Газда

Мы оба уставились на мелкого:

– Друз, как ты ей звонил, откуда?

Он убежал в свою комнату и притащил пейджер (говорилку с слушалкой, подаренную мне когда-то пресс-секундантом. Я про неё даже забыл, а мелкий нашёл. Дети всегда находят то, что не нужно) Инициативу расспроса мелкого взяла в руки Роза. У мамы совсем другой подход к ребёнку. Сын, с Роз, всегда более откровенен был. – Друзик, не обижайся на девочку, она пропала. Ей холодно, страшно, а вокруг злые звери, скажи маме, как ты ей звонил?

– Не я. Она звонила. Назвала меня дураком и груздём, потом бросила трубку.

Я порылась в памяти компьютера, да два дня назад кто-то искал Лилю Морскую. Мальчик не врал, не фантазировал. Но, каким образом это переговорное устройство связано с девочкой мы не знаем, даже догадаться, невозможно было. Боня несколько раз пытался вызвать по говорилке, но бесполезно. Мы посчитали что изделие тонкого мира испортилось и прекратили попытки, так, как прошло две недели с момента пропажи девочки. Мы не знали одного, что Друза задела эта история и он единственный, кто не сдался, и каждый день выходил в эфир, пока ему не ответили и не попросили позвать старших. Друз прибежал в мою комнату с пейджером:

– Папа, тебя зовут.

Это было так неожиданно.

– Ало, это кто?

– Властелин! Ты, что ли? Прошло много лет, я уже не надеялся встретить этот голос.

– Секундант!

– Пресс – секундант!

– Как ты там? Да о чём я? Роз, Роз? Скорей сюда, скажи мне что я не сплю. Знаешь кто по говорилке на меня вышел? Это мой старый друг по зоне – пресс – секундант!

Розе это ни о чём не говорило.

– Властелин, более пяти земных лет прошло.

– Что случилось? Как мой комплект говорилки оказался в мире привидений?

– Не знаю. Но в бывшей зоне пропала девочка, может быть это связано с ней?

– Исключено. Материальным в наш мир вход закрыт. А, вообще то стой. Наши учёные предполагают, что материальные имеют доступ в наши миры, только всё меняется на противоположный знак. Они есть, существуют, мы даже можем с ними общаться, но для нас они не видимы.

– Хранитель времени, ты считаешь, что девочка, если попала в ваш мир, то превратилась в привидение?

– Ага! А с голода она там у вас не умрёт? О чем я? Ведь привидения ничего не едят, кроме космической энергии. По ночам, они под луной собираются на ужин.

Секретарь рассмеялся, эта картина, за тысячелетие службы в зоне, ему знакома.

– Знаешь, Властелин, как я за вами всеми соскучился! Он не спросил про ОК, отдел кадров от него не далеко живёт, он спросил за бабу Ягу.

А я знаю, как только с чернобыльской зоной было покончено, она переехала к себе на родину, на Тамбовщину. Там тоже зона нарисовалась. Баба Яга была ценный специалист, наши привидения ещё помнят её парады с демонстрацией фигур высшего пилотажа. Мы с Роз, взяли отпуск и решили выдвинуться ближе к очагу событий. Роз обняла меня в тамбуре:

–А помнишь, как раньше было, из любой страны за два шага до библиотеки. А теперь из Варшавы до Припяти два дня и куча всяких допусков, пропусков, сплошная волокита. А помнишь, как из банкетного зала в ресторан! А вокруг Париж, Париж… А, концерты в Вене? Ностальгия, блин!

Не всё плохое было в зоне. Были моменты, о которых вспоминаешь с сожалением. Так и пресс-секретарь, столько времени отдал зоне, что тоже скучает за своими моментами. Друз двадцать девять сопел на нижней полке. Мы выдвинулись всем семейством, сына мы не доверяли никому.

Боже мой, как давно я не слышал этот надоедливый зуммер.

– Секундант, два часа ночи, что там в вашем мире время смещено или как?

– Или как, Властелин. Никак не могу заснуть. Не пойму, как вы от радиации избавились? По нашим подсчётам, вашему Чернобылю ещё пару тысяч лет коптить воздух надо было. Бессонница, бляха-муха!

– По этому вопросу, тебе к моей жене Роз обратиться надо было, это она провернула.

– Но как?

– Элементарно, Ватсон. Если мы такие дурные: устраиваем аварии и разбрасываемся дармовой энергией, то значит есть миры, где этой энергии катастрофично не хватает! Роз продала весь Чернобыль, всю зону, на конкурсной основе, за несколько вагонов рублей.

– Властелин! Перестань издеваться. Относись к бывшему своему подчинённому с уважением. Ты, что, за дурака меня держишь? Как продала? Где? Такую сделку не скроешь от общественности!

– Обижаешь, секундант. Ты же знаешь, кто прошёл зону, тот никогда не врёт, и за свои слова отвечает.

Я растолкал жену:

– Объясни этому Хоме неверующему, как ты продала зону, а то он два мира на дыбы ставит, сам не спит и нам не даёт.

Роза недовольно потянулась:

– Да продала, как на Привозе, только в Хайфе, на бульваре. Покупателей было четверо, между собой, чуть драку не устроили. Я не зону продала, земли, по прежнему Властелину принадлежат. Я продала энергию. Как только купили, так сразу радиация и пропала. До последнего мне эти инопланетяне не верили, думали обману. Но у нас честный бизнес.

– И что, расплатились?

– Да, как договаривались. Десять вагонов рублей. Полгода сжигали.

– Как сжигали? Обманули вас что ли?

– Да нет. Всё по контракту, только рубли советские.

– А, а, а! Всё равно не верю.

– А то, что я мужа себе в Хайфе купила, веришь? Даже в бонус сына получила – веришь?

Секундант рассмеялся:

– В это верю. Сам свидетель. Ох уж эти женщины! Придумают такое, что в голову не вкладывается. Властелин! Извини, что разбудил, через десять минут ваша остановка. Пора будить малыша.

***

– Вау!

В бывшей зоне было целых три гостиницы. Но нам посоветовали снять домик в частном секторе, так дешевле и спокойнее будет. При вокзале был представитель регистрационной комиссии, мы сделали обязательные отметки в журнале с целью нашего прибытия. А когда женщина- инспектор узнала, что мы приехали из Польши, чтобы искать потерявшуюся девочку, она одновременно и улыбнулась, и заплакала. Лиля её соседкой была. Она нам подсказала, где собирается инициативная группа из экстрасенсов, сталкеров, и прочих добровольцев. В первый день мы осваивались, а на второй день, я не застал жены в постели. Она сбежала, полностью загрузив на меня малого. Умывай, корми, одевай, будь игрушкой. На каждом углу весели дозиметры. Не знаю, в чём они были отградуированы, но на всех табло висела одна и та же цифра – восемнадцать. Это была норма.

– Ага, жди, чтобы эти инопланетные евреи часть энергии оставили, выгребли всё подчистую.

Друз капризничал, просился к маме, а я хотел бы знать, где она есть. Может здесь место такое, где одни женщины пропадают и превращаются в привидения? Мама прибежала ближе к обеду, принесла нам кефира и домашних пирожков с капустой. Ешьте, не бойтесь, всё прошло дозиметрический контроль. Раньше мы в Париже питались, в ресторанах, а теперь – привыкай к диете холостяка. Пока ели, Роз рассказала все новости, она везде успела побывать: и на площади у активистов, и в больнице у бабушки, там встретилась с мамой Лили, успела с ней переговорить, и возле лаборатории, где девочка пропала. На территорию лаборатории не пускают, говорят, все следы затопчете, но активисты добиваются разрешения. Потом Роза сделала паузу:

– Мне кажется, что надо тебе Боня возле лаборатории побывать. Я что-то почувствовала. Там что-то есть. Но это уже по твоей части, ты же у нас Властелин!

К инопланетным генам жены надо было прислушаться, её интуиция никогда не подводила. Между собой мы решили пасти сына по очереди, всё-таки не хорошее здесь место, если дети пропадают. На следующее утро, минуя площадь активистов, я был возле лаборатории. Блин, облазил всё, обнюхал, но глухо, как в танке, никого из посторонних, не из толстого, не из тонкого мира. Пришёл домой, жена Друза в угол поставила. Целый день капризничает, пейджер (говорилку с слушалкой) утащил. Говорит бабка попросила, а в комнате больше никого. Так и не вернул, как будем связь с секундантом держать? Я попросил жену успокоиться, а сам подошёл к плачущему сыну. Напомнил по – мужски, что он всё-таки бог друзов, а богам плакать и капризничать нельзя, иначе на носу козюли вырастут.

– Какие козюли?

– А ты в зеркало посмотри.

– А, а, а, Мама! У меня на носу козюля. А, а, а!

Блин, точно, нос у сына стал как хобот у тапира, а сзади, гадом буду, самое бессовестное привидение во вселенной.

– Баба Яга, ты что тут делаешь, ты же материальная, в Тамбове?

– Э, милой! Как был ты бестолочью, Властелин, таким и остался! И за что мы вас женщины любим.

И привидение обняло Роз. Жена смотрит на меня, как на пришибленного:

– Сам с собой разговаривает, каких-то козюль придумал, сына дразнит. Наверное, прогулка не на пользу пошла.

– Не все русские гены, твоя бабушка тебе заменила!

Я конечно выглядел нелепо, но лучше бы она не трогала мою бабушку. Через несколько минут мы с Бабой Ягой, убегали от Роз, наперегонки. Еле оторвались от её половой тряпки. Я восстанавливал своё дыхание, а привидение напомнило мне один пункт из инструкции:

– Никогда не злите монашек -кармелиток!

– О, блин, как я забыл?

– Ну здравствуй, Властелин!

И привидение обняло меня по-дружески. Чувствовалось, что баба Яга тоже соскучилась. Когда я уехала из зоны, годков то мне много было, в Тамбовской зоне не задержалась, не сошлись мы характерами с местным руководством, там до сих пор бардак. Не успела оглянуться, как перед святым Петром оказалась. Ты знаешь, Властелин, а моя работа в твоей зоне была оценена, как положительная. Меня опять под твоё руководство отправили, сказали, что тебе помощь нужна. А я и довольна. Скоро мы опять все вместе соберёмся:

– И я. И пресс-секундант и ОК.

– Откуда знаешь?

– А я у твоего малого говорилку выпросила, успела со всеми связаться. Секундант, Отдела Кадров ждёт, с разрешением от совета тонких миров, на посещение зоны. Так, что жди, если всё получиться – то снова будем одной командой. Что тут у тебя произошло?

Я быстро обрисовал бабе Яге ситуацию с пропажей девочки. – Честно, даже не знаю, что делать? Собирайтесь скорее, вместе думать будем. Такого ещё не было, я весь компьютер перерыл. Пропадали люди, много людей, но не так. Им помогли пропасть. А здесь, как сквозь землю провалилась, и никаких следов. Значит в моём сыне что-то из моих талантов есть, раз тебя видит и с тобой разговаривает. А то, кому-то русские гены мешают?

– Баба Яга! Скажи, зачем ты Друзу на нос козюлю повесила?

– Кто, я? Да никогда. Да не в жизнь. Я не вешала. Это ты.

– Ты, наверное, новоявленная нечисть забываешься. Не видишь кто перед тобой?

– Вижу, Властелин – недотёпа! Я помню, что в зоне врать нельзя, а я и не вру. Это ты захотел, чтобы у сына козюли на носу выросли. Было такое?

– Ну, было. Я же шутя.

– Ну вот, я, тоже шутя, помогла исполниться твоему желанию. Меня святой Пётр зачем к тебе направил? Чтобы я тебе помогала. А кармелитке своей передай, если она меня ещё будет грязной тряпкой лупцевать, то я ей эти козюли в другом месте прилеплю.

– Тебе нужно, ты и передавай, а я буду соблюдать инструкцию. Я знал, что мою жену лучше не злить, хотя она до сих пор ничего не рассказала про орден монахинь-кармелиток и какое она имеет отношение к нему.

Пришёл мой сын, и как вежливый друз, поздоровался с бабушкой, а потом позвал меня домой:

– Мама успокоилась, за компьютером торчит. Пап, а правда бабушка-привидение говорит, что есть реактивная метла, и ступа – для местных рейсов? А правда, что непослушных детей привидения щекочут? А правда…

Я промолчал. Конечно правда. В зоне врать нельзя.

Глава 10

Первым появился ОК. Он выглядел не так, как раньше, но всё равно, я узнал его.

– Совет дал добро, но ограничил время пребывания. Я думаю десять дней нам хватит, надеюсь команда не разучилась работать?

ОК взял, по привычке, всё в свои руки. Я спросил за секунданта. Секундант явно задерживался. Сначала его медики не пропускали, потом у него возникли проблемы с невидимостью, не мог пройти через барьер перехода между мирами. Стареем, Властелин, разведчики из нас негожие. Наконец секундант появился, он был частично видимым, в воздухе летал нос и два уха и прическа оселедцем. Такое ночью встретится, поседеешь и помокнешь моментом. Баба Яга была рядом. После ажиотажа встречи, с обниманием и расспросами, ОК сократил программу до минимума, ограничив место поиска девочки, лабораторным садом. Нас туда не пускали, а привидениям пофиг, для них преград не существует. Тут я был не прав. Нос с ушами уже не мог пройти через стену, и у самого ОК с прозрачностью что – то не то было. Но в сад они смогли попасть беспрепятственно. Пока секундант мотался в тонкие миры за ищейкой невидимкой, которая была больше похожа на земную гиену, ОК мне пытался объяснить технологию переходов. Это, как ваш флюорографический аппарат. Представь себе, что картинка ожила и кости стали двигаться сами по себе, так и у нас, только все подчинено мозгу. Мы не ощущаем своей невидимости, пока не попадём в сеть зеркал.

– А секундант говорил, что в твоём кабинете было много зеркал.

– Властелин! Это совсем другое. Да, не скрываю, были зеркала, но все они были накрыты. Ты, блин, сколько проработал в действующей зоне, а так и не понял, что привидения, в ваш мир, были посланы не за красивые глазки. Чернобыль – это была тюрьма тонкого мира. Зона в зоне. Но после взрыва на атомной станции, остались одни полуфабрикаты (пол землекопы, как ты их называешь), и работать было некому и не с кем. Тогда в зону стали прибывать добровольцы из привидений, и не очень – мы их называли принудиловками. Контингент, сам понимаешь, не ахти. Да ты сам всё испытал на собственной шкуре. В, привидений, материальных отправляют, чтобы исправились, избавились от грехов, а если они не хотят, если им нравится быть плохими? Для таких у меня и были зеркала, местная КПЗ, так сказать. А этот секундант не говорил тебе, что ему трижды пришлось отсидеть в моём кабинете, поинтересуйся, между прочим, у него, за что? Про это он не любит вспоминать, балаболка. Врать нельзя, легче забыть.

ОК замолчал. – А почему в зоне врать нельзя?

– Ну это, как у вас людей, типун прицепится и все будут знать, кто ты есть на самом деле. У привидений это хуже, вонючку можно заработать. Представь такой кошмар, что от тебя воняет, хуже, чем от скунса и с тобой, вообще, никто дела не хочет иметь, от тебя все убегают, как от прокажённого. Раньше болезнь считалась неизлечимой, но не заразной. Наша наука, в тонком мире, не стоит на месте. Сейчас от вонючки лечат, но сама процедура неприятна и болезненна. Это привидение надо сделать материальным, а потом обычные процедуры: химиотерапия, капельницы, уколы, таблетки, клизмы, … итак до полного излечения. Да ты и сам, наверное, их видел?

– Кого?

– Больных. В вашем мире они выглядят, как лысые ёжики.

Я вспомнил, действительно, какая-то мерзость путалась под ногами, возле лаборатории, но я думал, что это от влияния радиации, а оно вон что? Прибежал нос с ушами, помахивая своим хохолком. Собаку я уже не видел, не слышал, только чувствовал, что она есть. Привидения проникли сквозь металлическую решётку забора лаборатории, в сад, а я остался по эту сторону событий. Роз, вместе с сыном, наплевали на запрет, не выдержали, прибежали ко мне. Всем было интересно, как идёт поиск девочки. Мы знали, что в тонком мире поиск прекратили. Девочку не нашли среди привидений. Учёные уже успели выдвинуть новую научную теорию, что между нашими мирами, существует некая прослойка или прослойки – миры нестабильности. Именно в таких и живут Чеширские коты. Они чем-то похожи на нынешнего секунданта. Учёные выдвинули теорию, и сами же разбили её в пух и прах. А мы, все, прилипли к решётке, в надежде, чтобы хоть что увидеть, кляня на чём свет стоит эту местную полицию и власть. (В последствии, мы все благодарили власть, именно за этот запрет). Привидения появились через два часа. Я сразу по их лицам и настроению, понял, что попытка была не удачной. Секундант увёл собаку в тонкие миры, а ОК рассказал про весь процесс поисков. Мы с секундантом шли по следам девочки, а баба Яга разговаривала с вонючками (лысыми ёжиками), следы привели нас к колючему кустарнику, но там никого не было. Дальше собака отказалась брать след. Мы трижды возобновляли поиск, но всё время с одним результатом, такое ощущение, что вашу девочку, кто в воздух утащил или в землю затянул. До этих колючек она была, а потом нет, пропала. Лысые ёжики тоже подтвердили:

– Девочка играла с венериной мухоловкой, а потом убежала в сторону кустарника и растворилась в воздухе, как сосулька, растаяла, только сразу.

Наша команда оказалась у разбитого корыта. Мы были в досаде, увлеклись обсуждением и не уследили за малым. Друз двадцать девять пролез через решётку и побежал в сторону кустарника. Баба Яга первая заметила исчезновение малого, и первая кинулась в его преследование, а у нас с Роз, аж иней появился на висках и волосы скрутились от страха. Спасибо бабе Яге, она хоть не материальная, но каким-то колдовством смогла притормозить Друза, что он не споткнулся, и не упал носом в кустарник. Тогда бы пришлось искать и его. Друз появился через десять минут, так же, пролез через решётку, и присоединился к опешившим родителям. Следом за непослушным малышом летели привидения, я впервые над головой ОК заметил признаки испарины. Стареем, становимся более материальными, как лысые ёжики. Я не сторонник физических методов воспитания, но тут, Друз двадцать девять попал, я, впервые, не бросился на его защиту. Он нарушил главную заповедь зоны:

– Нельзя злить монашку-кармелитку.

На рёв мелкого сбежались все работники лаборатории, но без комментариев, через решётку, осуждающе смотрящие на Роз. Роз задыхалась. Пока привидения успокаивали мелкого, я старался снять стресс с жены. И мы, всей странной кавалькадой, пошли в сторону городка. Со стороны это казалось, что молодая супружеская чета с сыном, осталась не довольна выбором места отдыха, возвращается в привычный городской асфальтный мир. Друз бежал впереди, подгоняемый привидениями, подальше от мамы и размазывая слёзы по лицу. Потом встал, повернулся к нам всем и сказал на иврите:

– А почему мы их не забираем.

– Кого? Опешила Роза. Ну этих девочек и мальчика. Лилю. Они там спят, в кустах.

Гадом буду! Даже я всё понял.

– Друз, расскажи папе, кого ты увидел в саду?

И двадцать девятый сказал: двух девочек и мальчика. Одна, наверное, Лиля, другая в смешных штанишках и тюбетейке, а мальчик похож на китайца.

***

Поручик! Вам никогда не быть генералом! Объехав пол мира, побывав на аудиенции у императрицы, получив медаль географического общества за открытие новых земель на малоазиатском континенте, безнадёжно застрять в двух шагах от имения отца! Но это нонсенс, my friends! Ваш папа, наверное, с причудами, убежал от цивилизации в «Гадюкино урочище», а теперь вы нас стараетесь здесь похоронить, вместе с лопнувшей осью колеса в этом местном дорожном болоте.

– Вы бы свою обезьяну в туалет выпустили!

Пети не любил мальчишку, он его в первый же день знакомства, укусил за палец. Я малайца вёз в подарок отцу. Малец прибился к экспедиции и прикипел ко мне, а отец, уже десять лет страдает хандрой, после смерти матери, может отойдёт с мальцом, не в приют же сдавать! Я послушал ворчливого друга. Путь утомляет, а ему, через два дня – на Подол. Служба! Я отпустил малого для оправления естественных нужд. Он убежал в сторону кустарника и пропал. Уже денщик устранил поломку телеги, мы перерыли всё, действительно, имение было за бугром, но пацанёнка не нашли. Я отцу рассказал про подарок, он послал конюха в соседнее село, чтобы организовать людей на поиск, три дня искали, со смольём, с приворотами и заговорами, но не нашли. Пропал малаец.

***

– Но там же мы были все, и не раз. Мы ничего не видим, и полиция всё перерыла. Как ты смог увидеть. И Друз двадцать девять, шмыгая носом, достал из тайных мальчишечьих карманов ещё один раритет зоны – гляделку, те самые слайдовые очки, подаренные Властелину секундантом в начале работы в зоне. Где этот шалопай их нашёл, не знаю, но я в следующий момент, применил все способности, привитые мне бабушкой, и перемахнул через забор без применения шеста. Всё-таки я выглядел, наверное, странно, в этих квадратных очках, с голым торсом неандертальца, возле решётки опять стали собираться ротозеи из лаборатории. Я их нашёл, всех троих. Они были живы, но спали, очень крепко спали. Я кивнул жене через решётку, Роз всё правильно поняла. Через час здесь были все: и активисты, и полиция, и учёные и представители местной власти. Я понял, почему мою жену кармелиткой называют. Если её разозлить, она перевернёт весь мир. Забор рухнул под напором активистов. Полицейские загородили проход, и давали мне коридор, когда я по одному выносил детей и осторожно клал их на кровати в скорой помощи. Мои очки кочевали в толпе, каждый хотел удостовериться, что дети живы, ведь с момента пропажи Лили, минул уже почти месяц. Я промолчал, малаец проспал более четыреста лет, а девочка, в штанишках из шкур и непонятном малахае, отдыхает здесь с татаро-монгольского ига. За работу взялись учёные. Сразу всё засекретили, лабораторию закрыли, людей разогнали, всё оцепили колючей проволокой и вдоль границы условной зоны установили военизированную охрану с собаками. В нашем мире это любят, хотя достаточно было оградить только кустарник и не поднимать шум. Мы, к тому времени, все были в Варшаве, кончился наш отпуск, пора отрабатывать по контракту. Жена через год побывала в Хайфе, привезла оттуда интересные новости: на «местном Привозе» торгуют, по секрету, шпионскими страстями – волшебными иглами Чернобыля. Стоит человека, после захода солнца, уколоть такой иголкой, как он до утра становится невидимым. Я с собой привезла несколько штук.

– Иголки, как иголки, я не специалист, но, наверное, это с акации, её в Израиле хватает. И почём продают?

– Дорого! У-у, как дорого.

***

Сара родилась в Хайфе, прожила всю жизнь, почти не выезжая из города, поверила этим русским и Чернобыльскому колдовству, с невидимостью. Как тут не поверишь, когда по интернету такие страсти рассказывают. Хотела любовника спрятать. Это вам не strings в пакете с едой! Приходит Абрам, а Изя в моей постели лежит голый, и Абрам его, совсем не видит.

– Ну и что?

– Получила дважды: сначала от любовника, когда ему эти колючки загоняла, потом от мужа, за жизненный футуризм с реализмом. Вы знаете, коллега, а русские не врут, только эффект от колючек совсем обратный

– Это не Абрам ничего не видит, а я, и она старается прикрыть гематомы под глазами.

Врачи гарантируют действие этого чудесного русского средства на пару недель. Приходите ко мне в гости, коллега, у меня так в квартире хорошо: никто не курит, не храпит, не портит воздух. Я вас угощу настоящим еврейским чаем. У меня дома ещё осталось три чудесных колючки. Я, сегодня, таки щедрая, я вам их, о, Вей! Подарю! Презент! Испытаешь на своём Гиви.

***

Очки в толпе так и пропали. Я пожаловался по говорилке секунданту. А, он признался, что пошутил тогда, решил разыграть не понравившегося зазнайку Властелина. Это обыкновенные очки для быстрого просмотра слайдов, просто взял со стола, первое, что подвернулось под руку, сам не ожидал, что такой эффект выйдет: – и тогда, и сейчас. ОК позвонил, как только появился в гостях у пресс-секунданта. Он по старой офисной привычке, не любил сокращать наименования должностей, как объяснял, чтобы не допустить путаницы. Но я в его бюрократические дебри не лез. ОК сказал, что в больнице у кроватей пострадавших, постоянно дежурил штат учёных из тонких миров. Они больше наблюдали за материальными, и если вмешивались в лечебный процесс, то совсем чуть –чуть. Этот кустарник оказался с секретом – природный невропарализатор. Колючка впрыскивает яд, и ты застываешь на месте

– Это, если тебе повезло. А если не повезло, то обломав колючку или веточку этого нелицеприятного мутанта из растений, ты получаешь в лицо целую струю сонного газа и превращаешься в живую невидимую мумию.

Учёные двух миров бились полгода, чтобы вернуть пациентам видимость, и целый год, чтобы оживить их. Так, что Лиля пошла в школу с опозданием, вместе с бабушкой, вышедшей на пенсию. За остальные находки, честное слово, не знаю, знаю только, что их появление в историческом сообществе, было, как шило в филейной части новейшей истории Украины. Я расстался со своими приятелями, не знаю, надолго ли?

***

– Я не Роза. Я не Роз. Уйди от меня, вонючий, не прикасайся ко мне, ты не сааль. Кто это?

– Друз двадцать девять, наш сын.

– Он тоже не сааль.

С Польшей пришлось попрощаться. Болезнь жены внесла свои коррективы и прервала наш контракт на невыгодных для семьи условиях. Друз двадцать девять перешёл в четвёртый класс гимназии, при украинском посольстве. Пришлось всё начинать сначала и обратиться к счетам, оставленным моей бабушкой. Мы переехали в Израиль, судя по состоянию Роз, надолго. Недоволен был я, недовольна жена, больше всех недоволен сын, только друзы, встречающие нас в аэропорту, светились от счастья. Они в Тель-Авиве собрали целый кортеж из машин, и привезли нас в замок, где на входе на повороте дороги, стоял указатель, на котором, на трёх языках было отмечено – жилище бога. Блин, тут жена больна, пацана в школу устраивать надо, а эти адепты с первого дня прохода не дают. Только и слышишь: