скачать книгу бесплатно
За окном стемнело. Я откинулся на сидение, прикрыл глаза и быстренько прокрутил в голове события сегодняшнего дня. Могу с точной уверенностью заявить, что в тот момент улыбка на моем лице отчетливо виднелась. Пожалуй, за последние годы это был самый лучший мой день рождения, может, за все годы. Хотя, думаю, сравнивать их все же не имело и не имеет смысла.
– Совсем забыла! – М подпрыгнула на своем кресле так, что отдачу ощутил даже я, сидя на своем.
– Что, что такое? – перепугавшись, я открыл глаза и бросился к ней взглядом.
– Подарок, твой подарок, – она начала копаться в своей сумке. – Сейчас, сейчас.
– Подарок?
– Ну да, да! – раздраженно закивала М. – Это когда люди хотят сделать другому человеку приятное и дарят что-то.
– Эй! Знаю я, что такое подарок! Не надо говорить со мной как с пятилетним!
– Нашла!
Она достал из сумки две яркие бумажки. Из-за темноты в автобусе я сначала не увидел, что на них написано, но, проезжая мимо фонаря за окном, разглядел их как следует. Ими оказались билеты на концерт моей любимой рок группы «Hazy witches» в нашем городе. Дата стояла на 20 мая, то есть через три дня. Мое сердце, кажется, исполнило сальто.
– То есть ты… решила меня окончательно добить сегодня своими сюрпризами… – смутно отреагировал, теряясь в словах.
– Что-то не так? – спросила она и прикусила губу. – Разве это не та группа?
Конечно, ошибки никакой не было, группа была та, та самая, чьи песни заслушивались мной бессонными ночами. Решив ничего не отвечать ей на очередной подарок, я просто стремительным движением подвинулся вплотную к ней и страстно поцеловал в губы, выражая этим жестом все свои бурлящие внутри чувства. М ответила на мой порыв и поцеловала меня в ответ, но почти сразу же отскочила к окну.
– Да что у тебя за странное увлечение появилось целовать меня на людях? – агрессивно зашептала она, водя пальцем у виска.
– Это порывы любви! – пояснил я и удовлетворенно рухнул на сидение.
– Хотя бы спрашивай в следующий раз!
– Не буду!
– Нет, будешь!
– Не буду!
– Будешь!
– Ладно… – сказал я и выдержал короткую паузу. – Тогда вообще больше не буду целовать.
– В, ТЫ… – глаза М закатились так высоко, что я даже засомневался: скатятся ли они обратно. Она сжала кулаки, лежащие на ее коленях, громко выдохнула, пытаясь успокоиться, и с досадой в голосе произнесла: – Да целуй уже, когда захочешь!
– Это именно то, чего мне хотелось от тебя услышать. – ехидно, с удовлетворением, проговорил я.
В остаточное время нашего пути до города я успел поблагодарить М за подарок и за столь замечательный день, так же уже в который раз за сегодня сказал, что она самая лучшая и напомнил, насколько сильно ею дорожу. Мы успели обсудить наш поход на предстоящий концерт и спланировали, что за день до него нам придется переслушать все альбомы группы, чтобы она хотя бы немного имела представление о том, куда вообще собирается со мной идти. В моем пылком исполнении была пересказана история становления и развития группы от простых музыкантов, играющих в сыром подвале, до главных восходящих рок звезд страны. Становилось заметно, что мое затянутое повествование немного утомило ее, но остановить меня возможным не представлялось. Она узнала и запомнила практически все факты, которые я рассказал ей.
Вскоре фонарей за окном стало гораздо больше. Через лиственные ветви деревьев начали проглядываться плотно застроенные многоэтажными зданиями районы, и автобус заехал в город. Была суббота, поэтому мы быстро доехали до той же остановки, с которой уезжали.
Вместо приятной весенней погоды, что согревала утром, нас встретил прохладный вечер со сводами черных туч и громкой сверкающей молнией, появившейся внезапно на горизонте. Ветер со свистом носил туда-сюда городскую пыль и брошенный мусор. Висящие рекламные щиты возле магазинов шатались и накренялись к земле.
– В твоей волшебной сумочке зонт случайно не завалялся? – спросил я, выходя из автобуса.
– В моей сумочке просто так ничего никогда не валяется! – заявила М.
– В таком случае, пора поспешить домой.
– Вот и все… значит, по домам? – она надула щеки и опустила голову.
– Нет, пора идти ко мне домой.
– К тебе? – М подняла свои удивленные глаза.
– Да, именно, – я обнял ее за талию. – Я же сказал, что никуда не отпущу тебя, а ты говорила, что попасть домой тебе сегодня не хочется. Останешься у меня.
– А что скажет твоя мама? – улыбнулась она и прогнула спину, пытаясь упасть назад.
– По субботам она дежурит в больнице всю ночь, – сказал я, удерживая М в руках и подтягивая ближе к себе. – Дома ее не будет, а даже если бы и была, не думаю, что смогла прогнать тебя.
– Ладно, пойдем. Хотя, знаешь, к себе домой мне зайти все равно придется, чтобы взять сменную одежду. И вообще… немного подготовиться.
– Хорошо, я подожду.
– Давай лучше ты пойдешь к себе, будешь меня ждать, а я скоро приду.
Мы подошли к нашим домам, расположенным друг напротив друга, разделенным лишь тротуаром и проезжей частью. Нас встретил единственный на улице часто мигающий поломанный фонарь и стрекочущие повсюду сверчки. Было безлюдно, довольно спокойно и тихо, не считая гремящего неба над нашими головами. М с улыбкой подмигнула мне и вприпрыжку отправилась собирать вещи.
Из моего подъезда вышел парень и придержал для меня дверь. Поблагодарив его кивком головы, я, преисполненный счастьем, зашел внутрь и направился к лифту. Мой палец уже на автомате нажал кнопку седьмого этажа. Двери с раздражающим скрипом сомкнулись и трясущаяся кабина поехала. С коротким звоночком лифт остановился и его двери открылись. Оставалось лишь зайти за поворот и пройти через длинный коридор к двери квартиры. Мои пальцы нырнули в карман и нащупали ключи. Достав их, я увидел синий брелок, который у меня на карабине никогда не висел, и лишь в тот момент понял, что забыл отдать М ее ключи. Те самые ключи, выпавшие из сумки в парке. Из моей головы напрочь вылетело то, что все это время они лежали в моем кармане. Нужно скорее спуститься и вернуть их М, чтобы она попала домой, подумал я.
За приоткрытым окном в конце коридора сверкнула прямая молния и озарила улицу слепящим светом, эхо ее оглушающего грома подобно взрыву разнеслось по улицам, заставляя сработать сигнализации машин. Я быстрым шагом направился к лифту и суетливо начал давить на кнопку вызова несколько раз, но подцветка никак не загоралась и скрипящие звуки движения из шахты не слышались. Внезапно абсолютно все освещение в подъезде совсем пропало. По всей видимости, из-за погодных условий где-то случилось короткое замыкание. «Черт, ну почему именно сейчас?!» – подумал я и ударил кулаком по стене. Мне пришлось в темноте бежать по лестнице вниз. По грязным окнам колотил сильный дождь, а через узкие щели в подоконниках внутрь проникал громкий свист ветра.
С силой отталкивая дверь домофона, впопыхах выбегая на улицу, я умудрился моментально угодить ногами в лужу возле выхода, образовавшуюся в глубокой дыре асфальта. Щебень и песок, прикрываемые яму, размылись буйной силой воды и превратились в скопление жидкой грязи. Моя обувь глубоко увязла в ней. Рывком у меня получилось извлечь правую ногу. Взявшись рукой за стоящую справа лавочку, и, использовав ее как опору, я сумел затем достать оттуда и левую ногу.
В этот момент ледяной порыв ветра и дождь усилились, видимость на улице сократилась в разы. Подъездная дверь дома напротив открылась и из нее вышла М, прикрывая голову сумочкой. Я тут же направился к ней, чтобы помочь дойти, и как только мой кроссовок, полностью покрытый грязью, оттолкнулся от мокрого асфальта, подошва невольно заскользила вперед. Равновесие удержать не удалось и уже через секунду, сам того не осознавая, я падал спиной назад. Приземлившись на землю, ударился затылком об первую ступень на лестнице перед подъездом. Мою голову пронзила дикая боль, а в ушах раздался звон, приглушающий все звуки вокруг.
Как только М увидела мое падение, уронила свою сумку, затем сразу же поспешила ко мне на помощь и уже начала перебегать через дорогу, которая разделяла два наших дома. Капли ручья, текущего по дороге, разлетались под ней во все стороны. В страхе за меня ее взгляд наполнился диким испугом. Мокрая одежда раздражающе прилипала к телу, затрудняя движение, а едва проглядываемая стена дождя и отсутствие горящего фонаря погрузили округу в незримое пространство. Поэтому она ориентировалась исключительно по моему темному силуэту, лежащему на земле. Теперь и я почти ничего не видел, кроме того, что М практически добежала до меня. Ей оставалась всего лишь пара жалких метров. Звон, вызванный ударом об порог, затихал. Ко мне постепенно вернулись шумы бушующей погоды, а вместе с ними появились звуки продолжительно сигналившего гудка и свист трущихся шин машины об асфальт. Дрожащая голова М плавно поворачивалась направо, в отражении испуганных глаз зажигался яркий свет фар несущегося на скорости легкого автомобиля. Ее руки раскинулись в разные стороны, а ноги замерли на месте без возможности сделать еще шаг. Машине удалось лишь немного сбавить свою скорость, но не остановиться полностью. Передний бампер врезался в нее, сбив с ног и повесив в воздухе скрежет гнущегося металла и ужасающий хруст ломающихся костей. Тоненькое тело М взлетело в воздух и еще несколько десятков метров его провезло на капоте машины, прежде чем оно упало на землю и начало окрашивать лужи в красный. С истерическими криками и непередаваемым состоянием кошмара и отчаяния, я подбежал к ней и увидел то, что повергло меня в глубочайший шок, выбив землю из-под ног. Ее голова была искалечена и полностью залита кровью, а коленный сустав торчал прямо из-под кожи. Обездвиженная, она лежала на земле, впитывая одеждой грязную воду луж.
Глава 2
Новая реальность
Одинокая старушка, живущая двумя этажами ниже меня, опираясь на клюшку, подошла к окошку своей спальни, чтобы задернуть шторы и после отправиться спать. Она уже начинала закрывать их, как вдруг остановилась и схватилась за сердце от крайне неожиданного испуга. Перед ней отчетливо предстали все те события, случившиеся с нами вчера: мое падение на асфальт, М, перебегающая через дорогу, и несущаяся на скорости машина. Прихрамывая, женщина поспешила в другую комнату, взяла в руки телефон и набрала номер скорой помощи. Машина смогла приехать довольно быстро.
Я же упал на колени и от страха отчаянно заорал протяжными криками на всю улицу, срывая себе горло. Во мне поселился ужас. Мои трясущиеся кулаки нескончаемо колотили сырой асфальт, сбиваясь в кровь, которая красным ручьем потекла дальше по дороге. Однако, никакой боли не ощущалось. Потоки нескончаемых слез хлынули по моим щекам и, скатываясь по лицу, падали на бездыханное тело моей девушки.
Она лежала на спине с закрытыми глазами, полуоткрытыми окровавленными губами и раскинутыми в стороны руками. Из-под ее бледной мокрой кожи открыто выступал коленный сустав. Вся ее одежда порвалась и испачкалась в крови, что лилась с головы, рук, шеи, покрывая все тело.
В панике я разорвал свою футболку с задумкой сделать из ткани жгут; суматошно начал искать поблизости дерево, чтобы сорвать палку и сделать из нее шину. «Сейчас все закончится, закончится, мы скоро пойдем домой! – метались мысли в моей голове, пока я срывал ветку с дерева у тротуара. – Потерпи еще немного, моя хорошая, потерпи, все будет нормально». В моем видении ситуации пылала ярая уверенность в том, что М разговаривает со мной и слезливо просит о помощи. Этот высокий голосок терзал мое сердце и требовал немедленных действий.
– Парень, остановись! – крикнул вышедший сосед. – Скорая уже за поворотом, отойди от нее. Тут ты уже ничем не поможешь.
– ЧТО?! – мои дикий взгляд нацелился на него. – НИЧЕМ НЕ ПОМОГУ?! Я СЛЫШУ, КАК ОНА ДЫШИТ, ГОВОРИТ СО МНОЙ, ПОЭТОМУ ВСЕ ИСПРАВЛЮ, ВСЕ ИСПРАВЛЮ!
– Послушай ме… – он не договорил. Его прервала женщина, выбежавшая из подъезда в домашнем халате.
– Что происходит то, господи? – спросила она, оглядываясь по сторонам.
– Он так и не понял, что она мертвая уже, – шепнул мужчина, прикрывая рот рукой. – Никак не может поверить.
«Идиоты, боже, какие идиоты, – думал я. – Что за бред вы несете? Мне же все слышно. Она жива! Конечно, она жива! Глупые люди всегда сгущают краски».
– Какой ужас! – прокричала женщина. – Это же М из соседнего дома, врачей дочка. Горе то какое… Смотри, вон и скорая подъезжает!
Несколько врачей скорой помощи рванули к М и оттолкнули меня в сторону. Затем начали осматривать ее тело. Вместе с ними на место происшествия сразу же приехали полицейские. Часть из них побежала к машине, которая колесами вверх лежала на тротуаре, а другие подняли меня с колен и, крепко взяв под руки, начали уводить подальше отсюда. Я не хотел оставлять мою М лежать там одну, поэтому с вырывающимися изо рта грубостями высвободился из их рук, и даже пытался с ними драться. В тот момент мне было абсолютно все равно, что будет со мной дальше.
Обезумев окончательно, я развернулся лицом к полицейскому, занес свой кулак и что есть мочи ударил его по лицу. Он слегка пошатнулся, поскользнулся и упал в лужу. Собираясь обратно бежать к М, внезапно мир потух для меня. Последнее событие, которое мне удалось запомнить – толстая черная дубинка второго сотрудника, прилетевшая прямо в мое лицо и сбившая меня с ног.
Как потом рассказала мама, навестившая меня в больнице на следующий день, после удара я сразу же упал и потерял сознание. Меня погрузили в машину скорой помощи, затем сразу же увезли.
За рулем той проклятой машины находился мужчина тридцати лет. Его машина перевернулась и грудь ему проткнул металл от смявшейся части автомобиля. Спасти его не успели – он скончался от кровоизлияния. Та самая пожилая женщина, рассмотревшая все происходящее из окна, добровольно стала свидетелем и дала свои показания полиции. Сотрудники опросили всех жильцов, которые выбежали из дома на улицу. Они же, зная мою маму долгие годы, позвонили ей и рассказали все в деталях. Бросив работу, вызвав на бегу такси, она примчалась в больницу. Ко мне ее пустили, но пообщаться нам удалось лишь когда я пришел в себя. Всю ночь ей пришлось пробыть возле моей постели. Поведав все произошедшие события, о которых я мог позабыть, мама замолчала, села на стул возле кровати и взяла меня за руку. Увы, мне не было никакого дела до полицейских, врачей, и уж тем более соседей.
– Мам, я… не смог ее спасти, – говорил я севшим голосом. – Хотя мог, мог! Это все произошло из-за меня!
– Сынок, это все очень ужасно. Большая трагедия для наших семей, – сказала она и вдохнула носом воздух. Так мама делала всегда, когда нервничала. – Но, прошу тебя, не вини себя. Ты ни в чем не виноват.
– Если бы только проводил ее до дома, остался с ней! – я начал с силой сжимать в руке пододеяльник и нервно трясти его. – Не надо было брать эти чертовы ключи, тогда ей не пришлось бы бежать ко мне! М была бы жива!
– Никто тебя не осудит! Полицейский, которого ты ударил, простил тебя и понял сразу же. Родители М приходили к тебе утром, когда ты еще спал. Они просили передать, что не винят тебя и хотят видеть при первой же возможности. После похорон ты можешь приходить к ним в гости, они тебя любят – это их слова.
– Г-гости? – запинался я. – Мне им в глаза смотреть будет стыдно… не то что… находиться в доме, в котором жила она.
– Поверь, ей бы этого хотелось, – сказала мама, положила ладонь мне на щеку и ласково погладила ее.
– Она уже ничего не хочет! – с криками я оттолкнул руку. Мама пошатнулась на стуле и едва не упала. – И ничего ей не нужно! И все это из-за меня!
После этого она стремительно поднялась и решительно направилась к выходу.
– Оставлю тебя одного.
Я злился и стыдился своей несдержанности одновременно.
– Мам, прости меня.
– Тебе нужно еще поспать, поэтому ложись. Вечером я приеду и заберу тебя домой.
С оглушительным хлопком дверь закрылась. Случилось самое страшное. Мама оставила меня в палате одиноко размышлять над буйствующими мыслями. Заснуть не получалось, как бы сильно я не старался. Передо мной сразу же возникала улица с погашенными фонарями, черная машина и образ ее окровавленного тела, лежащего на асфальте, и тогда вместо сна в глазах появлялись лишь слезы. Запомнить ее такой невыносимо больно и жутко страшно. Еще более душераздирающе было вспоминать то, как она весело, по-детски, радовалась пустякам и улыбалась невзгодам; застенчиво переступала с ноги на ногу, поджимала губы и смущенно отводила взгляд. Щеки ее розовели, а ногти ковыряли швы на колготках. Даже в тех случаях, когда М нервничала, кричала от обиды и уходила недовольной в сторону, не имея никакого желания со мной разговаривать – все это были честно испытываемые ею эмоции, которых она никогда не стеснялась, не прятала в себе, и это мне безумно нравилось, потому что они были настоящими во всех своих проявлениях. «Ты всегда такая искренняя, – сказал однажды я.» – «Да, если буду вести себя каждый раз так, как требует того ситуация, то вскоре совсем позабуду, кто же я есть на самом деле, – с гордостью ответила мне она.»
Самое ужасное, что теперь своих кристально чистых эмоций ей никогда не явить миру, ведь вчера я не смог никак помешать произойти тому, что произошло, тому во что до сих пор не верилось. Облизываясь, я все еще чувствовал сладкий вкус ее губ, на одежде находил завитые темные волоски и жадно вдыхал аромат М, оставшийся на моих запястьях, пальцах и воротнике футболки.
Мой мозг издевательски погружал меня в самые приятнейшие воспоминания, связанные с ней, концентрировался на них и проявлял все счастливые моменты в неописуемо ярких красках. Далее транслировались все леденящие кровь события вчерашнего дня – и так в течение долго времени по кругу, адскому кругу, из которого выбраться мне не удавалось.
Несколько часов я лежал на животе, спрятав голову под подушкой, словно в попытке избежать бесконечного потока мыслей. Но от них некуда было спрятаться. Они нагоняли меня и топили в омуте из собственных же горестных чувств. «Поверь, этот день ты не забудешь никогда, – говорила М вчера утром.» Похоже, что фраза, которой изначально наверняка не придавалось пророческого смысла, сбылась. Душераздирающий хруст костей и скрежет металла отпечатается в памяти на всю жизнь.
Целыми часами напролет мою голову занимал только этот день. Я прокручивал все возможные варианты того как он мог сложиться и понял, что мог спасти М абсолютно в каждом событии, при любой ситуации. Нам стоило лишь задержаться где-то на минуту. Может, у палатки с мороженым, выходя из автобуса, у самого дома. Тогда бы машина просто проехала мимо, ведь ее бы не оказалось на дороге. И теперь каждый мой последующий день рождения, вероятно, будет проходить с жгучей горечью в душе. Хотя, будет ли следующий, спросил себя я.
Дверь в палату открылась.
– Поспал? – спросил глухой голос мамы.
– Ты же должна была приехать вечером, – вспомнил я и медленно вытащил голову из-под подушки.
– В, уже вечер.
– Неужели? – мой взгляд бросился к окну. На улице солнце садилось за горизонт, небо окрасилось в оранжевый. – Прошу, забери меня домой.
– Сынок, я для этого и приехала, – сказала она и протянула мне руку. – Поднимайся.
Мы вместе вышли из центральных ворот больницы, немного подождали такси, затем поехали. Как можно скорее мне хотелось добраться до дома, зайти в родную комнату и насладиться домашним уютом, заглушая те чувства, которые безжалостно давили на меня весь день. Однако, представив исключительно свою комнату, мной совсем позабылось, что такси сначала привезет нас именно к тому месту, где и сбили М, и остановится точно у того тротуара, на который она почти забежала. Закрыв глаза, я попытался хоть на секунду успокоиться и не показать маме моих трясущихся от тревоги губ, как мне невыносимо больно и страшно.
– Я с тобой, – тихо сказала она и ласково вплела свои пальцы в мои. – Ты потерял своего близкого человека. Эта рана навсегда останется в твоей душе, но со временем затянется, поверь. Возникающие жизненные испытания, радости и приключения обязательно заберут тебя в круговорот новых событий, в котором придется искать себя и собирать заново. Не взирая на трудности, ты будешь улыбаться и бежать им на встречу, желая погрузиться в них с головой. Тебе откроется новый дивный мир, в котором не будет места уныниям, лишь желанию просыпаться каждый раз и улыбаться, счастливо встречая очередной день. А пока этого не произошло и сейчас ты чувствуешь себя так, знай, что рядом с тобой есть люди, которые тебя любят и всегда поддержат. Не скрывай эмоций. В, я же твоя мама, твоя семья, я приму тебя любым, каким бы ты ни был, разделю каждую твою эмоцию. Я люблю тебя, сынок. Никогда не забывай об этом.
– Мам, я… – мой голос сорвался. – Тоже тебя люблю.
Водитель остановил машину и сообщил, что мы приехали. Стараясь полностью сосредоточиться на вдохновляющих словах мамы, я вышел из такси, пытаясь не озираться по сторонам, и как можно скорее зашел в подъезд, чтобы поскорее очутиться дома – в самом комфортном месте, где мне обязательно должно стать легче. Возможно, хотя бы в нем у меня выйдет заснуть или же получится думать о чем-то другом, более приятном и не столь тревожащим меня изнутри.
Ключ провернулся в замке дважды, мама потащила ручку на себя и открыла дверь. Наша двухкомнатная квартирка предстала перед нами в освещении садящегося солнца за окном. Только ступив на порог, родной привычный запах, который можно было почувствовать исключительно здесь, сразу же обдал нас своим благоуханием, исходящим от стоящих на кухне горшков с цветами.
– Ступай в комнату, а я пока приготовлю что-нибудь покушать, – сказала мама, положив руку на мое плечо. – Потом можем что-нибудь посмотреть, что хочешь.
– Ладно.
Моя комната осталась в том же самом виде какой была, когда вчера утром мы с М уходили отсюда: в спешке застеленная кровать выглядела неаккуратно из-за торчащего синего пододеяльника; потертые дверцы шкафа все так же открыты нараспашку с тех пор, как я достал из него одежду, чтобы одеться и поехать в парк; белые волнистые шторы отдернуты наполовину.
Рухнув всем телом на кровать, я глубоко вздохнул и громко выдохнул всей грудью. Затем прикрыл свои уставшие глаза в надежде насладиться тишиной. Потоки мыслей постепенно начинали уплывать вдаль, оставляя после себя легкие покачивающиеся волны спокойствия и умиротворения. Головная боль, преследующая меня весь день, становилась все менее чувствительной. Сон подкрался ко мне и забрал в свои теплые объятия. Ничего не оставалось, кроме того, как бессильно ему поддаться.
Мне удалось заснуть и благодаря этому не думать о том, что так сильно желалось забыть. Хотя бы на время оставить невыносимую реальность, наполненную болью и погрузиться в чудный мир покоя, в котором не нужно что-либо чувствовать и ощущать – именно то, чего безумно хотелось. Да, не чувствовать и не ощущать.
Спустя время, лениво открыв глаза в кромешной темноте наступившей ночи, повернув голову направо, я увидел перед собой лежащую рядом М. Она грустным взглядом смотрела на меня, а еще, как и в прошлый раз, пальчиками игралась с моими волосами.
– В, наконец-то ты проснулся, – произнесла девушка понуро. – С днем рождения.
– Что? – потерянно спросил я и начал озираться по сторонам в поиске понимания происходящего. – К-как такое возможно, ты… жива? Но ведь вчера…
– Жива, мой дорогой, жива, – нежно прошептала она мне на ухо и начала рисовать пальцем воображаемые узоры на моей груди. – В твоем сердце я буду жить вечно, чтобы напоминать тебе о том, что ты сделал. Вернее, о том, чего ты не сделал.
– Н-но, послушай, ведь…
– Закрой свой рот, когда я говорю! – несвойственным ей грубым голосом сказала М, взяла меня ледяной рукой за волосы и подтянула ближе к себе. – Любимый, взгляни в мои глаза, скажи, что ты в них видишь!
По телу пробежали мурашки. Я не понимал, что происходит. Красивые лазурные глаза казались мне такими же прекрасными, как и раньше. Только вот, приглядевшись, я понял, что сейчас они совсем не горели, скорее стали стеклянными, холодными и безразличными ко всему живому. Рядом лежала моя любимая М, в том же облике незабываемой красавицы, но ее поведение и манера говорить совершенно отличались. Они переполнялись грубостью и неуважением. Словно кто-то другой вселился в ее тело, сделал своей марионеткой и управлял всеми действиями.
