Дорогая, а как целуются бабочки?

А Звонарев, которого коллеги адвокатом мафии в открытую называли, между прочим, умер. Какое-то время спустя, но на кладбище его отнесли, хотя лет на десять меня моложе был. Так что теперь у меня в активе кроме мебели еще только колерная, где кончается краска, а долги перед Тарасовым, напротив, кончатся не хотят, а тут еще Денис надумал жениться.

***

Она и в колерную прибегала, эта девица. Вместе в педе на инъязе учились. Щупленькая, но наглая. Всюду нос свой совала. Устроил, помню, работникам своим разнос. Дескать что же вы, братцы, делаете?! Я за краску долларами плачу, а вы ее мимо банок льете! А сколько брака! Разорить меня хотите вконец! Мужики молчат, а эта пигалица мне:

– Это, Владимир Петрович, производственные издержки.

Проглотил – живу дальше. Точней – выживаю. И вдруг – звонок. Ксения Семеновна:

– Вова, у Дениски скоро свадьба, хотим снять кафе, желательно, чтобы ты поучаствовал.

Я, и это она прекрасно знает, по самые уши в долгах. Но тем не менее выкроил. И вопрос только один: какими деньгами участвуют в торжестве родственники невесты? И оказывается, никакими. Они, видите ли, бедные учителя.

Проглотил и это. Приходим с мамой в кафе. Народу туча, и большая часть этой тучи со стороны невесты. Ксения Семеновна как всегда выпендрилась – карточки возле каждого прибора. Ну чтобы, значит, сели по-правильному. Из установленных Ксенией Семеновной правил следовало, что наше с мамою место – в самом конце стола. Ну там, где обычно наибеднейших родственников размещают. И знакомых из бесполезных. Ну вот и нас посадили. Рядом с Витьком и Васьком.

– Володя, – шепчет мама, – давай отсюда уйдем. Мы тут с тобой лишние.

– Давай, – говорю, – не будем портить Денису праздник. Сейчас они выпьют, и я тебя провожу.

Выпили. Отвез маму, вернулся, чуток покрутился и тоже смылся.

На душе – мрак, усугубленный отказом ЕБРР дать кредит, ну и чтобы хоть как -то его развеять, двинул я на эту дачу свою. На даче по-прежнему никаких строений, кроме сарайчика, сколоченного собсвенными руками. Ну взял я в сарайчике этом лопату – копаю. А по ту сторону забора – соседка – Василиса Никитична. Тоже с лопатой. Ну и завязался у нас разговор. Начали о погоде, а потом вдруг она интересоваться начала, чем я в “миру” занимаюсь.

– Да краску, – говорю, – делаю для машин. А вы по какой части?

– А я, – говорит, – банкир. Районным отделением Сельхозбанка заведую.

Кинул я лопату и – к ней:

Василиса Никитична, дорогая! – и рассказываю про то, как меня Яшка Якобсон ограбил. Рассказал и умоляю помочь.

А вы, -говорит, – у меня расчетный счет открывайте.

Да завтра же и открою. Но как с кредитом-то, а? Поможете? Предприятие у меня прибыльное, но из-за Якобсона как шведы под Полтавой горим. Краска на исходе, а денег на новую нет.

“Ну, давайте, – говорит, – посмотрим”, -и своего сотрудника мне присылает. И тот делает то же самое заключение, что делали сотрудники ЕБРР. И я бегу и падаю соседке – банкирше в ноги. И она идет по инстанциям. К начальникам своим идет, поскольку сама дать кредит при отсутствии поручителя не может. Формально поручитель был. Но банк требовал от него без акцентного согласия на снятие с его счета денежных средств в случае моей неплатежеспособности. Да кто же на такое пойдет?

240 миллионов я у нее просил. Возвращается от начальников и говорит: “Только 40. Cорок и на три месяца”. И я эти сорок беру, и тут же их через Сельхозбанк перегоняю Тарасову, он – мне краску, и через две недели возвращаю соседке и кредит и проценты. Я чуть ли не каждый день бегал к ней в этот ее банк. Появляется в кассе даже минимальная выручка, бегу. Я торопился. Я страшно торопился, потому что процент был грабительским. 125 годовых! Но я был счастлив, потому что еще совсем недавно процент этот и вовсе до двухсот доходил. Вот когда вся эта “матросня” захватила финансовую систему страны, то кредит давали под 200 процентов. Потом Ливщиц, хоть и сам из “революционных матросов”, скостил до 125. Тоже грабеж, вообще говоря, но я рассчитался!

– Да что ж ты так быстро отдал-то, – удивился мой ангел. А я говорю: – Василиса Никитична, мне не сорок надо, а двести сорок! Опять пошла по инстанциям. Возвращается:”Шестьдесят! Уж так упрашивала – не дают больше.”

Беру шестьдесят и опять, с Тарасовым скооперировавшись, привожу компоненты. И опять рассчитываюсь досрочно. И теперь мне дают уже восемьдесят. А потом и сто шестьдесят.

Без всякого поручительства. Из одной только кредитной истории. И я выкарабкиваюсь из ямы. Из ямы я выкарабкиваюсь, но банкам по-прежнему не доверяю. Все свои личные сбережения храню не в банках, а в “банках”, и уже расчитался с Тарасовым, хотя вернуть пришлось чуть ли не вдвое против того, что должен был. Инфляция же в те годы еще и безумствовала. 60 миллионов я должен был Стасу, отдал 90. Продал все машины, а у меня к тому времени их уже три было – в том числе ЗИЛ 131, который у вояк приобрел, чтобы мебель развозить заказчикам. Продал все, что мог и таки расчитался с тарасовым. И за мебель уже не должен.

– Неужели фортуна повернулась ко мне лицом, – подумал тогда сгоряча, и тут же раздался звонок. Звонили из колерной: претензии у заказчика.

– Какие еще претензии?

– Да вот, сделали краску, а она не подошла. Хотя мы предупреждали: делаем по-финским рецептам, и может c отечественной цветовой гаммой не совпасть.

– Ну и какие, – недоумеваю, – проблемы? Верните деньги.

– Мы вернули, а они говорят, что уже и маляру заплатили и вообще поставили нас на счетчик и велели сказать об этом директору.

Я не то что разозлился – рассвирипел. Это что еще за счетчики такие! Звоню знакомому в РОВД, он замом там работал, и говорю: так, мол, и так, дорогой мой друг, что посоветуешь сделать? Он: “ Стрелку назначить. Я буду”.

Cтрелку назначили на четверг. На 16. 00. А утром я с бухгалтершей помчался к Тарасову. Я тогда чуть не каждый день к нему ездил – решал с поставками. Перетерли с Тарасовым, гоню на всех парах обратно в родимый город. Подъезжаю к колерной – бандиты уже во дворе. Рожи-то характерные – не узнать нельзя. Но я сделал вид, что не узнал. Мимо их машины в контору, и звоню в РОВД, чтоб предупредить, что архаровцы уже тут, а друг и забыл про стрелку.

– Ой, прости, один на всю контору – запурхался. Придержи их минут десять. Щас буду.

Только это я трубку повесил – входят.

– Вы – директор?

– Ну я – директор.

– Все вопросы решаете?

– Все.

– Выйдем – поговорим?

– Разговаривайте тут.

– Тут (на бухгалтершу) – женщина. Ну зачем же мы будем при женщине. Разговорор у нас чисто мужской.

– Ну раз чисто мужской…

Оставляем бухгалтершу (ни жива , ни мертва сидит), выходим во двор.

– На большие, отец, -начинают, – ты деньги попал. Не подходит нам твоя краска.

А мне время тянуть, и я начинаю издалека.

– Вот смотрю на вас ребята, такие молодые, красивые, сильные. К плугу бы привязать – половину России вспахали. Большая бы польза от этого была. А занимаетесь ерундой. Меня ж пугать – безнадежное дело. Пуганный. Это – раз. А два: какие в принципе претензии могут быть? Вас предупреждали, совпадения не гарантирем? Предупреждали. Вы что сказали? Лишь бы не ржавела. Деньги возвратили? Возвратили. Что вам еще нужно?

– Но мы же маляру заплатили. Ну и моральные потери несем. Возмести, отец, а то плохо будет тебе.

– Ты застрелить что ль меня хочешь? Cтреляй. Я спасибо скажу. Я 24 года учил детей. Ты посмотри, я весь седой и больной. Да я утром встать не могу – все болит! Там болит, тут болит. Cкрюченный весь. Да если ты меня застрелишь, я спасибо тебе скажу. Освободишь от этой обузы. И запомни, платить тебе и содержать тебя не буду. Сам работай. Я в детстве таких как ты из рогатки убивал.

Произношу я эту свою пылкую речь, а сам боковым зрением вижу: товарищ мой подъезжает. В гражданке, но не один. С начальником РОВД. Подходят и мне:

– Эти?

– Эти.

Начальник РОВД делает шаг назад, руку – за пазуху: «Шаг – вправо, шаг – влево. Стреляю!»

Крякнуть не успели, уже в наручниках. В глазах свинячий страх. А друган продолжает нагнетать атмосферу.

– Ваша машина?

– Наша.

– Открывайте багажник.

Открыли – помповое ружье иностранной марки. Завернуто в мешковину. Но зарегистрировано. На охранную фирму. Из этих двоих один отсидел. А другой вроде как чист. Вот ему оружие и отписано. Повезли в райотдел. Тот, что постарше, очухался – возмущаться стал. Дескать, просто приехали поговорить насчет краски, которая не подошла.

Друг вызывает сержанта :

– Че-то парень не понимает – в клетку его. И второго не забудь захватить.

Посадили в клетку, вызывают по одному: пиши, как дело было. Он и пишет про то, что их предупреждали: краска может не подойти.

– Деньги вернули?

– Вернули.

– Пишите.

Пишут.

Прочитал друг бумажку и говорит:

– Так что же ты еще хочешь?

– Ничего.

– Ничего? Так слушай сюда. Если хоть один волос хоть с одного сотрудника этой фирмы упадет, гнить будешь на зоне до конца своей гребанной жизни. И дружкам своим передай, чтоб по Автокраске не лазили. Это ( на меня показывает) мой брат. Ты меня понял?

– Понял.

Так закончилась еще одна криминальная история. И началась история рационализаторства.

***

Вообще, я давно над этим ломал голову. Почему краска, которую мы делаем в строгом соотвествии с рецептурой, не всегда дает после малярных работ результат, на который расчитываешь. Долго думал, и решил, что дело в технологии наложения. Что надо как-то иначе красить. И придумал. И для того, чтобы придумку эту свою воплотить, сам открыл малярку. Для начала экспериментальную. Купил два гаража, краскопульт, компрессор, нашел маляра. Егор Леонов. Жестянщик. Жестянщик от бога. На заводе работал, а красил машины исключительно для друзей. Но все его очень хвалили.

Привожу в гаражи:

– Пойдет работа в таких условиях?

А там – катакомбы, если начистоту. Но Егор – не человек, а масло. “Пойдет”, -говорит. Ну и стал я к нему гонять машины. В колерную приедет мужик, я ему – краску и адресок. Дескать, отличный маляр, а не срастется – деньги верну.

И тоже – то в жилу, то – мимо денег. Ну и как-то пригнал я Егору одну иномарку. Мицубиси. На крыле, копоте и пороге царапины.

– Егор, – говорю. – А что если не всю деталь закрашивать, а только место дефекта, но слоями, делая каждый последующий длинней предыдущего. А сверху залачить.

– Не получится, Петрович.

– Ну давай на пороге посмотрим. Закрашиваешь сантиметров пятнадцать, потом на “нет” сводишь и бросаешь под лак.

– Да не выйдет!

– Попробуй. А я покуда пообедать пойду – голодный как черт.

Поел, приходжу, он сидит возле порога.

– Ты че грустишь? Нормально вроде бы получилось.

– Да я все Петрович закрасил.

– Ты ж экспримент сорвал! Давай по новой. Бери крыло – там только носик закрасить. Под мою отвественность. Cлоями, понял? Верхний длиннее нижнего, переход уберешь самой мелкой шкуркой, потом еще раз брызганешь жидкой краской и под лак.

И вы знаете, получилось. Ребята глазам своим не верили. Но факт оставался фактом. Так я изобрел способ покраски методом перехода. Гоголем, признаюсь, ходил. Ну тут открывают у нас выставку продукции финских предприятий. И приезжает из Финляндии госпожа Кейса Виртанен. Директор департамента торговли со странами СНГ. А я ее знал. В Москве на такой же точно выставке познакомились. Мы с этой теткой друг другу cразу понравилась. Женщина она деловая, с большим чувством юмора. И на русском как мы с вами шпарит. Ну и тут мы с ней пересеклись. А ей интересно, как мы работаем, и я ее прямо с выставки к себе в малярку и повез. Нарядил мужиков в халаты белые, прибраться велел. Ну и рассказываю ей о том, как в нашей малярке кладут краску. А она: “А с «металликом» мы только так и работаем”.

То есть, получилось, что изобрел я велосипед. Но это меня ни в малой степени не огорчило, потому что в нашем городе методом перехода я красил один. Какому не скажу – не верят. Мы, говорят, работаем по малярке двадцать лет, а ты учить нас будешь. Но скоро поутихли. Поскольку я давал стопроцентную гарантию, что краска совпадет. А они такой гарантии дать не могли. И очень скоро стал гонять я в малярку машины уже не в экспериментальном, а рабочем режиме, и пошел у меня и отсюда доход. И такой хороший, что еще четыре бокса гаражных снял. Оборудовал и Егору Леонову говорю, чтоб искал себе подмогу. На следующий же день привел. И все- родня, и все – жестянщики и маляры. И я стал подумывать об открытии полноценного автосервиса, но очень колерная мне портила жизнь.

И портила она мне жизнь по одной простой, но весьма веской причине. Вороватая кассирша давным давно уже у меня не работала, а доходы от колерной все равно не росли, а даже как бы и падали. С Тарасовым я еще не расчитался. Витек и Васек тырили. И, судя по всему, по крупному. И я и этим гаврикам говорю: пошли вон!

Летом 97 – го и я их уволил. Спецы они объективно хорошие, и моментально работу находят. В главный в городе Автоцентр устраиваются. Но я тоже без дела не сижу, а провожу большую ревизию и обнаруживаю, что эти, с честными лицами, нагрели меня на 12 тысяч долларов. Нехватка материалов ровно на эту сумму.

Хотел сразу взять ребятишек за холку, но закрутился. И так бы, пожалуй, и спустил бы дело на тормозах, но парни вконец оборзели. И выяснилось это следующим образом.

Клиент один вдруг стал отказывается от заказа. Дескать, в главном автоцентре ему сказали, что здесь у нас кустарщина и работаем мы плохо, потому как спецов у нас нет, а те что были ушли.

– А их, – интересуюсь, – случайно не Витек и Васек, зовут? Ну этих, которые вам это все рассказали?

– Точно! Витек и Васек.

– Так да будет известно вам, что мухоморы эти у меня учились. Но я их выгнал. И выгнал я их за воровство. Так что вполне естественно, что они меня с грязью мешают.

Клиент раздумал от нас уходить. Но это меня не утешило. Я был зол. Да что там – взбешен. И обратился к знакомому. Он держан охранную фирму. Работали у него спортсмены. И они и впрямь чего-там охраняли. Но скорее факультативно, потому что главным их занятием было возвращать за процент долги.

– Есть говорю у меня 12 тысяч долларов. Так вот, я вам их дарю. Берите “шахматку” (тетрадку, где мы подсчитывали расход компонентов), а должников моих Витек и Васек звать и трудятся эти гады в Автоцентре.

Они – в Автоцентр. Возвращаются и рассказывают: “ Ну мы там шороху навели. Эти два пузика полные штаны наложили. Cтрелку на завтра зибили. Поедешь?”

Отчего ж, думаю, не поехать. Приятно же на поверженного врага посмотреть.

Подъезжаем. Подъезжают Витек и Васек. Витек ногу на бампер ставит, нога дын-дын -дын – трясется.

Мои ребята на них наседают, и вдруг – одна машина, вторая, третья. Чечены окружают – Автоцентр тогда под чеченами был. Я старшему из наших, Николаем звали, боксер, говорю: “ Делись с чеченами. Но только Витька с Васьком выверни”.

– Да я так сразу и сообразил.

Cели с чеченами в кружок на корточки, начали разговор. Чечены согласились, было. Но возникла загвоздка. Cамого главного чечена, который всей этой бандой руководил, в ту пору в городе не было. А он своим наказал: в его отсутствие никаких разборок не предпринимать. А тот, кого он на хозяйстве оставил, к Николаю – боксеру давно уже питал, как говорят менты, личную неприязнь. Ну и чтоб насолить, кислород этому делу перекрыл. Заморозил. Мол, главный приедет, тогда и будем перетирать.

Уж не знаю, как сей криминальный сюжет развивался – я не следил. С меня довольно было вот этой дрожащей ноги на бампере. Но если вы думаете, что этим сюжетом криминальная тема в моей биографии кончилась, то бросьте так думать. Жизнь такие сюжеты мне то и дело подкидывала.

Ну вот вам еще пример.

Подходит как-то ко мне мой постоянный клиент и говорит, у него проблема. Дочка по неострожности уронила с балкона флакончик с лаком для ногтей на капот BMW. Хозяин потребовал возместить, но, на взгляд моего клиента, сильно задрал планку. “Сколько, – спрашивает, – у тебя такая работа стоит?”

Cкол там был небольшой. Cантиметра два. А вы знаете, что мы красим методом перехода, то есть, экономно. И я называю цифру, и клиент говорил, что пострадавшую BMW ко мне пригонит. И пригоняет, и мы красим, и приезжает хозяин (здоровый такой детина) и выражает неудовольствие.

А некотрое несовпадение, действительно, есть. Машина – старье, а краска новенькая. И блестит.

– Поездишь, – говорю, – малость, красочка “поматуется” и все будет о'кей. А если нет – приедешь ко мне, мы переделаем.

Ни в какую. Уперся и все. Но и я уперся.

– Хочешь деньги? Верну. Но только после того, как ты на ней малость поездишь. Поездишь – результата не будет, мы перекрасим.

Уехал, а через день к малярке подкатило несколько машин. И человек шесть или семь вылазят. Вылазят и корочки мне под нос – милиция. И вот этот сакраментальный вопрос: почему обижаешь клиента?

– Да не обижаю я его. – И повторяю то, что давеча клиенту своему говорил. А эти с корочками – мне: “Не хочет он перекрашивать – бабки гони”. И требуют сумму, которую хозяин с самого начала зарядил моему клиенту.

– Ну вы и разговаривайте с теми, кто машину побил. Я то при чем? Я свою работу сделал.

– Работа не нравится. Гони бабки. А то мы тебя уроем, закроем, сгноим…

Напирают, короче, на меня всячески, а возле BMW злосчастной какой-то хмырь вертится. А она в коридоре стояла. Аккумулятор у нее еще кроме всего прочего дохлый был. И хозяин так и не смог ее завести. А в коридоре темно, как в известном месте у негра. А мужик гундосит: кузов помят, крыло…

Оказывается, эксперт. Они его с собой привезли оценить величину ущерба.

Как же, – спрашиваю, – он у вас впотьмах дефекты описывает?

А вот так…

Ну а при чем здесь я? Не я ему бил машину.

А у нас другая совсем информация.

Да вы что же делаете?! Вы кого защищате?! Учителя ( малярка на Надю была записана) или этого бугая?

– Экспертизу проводим.

– Какую на хрен экспертизу! В темноте! Выкатывайте на улицу, посмотрим – старая это вмятина или новая.

То есть, хотели еще и на дефекты меня обуть. А я взбеленился. Ну и везут в отделение. Привозят, выходит такой мордастый, бритый мужик, то ли следователь, то ли бандит , и начинает орать:

– Фамилия!

– Игнатов, – говорю.

– Не твоя – клиента твоего!

– Да кто ж ее знает, я с ним лично дела не имел.

– Хамишь? ! Ты?! Мне?! Урою.

– Урывайте, если у вас такое право есть.

– Встать! В камеру его!

Поднялся, отвели меня в камеру. Сижу, думаю, как бы Наде позвонить , чтобы хоть знала, что меня посадили.

Дежурный мимо решетки ходит.

– Товарищ дежурный, разрешите жене позвонить.

Как будто нет человека. Несколько раз обращался – дохлый номер. А время к вечеру – несколько часов уже сижу. Прошу в туалет отпустить. С тем же самым результатом. Нашел в углу бутылку пластиковую, справил нужду. Cижу дальше. В соседнюю камеру наркоманов вводят.

– Слышь, братан .

– Чего вам, ребята.

– Братан, у тебя бабки есть ? Мы сержанта за газировкой пошлем – пить охота.

Вынул из кармана деньги, просунул через решетку. А сам думаю: “Ни фига себе порядки. Мне позвонить не разрешают, а этим за газировкой бегают.”

Напоили их газировкой на мои деньги – уводят. Минут через двадцать возвращаются. И тут же заводят со мной разговор.

– Братан, ты, говорят , директор автосервиса. Да ты натяни их, козлов. Натяни!

Провоцировать меня начали. Но я воробей стрелянный – отмолчался. И очень себя за это хвалил, потому как стоило мне поддержать этот скользкий разговор, наверняка бы менты поганые зацепились. Молчу, а на дворе уже даже не вечер – ночь. И только я начал кемарить – клетку мою отпирают. Приводят в какой-то кабинет, где вот этот мордастый следователь, и там же – Надежда. Смотрит на меня в ужасе.

– В чем дело, Володя?

– Беспредел, Надя, полнейший беспредел.

В это время еще один входит. В лейтенантских погонах. И вежливо так:

– Владимир Петрович, можно вас на минутку.

– С Надеждой пойдем. Будет моим свидетелем.

Привел нас в другую комнату, усадил.

– Владимир Первоич, вы нас извините, пожалуйста.

– Ну я, конечно, постараюсь вас простить… Но…

– Видите ли,ваш клиент, он владельцу BMW угрожал чеченами. Поэтому мы так возбудились.

“Врет, как сивый мерин врет,” – подумал я тогда. И эта моя догадка потом потвердилась: владелец BMW с дочкой начальника РОВД был в связи. Ну менты на меня и наехали.

– Как ты меня нашла, – спросил жену, когда мы выбрались из этого ада .

– Поздно, тебя нет. Уложила Лизу, а сама – в малярку. Ребята говорят – забрали. Приехала в РОВД, стала требовать, чтобы мне объяснили, на каком основании забрали, ну и дальше ты знаешь.

Это было в пятницу. В субботу прихожу на работу, а там новые шесть человек и тоже корочки милицейские мне в рожу суют, и тоже про BMW и опять обещают урыть.

– Ребята, – говорю им. – Тихо. Вчера один из вашего РОВД тоже хотел урыть. Потом отпустил с извинениями.

– Так вы – директор?

– Ну и ?

– А владелец кто?

– Надежда Игнатова. (Я малярку на Надю зарегистрировал. Ну чтобы в случае смерти моей никакой дележки не было.)

– Вот передайте Игнатовой, чтоб завтра сама в райотдел явилась.

“Да, что, – думаю, – за хрень такая!” Звоню приятелю в ГУВД. Рассказываю. Он говорит, что сам Надю в РОВД проводит.

Приезжаем утром втроем в райотдел. Приятель, а он подполковник, корочки свои показывает.

– Надежду Игнатову вызывали? Какие претензии к ней?

– Нет, – говорят, – не вызывали. Претензий тоже нет.

На том и эта история кончилась. И были еще, еще наезды. Но у бандитов уже на начальном этапе обламывалось – у меня появилась собственная система безопасности.

Я двух ментов на работу принял. Один в “прошлой” жизни своей капитаном был. Другой – лейтенантом. Возвращаясь назад, скажу, что как только эти ребята стали у меня работать, долг перед Тарасовым я закрыл в считанные месяцы, хотя работали мы под грабительский процент с Сельхозбанком. И на душе похорошело. А до этого я около года с этими паразитами Витьком и Васьком мучался.

Тогда в ментуре совсем платили гроши, народ уходил пачками, ну и эти двое ко мне прибились. (В скобках замечу, развалили таким же образом КГБ, армию и флот. Достаточно денег не платить – и лучшие уйдут. А вся серость останется и будет добывать на пропитание совсем другим способом. Что мы сейчас и имеем – всепобеждающую коррупцию.) Но вернемся к нашей теме. Я этих ментов колеровщиками взял. Вместо Витька и Васька. Но форменка их милицейская в каптерке висела. И чуть бандиты на порог, я ментам своим – команду: готовность номер один. Они – в каптерку и выходят уже при параде. Ну и бритоголовые сразу ретируются. Нарадоваться я на этих своих ментов не мог. Но их же надо еще и колерному дело обучить.Я прошу сына.

Он как всегда под козырек. Но неделя проходит – не учит, вторая – не учит… Почему? А потому что догадывался, что как только ребята освоят дело, я его из колерной выдворю.

***

Мысль о том, что нахлобучивают не только Витек с Васьком, но и мой собственный сын, давно уже угнездилась в моем мозгу. Но я ее от себя гнал. Долго и упорно. Но однажды истина предстала передо мной в такой отвратительной наготе, что я сказал себе – баста! Обучит ментов моих колеровке и выгоню в чертовой матери.

Что произошло? А он заграницу отчалил. На Средиземное море. C этой своей тщедушной женой. А за неделю до этого из Москвы приехала его тетка. Помните сестру моей бывшей Лору и мужа ее Назара, МУРовца ? Вот они.

А я с Назаром в отличных, если вы еще не забыли, отношениях был. Ну и встретились как-то за рюмкой “чая”, треньдим о том , о сем и зашел разговор об отъезде.

– Мы, – говорит мне, Назар на этой неделе отчалить планировали. Да Денис наказал дождаться его непременно.

Деньги говорит какие-то большие в квартире спрятал. Ну и боится, кабы пустую не обчистили.

Денис жил в нашей спорной квартире. А мать его в трешке жила, которую купила, продав квартиру покойного тестя.

Ну и Димка при ней.

Так вот, эта информация о спрятанных сыном деньгах, лишила меня последних иллюзий. Нет, на отдых за рубежом , он еще мог накопить, поскольку платил я ему к тому времени, уже очень даже неплохо. Но он же еще машину купил – иномарку. Мне врал, что мама денег на машину дала. И вдруг тайник какой-то всплывает.

«Гнать, гнать и гнать!» – убеждал я себя. Но он же потребует объяснений. Опять ревизию сделать и ткнуть его носом? Ах, как мне было плохо, как было мне омерзительно! Я видеть его не мог. Ну и он это, видимо, чувствовал. Потому что как-то зашел в кабинет и говорит: “Увольняюсь. Нашел другую работу”. Я, как понимаете, вздохнул с облегчением: не надо с ним разбираться, а, главное, – с его мамашей. Но через неделю получаю письмо.