скачать книгу бесплатно
Гюнтер ответно сверкнул солнечной улыбкой, возводя брови домиком.
– Мазель, позвольте. – Он жестом попросил её руки. Эртур положил пальцы на переносицу, закатив глаза. Женщина поддалась, возница вложил ей в ладонь монету с чеканкой Торговой Гильдии, затем он завернул кулачище дюжей дамы и, пронзительно смотря ей в глаза, произнёс: – Нам самую жирную свинью и…
Дослушав длинный список яств, женщина ушла, бордовая от смущения, Гюнтер потирал руки, Эртур негодовал.
– И что это было? – поинтересовался он у возницы.
Тот невинно развёл руки и вопросительно покачал головой.
– Эртур, дорогой друг, я всегда в душе был романтиком…
Кулак наёмника громко приземлился на стол, после чего он взял Гюнтера за грудки, наклонившись над столом. Тот шумно сглотнул слюну.
– Монеты Торговой Гильдии, серьёзно?! – прикрикнул он, вцепившись взглядом в визави.
– На что намекаешь? – сказал тот, скорчив кислую гримасу, —
понимаешь ли, Эртур, там на тракте я чуть в штаны не наделал, до сих пор не понимаю, что там было… – Он задумчиво причмокнул трубкой, медленно выпустил дым носом. – Хочу расслабиться, Бездна тебя побери, к тому же, какая к чёрту опасность, мы в глуши, вокруг ни души…
– Экая поэзия! Но раз поездка твоя настолько секретная… – начал было Эртур шёпотом.
– Милостивые государи! – звонко продекламировал незаметно подошедший блондин.
Он обнажил подозрительно белые зубы, встал между ними, держа руки на поясе. Всем своим видом он старался источать дружелюбие.
– Мир вашим предкам! – проговорил незнакомец, глядя то на одного, то на другого.
Эртур заметил, как тот постоянно проверяет мизинцем, на месте ли меч, будто боится, что в нужный момент он исчезнет. А на шее у него была верёвка, на которой то ли оберег, то ли отличительный знак, паршивое зрение подводило, мыльный образ никак не мог отозваться в памяти, хотя было в нём что-то знакомое. Гюнтер уже расплылся в улыбке.
– Пожалуй за стол, – извозчик подвинулся, поманил рукой.
– Увы, – он мотнул головой за спину, – меня ждёт прекрасная леди.
Эртур заметил, как блондин пялится на его печатку с белым крестом, прикрыл рукой, услышал смешок.
– Я чего подошёл, – он сморщил губы, будто взвешивал последующие слова, – понимаете ли, громкие звуки, и в особенности крики, ужасно действуют на мой аппетит. – Он наконец обвил пальцами рукоять меча, оружие висело справа. «Левша, – подумал Эртур, – люблю убивать левшей». – Вели своему спутнику быть потише в сим культурном заведении, – произнёс он, смотря на покрытое оспинами, заросшее лицо возницы.
Эртур наконец-то повернул голову, подумывая, как бы ловчее избавиться от напросившегося гостя, но взгляд его скользнул блондину за спину. Большие синие глаза девицы словно блестели, привлекая взор, коса покоилась на груди. Она подошла к блондину грациозно и легко, так, что тот дернулся, когда она ткнула его в плечо. Пока они перешёптывались в паре футов, Гюнтер одними губами молил своего спутника о понимании, сложив ладони и яростно подмигивая. Эртур молча отвёл глаза, принявшись наблюдать, как воск медленно стекает со стоящей на их столе свечи, дерево было покрыто вековыми слоями жира, словно лаком. Кое-где на столе были выцарапаны какие-то буквы. Эртур разобрал лишь «О. Н.», подумал, что это инициалы. Марло оставлял похожие буквы, когда писал письма… Завсегдатаи вернулись и шумно приземлились на своё насиженное место, взывая к хозяйке.
Девица скользнула за стол, усевшись чуть поодаль от Гюнтера, тот по мановению ока по-юношески зарделся, в его бегающих глазах читался насущный вопрос: «Достаточно ли долго они знакомы, чтобы подвинуться к девушке поближе?» Извозчик полагал, что выходит это незаметно, но Эртур видел, как тот судорожно ёрзает. Он улыбнулся уголком губ, девица заметила это, попыталась выхватить его взгляд.
– Кхм, – привлёк к себе внимание блондин. – Не соизволишь? – Он указывал на место рядом с Эртуром.
Тот повернул голову, взглянул парню прямо в глаза. «Сопляк, морда ещё щетины не знает, а ощетинивается, словно боров какой, – подумал Эртур». Теперь удалось разглядеть украшение блондина – то был упавший растущий месяц, концы которого смотрели вверх, а над ним меч в горизонтальном положении. Что-то чертовски знакомое, но он никак не мог вспомнить, что.
– Нет, – ответил Эртур отворачиваясь. Периферийным зрением он успел заметить, как недобро сверкнули прищуренные глаза юнца.
В это время рыженькая театрально удивлялась активным жестикуляционным и артикуляционным спектаклям Гюнтера, который полагал, что очаровывает девушку. Постепенно на столе появлялись блюда: похлёбка, целая свинья, украшенная неподалёку растущими травами, пинты пенного напитка. Харчевница испепеляла взглядом стройную милашку, не было понятно, что доставляло больше неудобств женщине – Гюнтер, который перестал проявлять к ней малейшие признаки интереса или разница в сто фунтов и сорок лет.
Блондинчик присел на из неоткуда взявшийся табурет, положил подбородок на сплетённые пальцы и вцепился взглядом в Эртура, мирно хлебавшего поданные яства. Парень начинал действовать на нервы. «Охранять Гюнтера и телегу от неприятностей, а не создавать их, тогда я получу увесистый мешок с монетами, – напомнил себе наёмник».
– Красивое кольцо, – обратился к нему блондин, ухмыляясь, – снял с кого?
– Нет.
– Конечно, не так просто снять такое колечко. – Он приблизил своё лицо, опёршись на локти. – Думаешь, я не знаю, что значит этот белый крест на ониксе?
– Это перстень, – ответил Эртур, вытираясь рукавом.
Блондин отодвинулся, скрестив руки на груди. Подозрительно. Гюнтер и рыжая девка смеялись. Стало заметно, что извозчик-таки избрал свой путь – подвинулся ближе. Эртур недоумевал. Может, суккуб? В детстве он слышал истории про суккубов от отца. Они даже пытались вызывать их с соседскими мальчишками. По глупому ритуалу, который, как оказалось впоследствии, придумал Ут – недалёкий шалопай, что ростом в пятнадцать лет достигал шести с половиной футов. Эртур завидовал ему – тогда он был коротышкой. Но дорос до своих шести, когда совсем повзрослел.
Песенка и нечто, что он узрел за углом разрушенной халупы, всё никак не лезли из головы. Он всё думал, как вообще к такому относиться, можно ли это порубить мечом? Может привиделось в темноте чего… все эти существа, о которых в ночи рассказывал дядя, неужто они и впрямь топчут с ним одну и ту же землю? За годы в Белом Кресте он уверовал, что самый страшный монстр – человек, а человека можно убить. Но было ли это так на самом деле? Эртур посчитал, что надо напиться, но его отвлекло касание. Он дёрнулся, озираясь.
– Ну что, молчун. – Это оказался блондин. – Теперь потолкуем с глазу на глаз.
Взгляд Эртура скользнул к лестнице, что вела к спальням. Нехорошо, Гюнтера нет, – девицы тоже.
– Быть может, ты расскажешь, откуда коль… п-перстень? – вопрошал юнец.
– Нет, – ответил Эртур, поднимаясь из-за стола.
Он двинул в сторону стойки, за которой должна была находиться трактирщица.
– Хозяйка! – окликнул он, подойдя ближе. Старый дощатый пол скрипел при каждом втором шаге.
Хмель начинал давать в голову, но Эртур не чувствовал того самого состояния, при котором осмотр собственных пальцев был куда увлекательнее размышлений о насущном. Женщина вышла, сверля взглядом забулдыг, игравших в кости, Эртур рефлекторно обернулся. Блондин уже ожидал, опёршись плечом о стену. Седой и бард играли в странную карточную игру, путник в зелёном смотрел в окно. Снаружи пошёл снег.
– Так чего тебе? – отозвалась харчевница.
– Что кроме эля есть? – Эртур кинул на стол несколько медяков.
Та возвела очи к потолку, покривила лицом.
– Муженёк мой гонит настойку из травы, что в здешнем лесу растёт, но я б ему не доверяла.
– Почему так?
– А вон он. – Женщина указала на стол, за которым развлекались старожилы заведения.
Эртур посчитал, что муж – тот, что чувствует превосходство над своими собутыльниками – он активно махал руками и стучал по столу кулаком, яростно брызжа слюной.
– Подавай.
Она удалилась, слегка подняв полы платья, Эртур увидел лодыжку, подумал, что она размером с его голову, захотел сплюнуть, двинулся к выходу.
Ночной мороз слегка покалывал щёки. Снежинки вихрями кружились, поддаваясь мановениям ветра. Эртур зашёл за угол, чтобы справить нужду. Тот случай на дороге всё ещё стоял комом в горле, картина произошедшего стояла перед глазами. Верить ли тому, что они увидели? Ответа не было. Эртур нахмурился. Лес одновременно выглядел притягательно и отталкивающе. Быть может, виной тому россказни про Датмортский лес, вечно сухой и замогильно тихий. Он примыкает к границам и Витании, и Ротмира, стоит на северо-западе, аккурат на запад от Ириданского хребта, но мифы о нём Эртур слышал и в Златоземье, и во время путешествий за Туманное море.
Когда он решил вернуться в корчму, на пути уже стоял блондин. В левой руке он держал меч. Эртур почувствовал, как холодеют ноги и начинает скручивать живот. Так происходило каждый раз, несмотря ни на количество выпитого, ни на многолетний опыт. Схватка всегда выбивает из колеи.
– Перчатку кидать не стану, но ты меня понял, – проговорил юнец, направляя острие в сторону Эртура. – Le’rael
Эртур скинул плащ на снег. Из-под капюшона показалось точёное лицо с резкими скулами, заросшее щетиной, слегка крючковатый нос, лоб уже покрывали небольшие морщины, губы вытянулись в трубочку. Ледяные глаза вцепились в оппонента. Эртур собрал длинные тёмно-русые волосы со лба в хвост на затылке. «Помыться бы, – подумал он, чувствуя жёсткость спутанных локонов».
Блондин пружинил на ногах. Едва Эртур потянулся за мечом, как тот рванулся к нему, яростно вереща, но наёмник успел уйти от удара пируэтом. Второго удара не последовало. Они лишь поменялись местами. Противник топтал плащ, словно бык, Эртур прикинул – весит он больше юнца, полуторный меч держит двумя руками, при замахе справа визави откроет кисть, если ударить навстречу. Началась пляска, блондин наступал, размахивая мечом на уровне лица, он двигался полубоком. Эртур своевременно уходил от ударов, не поднимая оружия. Наконец он рубанул снизу размашистым ударом справа налево, на секунду противник потерял равновесие, но успел быстро реабилитироваться, мечи скрестились, началась любимая песнь Эртура – лязг соприкасающегося металла. Он работал вторым номером, постепенно пятясь, пока не споткнулся о корягу, блондин воспользовался этим моментом, в руке его сверкнуло нечто, он сделал выпад, и Эртур ощутил, как щека становится тёплой от жидкости, сочащейся наружу.
Малец довольно улыбался, но дышал уже тяжелее, задержал дыхание и проговорил:
– И этому вас учили в Белом Кресте?
Эртур прыгнул вперёд, подняв меч над головой, лицо блондина резко исказилось. Он отбил первый удар, прилетевший сверху, пошатнулся, схватил меч двумя руками, второй удар он принял близко к лицу, держа лезвие горизонтально земле, блондин опустился на одно колено, глядя в своё отражение, смотрящее на него холодной сталью. Эртур воспользовался инерцией и, сделав полукруг мечом, саданул третий раз, пониже гарды. Два пальца разлетелись по снегу, их бывший владелец глядел на них глазами, выпадавшими из орбит. Удары измотали Эртура, но они стоили того. Брызнула алая кровь, блондин взвыл, выпустив из рук оружие, – оказалось, что во второй руке у него был миниатюрный стилет.
Эртур освободил правую руку, встряхнул ей, с полуоборота засадил блондину в челюсть – тот свалился ничком, обагрив белый, свежевыпавший снег. Пар шёл из его открытого рта, снежинки падали на лицо, смиренно тая. Победитель старательно вытер меч, воспользовавшись камзолом побеждённого, плюнул на лежащую тушу. Затем он подобрал стилет и сунул его за голенище. Он присел, сорвал лоскут одежды блондина, обвязал вокруг его пострадавшей кисти, крепко затянул, тело не двинулось. Затем порыскал по поясу, вот оно! Кошель был не слишком тяжёлый, но грех жаловаться. Эртур коснулся щеки, рана полыхала, а кровь всё шла, пачкая одежду.
«Что-то он эдакое бросил перед боем, – подумал Эртур. – Le’rael? Знакомо до безумия. Может, Колсон такое говорил во время войны, пока мог, а вот почему он говорил, мне не вспомнить… Вот же проказа».
Он вытер щёку горсткой снега, последняя окрасилась в розовый. Затем поднялся и посеменил к трактиру на всё ещё ватных ногах. Дверь заскрипела, к нему тотчас обратились взгляды, а Гюнтера всё не было. Эртур молча двинул к стойке, на которой ожидал оловянный стакан с обещанным снадобьем. Он сперва потянул носом – выступили слёзы – после чего одним махом осушил его. Поморщился, встряхнул головой – стало лучше.
– Хозяйка! – крикнул Эртур.
Она появилась, подозрительно подняв бровь, причмокнула.
– Есть ещё? – Он пододвинул стакан.
– Что за крики снаружи? – спросила женщина, откупоривая бутылку с характерным звуком.
– Уроки фехтования.
– А где тот, молодой? – Она скрестила руки на груди.
– В снегу, он поранился, истекает кровью.
– Задери тебя ишак. – Харчевница оскалилась неровным рядом зубов. – Умертвил мальчугана что ли? Погань такая! Вольга! Алкаш старый, поди сюда.
Ответом было лишь молчание и стук костей, разлетавшихся по игральной доске, друзья Вольги играли до последнего, сам хозяин мирно сопел за столом. Прочие гости пропали, кроме того, что словно ожидал кого-то, глядя в окно и потягивая трубку.
– Мадам, – сказал Эртур, чуть не поморщившись от такой формулировки. Он достал приобретённый мешочек, продолжил: – Это за беспокойство, а остальным я займусь сию минуту. – Наёмник порылся в мешке, положил на стойку несколько медяков, обратил внимание на странную чеканку – дуб, меж кроны которого находились копья с нанизанными на них головами – на местные монеты не похоже, на старые имперские и подавно.
Её устроила подобная сделка, а Эртур тем временем двинулся к спальням, ловко спрятав вторую порцию напитка в желудке. Едва он задумался о том, как неуклюже он будет проверять двери на предмет нахождения в них извозчика, как навстречу ему вышла рыжая, слегка растрёпанная. Эртур встрепенулся, схватился за рукоять меча.
– Где Гюнтер? – выпалил он.
Девица остановилась.
– Твой друг спит, – ответила она, сдувая прядку со лба.
– Показывай комнату. – Он кивнул ей за спину.
Она закатила глаза, но повиновалась, медленно пошла по ветхому коридору, покачивая бёдрами. Путь освещался лишь парой свечей, так что Эртуру приходилось всматриваться. Наконец она остановилась, толкнула дверцу, – та со скрипом поддалась. Патетическим жестом дворецкого она пригласила Эртура внутрь, он прошёл мимо неё. Пахло от неё приятно – смесь хвои и какой-то сладко пахнущей эссенции, которую он никак не мог разобрать. Духи? Духи денег стоят, алхимики за них дерут, как за здорового коня.
Вошёл. Ушанка лежала на полу, лысина одиноко проглядывала из-под войлочного покрывала, громогласный храп оповещал о том, что всё действительно в порядке. Гюнтер спал.
Эртур затворил за собой дверь, встал пред рыжей. Посмотрел на неё сверху вниз: «Миниатюрная, не знал, что Гюнтер таких жалует, – подумал он. – Но что-то не вяжется…»
– Погоди, да ты в крови! – ужаснулась она. – Стой, а где же тогда…
Резкая пощёчина возобновила кровотечение, а девушка помчалась вниз, размахивая косой, как маятником. Эртур ухмыльнулся, дотронулся щеки.
– Можно было и по другой щеке, – сказал он шёпотом, глядя на заляпанную в крови ладонь. В воздухе всё стоял аромат хвои со сладким, дурманящим запахом. Хотя, быть может, дурманила вольговская бодяга. Он зашёл в комнату, в которой казалось, что от храпа сотрясается всё, что не прикреплено к полу. Приблизился к окну, оно очень удачно выходило к конюшням, свистел сквозняк. Спутница блондина уже безропотно склонилась над ним, окликнула конюха, старик вышел. Эртур почувствовал, как слипаются глаза, прилёг, ощутив, наконец, как ужасно устало его тело за прошедшие сутки. Послышалось ржание коней, гости отправились восвояси. Засыпал он долго, случай на дороге не давал покоя.
***
Эртур дышал ртом громко и сбивчиво, он словно захлёбывался воздухом, его челюсть странно двигалась в такт дыханию. Серое небо виднелось сквозь сухие кроны, вороны наблюдали за телами, висящими на деревьях. Стройно в ряд взывали они к Эртуру пустыми, изъеденными глазницами, казалось, что они обратились бы к нему, будь у них языки. Но слышно было лишь карканье и собственное дыхание.
Он глянул вниз, на руках у него лежал командир Белого Креста – Марло Ха'ггри, в его черепе зияла дыра, из которой всё никак не получалось выпасть чему-то белому, жёлтому и красному. Глаза его закатывались, а едва уловимый шёпот терялся средь истошных криков. Эртур дёрнулся – то кричали люди на деревьях – они извивались, а узлы всё туже стягивались на шеях, сменяя крики на сухой хрип. Ветер уносил все звуки. Эртур взглянул на Марло, приблизился к нему ухом, наконец, разобрал шёпот:
– Эртур… как больно. Моей голове холодно… странно холодно, Эртур, тот выродок… горец, он меня зацепил тем… тем топором, правда?
– Тише, Ха’ггри, тише… Скоро придёт Аниквас, он тебя мигом заштопает, – врал Эртур, отводя глаза. Одни боги знали, как же ему не хотелось отводить глаза.
– Эртур! – крикнул Марло, растирая кровь на его щеке. Капитана вырвало желчью. – Эртур, они… они… я умираю?
– Брось, Марло, ты ведь не лекарь, откуда тебе знать. Да, ты ранен, ранен чертовски тяжело, но ты не умираешь.
Он вновь глянул вглубь леса, тёмный силуэт виднелся на горизонте, медленно манил за собой рукой.
– Чтоб тебя чёрная смерть изъела!
Гневный крик Гюнтера вырвал Эртура из сна, отчего он резко сел на кровать, глядя в никуда ошарашенными глазами. Пока он пытался унять стучащее в висках сердце, к нему прилипло ощущение чего-то неладного на его лице. Эртур прикоснулся к щеке, она была чуть мокрая, но рана уже затянулась, взглянул на пальцы – на них осталась вязкая белесая субстанция, он чертыхнулся вслух, привлёк внимание возницы.
– Эртур, беда! – Гюнтер ловко подскочил, став трепать компаньона за грудки, тот лишь смотрел на него пустым похмельным взглядом. Эртур видел, как губы извозчика двигаются, а гримасы сменяют одна другую, то оголяя, то снова пряча остатки жёлтых зубов.
– Тпру! Гюнтер, полно! – Эртур схватил его за руки, попытался ухватить взглядом извозчика, но их было трое. «Ясно, всё ещё пьяный, – подумал он».
– Где девка?! – не унимался возница.
– Какая девка? – Эртур лёг на перину, заложив руки за голову.
Гюнтер присел рядом, вздохнул так, что на момент показалось, будто он сдуется. Извозчик весь осунулся, произнёс:
– Да вчерашняя, с рыжей копной…
– Они вынуждены были отправиться в путь этой ночью, ты спал.
Возница застонал, закрыл лицо руками, упёрся в колени, застонал повторно, чуть более усердно.
– Ну хватит! – Эртур ткнул его в поясницу, он тут же почесал её, обиженно озираясь. – Кто не успел, тот опоздал, мог и не спать, раз такое дело.
– Так Эртур! Уснул-то я не сам, паршивица меня усыпила, дурман выпить дала, хорошее, говорит, пойло, нате! Я глотнул и свалился так быстро, что ты даже не успеешь сказать «что?!», когда узнаешь, что золота у меня больше нет.
