скачать книгу бесплатно
– Не понимаю, зачем это тебе нужно?
– Да ты смотри… – И он начал объяснять мне, что, произведя обмен ста монет, он заработает семнадцать марок, а если взять не сто, а тысячу, то это будет… Я впервые увидел человека, которому было в принципе безразлично, на чём заработать деньги.
Было уже совсем поздно, я нашёл свободное место и присел; надо и отдохнуть.
Глава седьмая. День пятый. Аландские острова и их столица
Рано утром все пассажиры потянулись к буфету, где по специальному талончику, которые нам раздал помощник руководителя, выдавали сэндвич и стаканчик чая или кофе на выбор. Оказывается, такой завтрак входит в стоимость билета.
Спросите, чем закончилось сумасшедшее везение Валентина? Да тем же, чем и должно было закончиться: он проиграл почти весь второй пакет, и только в самом конце кто-то из наших его немного притормозил. Валька оказался азартным игроманом, таким людям достаточно тяжело бороться с собой.
Ремарка 13. Я знаю за собой такой грех: ещё в детстве, летом на даче в Купавне, проиграл в очко старшим ребятам огромную по тем моим возможностям сумму в долг. Как известно, карточные долги – долги чести: умри, но должен отдать. Для этого по воскресеньям, вместо того чтобы купаться или рыбу ловить, я ездил вместе с младшим братом на велосипеде по берегу озера, собирая пустые бутылки, оставляемые в кустах отдыхающими компаниями, чтобы затем сдать их у станции в маленькой палатке, а деньги отдать своим «кредиторам» – так они себя называли – и, зачеркнув одну цифру суммы долга, подписаться тут же под другой, чуть меньшей. Эта кабала продолжалась бы и дальше, но, на моё счастье, лето заканчивалось, и моих угнетателей их родители увезли в Москву (на следующий год мы уже жили летом в другом месте). Именно тогда я дал себе слово в азартные игры не играть. Оглядываясь сейчас на всю свою жизнь, понимаю, что это слово, в отличие от многих других, даваемых по различным поводам и причинам, я ни разу не нарушил – так сильно меня допёк тогда сбор этой пиво-водочной тары.
Мы оказались где-то в середине Аландского архипелага. Оказывается, в мире и такой есть, и не только на карте, но и в реальности. Вот они, его острова, за бортом нашего парома, медленно лавирующего при подходе к причалу. Это особый регион Финляндии, резко отличающийся от всего, что мы посетили до того. Во-первых, государственный язык на Аландах шведский, поскольку более девяноста процентов населения составляют представители этой национальности. Одно тянет за собой другое. У них свой флаг, свой гимн – вся атрибутика независимого государства. Когда нам на экскурсии по городу всё это рассказывали, в моей голове целый сумбур начался, а уж история этого края вообще заслуживает отдельного рассказа.
Ремарка 14. Аландские острова – это архипелаг, который находится в Балтийском море и является автономной провинцией Финляндии. В состав архипелага входит около 6500 островов общей площадью 1481 квадратный километр. Самым крупным островом считается Аланд, его площадь составляет 685 квадратных километров. Столицей Аландских островов является город Мариехамн с населением 11 000 человек.
История Аландских островов тесно связана с Россией. С 1809 года они входили в состав Российской империи. В 1856 году, после Крымской войны, острова были объявлены демилитаризованной зоной. Следует отметить, что в историю под названием «Крымская война» вошла не только битва за Севастополь, а и одновременные в основном отражённые нападения англо-французских эскадр на Петропавловск-Камчатский, Соловецкий монастырь в Белом море и Кронштадт, на пути к которому лежали Аландские острова.
На территории островов до сих пор нет военных баз и объектов, юноши не призываются на военную службу, а оружие запрещено. Исключением является лишь разрешение на охотничье оружие и оружие для полицейских. Острова имеют уникальный статус автономной провинции Финляндии, который они получили в 1921 году. Жители островов отстояли право на самоуправление и даже выпускают свои собственные почтовые марки. Население составляет около 27 000 человек, проживающих на 60 островах. Остальные считаются необитаемыми. Острова подразделяются на 60 коммун.
Главными достопримечательностями Аландских островов являются крепость Бомарсунд и средневековый замок Кастельхольм. Крепость была построена в 1832 году русскими, поэтому часто её называют «Русская крепость». Однако в 1854 году она была почти полностью разрушена французами в ходе Крымской войны. В настоящее время от крепости остались только стена и части пушек.
В аландской коммуне Сунд находится знаменитый средневековый замок Кастельхольм. Точная дата его основания до сих пор неизвестна, однако первые упоминания о нём датируются 1338 годом. За всю историю своего существования замок дважды был полностью разрушен. Только в XX веке его удалось восстановить и открыть для посещения туристов.
Экскурсия на островах началась в парке на набережной и в музее мореходства, расположенном на двух старинных парусниках. В парке нас поразили многочисленные павлины, разгуливавшие по дорожкам. Куда ни посмотришь – везде виднелись их распущенные хвосты. Доверчивые белки бегали по траве, совсем не боясь людей. Нам предложили для них орешки: вытягиваешь руку, кладёшь на открытую ладонь орех – и тут же появляется белка. Она или мягко спрыгивает с ближайшей ветки, или добирается до тебя по земле, а затем в одну секунду буквально взлетает по твоему телу до плеча, затем уже осторожней добегает до ладони, аккуратно берёт орех двумя передними лапками, встаёт на задние и начинает прямо на твоей ладони разгрызать ореховую скорлупу. Орехи закончились, и я решил провести эксперимент с одной из белок, которая выглядывала из листвы соседнего дерева. Я взял небольшой камень, который был очень похож на фундук, положил его себе на ладонь, которую направил в сторону белки. Зверёк моментально спрыгнул мне на плечо, пробежался по руке, не дотрагиваясь до камешка, больно тяпнул меня за палец, спрыгнул на землю и исчез. Эта история стала для меня хорошим уроком на всю жизнь.
Особенно запомнились посещения исторических судов, навечно пришвартованных около порта. У берега стоял потрясающе красивый парусник Pommern. Нас провели на палубу, позволили походить по кораблю и даже заглянуть в каюту капитана, в которой мне запомнилось огромное ложе с красной шёлковой простынёй под тёмно-малиновым бархатным палантином. В заключение рассказа о Pommern хочется отметить, что этот корабль – один из последних в мире больших парусников и единственный сохранившийся в оригинале четырёхмачтовый барк.
Там же, на набережной, мы посетили музей мореходства, после чего отправились на автобусную экскурсию.
Городок оказался маленьким и тихим. Экскурсия благополучно подошла к концу, много чего любопытного во время неё мы узнали.
После обеда мы подъехали к консульству СССР на Аландских островах. Вот там-то мы ещё разок, наверное, чтобы получше запомнили, прослушали рассказанные другими словами, более доступными, те же самые истории, до которых мы постепенно с вами доберёмся.
У въезда на территорию консульства стоял высокий пожилой, внешне сильно уставший мужчина – это и был советский консул. В глубине небольшого парка стояло двухэтажное здание. Вся территория была огорожена заборчиком высотой не более полуметра, на котором не было ни одного свободного места, – сплошные лозунги, плакаты, другие графические материалы, написанные и на грамотном русском языке, и с ошибками. Все они призывали «срочно», «спешно», «незамедлительно», «как можно быстрее», «немедленно» и т. п. вывести наши, а также другие союзные войска с территории Чехословакии. Никакого митинга не было – то ли власти не допустили, то ли сами протестующие понимали бессмысленность подобного мероприятия.
Ни слова не говоря, консул вошёл в здание и не закрыл за собой дверь, как бы приглашая нас за собой. Мы и пошли. Внутренние двери тоже были открыты. Мы – вначале робко, а затем всё бойчей и бойчей – протиснулись в большой зал, в котором стоял огромный стол со стульями человек на пятьдесят, если не больше, во главе которого стоял хозяин помещения. Консул дождался, когда все рассядутся, после чего представился (я, к сожалению, забыл его фамилию), а затем сказал удивительную вещь:
– Я единственный консул в нашей стране в ранге чрезвычайного и полномочного посла Советского Союза. – Он помолчал немного, как бы проверяя, поняли ли мы значимость его слов, а затем продолжил словами приветствия нас на финской земле вообще и на Аландском архипелаге в частности. Чувствовалось, что человек привык говорить много, речь его лилась совершенно свободно, заученные фразы отвлечённого характера выскакивали одна за другой, а мы, уже слегка уставшие, не выспавшиеся, готовы были на всё плюнуть и завалиться спать прямо здесь, сидя за этим пустым столом.
Консул, как опытный докладчик, почувствовав, наверное, возникшую ситуацию, сменил тему, и сразу же обстановка изменилась, сон у всех пропал, потому что начался живой разговор, который заставил всех прислушиваться к каждому его слову:
– Удивляетесь, наверное, что чрезвычайный и полномочный посол консулом на каком-то маленьком острове назначен? Так это и есть ссылка, самая что ни на есть непочётная. Много лет я служил послом в одной из стран, но кому-то там, – он многозначительно показал вверх, – не угодил. Обычно нас таких, не угодивших, переводят на спокойные должности в столице, но я, по-видимому, сильно кого-то задел. Вот меня сюда и сослали, с пояснениями, что надо, мол, укреплять этот весьма ответственный участок, поскольку мой предшественник слегка, – он усмехнулся, – злоупотреблять начал с тоски по нормальной работе. Вот теперь я здесь тоже тоскую. Ну а если серьёзно, то ситуация следующая: после окончания Второй мировой войны Аландские острова вновь стали абсолютно демилитаризованной зоной, а за советским консульством опять закрепили обязанность наблюдения за этой самой демилитаризацией. А чтобы нам было не скучно одним осуществлять такую важную и ответственную работу, в помощь ещё американцев отрядили. Рядышком построили здание их консульства, и мы теперь на пару с американским коллегой внимательно смотрим, как бы чего не произошло. Каждый день в определённое время мы с ним идём на причал, где стоят два катера под различными флагами, и разъезжаемся в противоположные стороны. В оговорённом месте мы должны встретиться, а затем одновременно вернуться на причал. На этом вся консульская работа здесь практически и заканчивается. Соотечественники попадают на острова крайне редко, иностранцы за визами не обращаются, никаких чрезвычайных происшествий, где требуется консульская помощь, тоже, слава богу, не происходит. Вот и весь объём работы на три штатные дипломатические должности. Помимо меня, есть две должности секретарей плюс шофёр, он же водитель катера, электрик, сантехник и прочая, прочая. Ну а его жена, естественно, выполняет функции повара.
Ремарка 15. В настоящий момент, когда объём этой работы реально вырос, в штате консульства осталась одна дипломатическая должность. Что же касается американцев, то они, возможно, ушли с островов, или я что-то перепутал, но никаких следов их пребывания на Аландах я в Интернете не обнаружил.
– Правда, сейчас, – продолжил консул, – я в этом здании временно и неожиданно остался один: у первого секретаря жена уехала на родину рожать – за границей это, понимаете, не положено. Ну и муж, естественно, с ней вместе. У шофёра отпуск подошёл, моя супруга умчалась с внуками посидеть: у дочери защита диплома. Да ещё второго секретаря журналисты подловили, когда он рубашку в магазине рассматривал, а на магазинном стекле имелась жёлтая полоса, означающая «распродажа». Вот они его через это самое стекло и щёлкнули. На следующий день во всех финских газетах фотографию опубликовали с соответствующими комментариями. Секретаря на родину срочно и отозвали. Вот вы мне и скажите, как от такой «непосильной работы» здесь горькую не запить?
Мы задали консулу массу вопросов и на все получили исчерпывающие ответы. Вопросы приводить не буду, а вот наиболее заинтересовавшими меня ответами я с вами сейчас поделюсь.
– Вы спрашиваете, какая здесь жизнь? Ответить можно по-разному, но я одну только цифру приведу, и вы сами всё поймёте. На всех этих островах имеется лишь один полицейский, он же начальник полиции и по совместительству наш лучший друг. Ну, вы понимаете, это он так заявляет, когда три раза в год приходит перед нашими большими праздниками в гости. Знает, шельма, прекрасно, что мы в это время получаем по диппочте представительские водку, икру и прочие деликатесы. На летний период ему, правда, ещё пару человек в помощь присылают. Ещё лет десять назад аландцы, уезжая из дома, ключ от двери под коврик клали. Теперь же много всякого не очень хорошего люда появилось, особенно летом, вот даже полицию приходится усиливать.
– Финны и шведы – это, как говорят в Одессе, две большие разницы, – продолжал посол. – Первые – форменные алкоголики: покажи финну бутылку водки – он за неё, родимую, для вас всё, что только захотите, сделает. Ну а шведы сексуально помешанные. По международному законодательству территория консульства – это часть нашей страны. Вы себе даже представить не можете, сколько мы их с этой советской земли выгоняем. Идёт такая парочка, видит, что на нашей территории кустики густые, – они в них и шмыгают. Им наплевать, что при этом государственную границу нарушают, этим они не заморачиваются.
– Относительно событий в Чехословакии скажу так, – сказал консул, отвечая на очередной вопрос об этом конфликте. – Шведам, в общем, по барабану, что там происходит. В Хельсинки сложнее. У нас же всё плакатами ограничивается, да вот катер сегодня какая-то сволочь чёрной краской извозюкала. Начальник полиции был, обещал найти мерзавца. Ну а если не найдёт, то говорит, что за казённый счёт перекрасят посудину.
Очень интересную информацию сообщил нам консул и относительно той паромной переправы, благодаря которой мы и оказались на островах. Оказывается, существовало несколько компаний, которые владели маленькими паромами и эти самые переправы осуществляли.
– Несколько лет назад компания «Силья Лайн» закупила новые паромы, на одном из них вы и пришли сюда, – сказал консул. – Три мелкие компании-конкурентки также закупили новые суда, и началась беспрецедентная борьба за потребителя, то есть за пассажира. Если сегодня одна сторона снижает цену за проезд, то завтра – другая; если одна вводит бесплатную приветственную рюмочку ликёра, то другая – подарок для ребёнка, путешествующего с родителями. Прошло чуть менее двух лет, и вот владельцы компаний убедились, что работа паромов не только не приносит прибыли, а наоборот, приводит к сплошным убыткам. Пришлось им смирить гордыню и сесть за стол переговоров, которые закончились, к всеобщему удовольствию, разделом сфер влияния. Теперь паромы ходят по очереди: сегодня одна компания работает, завтра – другая. Этот пример доказывает, что если во главе конкурирующих фирм стоят разумные люди, то компромисс найдётся без особых проблем.
Далее гостеприимный хозяин предложил нам провести дегустацию фирменных горячительных напитков разных стран мира: виски, джина, коньяков и прочей алкогольной продукции, которую в консульство регулярно поставляют с родины. В качестве закуски наши дамы быстренько соорудили бутербродики с отличной микояновской сырокопчёной колбаской, шпротами и прочими рыбными вкусностями, которые в большом количестве находились в консульских холодильниках. Дальнейшая беседа проходила в неформальной, по-настоящему тёплой дружеской обстановке. При этом хозяин практически не употреблял, но подливать не забывал и тосты говорил один интереснее другого.
Всё это привело к вполне закономерному результату – весь остаток вечерней программы оказался подёрнут плотным туманом забвения, но на паром никто не опоздал.
Глава восьмая. День шестой. Турку
Утром на подходе к Турку все собрались на перекус. Вот там, на этом самом завтраке, произошла одна непредвиденная встреча, которая внесла некоторые коррективы в нашу дневную программу. Дело в том, что ещё накануне вечером я на верхней палубе заметил финна, у которого на лацкане пиджака светилась яркая красная капелька – символ донорства. В то время у меня была такая надежда, что я соберу целую коллекцию донорских значков различных стран, а тут вот она, заветная «капелька». Сам я вчера не осмелился подойти к её обладателю, а Вальку было невозможно оторвать от автоматов. Зато ещё вечером, как только до чемодана добрался, достал советскую «капельку» и нацепил её на свою рубашку, причём сделал это безо всякой надежды опять наткнуться на того самого финна.
Но надо же было такому случиться, что на том самом завтраке финн с желанным значком не только нарисовался – он ко мне сам подошёл и на весьма приличном русском языке осведомился, правильно ли он понял, что я добровольно сдаю кровь и именно поэтому ношу такой замечательный значок. Завязался разговор. Вначале я выяснил, что в Финляндии нет, как у нас, платного донорства, просто, если кому-то нужна кровь для переливания, её выделяет государство, но впоследствии бывший больной должен привлечь своих родных, друзей и просто знакомых для возмещения потраченных на него государственных запасов. А вот такой значок дают не просто разовому донору, а активисту движения, и этот значок именной и продаже или обмену не подлежит. Но, если я буду столь любезен, что смогу уступить ему свой значок, он постарается помочь и мне. Какие проблемы-то? Я отцепил «капельку» и тут же отдал её финну.
Он поблагодарил и рассказал, откуда у него такое знание русского языка. Оказывается, у него феноменальные способности к иностранным языкам и он разработал систему их изучения: в течение года учит слова и грамматику по учебникам, затем берёт отпуск и едет в ту страну, где народ говорит на изучаемом языке – вот и всё. Так просто. Русский язык он изучал по такому способу несколько лет назад, и пригодилось.
Подошёл Валентин, я познакомил его с финским донором, и они тут же разговорились о правомочности ввода войск в Чехословакию. Меня эта тема уже довольно-таки утомила, и я собрался пойти погулять по парому, но услышал Валькин вопрос и приостановился. А вопрос-то был с какой-то не совсем понятной мне подковыркой:
– Ну и зачем ты туда-сюда катаешься? Контрабандой, наверное, балуешься?
– Жить-то надо. У меня кафе, пользующееся большой популярностью в Турку, туда знатоки приходят, чтобы понаслаждаться хорошей сигаркой, стаканчиком-другим виски. А где их возьмёшь в Финляндии-то? Вот и приходится раз в неделю на пароме кататься и в беспошлинном магазине отовариваться. Самое трудное – товар через таможню пронести.
– Ну, это-то как раз пустяк, нас-то досматривать не будут. Неси свой товар, поможем!
Через час, когда мы все вышли из парома и расселись по местам, в автобус поднялся наш новый знакомый, который пригласил всех попить чайку в его кафе и немного поговорить на нашем прекрасном, но немного трудном языке.
Никто возражать не стал: в гостиницу ехать было рано, а на экскурсию никогда не поздно, не разбегутся же достопримечательности, пока мы чайку попьём.
Кафе оказалось большим, столиков на двадцать примерно. Вся наша группа без проблем уместилась: сидели и по четверо за столиком, были и пары, а вот наша дружная компания уселась за шестиместный стол. К нам присоединился и хозяин. Завязался разговор, в котором основную роль взял на себя финн. Некоторые его высказывания уже тогда меня удивили и запомнились, а значительно позднее я ещё более осознал, насколько же он был прав. Вот два основополагающих тезиса в его рассуждениях.
Первое: «Мы, финны, считаем, что Финляндия существует благодаря деятельности двух великих людей. Это маршал Маннергейм, который сделал невозможное, – предпринял совершенно немыслимые усилия, чтобы страна уцелела как независимое государство и практически в довоенных границах и во время „Зимней войны“, и после Второй мировой.
Это также Владимир Ленин, который предоставил нам независимость. Понимаете, финская нация весьма древняя, но она всегда была кем-то порабощена и не могла нормально развиваться. Мы жили то под датской, то под шведской, то под русской коронами и только в 1918 году стали независимым государством. Как бы в дальнейшем ни складывались обстоятельства, поверьте, в Финляндии Ленин всегда будет почитаться как величайший человек».
Второе: «Мы очень благодарны России за то, что сначала вы подали нам пример настоящей демократии и благодаря вам весь мир начал развиваться в правильном направлении. А теперь мы говорим спасибо Советскому Союзу, который демонстрирует нам, как не надо жить, чтобы все остальные страны не наделали ошибок, ведь учиться лучше на чужих промахах».
Видя наши недоуменные лица, он пояснил:
– В вашей стране были осуществлены прекрасные демократические преобразования: восьмичасовой рабочий день, шестидневная рабочая неделя, обязательный ежегодный месячный отпуск, установлена минимальная заработная плата, введены бесплатное образование, бесплатная медицинская помощь, санаторно-курортное лечение и прочее, и прочее. Во всём мире хозяева вынуждены были повторять ваши шаги, поскольку в противном случае революции были бы неизбежны. И ваш пример дал мощнейший толчок в развитии всех ведущих стран. Но затем у вас началась какая-то внутренняя борьба с инакомыслием, вы стали самой закрытой страной в мире, у вас практически закончилось демократическое развитие, и вы начали отставать от ведущих стран. Это я и называю вашими промахами, которым нельзя следовать.
Пока он всё это нам рассказывал, официантки поставили на столики корзинки с различными печеньями и булочками и начали разливать чай и кофе. Я попросил чай, и мне в чашку положили какой-то пакетик, а затем налили кипяток.
– Что это?
– А, это новомодное изобретение англичан – чай в пакетиках. А что, у вас его ещё нет?
Пришлось признаться, что подобный чай мы видим первый раз в жизни. Уходя, каждый из нас пятерых уносил сувенир – коробочку пакетированного чая «Липтон», а я к тому же пополнил свою коллекцию финским донорским значком.
Ремарка 16. Жизнь сложилась таким образом, что именно в Турку, вернее в его пригород Райсио, я потом приезжал много-много раз по личным делам, но город практически не запомнил. Впрочем, так же, как и в первый приезд.
О последовавшей за чаепитием экскурсии опять ничего сказать не могу: не очень-то меня интересовали в тот момент архитектурные и прочие достопримечательности. Значительно интереснее было другое – встречи, разговоры и мысли, которые начали появляться: а действительно ли всё так хорошо в «королевстве датском», имея в виду свою родину.
Ремарка 17. В 2004 году Турку отпраздновал своё 775-летие. Этот старейший город Финляндии был первой столицей финского государства. Сегодня Турку является административным центром юго-западной Финляндии. Его часто называют также единственным западноевропейским городом в этой стране, так как все средневековые европейские города имеют четыре общих признака: это река для транспортного сообщения, кафедральный собор для духовной жизни, замок, олицетворяющий мирскую жизнь, и последнее, но не менее важное, – рыночная площадь для торговли. В Турку всё это есть!
Расстояние от Турку до Хельсинки – примерно 170 километров, расстояние до Санкт-Петербурга – около 400 километров. В Турку проживает примерно 180 тысяч жителей. Это пятый по населению город в Финляндии.
В Средние века в Турку находилась резиденция епископа Финляндии. Было время, когда город носил название Або, поскольку Финляндия входила в состав Швеции. Резиденция епископа и находившийся в городе доминиканский монастырь делали Або религиозным и образовательным центром Финляндии. Это был самый крупный её город, важный торговый центр и порт и один из крупнейших городов шведского королевства. Ещё в Средние века Турку (Або) был известен как научный и культурный центр. С XIII века в городе уже действовали две школы, в 1640 году основаны первый университет (Королевская академия Або) и первая типография Финляндии. По политическим причинам в 1809 году, когда Финляндия входила в состав Российской империи, столица была перенесена в Гельсингфорс (Хельсинки).
Город расположен по обоим берегам реки Аурайоки, которая делит его на северную и южную части. Берега реки соединяют семь мостов. В нижнем её течении людей через эту водную артерию перевозит также небольшой бесплатный паром.
Город был основан на левом берегу реки, где были расположены собор Турку, академия, Старый центр города, ратуша, первые школы и другие важные объекты.
Левый берег реки жители Турку называют «этот берег», или Або, а правый, соответственно, «тот берег», или Турку, что вызвало к жизни шутку: говорят, что паром перевозит людей из Турку в Або.
Жители Турку считают свой город особенным, а себя – отличающимися от других жителей Финляндии людьми. Они говорят, что стать «коренным жителем Турку» можно, только родившись здесь. Они не признают первенства города Хельсинки. Жители остальных регионов Финляндии иногда называют жителей Турку финскими парижанами.
В 2010 году, наряду с Таллином, Турку был избран культурной столицей Европы 2011 года.
Город официально двуязычный: финский язык в качестве основного используют 87,7 %, шведский является родным для 5 % населения.
В начавшейся вскоре после обретения Финляндией независимости гражданской войне Турку был, как и все крупные города, в руках «красных». Война, однако, оказалась быстротечной, и к весне 1918 года «красные» были вынуждены отступить из города.
Порт Турку расположен на берегу Архипелагового моря к западу от центра города. Через порт в год проходит свыше 4 миллионов тонн грузов и свыше 4 миллионов пассажиров. Это единственный в стране порт, оборудованный для принятия железнодорожных паромов. Из морских ворот Турку ежедневно ходят паромы «Силья Лайн» и «Викинг Лайн» в Стокгольм и на Аландские острова, в Мариехамн и Лонгнес.
После обеда мы поехали в гостиницу – в Турку нам предстояло провести одну ночь. К нашему изумлению, на стене здания, у которого остановился автобус, висела вывеска шведского университета, а никакой не гостиницы. Оказалось, мы будем ночевать в студенческом общежитии. «Надо же ознакомиться с условиями проживания финских студентов, сами ещё недавно такими были!» – пояснил наш шеф.
Дверь была закрыта, но после того, как кто-то нажал на кнопку звонка, замок щёлкнул и впустил нас внутрь. Мы вошли в открывшуюся дверь и увидели лестницу, которая начиналась почти сразу же за порогом, занимала весь простенок и вела на второй этаж. Подумалось: интересно, как же здесь на первый этаж попадают, с чёрного хода, что ли, или по лестнице вниз?
С чемоданами в руках мы начали подниматься наверх. На площадке второго этажа, за стеклянной дверкой, была маленькая комнатка – привратницкая или каптёрка, не знаю, как правильно её назвать, – в которой находился паренёк лет девятнадцати, не старше. Когда все прошли через входную дверь, он нажал какую-то кнопку, дверь закрылась, замок щёлкнул, а он вышел к нам. В его руках была коробочка с ключами, к которым были привязаны бумажки с двумя цифрами через чёрточку. Оказалось, что это номера комнат и количество человек, которые могут в них разместиться. К нашему удивлению – общежитие всё же, – там были комнаты для проживания от двух до четырёх человек. Жить мы должны были на третьем этаже, где для нас был выделен отдельный отсек. Ко всеобщему удовлетворению, в эти два дня кроме нас в общежитии никого более не должно было быть. Мы с Валькой взяли ключ от номера на двоих, затащили в него вещи и спустились на улицу. Неподалёку находился ресторан, в котором группа должна была обедать.
Сразу же после обеда мы решили пойти в кино: ещё когда ехали на автобусе, увидели афишу фильма Хичкока «Птицы». Эту ленту в Союзе не показывали, а шума вокруг неё было много, и хотелось иметь о ней хоть какое-то собственное представление. Пусть и на «тарабарском» языке идти будет. Собралось человек десять, если не больше, и мы отправились.
Кинотеатр был рядом – буквально за двумя ближайшими домами. На афише огромными буквами было написано: «Alfred Hitchcok. The Birds» – и нарисованы жуткие чёрные птицы, атакующие женскую фигуру с поднятыми в попытке защититься руками. Без тени сомнения мы взяли билеты. Оказалось, что две ленты крутят там non stop. Нас с фонариком провели в полупустой зал и рассадили на жёсткие стулья. На экране шло какое-то непонятное действо, актёры вели диалоги на неизвестном нам языке с огромным количеством гласных звуков. Было совершенно неясно, что это за фильм. Единственное, о чём мы догадались, – это не «Птицы», но сколько сие загадочное действо будет продолжаться, понять не могли. Возникла даже такая мысль: а может, чёрт с ними, заплаченными деньгами за билеты, да и с самим фильмом – не видели и не надо, таких, как мы, в нашей стране двести с лишним миллионов. Но тут вдруг как по мановению волшебной палочки по экрану побежали титры, и предыдущий сюжет закончился.
Мы сразу же взбодрились и настроились на просмотр нашумевшей оскароносной ленты. Но каково же было наше изумление, когда на экране появились мамонты, а из кустов выбежала в одной набедренной повязке девушка, за которой гнался в подобной же «одежде» молодой парень. Финал этой погони был закономерен: пара упала на траву, ну а чем занялась, вам должно быть вполне ясно. Эпизод закончился. Затем на экране возникли Древний Египет, что было ясно по строящейся пирамиде Хеопса, и всё та же молодая пара, но в уже цивильной одежде. Их общение продолжалось чуть дольше, но с тем же итогом. Далее в течение полутора часов показывали какие-то события или известных личностей, для того чтобы зритель осознал, когда же происходит очередная история. Мы видели и Наполеона, и Гитлера, эпизоды Гражданской войны в США и открытие Америки. Менялись времена, одежды и нравы, но финал оставался всё тем же. По молчаливому согласию всех членов нашей группы, не досмотрев картину до конца, мы покинули кинотеатр и на улице решили разобраться, что же произошло.
Как оказалось, афиша, которая нас завлекла в зрительный зал, только анонсировала фильм Хичкока. Мы не заметили мелких циферок, спускающихся по левому краю афиши, из которых следовало, что фильм начнёт демонстрироваться с 15 августа. А то, на что мы попали, называлось в вольном переводе «История любви всех времён и народов». Постояли, посмеялись, поняли, что надо быть внимательными и не переносить наши обычаи и привычки на иностранную почву. Почему я написал об обычаях или привычках – ну, просто в те годы у нас в стране не было принято вешать афиши кинокартин за две недели до начала их показа.
После возвращения в общежитие я поднялся в нашу комнату, а Валентин задержался у привратника, как он объяснил, чтобы прочистить ему мозги, а то больно неприветливо нас встретил. Прошло довольно много времени, наконец Валька вбежал в комнату, достал из чемодана пару бутылок водки (у него они ещё сохранились), махнул мне рукой, мол, следуй за мной, и вышел из комнаты. Заинтригованный, я пошёл за ним.
В коридоре никого не было, так что прошли мы до лестницы, а затем и до каморки привратника без каких-либо приключений. Финн, скучая, сидел на стуле, но, заметив нас, оживился. Каморка была не такая уж и маленькая. Стол со стулом, которые мы видели, проходя мимо, оказались не самыми последними предметами мебели: там вдоль стенки стоял диванчик с торшером, на котором мы и разместились. Валентин ещё по дороге начал мне рассказывать историю этого паренька, а закончил, пока мы рассаживались на диване.
Парень оказался из очень бедной семьи, но весьма способным, и ему разрешили учиться в кредит. Какой-то банк выделил ему некую сумму, которую он должен будет начать возвращать через пять лет после окончания университета. Чтобы снизить долговую нагрузку, мальчишка вынужден сдавать все экзамены с первого раза – за пересдачу надо платить, а также в каникулы никуда не уезжает, а работает в общежитии: он и на вахте почти круглосуточно, и комнаты убирает, и посуду после завтрака моет. В общем, молодец, труженик, каких поискать.
Валентин продолжил разговор, начатый ранее. Речь, конечно же, шла о Чехословакии, и он пытался доказать правоту ввода войск. Парень же упрямо называл нас оккупантами и фашистами. Спор так ничем и не закончился – переубедить твёрдо уверенного в своей правоте финна не удалось. Разговор зашёл в тупик, Валентин отдал бутылки, а парень в обмен сунул свёрнутые в трубочку деньги. Я тут же набросился на Вальку:
– Зачем ты берёшь у него деньги? Верни назад.
– Просто так он брать не хочет – очень гордый, понимаешь, и подачки не принимает, тем более от нас. После прошлогодних событий в Чехословакии он советских людей перестал уважать совсем, но деньги ему нужны, и есть покупатели на русскую водку. Завтра к нему придут и заплатят по тридцатке, вот он двадцать марок и заработает. Я отдал бы ему и ещё одну, последнюю бутылку, но у него больше нет денег, а мы уезжаем, и он наотрез отказался её взять.
Всё это он мне говорил по дороге в нашу комнату, там мы ещё немного подождали наших спутниц и отправились погулять по городу. Добрели до центра, ещё раз посмотрели на остатки средневекового города. Надёжно тогда строили: несмотря на все человеческие попытки ликвидировать эту красоту, она жива до сих пор.
Был уже вечер, скоро ужин, и мы вернулись в общежитие. А после ужина ещё немного поболтали да и спать легли. Закончился очередной день пребывания в Финляндии, и пока мне здесь всё очень нравилось.
Глава девятая. День седьмой. Оказывается, здесь есть море. Переезд в Хельсинки
Утром за завтраком нам предложили следующую программу сегодняшнего дня: вначале мы собираемся и едем на море; неподалёку от Турку есть городок Наантали с хорошей пляжной полосой, там-то мы и проведём всю первую половину дня. Затем обед, длительный переезд до Хельсинки с посещением какого-то всемирно известного лютеранского собора, ну а напоследок – размещение в гостинице и свободное время.
На прощание помахали нашему вчерашнему собеседнику, я имею в виду привратника, который даже вышел на улицу нас проводить. И вот наш автобус уже весело бежит по шоссе, а мы во всё горло распеваем «Катюшу», «Подмосковные вечера» и прочие популярные во всём мире, по крайней мере, мы были в этом уверены, песни.
Наантали оказался маленьким, очень симпатичным и в то же время весьма древним, хорошо сохранившимся городком на самом берегу Финского залива.
Ремарка 18. Наантали – один из старейших городов Финляндии. Он был основан вокруг средневекового церковного прихода монахами ордена св. Бригитты. Эта церковь до сих пор является крупнейшей в городе. Хартию городских прав поселению даровал шведский король Христофор Баварский в 1443 году. Согласно хартии, поселение получило торговые права и другие привилегии, в связи с чем город начал расти. Он также стал центром паломничества.
В XVI веке, когда католицизм в Скандинавии уступил место протестантизму, приход был закрыт и в городе наступил упадок, который длился до середины XVIII века, когда Наантали стал таможенным пунктом. В период экономического застоя XVI–XVIII веков Наантали получил известность своими вышитыми чулками – это ремесло возникло в нём ещё во времена существования католического прихода.
В 1863 году был основан курорт-спа на мысу Калеванниеми, благодаря чему город стал центром уик-энд-туризма. В 1922 году усадьба Култаранта на острове Луоннонмаа стала официальной летней резиденцией президента Финляндии.
С 1950-х годов начинается экономический расцвет города в связи с основанием вокруг него предприятий тяжёлой промышленности. В 1964 году в состав города были включены его деревенские пригороды.
Помимо спа-курортов, важной достопримечательностью Наантали, обеспечивающей регулярный приток туристов, является тематический парк «Страна муми-троллей» на острове Кайло, рассчитанный на детей дошкольного и младшего школьного возраста. Рядом с «Муми-парком», на соседнем острове Вяски, также существует парк развлечений, функционирующий летом (до 18 августа).
К сожалению, во время нашего пребывания в Наантали никаких развлекательных парков ещё не было и в помине, и мы удовлетворились отдыхом на пляже, достаточно хорошо оборудованном лежаками, зонтиками, а также кое-какими спортивными площадками, например волейбольной, теннисной, и несколькими столами для пинг-понга. В то далёкое время вся молодёжь нашей страны была повально увлечена настольным теннисом, ведь не зря в прекрасной ленте Геральда Бежанова «Самая обаятельная и привлекательная» с Ириной Муравьёвой в главной роли, снятой в 1985 году, так много внимания уделено сценам, где герои играют в пинг-понг. Жаль, что сейчас, как мне кажется, потеряна эта традиция с пользой проводить свободное время, особенно в обеденный перерыв.
Это было замечательно придумано – включить в программу такой кратковременной напряжённой поездки небольшой отдых на морском берегу. Удивительно было только одно – никто не купался в море. Нам, проводящим лето на кавказском или крымском побережьях, это казалось достаточно непривычным. Солнышко светило, как и положено в начале августа, ветерок был вполне умеренным, поэтому не прошло и получаса, как потребность охладиться возникла с такой неодолимой силой, что наша компания встала и дружно пошла к береговой черте, на которую нехотя набегала малюсенькая прибойная волна. Немногочисленные отдыхающие финны привстали или присели на своих лежаках и начали внимательно наблюдать, сможем ли мы войти в это северное море.
Вода оказалась немного холодноватой, думается, что не более 15–16 °C, но мы решили, что русские отступать не имеют права, и бросились в воду. В течение нескольких минут мы и поплескались, и поплавали наперегонки, в основном не для того, чтобы догнать соперника, а, памятуя известный анекдот, чтобы согреться. Когда не спеша вышли на берег, местные жители аплодировали нам. Отдохнули мы на славу: и позагорали, и ещё пару раз окунулись в прохладную водичку, и в волейбол поиграли. Финны тоже собрали команду, но наша сборная не оставила камня на камне от их надежд на победу. А самое главное – мы вволю погоняли маленький целлулоидный шарик.
Но, как всегда, всё хорошее должно было закончиться. Нас отвезли на обед, и вот мы уже в автобусе, который держит свой путь в сторону столицы Финляндии – Хельсинки. Впереди всего-то сто семьдесят километров хорошего асфальта, но, зная, с какой скоростью наш автобус будет ехать, на быстрый приезд мы не рассчитывали.
Сейчас я не могу точно сказать, где расположена та лютеранская церковь, которую мы посетили. Помню только, что нас поразили как внешний вид храма, так и его интерьер. На первый взгляд приземистое и массивное здание потрясло внутри высотой сводов, высоченными узкими окнами, которые при этом пропускали достаточное количество солнечного света. Я впервые попал в такой храм, поэтому с любопытством осматривался: трудно было понять, где ты находишься. Обстановка напоминала концертный зал, поскольку внутри был расположен весьма внушительный орган, а на полу стояли длинные деревянные скамейки со спинкой и жёсткие стулья. Этот христианский собор разительно отличался от привычных русскому взгляду православных церквей с их иконостасом и иконами на стенах, запахом благовоний и ладана, умиротворяющим и успокаивающим. Но, несмотря на всю необычность, церковь произвела на нас положительное впечатление.
Закончилась небольшая экскурсия, которую проводил строгий мужчина в чёрной сутане; пока он рассказывал о проекте и архитекторе, я ещё краем уха слушал Венькин перевод. Но когда начались разговоры о том, что именно лютеранское вероисповедание является истинным христианским учением, я отошёл в сторону: не люблю, когда мне навязывают своё мнение.
Так вот, экскурсия закончилась, и пастор, по-видимому, это был именно он, вынес большую книгу, в которой и предложил нам расписаться. Это была книга почётных посетителей, при знакомстве Веня ему объяснил, что наша туристическая группа – особенная, она сформирована по решению ЦК ВЛКСМ. Ну а раз так, то, по мнению священника, мы являемся именно теми посетителями, которым надлежит расписаться в этой книге. Образовалась небольшая очередь, все стремились оставить свой след в истории этой церкви. Наш шеф, который находился где-то в сторонке, увидев столпившихся подопечных, очень заинтересовался, подошёл поближе и когда понял, чем все занимаются, то тут же вмешался:
– Вы что, с ума все сошли? Это же церковь! Как вы можете расписываться в какой-то книге? Хотите продемонстрировать, что по церквям ходите?
Его слова подтолкнули к решительным действиям девицу, которая «не любит ходить со стадом, как корова». Она поступила примитивно просто: взяла и жирно зачеркнула, скорее даже заретушировала все фамилии, города и прочее, что успели оставить пять или шесть человек, в том числе и она сама, в злополучной книге. Священнослужитель чуть не упал в обморок, когда увидел изуродованный фолиант.
– Что вы наделали? Почти перед вами у нас в гостях был ваш лидер и расписался в этой книге. – И он показал нам хорошо знакомую подпись Леонида Ильича на одной из предыдущих страниц.
