мешать, – тихо произнесла Судья, бросила взгляд на солнце, что практически подкатилось к границе между землей и небом, чему-то невесело улыбнулась и… Исчезла. Буквально исчезла.

– Это ты? И вправду ты?– Пауль вглядывался в лицо брата, выискивая несоответствия, хотя бы что-то, что намекнуло бы— это мираж, обманка, но…

– Это я, – Рик неловко улыбнулся, – хотя я сам не до конца в этом уверен.

Неловкая тишина продлилась с пару секунд, а потом Рик шагнул к Паулю навстречу. Братские объятия в воинской среде— вещь исключительная, но сейчас для неё было самое подходящее время.

В конце концов— один из них ушел от самого Владыки Вечных Снов, а второй— с Харибской Арены, что для смертного было не особенно легче.

– Любовь с Судьей? Я не сразу понял, но все быстро встало на место,– фыркнул Рик, тихонько пихая Пауля кулаком под ребра. – И как тебя угораздило так вляпаться, а, братец?

Еще бы он сам понимал… Интересно, что на эту тему думает сама Сальвадор. Её ведь тоже угораздило…

– А сам-то…– Пауль криво усмехнулся, – уж ты-то проклинал её похлеще моего…прок

– И стал её реликтом, – закончил Рик, задумчиво почесал затылок и пожал плечами, – знаешь, за чертой смерти меня перестало волновать собственное самолюбие. После Суда Предков и вовсе стало очевидно— я вас подвел. Тебя, Мег… Я должен был вас хранить, а сам— навлек беду и оскорбил единственную, кто вообще была способна нам помочь. Надо было идти на её капище, снова просить помощи, как только скрутило кровной связью, она бы ответила, а сейчас… Сейчас надеюсь только, что еще пригожусь госпоже. А еще, что теперь она даст мне ответы, за которыми я к ней пришел. Она обещала…

– Как думаешь, где она может быть?– Пауль тревожно обернулся. Ему не нравилось, что Сальвадор ушла. Они толком и не поговорили, а сейчас она и вовсе куда-то пропала, будто и не собираясь возвращаться.

А задача «разыскать в одном огромном чертоге стройную юркую девицу, пусть и полубогиню», обещала быть непростой.

– Я не думаю, я знаю, где госпожа, – Рик усмехнулся, – в конце концов, реликт я, или кто?

– Тогда показывай, – в философские споры Паулю влипать не хотелось.

Сальвадор нашлась парой этажей ниже, в круглой голубой комнате, основную площадь которого занимала круглая глубокая чаша с водой, в которой можно было искупаться четырем быкам, не меньше. Судья, скрестив ноги и прикрыв глаза, сидела на восьмиугольном камне в самом центре чаши.

Именно здесь Пауль впервые наткнулся на незнакомку, когда она безмолвно преградила ему и Рику вход в зал. Назвать её человеком— не поворачивался язык, потому что человеком она была ровно наполовину, на вторую будучи скорпионом. Или скорпионихой?

– Это Алима, – шепнул Рик Паулю, – самый первый реликт Сальвадор, её корона. Гордячка страшная, но Тариас не особенно ей уступает.

– Тариас?– Пауль заметил шевеление в дальнем углу и увидел, как по полу вокруг чаши неторопливо ползет наг. Чешуя хвоста была темная, а кожа человеческой части— была расписана цветными узорами.

– Пропусти их, Алима, – голос Судьи звучал устало и нетерпеливо, – они мне не помешают.

Судя по взгляду скорпионьей девы— она не одобряла подобных попустительств, но посторонилась она так же безмолвно, как и оказалась на пути Пауля и Рика.

Чаша фонтана была хрустально прозрачной и в ней приплясывали темные тени, кружились странные туманные фигуры.

– Вы совсем не побеседовали, – Сальвадор произнесла это с легкой укоризной.

– С тобой мы тоже так и не поговорили, – прямо возразил Пауль, – есть у меня ощущение, что с Риком я наболтаться успею, а вот с тобой…

Судья открыла глаза. Это было так неожиданно, что Пауль сразу понял— он брякнул что-то такое, что попало в самое яблочко.

Время…

Потому она так смотрела на закат?

– Оставьте нас, – Сальвадор болезненно поморщилась, бросая взгляд на нага и скорпидеву.

– Все, – с нажимом уточнила, задевая глазами и Рика.

Зал опустел, снова оставляя их наедине друг с дружкой.

– Мне кажется, или ты от меня сбегаешь?– спросил Пауль, скрещивая руки на груди.

– Не кажется, – девушка вздохнула и сменила позу, просто подтянув колени к груди и обняв их. Она смотрелась настолько беззащитной, что Пауль и сам не удержался от вздоха и закатал штаны повыше.

Когда он влез в чашу бассейна и по колено в воде зашагал к камню, у Сальвадор полезли на лоб глаза. При этом— она не пикнула ни слова, проследив путь Пауля ровно до той поры, как он крепко ухватился за камень и, подтянувшись, уселся позади Судьи. Камень был широкий, девушка была хрупкая. Места хватило на двоих, ровно так, чтобы она прижималась к груди Пауля лопатками, и даже опустила ему затылок на плечо.

– Первый раз вижу, чтобы Зеркало Истины проходили подобным образом, – Сальвадор недоверчиво покачала головой, а Пауль крепче стиснул объятия.

– У тебя тут много смертных по Чертогу разгуливает?

– Да нет, – девушка откровенно так задумалась, – за сто лет, пожалуй, ты первый. Просто… Это не простая вода. Она показывает правду. Не прошлое, не будущее, а именно правду, в настоящем. Суть тех, кто смотрит в неё. А ты вошел в неё, и она отражала только тебя.

– Оно покажет мне, о чем ты молчишь?– Пауль шепнул это в самое девичье ушко, но вода в чаше тут же потемнела.

– Нет, не может такого быть, – тихонечко прошептала Сальвадор, впиваясь в пальца Пауля только сильнее, – не может…

Она не выдержала, вскочила на ноги, вытянувшись стрункой, и Пауль поднялся за ней и замер, глядя в воду.

Сальвадор отражалась в воде. Но как она отражалась. Браслет на её руке был будто частью какой-то цепи, а за спиной у девушки черным туманом парили крылья. Чуждые для неё, абсолютно ей не соответствующие, но крылья! Черные… На диво знакомые…

– Что это значит?– тихо произнес Пауль. – Скажи мне ты, потому что придумаю я хуже.

– Хуже этого ничего не придумаешь, – Сальвадор говорила горько и как-то ссутулившись, – ты ведь все понял, Пауль. Меня ты не обманешь. Я принадлежу другому. И это никак не переменить с моей стороны.

В груди мертвело быстро…

– Но как так? – Пауль скрипнул зубами, стискивая свои руки вокруг этой девушки. Хорошо бы, если бы её удалось удержать так просто.

Где-то над их головами грохнул гонг – грохнул и рассыпался звонким эхом.

– Ну, вот сейчас ты и узнаешь, – едва слышно откликнулась Судья. Если и был голос у безысходности, то он звучал именно так, как слова Сальвадор сейчас, – потому что наше с тобой время вышло, любовь моя.

36. Глава, в которой герой обретает силу

Пальцы стиснулись на тонких запястьях раньше, чем Сальвадор успела шевельнуться.

– Ты, верно, спятила, сердце мое, – сипло выдавил Пауль, буквально притискивая к себе Судью. Без трепета, без должного уважения, лишь с жадностью, как и надлежало вцепляться в личное бесценное сокровище.– Я тебя никому не отдам. Кто бы там ни пришел. Я не дам тебя забрать.

– Пауль, ты ведь понимаешь, что если бы вопрос можно было решить силой, я бы справилась и сама?– Сальвадор не сопротивлялась ни единой мышцой, а гонг над их головами ударил снова. Громче. Нетерпеливее.

– Я понимаю, что иногда мужским кулаком по морде бить проще, чем девичьей ладошкой, – фыркнул Пауль, – в твоей силе я не сомневаюсь. Ты— Судья. Но… Что вообще происходит? Кто на тебя претендует? По какому праву? Почему ты не можешь послать его к Шейахе, шайтанов кормить?

– Как много вопросов и как мало времени на объяснения, – Сальвадор зажмурилась и накрыла ладошкой пальцы Пауля.

– Не хочешь говорить?

– Я не могу,– она призналась в этом с сожалением и даже с болью, – я не могу, я ограничена обетом. Но я не могу отказаться от данного слова. Боги не нарушают своих обещаний. А я…

– А ты— моя, – Паулю уже хотелось рычать, – не хочешь говорить ты— пусть говорит твое Зеркало. Пусть покажет мне истину, кто смеет лишать тебя права выбора?

Гладь воды зеркальной чаши снова потемнела, будто подергиваясь туманом. На этот раз Пауль ощутил, как закостенела девушка в его руках.

– Как ты это делаешь?– неожиданно произнесла она. – Как у тебя получается?

Только сейчас Пауль понял, что она уже не в первый раз этому удивляется.

– Я не знаю, сердце мое, – шепнул он, вглядываясь в медленно прояснящуюся воду, – просто получается и все…

Она повернулась, выпутываясь из объятий Пауля, пытливо вглядываясь ему в лицо, будто пытаясь разглядеть в нем что-то, чего она не замечала раньше.

Гонг ударил в третий раз, и от этого даже земля вздрогнула. Кто бы ни торопил сейчас Сальвадор— он был недоволен тем, что ему приходится ждать.

Казалось, что-то дрогнуло в глазах Судьи, будто она на что-то решилась, и она сама потянулась к губам Пауля. Это был не самый подходящий момент, но Пауль пока не был пресыщен её поцелуями, и не смог отказаться. А вот к вероломному «Прости» – он не был готов.

Камень под его ногами вдруг стал зыбким, и Пауль провалился в него по колено.

– Я не могу позволить тебе рисковать, любовь моя, – виновато шепнула Судья, вдруг резко исчезая из его хватки, – ты смертный, и просто обречен, идя против бога. Не дергайся. Это магия зыбучего песка, он заберет тебя здесь, проснешься ты в Эффинах. Про меня не вспомнишь. Судьба твоя будет счастливой, даю тебе слово.

– Да к шайтану катись ты с такими предложениями, – рявкнул Пауль и ударил ладонью по той части камня, что осталась твердой, – мне не нужна счастливая судьба в Эффинах и без тебя. Убери магию. Я не смогу помочь тебе вот так.

– Мне не нужна помощь, – Сальвадор произнесла это упрямо, будто пытаясь кому-то что-то доказать, – я— Судья.

– Помощь бывает нужна и Судьям, – яростно выдохнул Пауль, впиваясь в эту строптивицу гневным взглядом, – сила не дает гарантии, что судьба будет к тебе справедлива. Отпусти меня, сейчас же. Тебе еще не надоело надо мной смеяться?

– И ты хочешь помогать?– Сальвадор сощурилась, скрещивая руки на груди. – Мне, сильным, слабым, всем без разбору, всем, кому нужна справедливость?

– Начну с тебя, на остальных продолжу, – Пауль бросил это с искренней досадой.

– Ну, будь по-твоему, – от этой тихой фразы Сальвадор рассыпалось странное эхо. А потом— полыхнуло. Две яркие белые молнии ударили в камень прямо перед Паулем. Как ни странно, его даже не ослепило— он ясно увидел два кинжала, ушедших в темный гранит аж по рукояти. Знакомые такие кинжалы…

– Достань их, Пауль, – так же негромко и с таким же странным эхом проговорила Сальвадор, – достань их до того, как уйдешь в зыбучий песок совсем. Достань— и будешь свободен. Сможешь помочь. Мне и другим. А нет… Так прости.

– Не смей уходить, – прорычал Пауль, но было поздно— эта бесстыжая шельма попросту испарилась. Испарилась тут— и появилась в Зеркале.

Вот она – неожиданная радость— теперь Пауль точно видел, куда сбежала от него Сальвадор. И одно он знал точно— когда он до неё доберется— вполне может допрыгаться до еще одного проклятия. Но эта шайтанова девица заслуживала только трепки и ничего больше. Осталось только придумать, как именно Пауль может покарать полубогиню.

Вода показывала Паулю огромный темный зал, в котором с появлением Сальвадор вспыхнули лиловые огни. Много-много лиловых огней. Столько, что сразу стало видно резной черный алтарь, каковой стоял во всяком храме, имевшем право проводить венчальные церемонии. А еще Паулю наконец показали и высокую мужскую фигуру, что стояла у алтаря, небрежно опираясь на него спиной. Эффинец даже подался вперед, надеясь разглядеть получше, кому же именно нужно дать доходчивые объяснения насчет того, насколько далеко нужно держаться от Судьи.

Белая костяная маска… Черные крылья, вплетенные в магические узоры на плечах…

– Ты заставляешь меня ждать, нареченная моя, – с ехидной укоризной улыбнулся навстречу шагающей к нему навстречу Сальвадор Эльяс эль Мор…

Нареченная, значит? Так вот ты какой— вкус подлинного предательства…

Зыбучий камень медленно и неотвратимо засасывал Пауля в себя все глубже.

В рукояти кинжалов Пауль вцепился, не особенно раздумывая. Вцепился и сразу понял, что его на самом деле ложно обнадежили.

Кинжалы в камне сидели так плотно, что казалось— они и не были никогда отдельно от него. Вросли, вгрызлись в камень, как две голодные хорлы в последнюю кость.

А еще— казалось, что под пальцами Пауля внутри гладких черных рукоятей что-то бьется, будто два маленьких живых сердца…

– Зря ты не привела с собой Пауля, Салли, – хмыкнул Эльяс насмешливо, – я так хотел выразить ему благодарность. Без него я бы это пари не выиграл. И тебя— тоже.

Сальвадор промолчала, скрестив руки на груди. Её глаза были красноречивей всего на её лице— и в них не было ничего живого. Её ненависть к Эльясу была настолько глубокой, что Пауль даже удивился, как он не замечал её раньше. Ну… Теперь-то ему были ясны её причины.

Причины же Ворона…

Паулю не хотелось задумываться, насколько потешно Эльясу было его использовать.

Вся суть игры этого странного бога пока что от Пауля ускользала, но общий смысл он представлял. Ворон сам в них сознался.

А ведь это он недавно клялся «как только, так сразу снять с Пауля присягу».