скачать книгу бесплатно
Осколки разума
Владислав Белик
RED. Детективы и триллеры
Восемнадцатилетний Евгений Молчанов оказывается в психиатрической лечебнице. Он не знает, как попал сюда и почему родная мама поспособствовала этому: его память будто бы разбита на множество осколков.
С Женей начинает работать доктор лечебницы, Павел Анатольевич, который становится единственным человеком, способным помочь герою собрать воспоминания воедино.
Здесь же юноша знакомится с Дианой: загадочная красавица производит на Молчанова неизгладимое впечатление. Вот только после их встречи начинают происходить странные события, которые парень не в силах объяснить даже самому себе.
Комментарий Редакции: Этот роман вобрал в себя притягательную интригу остросюжетного детектива и пугающий холодок тонкого психологического триллера. Несмотря на довольно привычную для выбранного жанра обстановку, Владислав Белик точно знает, чем поразить своего читателя.
Владислав Белик
Осколки разума
Часть первая
Одиночество
Глава первая
Знакомство
Никогда не любил мозгоправов. Они, словно черви, забираются в голову и вытаскивают наружу твои самые гадкие и отвратительные воспоминания. Они копаются в них, ищут причину твоих бед, тот гнойный нарыв, мешающий нормально жить в обществе обыкновенных «правильных» людей.
– Расскажите о себе, – сказал врач.
Я встал с дивана и прошелся по кабинету. Мой взор приковала картина неизвестного автора. Она висела прямо возле дверей кабинета.
– Что именно вам хотелось бы узнать? – спросил я, медленно подбираясь к картине.
На ней изображены три обезьяны. Первая закрывала лапами уши, вторая рот, а третья глаза.
– Абсолютно все, начиная от вашего имени и заканчивая родом деятельности, – сказал мужчина и задумался. – К примеру, давайте начнем со знакомства.
Я продолжал рассматривать картину. Живопись никогда меня не интересовала, но эта… Такие яркие краски. Истинный ценитель заметил бы, что картина написана маслом. Идеальные контуры и темные цвета показывают настоящий посыл картины. Три обезьяны символизируют собой идею недеяния зла и отрешенности от лукавства, неистинного.
– Ну что ж. Давайте познакомимся, – сказал я, не отходя от полотна. – Меня зовут Евгений Молчанов.
– Хорошее начало, – сказал врач, пристально на меня взглянул, а затем спросил: – Сколько вам лет?
– Всего лишь восемнадцать, – ответил я.
Отойдя от картины, я заметил статуэтку Фемиды, древней богини правосудия. Она гордо стояла на полочке и держала в руках весы. Забавно, что у психотерапевта в кабинете так много символизма.
– Хотели бы вы узнать, как меня зовут, Евгений? – поинтересовался врач.
– Если честно, не особо.
– Я вам все равно скажу. Меня зовут Павел Анатольевич. Странно, что вы еще обо мне не слышали, – удивился доктор.
– Я слышал о вас. Но не самые лицеприятные вещи.
Я сел обратно на диван, удобно распластался по всей его поверхности и ушел в глубины своей памяти.
– О чем задумались? – поинтересовался доктор.
– Не понимаю, зачем меня тут держат.
– Если вы здесь, значит, чем-то больны, – ответил врач. – Мы просто так людей здесь не держим.
– Вы можете рассказать, чем я болен?
– Пока еще нет. Мне нужно с вами познакомиться поближе.
– Вот оно что… – задумался я. – Значит, вы еще не знаете, болен я или нет, но все равно меня заперли в клетке?
– Я бы на вашем месте не называл это место клеткой. У вас замечательные комнаты, трехразовое питание и в любой момент вы можете встретиться с любым человеком, которого только захотите увидеть.
– Но я же не могу выйти отсюда.
– Да, не можете.
– Значит это клетка, Павел Анатольевич.
– Давайте сменим тему. Расскажите мне о своей семье, – врач поправил очки и закинул ногу на ногу.
– Кто именно вас интересует? – спросил я.
Видно, что доктор начал нервничать, но Павел Анатольевич не из тех, кто показывал свое состояние. Он собрался и так же непринужденно продолжил разговор.
– Давайте начнем с мамы. Как ее зовут?
– Виктория Молчанова.
– Отлично. Вы можете рассказать о ней?
– Конечно, – ответил я и снова задумался.
Кусочек за кусочком я складывал пазл у себя в мыслях, пытаясь собрать человека, которого я знал и безмерно любил. Наконец фигура появилась в голове, и я начал говорить:
– Женщина лет сорока пяти, – я закрыл глаза, пытаясь в точности описать ее. – Большие упругие губы. О таких губах все мечтают. Карие глаза, тонкий аккуратный нос. Брови средние, не толстые и не тонкие. Уши немного приплюснуты к голове. Голова овальной формы, вытянутая. Вечно она ходила с каре и закрашивала седину каштановой краской. Худощавая, где-то метр семьдесят ростом.
– Вы так точно ее описали, – удивился доктор. – У вас хорошая память. Опишите ее характер.
Я снова ушел с головой в мысли. Для меня эта задача не из легких. У нее всегда был сложный характер, но как его сущность донести до врача? Я не понимал. Немного поразмыслив, я решил действовать наобум.
– Она добрая, и в тоже время злая. У нее нет золотой середины. Она меня любит и в то же время презирает.
– Как вас может презирать родная мама? – прервал меня доктор.
– Может, поверьте мне, – ответил я и продолжил свою мысль: – С ней то легко, то сложно. Ее вечно бросает из стороны в сторону, как мячик на футбольном поле. Она то ласковая, как кошка, то суровая, как сторожевой пес. Часто обижалась на меня. Могла неделями ходить с надутыми губами, а бывало, что сразу прощала, хотя я был этого не достоин. Вот такая у меня мама.
– Это же ненормально, – проговорил доктор.
Его очки немного съехали, и он их поправил.
– Возможно. Не могу ничего сказать по этому поводу. Для меня она навсегда останется любимой мамой и отвратительным человеком, который засунул меня сюда, в это «замечательное место».
– Что вы можете рассказать про отца?
– Про отца? Вы все хотите о нем знать? Мое мнение или в целом, какой он человек? – поинтересовался я.
– Я бы хотел знать все, – ответил Павел Анатольевич.
Тема отцов и детей всегда стояла для меня остро, особенно после того, как любимый папаша ушел к какой-то ветреной женщине. До сих пор не знаю, как ее зовут, но всем сердцем ненавижу.
– Он у меня крепкого телосложения…
– Вы решили начать с внешности? – прервал меня врач и что-то записал в блокнот.
– Да, наверное… – сказал я. Какой-то дискомфорт появлялся от вечных вставок доктора. Он слишком часто меня перебивает. – Мне кажется, если я его опишу, ваше представления о нем будет шире. И я вас очень прошу – дайте мне договорить. Я хочу нормально закончить мысль, а вы меня очень часто перебиваете.
– Я вас слушаю, – ответил Павел Анатольевич и черканул ручкой в блокноте.
– Он, как я уже говорил, крепкого телосложения. Может, даже накачанный. По крайней мере, если смотреть со спины – атлет, а если спереди – сразу замечаешь большой живот, жир на груди и боках. В молодости он занимался тяжелой атлетикой. Странно, что мышцы за все это время не усохли. На лицо они с мамой чем-то похожи. У него такой же нос, карие глаза, правда, лицо круглое и брови широкие.
– Что вы расскажете о его характере?
– Есть такие люди, которые любят праздник и кутеж. Они с головой уходят в отрыв, забывая о своих обязанностях и семье. Это мой отец. Любит повеселиться. Мама, в свою очередь, предпочитает домашний уют пьянкам и веселью. Может быть, поэтому он ушел из семьи, – рассуждал я.
– Все же я спрашивал у вас о его характере, а не о привычках и стиле жизни.
– Я прекрасно понимаю, но это целиком и полностью описывает моего отца. Что до его характера – я не помню, какой он, понимаете? Я не могу рассказать о каждой мелочи, и вникнуть в суть его природы! – говорил я, немного повышая голос. – Он для меня остался безответственным разгильдяем с невероятным эго. – Поразмыслив, я смог найти в его толстокожей и отвратительной душонке положительные качества. – Наверное, он был добрым, веселым, никогда не раскисал по пустякам и всегда поддерживал маму… – Мне так стало тепло в сердце. – Я бы хотел, чтобы он снова был моим отцом, вернулся в семью. Научил меня быть настоящим мужчиной. Но увы, теперь он воспитывает другого ребенка, наверное. Я даже не знаю, что с ним сейчас происходит. Ему вообще нет дела до меня, как и мне до него! – теплота сменилась на грусть и обиду. – Хватит про отца!
– Хорошо, я больше не буду затрагивать эту тему, если вы, конечно, сами не захотите. В первую очередь, ваши рассказы помогают мне решать ваши проблемы – запомните это. Не держите в себе вопросы, ответы на которые я могу помочь вам найти, – искренне сказал доктор.
Наверное, он действительно хочет мне помочь. В первый раз за последние несколько месяцев я почувствовал опору. Хоть какую-то опору. Появился человек, который хочет мне помочь… Опять…
– А бабушки и дедушки? Хотите о них поговорить?
– Нет, не хочу. С ними я не поддерживаю никаких контактов. Только на семейных праздниках они видят своего «горячо любимого» внука. Хотя бабушка со стороны отца меня очень любит и ценит. Не знаю, с чем связана ее любовь. Может, не хочет, чтобы от нее отвернулся единственный внук, если сын смог перед ней выстроить огромную стену.
– Что вы подразумеваете под стеной?
– Папа еще в молодости перестал общаться с бабушкой. Она возненавидела выбор сына переехать в другой город и на протяжении долгого времени вставляла ему палки в колеса, – ответил я.
– Ситуация в вашей семье неоднозначная, – заключил доктор и опять полез в блокнот.
– Что правда, то правда, – ответил я и снова встал с дивана.
Беседа меня утомляла, и я решил снова пройтись по кабинету, размять ноги.
– У вас много таких же, как я?
– Что вы имеете в виду? – доктор внимательно наблюдал за мной.
– Пациентов.
– Вся больница, каждый проходит через меня, – сказал врач.
– Вы смогли хоть кому-то помочь? – я медленно наворачивал круги, разглядывая экспонаты уютного кабинета.
– Да, много кто отсюда уезжает и начинает новую жизнь, – сказал врач и снял очки. – Кто-то едет в другой город, кто-то вообще в другую страну, подальше от эпицентра своей проблемы. И живут, хорошо живут. Больше их не мучают тараканы в голове. Мы избавляем от всей живности, – посмеялся доктор, считая свою фразу остроумной.
Я не издал смешка, даже не улыбнулся.
– Вы же не можете быть полностью уверены, что пациент излечился. Он может только делать вид, а живность продолжит его мучить. Вдруг он привык жить с живностью в голове, а вы насильно избавляете от нее? Может, он не хотел расставаться с насекомыми, бегающими внутри его черепной коробки?
Лицо доктора поменялось. Оно стало серьезным, сосредоточенным. Врач заинтересовался мной.
– Я хочу знать о вашем первом воспоминании. Сможете рассказать о нем? – доктор надел очки и принял удобную позу.
Я стал сзади дивана и облокотился локтями о его спинку.
– Прям самое первое, что помню?
– Именно. Я хочу знать причину проблемы, а детство – ничто иное, как ее корень. Он разрастается все сильнее, углубляясь в почву. Из корня тянется стебель и распускается бутон. Цветок вырастет здоровым и красивым или чахлым и больным – все зависит от того, как за ним ухаживать. Поэтому мне нужно знать о вас все, – объяснил врач.
– Хорошо, дайте подумать.
Я мысленно зашел в свой архив и перерыл все от и до. Из всех своих воспоминаний самое первое, что я помнил – отдых в аквапарке.
– Вспомнил. На тот момент это был самый радостный день в моей жизни. Я не скажу, когда еще испытывал такие эмоции… Банально – не помню, – улыбнулся я.
– Расскажите об этом дне, – просил доктор.
Я вернулся на свое место и начал:
– Это было десять лет назад…
* * *
Сны захлестывали волнами. Я видел себя в сверкающих доспехах, подо мной конь, а в ножнах – огромный меч. Я скакал навстречу великому дракону, ужасу королевства. Он заточил в башню принцессу замка Ватерфолл.
Я уже видел вдалеке множество облаков смога и дыма. Только мой конь достиг черного тумана, я спешился и прошел вперед по тропинке, что вела в глубь туманного облака. Через несколько сотен метров передо мной возникла высокая башня с неимоверным количеством этажей. Я решил оставить своего благородного коня на входе, а сам проник в башню и начал продвигаться от этажа к этажу.
Перед моим взором предстали чудовища без голов, бесконечное количество скелетов. Я храбро сражался за мою принцессу. Как только я пересек ступени семнадцатого этажа, меня встретил огромный огнедышащий дракон. Метров тридцать в высоту. Его хвост мог просто откинуть меня, но я не зря звался святым рыцарем короны. Я смог точным прыжком увернуться от острого хвоста и перекатиться к чернеющей от смога колоне.
