скачать книгу бесплатно
Дракон заметил мое укрытие, и из пасти яростно и мощно вылетели языки пламени. Они обожгли колону, словно сосиску на костре. Я смог выжить в пламени, ведь старые мудрецы дали мне священные латы. Они отражали огонь, не давали мне зажариться.
Я вышел с ним один на один. Он смотрел в мои глаза, а я – в его огромные, налитые кровью глазищи. Он с ревом накинулся на меня. Я не стоял в стороне и с бешеным криком кинулся в бой.
Его пламя грело кожу через латы, а мой меч царапал его красную плоть. Из-за цвета чешуек нельзя было разглядеть, ранил я его или нет. Мы бились не на жизнь, а насмерть. Дракон был очень силен, но моя ловкость и проворность сыграли с ним злую шутку. Я воткнул меч в его толстокожий подбородок. Дракон взвыл от боли. Сначала он заревел, а потом стал скулить, как бродячий пес. Смертельно раненый, он упал на мраморный пол и забылся вечным сном.
Дракон повержен. Осталось добраться до принцессы…
– Женечка, – слышал я откуда-то голос.
Добраться до принцессы…
– Просыпайся, мой сладкий.
До принцессы…
– Открывай глазки.
Голос подействовал на меня, как самый лучший отрезвитель. Я продрал глаза и увидел перед собой маму. Самого любимого человека на всей планете. Я сразу обнял ее и поцеловал в щечку.
– Мамуль, ты чего меня так рано будишь? – спросил я.
– Как чего? Ты забыл? – недоумевала мама.
– Что забыл? Я не помню, что я мог бы забыть, – улыбнулся я.
– Мы же сегодня едем в аквапарк.
– Как сегодня? Прям сейчас? – обрадовался я.
Я резко подорвался с кровати. Побежал чистить зубы и умываться. Мама была счастлива, наблюдая мою реакцию. Самое мягкое и животрепещущее чувство возникает тогда, когда твой мозг дает сбой и забывает самое лучшее, самое светлое. И когда этот момент неожиданно наступает, он обволакивает тебя полностью – ты радуешься, как маленький ребенок только что купленному леденцу.
Так и я тогда радовался. Я всю свою маленькую жизнь мечтал съездить в аквапарк, покупаться в теплой прозрачной воде. Полетать с крутых горок, которые воочию никогда не видел. Мечтал завести новых друзей и целый день резвиться с ними, пока родители не увезут меня домой и не укроют теплым одеялом в уютной родной комнате. Мама поцелует в левую щеку, а папа в правую.
Этот момент настал. Я смел весь завтрак, что стоял передо мной на столе, словно вечно голодный Пончик из «Незнайки на Луне». Эту книгу мне часто читала мама перед сном.
Когда мы ехали в машине навстречу приключениям, я смотрел по сторонам и пытался найти глазами аквапарк, но не удавалось. Я раз за разом спрашивал у родителей, приехали мы или нет, на что мне терпеливо отвечали:
– Подожди немного, Жень. Скоро приедем.
Папа был занят дорогой, пристально смотрел вперед. Он боялся долгого пути, но ради меня он смог себя пересилить и уехать от родного города на двести, а то и триста километров.
Вот он, аквапарк. Я выбежал из машины. Хотел как можно быстрее увидеть горки, но вместо них меня встретила огромная шеренга людей, расстилающаяся до кассы. Папа попросил меня встать в очередь, а сам копался в багажнике. Мы все же добрались до кассы и купили по билету. Я стремглав забежал внутрь и увидел толпищу детей.
Они бегали, резвились и катались то с одной горки, то с другой. Я побежал к ним, оставив родителей возле тента. Они большие, сами разберутся. А мне сейчас необходимо съехать вон с той горки. Она представляла собой закрытую трубу с безумными виражами. Я поднялся наверх по лестнице, отстоял очередь и словно гонщик залетел на огромной скорости в трубу.
Не могу даже передать свой восторг, когда моя голова вошла в голубую воду бассейна. Я хотел еще и еще. Один из мальчиков, его звали Дима, рассказал мне, на какие горки лучше ходить, а какие очень опасны для детей. Но мне было плевать, насколько они опасны. Я хотел почувствовать адреналин у себя в крови. Испытать еще раз наслаждение, когда вода несет тебя вперед.
– Пошли сначала туда, – позвал Дима.
– Хорошо, только после пойдем на ту горку, – я показал пальцем на одну из запрещенных.
– Зачем? Я же говорил, что туда нельзя, – замялся Дима.
– Можно, еще как, главное, сказать, что нам по десять, – уговаривал я его.
– Давай сначала на мою, потом посмотрим, – решил Дима.
– Ладно, пошли на твою горку, – я с ним согласился, и мы поплелись по ступеням вверх.
Горка представляла собой винтовой спуск на двоих. Мы с Димой взяли круг, накачанный воздухом. Он сел сзади, а я спереди. Мужчина, что следил за горкой, толкнул нас вперед, и мы полетели разрезать воздух своими лицами. Как такового, адреналина я не почувствовал, так что моя идея меня не оставляла.
Мы с Димой положили круг на место, и я снова начал ему говорить про запрещенную горку.
– Давай, или ты струсил?
– Нет, не струсил. Между прочим, я самый смелый мальчик в классе, – гордо сказал Дима.
– Тогда докажи, – сказал я и пошел в сторону горки.
Дима побежал за мной и без конца твердил:
– Мы же еще не доросли до нее, Жень. Не нужно рисковать. Я смелый, но не глупый.
– Нет, ты трус, – я поставил точку и пошел, не озираясь назад.
– Тогда сам иди, я не пойду, – сказал Дима и остановился.
Ну и не нужен он мне. Я уверен, что без него будет проще. Легче самому все сделать, чем агитировать кого-то еще.
Последняя ступенька была преодолена, осталось убедить мужчину, что мне десять лет. Но это было несложно, ему плевать. Достаточно было лишь молча сесть на край, что я и сделал.
Мужчина толкнул меня, и я полетел вперед, захлебываясь водой. Она попадала везде, куда только могла. Я не испытывал больше счастья от искрометных виражей. Вода проникала внутрь легких. Мне стало отвратительно и больно. Легкие сжимались. Я не мог открыть глаза. Нужно было лишь довериться судьбе и, наконец, закончить крутой вираж. Когда мое тело погрузилось в воду, я как ошпаренный, вылетел из бассейна и закашлялся. Мое тело ослабло, и я рухнул на плитку возле бассейна.
Сразу же ко мне подлетела мать. Она потянула меня за руку и начала шлепать по ногам, причитая: «Как ты мог так поступить? Я же волновалась! Ты меня совершенно не ценишь! Вдруг бы ты захлебнулся?». Она хлестала меня, как сидорову козу. Наше пребывание в аквапарке закончилось так же быстро, как и началось.
На протяжении всей дороги я плакал, а мама говорила, какой я отвратительный ребенок и что совершенно ее не слушаю. Самое странное во всей ситуации – отец ехал молча. Он не сделал мне ни единого замечания. Как будто для него моя жизнь ничего не значила. Это было для меня самым обидным. Еще долгое время молчание отца терзало мое детское сердце.
* * *
– Хочу задать вам вопрос, – сказал доктор.
– Что вы хотите знать?
– Почему вы считаете этот день самым лучшим в своей жизни, если чуть не ушли на тот свет? – доктор поправил очки и сменил позу.
Как мне показалось, он уже устал сидеть на стуле, и скорее всего, наш сеанс скоро подойдет к концу.
– В тот день я был самым счастливым ребенком. Вот поэтому. После того как я перешел в другую школу в пятом классе, больше никогда не чувствовал счастья. Тогда мой мир перевернулся, – сказал я и встал с дивана. – Я уже устал, Павел Анатольевич.
Доктор посмотрел на часы.
– Да, пора бы закончить. Мы с вами общаемся уже часа два.
– Я об этом же.
– Тогда наш сеанс окончен. Вы можете возвращаться обратно в палату. Вы же помните, где она находится?
– Конечно, Павел Анатольевич, – сказал я и вышел из кабинета.
В глаза бросились унылые краски психлечебницы. Отвратительное место. Я брел по ее тоскливым коридорам, пробираясь через белые двери, давно покрытые старым желтым налетом. Мне встречались такие же люди, как и я. Они не понимали, почему тут находятся. Они не знали, из-за чего общество ополчилось на них и заточило в комнату из мягких стен. Почему они считают их больными, если каждый первый человек имеет в своем распоряжении массу тараканов, бегающих внутри его черепной коробки?
По правде говоря, все, что пишут в книгах – ложь. Много писателей, описывая комнату больного, говорят о мягких стенах, смирительной рубашке, недостатке солнечного света. На самом деле комнаты очень уютные. Для каждого пациента предусмотрены кровати, тумбочка рядом с ней. Единственное – окна с решетками и каждые полчаса проходят медсестры с проверкой. Вот что доставляет дискомфорт.
Если говорить про ночи в психлечебнице – медсестра может зайти к тебе раза три, может четыре. Все зависит от самой медсестры. Мне досталась палата абсолютно пустая, хотя она рассчитана на двух пациентов.
Я зашел внутрь и сразу лег на кровать. Давно я так не общался с людьми. Я не помнил, когда мог полностью выговориться. Мне понравилось общаться с Павлом Анатольевичем. Надеюсь, он поможет мне, хотя я даже не знаю, чем. Я не считал себя больным. Никогда не считал.
Мои веки прибавили веса от тяжести мыслей. Я закрыл глаза и потерял себя на долгие часы.
Глава вторая
Новая школа и бессонная ночь в лечебнице
Утро всегда начиналось с обхода. Медсестры будили абсолютно всех. Пациенты должны были принять ванну и пройти на завтрак. После него в незамедлительном порядке выпить лекарства и дальше заниматься своими делами. Дел, кстати, ни у кого не было. В связи с этим большинство больных проводили время либо в своей палате, либо в общей комнате.
В общую комнату за все дни, что я тут живу, никогда не заходил. Меня не интересовала жизнь пациентов лечебницы. Хотя много кто был адекватным и способным к конструктивному диалогу.
– Евгений Молчанов? – спросила медсестра.
– Да, – ответил я сонным голосом.
– Просыпайся. Через тридцать минут завтрак.
– Хорошо, – ответил я, и дверь в мою палату закрыли.
Я быстро встал с кровати, собрался и прошелся до столовой. Повар накормил меня сытным завтраком, а спустя несколько минут я уже принимал лекарства на раздаче рядом с общей комнатой.
Я посмотрел на часы, что висели над пунктом выдачи медикаментов. Через пятнадцать минут у меня сеанс, и я не хотел бы его пропускать. Это единственное, что меня пока радовало в лечебнице – часовые разговоры с человеком, который больше слушает, чем говорит. Не знаю, где я слышал эту фразу, однако она периодически мелькала в моей голове: «Хороший психолог слушает и говорит, а лучший психолог слушает и лишь задает вопросы». Вряд ли эта фраза относится к Павлу Анатольевичу, ведь он даже не психолог.
Снова обшарпанная дверь посреди пустого коридора. Я постучался. С другой стороны двери донесся голос доктора:
– Заходите.
Я открыл дверь и пересек порог кабинета.
– Я решил прийти пораньше, – сказал я и добавил: – Здравствуйте.
– Здравствуй, Женя. Проходи.
Я сел на диван и расслабился, как вчера.
– Как ты себя чувствуешь? Не против, если я буду к тебе обращаться на «ты»?
– Хорошо, Павел Анатольевич. Нет, не против.
– Это здорово.
– Согласен, – улыбнулся я.
– Не скучаешь по матери? – сразу спросил доктор.
– Я пока не так много времени тут нахожусь… Не особо, если честно. Я больше скучаю по ее прекрасному салату из крабовых палочек, – посмеялся я.
– Я рад, что ты сегодня в таком настроении, – доктор поднялся со своего кресла и прошелся по кабинету к чайнику. Он стоял на небольшом столике возле двери. – Будешь чай? – спросил Павел Анатольевич.
– Не откажусь.
Доктор взял чайник и исчез за дверью. Через пару минут он вернулся. Пока нагревалась вода, Павел Анатольевич приготовил две чашки и кинул в каждый по пакетику черного чая.
– Ты так внимательно следишь за мной, – сказал доктор.
– Я вас жду.
На самом деле он все делал так медленно, что я хотел взять плеть и подогнать его, как ездовую лошадь. Меня бесила медлительность доктора. Небольшое раздражение – моя нормальная реакция на жизненные ситуации.
Доктор заварил чай, дал одну чашку мне, а вторую забрал с собой. Я поставил свою чашку на столик, что стоял напротив дивана.
– Если хочешь сахар или конфеты – возьми на столе.
– Хорошо, спасибо.
– На чем мы с тобой остановились? – спросил доктор и сделал глоток горячего чая. От пара его очки запотели.
– Мы вчера говорили о моем первом воспоминании, – напомнил я.
– Точно, спасибо, – ответил доктор и что-то записал в блокнот. – Сегодня мы поговорим о том дне, который перевернул все вверх дном. Помнишь такой?
– Думаю, да, – неспешно сказал я.
– С чего все началось? – спросил доктор.
Я задумался, о каком из самых плохих дней рассказать Павлу Анатольевичу. Масса отвратительных и поганых дней забивали мой мозговой канал. Среди тонны шлака и перегноя я смог отыскать более-менее подходящую дату. Это было двадцать восьмое августа. В этот день мы переехали с мамой в новую квартиру, а отец закрыл за собой дверь в последний раз.
– Все в порядке? – спросил доктор.
– Да, все хорошо. Я просто задумался, – я пытался улыбнуться, но даже не знаю, получилось у меня это сделать или нет. – С чего бы начать…
– С самого начала, – посоветовал мне доктор.
