Хронотопи

– Идиот! Ты же слышал – «пробудите нас». Может, это не метафора?

– Слишком поздно, – Алексей прикоснулся к плите. Символы вспыхнули синим, и земля под ногами загудела. – Мы начали это. Теперь нужно закончить.

– Нам надо срочно вернуться в часовню, – сказал Дмитрий и быстрыми шагами направился в сторону каменных останцев.

– Зачем? – в один голос спросили все.

– Идите скорее, там всё узнаете, – на ходу ответил им Дмитрий.

Тусклый свет фонарей выхватывал из темноты стены часовни, где на потрескавшемся мраморном полу всё ещё стоял загадочный механизм. Символы на его циферблате, похожие на спирали ДНК, мерцали тусклым зелёным светом.

– Мы вернулись не просто так, – Алексей провёл рукой по холодному металлу механизма. – Сосна и эта часовня – части одной системы. Надо найти связь.

Дмитрий уже расставил на полу оборудование: портативный спектрометр, тепловизор и блокнот с расшифровкой символов из дневника Данилы. Его пальцы дрожали, когда он настраивал датчики.

– Смотрите, – он ткнул в экран тепловизора, где под сосной явно виднелась круглая аномалия. – Под корнями – пустота размером с дом. И энергия… Она совпадает с излучением часовни.

– Значит, если активировать механизм здесь… – начала Марина, но Сергей перебил, стуча лопатой по полу:

– Тогда сосна среагирует? Может, взорвётся?

– Данила не стал бы создавать ловушку, – Игорь скрестил руки. – Он же мастер, а не маньяк.

Дмитрий повернул центральную шестерёнку, совместив символ «змеи» с отметкой «север». Раздался щелчок, и механизм ожил – стрелки завертелись, а из щелей пополз сизый дым.

– Назад! – Алексей оттащил Марину за рукав.

Стены часовни задрожали, и в тот же момент снаружи донёсся грохот. Они выбежали и замерли: гигантская сосна, которую они видели днём, теперь сжималась. Ветви втягивались в ствол, как щупальца, кора трескалась, обнажая металлические жилы. Земля под ней просела, открыв вход в тоннель с лестницей, уходящей вглубь.

– Это… портал? – Сергей зажёг фонарь, луч света дрожал в его руке.

– Не портал. Шахта лифта, – поправил Дмитрий, тыча пальцем в ржавые рельсы вдоль стен. – И возраст… – он провёл по металлу щупом, – не меньше пяти тысяч лет.

Спуск длился вечность. Воздух становился гуще, пахнул озоном и плесенью. Наконец, они вышли в зал, от которого перехватило дыхание.

Город.

Стены из чёрного базальта, испещрённые голографическими панелями, мерцали, как звёздное небо. Улицы, вымощенные плитами с инкрустацией из серебра, вели к центральной площади, где возвышался кристаллический шпиль, пульсирующий синим светом. Над ним висела голограмма – карта с отметками: **Атлантида, Гиперборея, Лимурия**.

– Это не город, – Марина коснулась стены, и панель ожила, показав схему энергосети. – Это… интерфейс.

– И он активен, – Дмитрий подключил сканер к ближайшей консоли. На экране замелькали данные: «Энергетический узел №7. Статус: аварийный. Причина: повреждение спутника Фату. 10 542 года до восстановления».

– Смотрите! – Игорь указал на барельеф: фигура Данилы, держащего каменный цветок, стояла перед механизмом, идентичным часовенному. Подпись гласила: «Ключ активации – в единстве трёх».

– Трёх цивилизаций? – Алексей провёл пальцем по отметкам на карте. – Атланты, гиперборейцы, лимурийцы… Цветок – символ их союза?

– Или оружие, – пробормотал Сергей. – Хозяйка говорила: «Пробудите нас». Может, это они? – Он ткнул в голограмму, где три фигуры – великан, человек и карлик – держались за руки.

Внезапно стены затряслись, а шпиль вспыхнул алым. Из динамиков раздался голос, знакомый и чуждый одновременно:

– Предупреждение. Система восстановления активирована. Загрузка протокола «Возрождение».

– Что мы наделали? – Марина схватила Алексея за рукав.

– То, зачем пришли, – он обернулся к группе. – Искать ответы. Даже если они нас уничтожат.

Продолжение следует…

Глава 7

Глава 7.Подземный город.

Они стояли в круглом зале, где своды, усыпанные светящимися кристаллами, напоминали звёздное небо. Воздух дрожал от гула невидимых механизмов – будто сам город дышал через каменные лёгкие. Марина провела рукой по стене, с которой стекали капли воды, образуя на полу загадочные руны.

– Посмотрите на эти шестерни, – прошептала она, заворожённо глядя на гигантский механизм, вмурованный в стену. Его зубцы, покрытые зеленоватой патиной, всё ещё медленно вращались, словно отсчитывая тысячелетия. – Они работают без источника энергии… Как будто питаются от самой Земли.

Сергей, присев на корточки, направил фонарь на пол. Луч выхватил мозаику из малахита и лазурита, изображавшую драконов, обвивающих гору.

– Тут в каждом камне – история. – Он нервно рассмеялся. – Чувствую себя муравьём, который забрался в часы Богов.

Дмитрий молчал, сжимая в руке свой спектрометр, с которым никогда не расставался. Прибор выдал что-то невообразимое – словно пространство здесь жило по другим законам.

– Это не просто город… – пробормотал он. – Это машина. Или… организм. Видите, как туннели ветвятся? Да-а-а, это что-то…

Игорь прислонился к колонне, пытаясь унять дрожь в коленях. В глазах его горел тот самый огонь, что заставлял предков высекать первые петроглифы.

– А если правда? – Он обвёл взглядом команду. – Если эти символы… – пальцы дрогнули, касаясь резных знаков, – не просто украшения? Может, это инструкция?

– Или предупреждение? – Алексей обвёл взглядом команду, собравшуюся в зале с низкими сводами. Его пальцы нервно постукивали по страницам дневника с зарисовками символов. – Мы нашли этот город, но что, если он не единственный? Может, есть другие, связанные между собой как звенья цепи?

Марина, поправляя очки, резко подняла голову. Её голос дрожал от возбуждения:

– И если есть другие города… – Она сделала паузу, словно боясь произнести вслух. – То, может быть, есть и другие сущности, подобные Хозяйке? Может, они взаимодействуют… или даже противостоят друг другу?

Дмитрий, прислонившись к каменной колонне, скрестил руки на груди. Его бас прозвучал размеренно, будто он взвешивал каждое слово:

– Логично. Если Хозяйка – часть древней системы, то «хранители» могли быть распределены по ключевым точкам.

Сергей, до этого молча копавшийся в рюкзаке, резко обернулся. В его руках блеснул фонарь, выхватывая из темноты трещины на стенах:

– Но как проверить? У нас даже карт нормальных нет! Может, опять к Хозяйке? Она ж словно библиотека ходячая…

– Точно! – Игорь щёлкнул пальцами, заставляя всех вздрогнуть. – Она помогла найти этот город. Почему бы не спросить о других? Только… – Он неуверенно замолчал, проводя ладонью по холодной кладке стены.

Алексей резко хлопнул ладонью по камню:

– Хватит гадать! Хозяйка знает всё. Она же привела нас сюда. – Его голос дрогнул, выдав страх под маской решительности. – Спросим напрямую. Даже если… – Он сглотнул, вспомнив что-то видимо неприятное.

Тишина повисла густым пологом. Где-то в глубине туннелей заскрежетал камень, и свет кристаллов на миг погас, погрузив их во тьму. Группа замерла в тишине, прерываемой лишь каплями воды, падавшими где-то в туннелях.

– А если она не захочет говорить? – Марина обняла себя, чувствуя, как холод проникает под куртку.

– Захочет – Алексей достал из рюкзака странный минерал, который он подобрал когда они спускались в подземный город. Он был размером с ладонь, но казался невероятно тяжёлым, словно в нём была заключена гравитация целой планеты. Его поверхность переливалась всеми оттенками зелёного и синего, а внутри, словно в ловушке, пульсировал свет, напоминающий биение сердца.

– Это… – Марина замерла, протянув руку, но не решаясь прикоснуться. – Он будто живой.

– И смотрите, – Сергей направил фонарь на минерал, и свет преломился, создав на стенах зала узоры, похожие на звёздные карты. – Он не просто красивый. Он… функциональный.

Дмитрий, до этого молчавший, наклонился ближе:

– Видите эти грани? Они идеально симметричны. Как будто его не природа создала, а… машина.

– Или разум, – добавил Игорь, нервно покрутив минерал в руках. – Он тёплый. Будто в нём есть энергия.

Алексей положил минерал на плоский камень в центре зала.

– Если Хозяйка знает всё, она поймёт, что это за штука. И… – он сделал паузу, – может, это ключ к чему-то большему.

Когда минерал оказался на камне, воздух вокруг него начал вибрировать. Кристаллы на сводах вспыхнули, и свет начал сплетаться, образуя фигуру.

– Вы принесли… это, – прозвучал голос, но на этот раз он был не просто звуком. Он вибрировал в костях, заставляя сердце биться в такт.

Марина вскрикнула, когда перед ними материализовалась фигура. Это была не просто голограмма – трёхмерная проекция, сотканная из света и дыма. Хозяйка парила в воздухе, её платье переливалось: то становилось кольчугой из серебряных чешуек, то превращалось в струящийся шёлк с мерцающими узорами, словно микросхемы. На голове её сверкала диадема – не то корона из самоцветов, не то нейроинтерфейс с голубыми огнями.

– Вы… вы… – Сергей бессильно опустился на колени, поражённый.

– Красиво? – Хозяйка улыбнулась, и её губы вспыхнули неоновым малиновым. – Ваши учёные назвали бы это «нанотехнологичной биомашинерией». – Она сделала шаг, и платье рассыпалось на миллиард голографических бабочек, чтобы через мгновение собраться вновь. – Но для меня это просто… одеяние.

Дмитрий, заворожённо протянул руку. Его пальцы прошли сквозь проекцию, и свет заиграл на коже.

– Квантовая голография? Или…

– Или магия? – Хозяйка засмеялась, и вокруг неё вспыхнули древние руны, смешиваясь с физическими формулами . – Вы всё ещё делите мир на «технику» и «чудеса». – Она взмахнула рукой, и зал преобразился: стены покрылись экранами с бегущими данными, а между колонн замелькали тени строителей в странных костюмах – то ли скафандрах, то ли ритуальных одеяниях.

Алексей, собрав волю, сделал шаг вперёд. Его отражение в голограмме исказилось, будто он вошёл в зеркальный тоннель.

– Мы хотим спросить…

– Знаю. – Хозяйка внезапно стала серьёзной… – Вы ищете родственные точки на карте. – Она щёлкнула пальцами, и карта мира всплыла в воздухе, помеченная огненными точками. – Санкт-Петербург… ваш «Северный Пальмир» стоит на разломах времён.

Хозяйка медленно подняла руку, и в воздухе замерцали буквы, сложенные из света. Они складывались в слово: **Пётр**.

– Вы знаете, что значит это имя? – её голос звучал загадочно, словно она говорила не только с ними, но и с самими стенами подземного города.

Марина, не отрывая взгляда от светящихся букв, неуверенно ответила:

– Пётр… Это же «камень». На древнегреческом.

– Верно, – кивнула Хозяйка, и буквы рассыпались, чтобы сложиться в новое слово: **Питербург**. – А теперь подумайте: что такое Петербург, если не Каменный город?

Сергей замер, его глаза расширились от внезапного озарения:

– То есть… это не просто название? Это… указание?

Хозяйка улыбнулась, и её улыбка была полна тайн. Она провела рукой по воздуху, и перед ними возник образ Петербурга – но не современного, а какого-то древнего, с гранитными стенами, покрытыми рунами, и мостами, которые казались высеченными из единого куска камня.

– Ваш город стоит на камне, – продолжила она. – Но не на том, что вы видите. Под его улицами, под его дворцами лежит другой город – древний, забытый. Его стены помнят времена, когда люди и духи гор жили бок о бок.

Дмитрий, до этого молчавший, резко поднял голову:

– Но почему именно Петербург? Почему не Москва, не Киев?

Хозяйка повернулась к нему, её глаза вспыхнули, как два уголька:

– Потому что Петербург – это не просто город. Это портал. Место, где камень встречается с водой, где земля касается неба. Его основали не просто как столицу – его возвели как ключ. Ключ к тому, что скрыто.

Алексей, сжимая в руках минерал, шагнул вперёд:

– И этот камень… – он поднял артефакт, – он как-то связан с Петербургом?

Хозяйка засмеялась, и её смех был подобен звону хрусталя:

– Умный вопрос. – Она подошла ближе, и её голограмма на мгновение стала плотнее, почти осязаемой. – Этот минерал – часть того самого камня, на котором стоит ваш город. Он – осколок древнего мира, который вы называете мифом.

Марина, не в силах сдержать любопытство, спросила:

– А что было до Петербурга? Что за город там был?

Хозяйка наклонила голову, словно прислушиваясь к чему-то далёкому:

– Там был город, который не имел имени. Его строили те, кто знал, как говорить с камнем. Они возводили стены, которые могли дышать, мосты, которые могли расти, и храмы, которые могли… видеть.

Сергей ахнул:

– Видеть?

– Да, – кивнула Хозяйка. – Они видели время. Прошлое, настоящее, будущее – всё было для них открыто. Но однажды что-то пошло не так. Город погрузился в сон, а его стражники остались ждать… ждать того, кто сможет разгадать их тайну.

Игорь, до этого молчавший, резко выдохнул:

– И мы… мы эти самые искатели?

Хозяйка улыбнулась, и её улыбка была одновременно ободряющей и пугающей:

– Возможно. Но помните: камень – это не просто материал. Это память. И если вы решите разбудить её, будьте готовы к тому, что проснётся не только она.

Игорь потерял дар речи, когда под ногами группы «проросла» голограмма Петропавловской крепости – но не современной, а какой-то иной, с обсидиановыми шпилями и мостами из световой материи.

– Как же всё это интересно , уже хочется в Питер … – Марина, забыв страх, подошла к проекции, где по Невскому проспекту шли существа в плащах из мерцающей энергии. – Город-призрак под городом…

Хозяйка вдруг появилась за её спиной, положив полупрозрачную руку на плечо:

– Не торопитесь. – Её голос зазвучал на сотне частот одновременно, заставляя вибрировать кости. – Там ждёт не только правда. Там ждут Стражи.

Проекция погасла, оставив их в темноте с бешено бьющимися сердцами. Лишь минерал в центре зала светился теперь тусклым красным светом.

Продолжение следует…

Глава 8

Глава 8 Цветы Фаберже.

Прошло несколько дней после того, как друзья обнаружили подземный город. Собравшись у Игоря в доме, в так называемой штаб-квартире, ребята с огромным восторгом и изумлением вспоминали пережитое в чертогах Хозяйки. Этот город оставлял двоякое чувство: как будто это был древний город из глубин веков, и в то же время ты понимаешь, что это город будущего, какого-то техномагического будущего, где магия и технологии слились воедино.

– Нет, ну вы видели это платье у Хозяйки? – с восторгом, кружась по комнате, как будто примеряя его на себя, произнесла Марина. – Вот бы мне такое!

– Да, платье зачёт, – согласился с ней Игорь.

– А кто-нибудь разглядел Хозяйку? На кого она похожа? – задался вопросом Серёга.

– Там так много произошло, у меня до сих пор голова квадратная, – присоединился Алексей.

– Ребята, интересно, что мы там активировали, помните… – Дмитрий включил запись происходящего. Из динамика прозвучало: – Предупреждение. Система восстановления активирована. Загрузка протокола «Возрождение».

– Да, очень интересно, что за протокол «Возрождение» и при чём тут Гиперборея, Атлантида и Лемурия? – задался вопросом Алексей.

– Да, вопросов, как всегда, больше, чем надо.

Комната напоминала штаб-квартиру исследователей: на столе громоздились карты с пометками фломастерами, на полках стояли образцы пород, а из динамиков старого ноутбука доносились шумы подземных пещер. Алексей, упёршись ладонями в стол, напоминал безумного учёного или сыщика, который никак не может найти ответ на мучивший его вопрос. Его тень, вытянутая от света настольной лампы, казалась гигантской на стене, где висел портрет Хозяйки Медной Горы, нарисованный Мариной.

– Мы не можем охватить всё сразу, – его голос прозвучал твёрдо, как у капитана перед штормом. Он ткнул пальцем в карту Петербурга, оставив отпечаток на тонкой бумаге. – Здесь, – он обвёл район Исаакиевской площади, – и здесь… – палец переместился к Петропавловке, – могут быть ответы. Я, Марина и Сергей едем в Питер. Дмитрий, Игорь – остаётесь.

Дмитрий, сидя на подоконнике с чашкой остывшего кофе, кивнул. Его очки блеснули в свете лампы:

– Логично. Механизмы в подземелье требуют анализа. – Он достал из кармана миниатюрный спектрометр. – Если здесь есть связь с Петербургом, то, я думаю, мы её найдём.

Игорь, развалившись в кресле, закатил глаза:

– Ну, как всегда: кто-то по музеям, а кто-то по болотам. Повезло…

Марина, не отрываясь от старой столетней архивной записи из какой-то газеты, подняла голову. Её рыжие волосы, собранные в пучок, казались медным нимбом:

– Если Данила действительно работал в Петербурге, его «цветы» могут быть везде. – Она провела пальцем по статье, где был нарисован мастер за работой. – Смотрите: он оставлял метки в виде маленькой ящерки. Как в шабровских тоннелях…

– Может, ещё какие-то факты есть в старой хронике? – спросил Сергей. – Ну, чтобы понимать, откуда начинать поиски?

– Да, есть. – Марина отложила одну газету и развернула другую, принявшись цитировать:

*«Цветы Фаберже и Данила-мастер. Искусство, застывшее в лепестках»*

*Фирма Карла Фаберже, прославившаяся на весь мир изысканными пасхальными яйцами, хранила в своих мастерских и другие секреты. Среди них – удивительные "Цветы Фаберже", ювелирные произведения, в которых драгоценные камни и эмаль превращались в хрупкие орхидеи, нежные ландыши и пышные розы. Эти творения, вдохновленные природой, создавались не для императорской семьи, а для частных коллекционеров, жаждавших обладать красотой, неподвластной времени. Каждый цветок был микрокосмом мастерства: стебли из зеленого золота, тычинки из бриллиантовой крошки, лепестки, переливающиеся гильошированной эмалью. Их собирали в изящные букеты, которые, в отличие от живых, никогда не вяли.*

*«Артель: сердце волшебства»*

*В петербургской мастерской Фаберже, где воздух был пропитан запахом лавандового масла и раскаленного металла, трудились лучшие ювелиры империи. Среди них – молодой Данила, потомственный уральский камнерез, попавший в артель благодаря своему дару видеть "душу камня". В двадцать пять лет он уже освоил филигранную технику "en tremblant", когда элементы цветка крепились на тонкие пружинки, создавая иллюзию трепета на ветру. Данилу прозвали "ботаником" – он дни напролёт изучал анатомию растений в Императорском саду, чтобы его работы дышали жизнью. Его мастерство привлекло внимание самого Фаберже, поручившего ему создать серию цветов для жены английского банкира – женщины, потерявшей сад из-за чахотки.*

*«Танец резца и огня»*

*Работа над орхидеей "Царица ночи" стала для Данилы испытанием. Лепестки из розового опала требовали ювелирной точности – один неверный удар резца, и камень раскалывался. Стебель, сплетенный из трёх сортов золота, ковался ночами, а сердцевину украшал сапфир, выменянный у бухарского купца на старинный перстень – единственную память об отце. Коллеги в артели, ворчавшие на его перфекционизм, тайком восхищались упорством. Старший мастер Густав, учитель Данилы, часто повторял: "Ты не камни гранишь, а время – чтобы через сто лет кто-то ахнул, глядя на твой цветок".*

*«Мечта, спрятанная в изумруде»*

*Данила знал, что его цветы переживут его. В этом была и гордость, и грусть. Иногда, заканчивая работу, он прятал внутри бутона крошечную гравировку в виде ящерки – символ, унаследованный от уральских сказов о Хозяйке Медной горы. Легенды гласили, что она покровительствовала тем, кто слышал голоса камней. Когда в 1917 году мастерскую закрыли, Данила успел уехать в неизвестном направлении, прихватив только инструменты и незаконченный тюльпан с рубиновыми прожилками. Его цветы, разбросанные по миру, до сих пор хранят тепло его рук и шепот истории, застывший в металле.*

*В 1922 году в парижском антикварном магазине появился скромный букет незабудок с клеймом Фаберже. Знатоки сразу заметили – вместо традиционного бриллианта в центре сверкал редкий голубой гранат. Лишь немногие догадывались, что это был прощальный привет Данилы. А те, кому довелось разглядеть крошечную ящерку на стебле, шептались: "Хозяйка Медной горы одобрила бы".*

– А это уже зацепка. Цветы Фаберже – есть с чего начать искать, – вставая из-за стола, произнёс Алексей.

– Я думал, Фаберже только яйца делал, а оказывается, ещё и цветы, – удивился Сергей.

– Ну всё, ребята, решено! Завтра вылетаем в Питер, я билеты закажу, – воодушевлённо, в предвкушении предстоящей поездки, проговорила Марина. – Ну а вам, Дим, Игорёш, тут явно скучать не придётся.

– Ладно, валите в свой Питер, – сказал Игорь, развалившись в мягком кресле. – Соскучиться не успеете. По видеосвязи будем связываться.

Глава 9

Друзья даже не заметили, как пролетело лето, и золотая осень, как в знаменитой песне, перевернула лист календаря. Питер встретил Алексея, Марину и Сергея водоворотом красок: клёны и липы, словно разбросанные кем-то позолоченные страницы, осыпали тротуары. Город казался иллюстрацией из старого романа – шпили пронзали облачную пелену, а фасады домов, выцветшие до тонов чайной розы и лаванды, отражались в каналах, будто в потрескавшемся стекле.

Алексей поднял с брусчатки кленовый лист, пропитанный дождём.

– Смотрите, будто кусочек карты сокровищ, – улыбнулся он.

Сергей же молча впитывал запахи – мокрый гранит, сырая земля и что-то ещё, пряное, словно корица, затерявшаяся в воздухе между старых стен.

– Если ты ни разу не побывал в Питере, считай, и не жил! – звонким эхом отозвался голосок Марины, которая, как ребёнок, кружилась в танце осени. Её розовый платок заметно выделялся среди серых плащей прохожих.

Невский манил их глубже, туда, где фонари, словно жёлтые жемчужины, зажигались раньше времени. В лужах плясали отражения: ворона, сорвавшаяся с карниза; облака, рвущиеся ввысь; и золото листьев, плавающих, как кораблики. У мостов ветер пел о Неве – широкая лента реки несла в себе отблески фонарей и обрывки неба.

– Слышите, здесь даже стены шепчут: «Тайна… тайна…» – сказала Марина, касаясь кирпича дома с облупившейся лепниной. Алексей прислушался: сквозь шум дождя доносился гул трамвая, крики чаек – будто город дышал тысячами голосов сразу.

Питер не гас – он переливался, как витраж: золото листвы, серебро дождя, матовое сияние фонарей. И друзья, шаг за шагом, вплетались в его осенний узор, будто строки, написанные ветром на мокром асфальте.

Немного прогулявшись по городу, друзья вернулись в гостиницу, которая стала их временным пристанищем. Гостиница «Старый Медведь» – трёхэтажное здание петровской эпохи с дубовыми панелями, витражами в виде двуглавых орлов и запахом дорогого парфюма, въевшимся в бархатные портьеры. Из окна номера открывался вид на канал Грибоедова, где отражение золотого шпиля Петропавловки дрожало в чёрной воде.

Собравшись в номере, ребята, не теряя времени, приступили к поиску следов Данилы.

– Что если Данила не исчез, а перебрался сюда? – Марина расстегнула кожаную папку с архивными документами, рассыпав на кровати пожелтевшие фотографии. Её пальцы скользнули по снимку мастерской Фаберже, где в углу виднелась фигура с резцом в руках. – Его «цветы» могли стать частью самого города. Представьте: колонны Исаакия с гравировкой ящерок, узоры на решётках Летнего сада…

Сергей, развалившись в кресле с гравюрой XIX века, фыркнул:

– Искать иголку в стоге сена? Да мы даже не знаем, под каким именем он тут скрывался. Может, он как тот граф Калиостро – менял личности да портреты в паспортах рисовал?

– Не смейся. – Алексей прижал ладонь к оконному стеклу, за которым мелькали огни Невского проспекта. – В отчёте о восстановлении Зимнего дворца после наводнения… так, где это… а вот здесь. – Он ткнул пальцем в строчку: «Мастер-камнерез, именуемый Д.К., выполнил работы по реставрации с применением неизвестной техники». – Стиль обработки мрамора – точь-в-точь как в сказах Бажова. След ведёт к Эрмитажу.

– Ладно, завтра с утра идём в Национальную библиотеку, спецотдел, у меня там блат есть, – с уверенной гордостью, проваливаясь всё больше в кресло, пробурчал Сергей. – Думаю, что-нибудь нароем.

На следующее утро первым делом друзья отправились в библиотеку. Как и говорил Сергей, библиотекарь оказался его другом: он без проблем провёл их в закрытый спецотдел.