Дом с розовыми наличниками. История про странных обитателей

* * *

Люблю, когда хрустальным утромв сиянье розовой зарина завихряющихся кУдряхнебесзвезда ещё горит,когда клубящимся туманомснисходит божья благодатьи,колобком представ румяным,лучами станет щекотатьмне лик восторженныйЯрило,несущий в мир тепло и свет.– В сей миг душа легко париласреди неведомых планет.

Некогда Федя работал провизором в фармацевтической фирме. Он обитал среди эфирных испарений, лекарственных благовоний и засушенных цветочных сборов. Неизменным путеводителем в окружающем море действительности ему надёжно служил испытанный метрический прибор – аптечные весы. Провизор столь досконально изучил все тонкости работы прибора, что, связав их с сутью происходящих вещей, вывел единую космическую величину – производную разума Демиурга. С тех пор металлические чашечки своим положением в пространстве беспристрастно отражали имманентное состояние предмета суждений.

Пришелец Федя признал, что ему давно наскучило витать в ограниченном пространстве фармацевтической лаборатории и он решил навсегда покинуть её. Вырвавшись на оперативный простор, Федя принялся неустанно замерять степень здравого смысла в суждениях встречающихся прохожих.

Так он совершенно случайно добрался до нашей Китайской стены и пошёл вдоль неё. Обнаружив дверь, из любопытства решил заглянуть за неё. В отличие от окружающего мира, уникальный измерительный прибор в ограниченном высокой стеной дворе показал исключительную степень наличия здесь здравого смысла. Он поинтересовался: как мы проводим контроль изложенных нами мыслей.

– Никак, – беззаботно отозвались мы, пряча виноватые взгляды в складках окружающего пространства.

– Так я и предполагал, – удручённо произнёс наш новый знакомый. – Теперь я сам займусь этим делом!

Никто, естественно, возражать на это не стал, если не брать во внимание незначительной детали: Магистр Осени быстро смахнул носовым платочком появившийся вдруг матовый налёт на его почти зеркального блеска лысине. Но, впрочем, кроме меня этого никто не заметил.

Когда же бывший провизор признал в леденцовой коробочке Оксаны не просто раскрашенную жестянку, но естественный проводник виртуальной реальности, нам совершенно стало ясно, что присутствие Феди среди нас заранее было предопределено. Мы немедленно посвятили его в тайну нашего приобщения к оккультному миру и обещали скоро познакомить с нашей дорогой Снегурочкой.

Оказывается, эрудированный провизор знал сокровенные тайны запредельности, не доступные смертным. Споткнувшись неловким взглядом о глыбу нашего недоверия, он взялся немедленно подтвердить свою правоту воспроизводством перед нами какого-нибудь из известных ему чудес.

– Поднимите ваши ладони и повторяйте за мной, – скомандовал Федя.

Мы послушно повиновались посторонней воле.

– О, всемогущий Вельзевул! – вдохновенно изрёк наш пришелец. – Не прими за дерзость во имя праздного любопытства. Прояви свою волю поднятием кресла, на котором взгромоздился вопрошающий…

Последнее слово заклинания замерло в наших гортанях так и не решившись покинуть изумлённого чрева. На наших удивлённых глазах кресло с сидящим в нём медиумом легко оторвалось от пола и поплыло в направлении к люстре. Затем, перевернувшись вверх колёсиками, зависло у потолка. Федя невозмутимо продолжал подчёркнуто вальяжно сидеть в перевёрнутом кресле. Через некоторое время всё вернулось на свои места, а чудотворец, заметно скромничая, пояснил:

– И ничего здесь, друзья мои, нет необычного. Просто воплощённая воля божества оказалась сильнее земной гравитации. А ваше желание родило уверенность в реальности задуманного желания. Научиться этому помогут каждодневные получасовые тренировки. Я вам помогу в этом.

Федя непринуждённо рассмеялся и в такт вздрагивающим телодвижениям покачивались головки свесившихся с его рубашки полевых цветов.

Мы изъявили горячее желание немедленно приступить к получасовым тренировкам воли. Под руководством компетентного пришельца мы дружно приняли концепцию реального воплощения задумываемого желания.

Фёдор поучал, что лучше всего задуманное желание реализуется под воздействием яркого блеска его червонно-золотого колечка, на которое необходимо было смотреть не моргая до тех пор, пока не надвинется сиреневая пелена и сквозь её туман не проявится звёздное мерцание астрономической модели вселенной.

– Следует сосредоточить всё усилие воли, – увлечённо обучал нас Федя, – на кисти моей правой руки.

– Если я, например, пожелаю в одиночестве воплотить свою волю, – сварливо выказал недовольство Магистр, – то непременно должен буду бить челом перед вашей ясновельможной светлостью и лобызать чудотворную длань? Хорошенькое дельце – присутствие единоличной монополии. Я решительно отказываюсь от тренировок воли.

Мы укоризненно посмотрели на привередливого корыстолюбца. Но искушённый в делах психологии пришелец нашёл альтернативное решение вопроса:

– Мы положим колечко на тумбочку, а рядом будет находиться журнал, в котором каждый из нас собственноручно пусть заносит родившиеся в голове мысли. И по окончании заполнения журнала произведём соответствующие замеры количества здравого смысла и выведем производную величину абсурда. Полученные результаты внесём в надлежащие графы журнала. Это необходимо для изучения космического разума последующими поколениями.

Ветреный Васёк подал легкомысленную реплику:

– Да на кой им это нужно.

– Я ценю ваш замечательный юмор, мой юный друг, – снисходительно изрёк пришелец Федя. – Однако сила моего убеждения заключается в воплощённой реальности материалистически обоснованного образа представленной иллюзии.

Все немедленно согласились со столь аргументированным обоснованием. Колечко перешло в коллективную собственность. Доступ к журналу регистрации проявленных мыслей стал свободным для каждого. Только колечко на всякий случай решили привязать капроновой нитью к тумбочке, ибо известны случаи алчности элементальных духов, в результате чего навсегда исчезали различные мелкие ценные и не особенно дорогие, но необходимые в быту вещи.

9.А колибри упорхнула прочь

– Ну-ка, Искандер, показывай скорее кого это ты от нас скрываешь? – решительно надвигался Магистр на растерявшегося парня.

Мы из солидарности двинулись за предводительствующим вожаком.

В глубине зашторенной комнаты обозначился нечёткий силуэт стройной женской фигуры в роскошном театральном платье. Под сводами высокого потолка всё ещё метались сочные созвучия изумительного вокала, всколыхнувшего естественным любопытством наши души.

Неизвестная солистка в высшей степени артистично повернулась и неожиданно голосом Мариет произнесла:

– Добрый вечер, друзья!

Мы несколько растерянно и вразнобой принялись высказывать своё восхищение её дивным голосом.

Скорее всех выбрался из щекотливого положения пришелец Федя. Он галантно осведомился о её здоровье и самочувствии.

Магистр, перехватывая инициативу в свои руки, задал нетактичный вопрос:

– Мадам, я весьма покорён вашим талантом, но разрешите узнать ваше сценическое имя?

– О, нет! – неподдельно заволновалась звезда. – Я только пыталась воспроизвести незначительную часть репертуара неподражаемой Елены Образцовой.

– Если я правильно понял, вы не случайный человек в искусстве, – продолжал Магистр, – а значит нам найдётся что сказать друг другу. Я теперь стану не столь угрюмым отшельником в среде профанирующих невежд. Надеюсь, вы меня понимаете! У людей искусства свой особый мир, и они прекрасно уживаются в нём.

– Вы совершенно правы, – чувствуя себя более свободно, согласилась гостья. – Однако я не так уж хорошо эрудированна в вопросах искусства, и могу вас весьма разочаровать собственным признанием: во всей многогранной сфере прекрасного я отдаю предпочтение лишь кинематографической богеме, а именно, я без ума от известного киногероя Рэмбо.

– Это вполне естественно, если учесть ваш возраст.

– Моя семья имела непосредственный контакт с кинематографом. Отец был профессиональным каскадёром.

– Вы сказали «был» и тень проскользнула по вашему лицу, – заинтересовался Магистр.

– Это довольно грустная история, но я вижу в вас искреннее сочувствие и, пожалуй, расскажу обо всём по порядку, – доверительно сказала собеседница.

– Вероятно ваша мама была актрисой? – с новым вопросом подступился дотошный знаток искусства.

– Не совсем так. Просто мать без ума была от Чаплина и особенно ей нравился его фильм про слепую торговку цветами. Возможно вы помните ту трогательную историю любви? – печально проговорила Мариет. – А мой кумир – Рэмбо. Я пересмотрела все фильмы с его участием по многу раз. Изучила наизусть каждый эпизод. Это суперзвезда! В моих глазах поселилась легкокрылая бабочка. Её привлёк алый тюльпан на моём лице, и она питается его нектаром. И этот цветок я храню для моего Рэмбо.

– Верность – это ценное качество души, – растроганно изрёк Магистр.

Мариет скромно потупила взор. Мы все понимающе вздохнули. Обозначилась затяжная пауза неловкого молчания. И только коралловые светлячки непрестанно излучали мерцающее сияние – надвигался вечерний мрак и им предстояло рассеивать его концентрированную силу. Чёрная Вдова издавала скорбные всхлипывания за стеной. Её покидала надежда, что Кузя непременно вернётся к ней. Бывший провизор усердно рылся в коричневом саквояже, наполняя комнату благоуханием полевых цветов со своей рубашки. Магистр Осени сосредоточенно теребил ажурную бахрому носового платка. Погружённый в себя Костик угрюмо молчал. Федя наконец отыскал среди множества вещей в саквояже маленькую губную гармошку и сказал:

– Лучший бальзам для угнетённого духа – музыка.

– Вы очень любезны, – благодарно промолвила погрустневшая Мариет.

Федя напустил на себя озабоченный вид. Раздвинул грудь для достаточного размещения звука. И принялся старательно выдувать замысловатые завитушки аккордов…

А перед моим взором поплыли волнующие картины рассказанной Мариет печальной истории родительской любви.

Как будто ненасытный прожорливый аллигатор жадно, кусок за куском, отхватывал от мужественной души Каскадёра, которая кровоточа и стеная, взывала о помощи. Но не нашлось силы, способной вырвать жертву из мощных челюстей неумолимого рока. Предусмотренное сюжетом мелодрамы действо явно выходило за рамки спланированной режиссуры. Тем не менее «Новые приключения неуловимых» привлекли внимание заинтригованных поклонников обоих полов главным образом дерзостью представленных там трюков, что незамедлительно сказалось на небывалой мощи кассовых сборов. Но та единственная, ради которой разжигался жаркий костёр в выстуженной пещере затерянного мира, лишь на короткое время своим присутствием создала комфорт и уют. А затем он понял, что проще всего собственными руками сомкнуть водяные круги безнадёжности над впустую пылающим огнём души. И когда звонкое утро загромыхало оглушительным благовестом, он, навсегда покинутый ветреной супругой, без памяти влюблённой в воплощённый кинематографом художественный образ, ступил в провал запредельности.

Оказавшийся очевидец, монтажник-верхолаз, наблюдавший момент деления тела, категорически утверждал, что ручается в одном – лежащий на земле мужчина не был дельтапланеристом, голубей по крыше он очевидно тоже никогда не гонял. Однако, и безумца, решившего свести счёты с жизнью он, также, не напоминал. С проницательностью осведомлённого человека верхолаз решительно добавил, что самоубийца хоть и стремился вниз, но тень его отчётливо пропечаталась на белоснежности проплывающего облака – это зафиксировано в одном из фотографических изображений близлежащей лужи.

Обладатель отменно официального тона в голосе поинтересовался:

– Зажатый в руке усопшего рваный клочок лазури до момента перешагивания в запредельность находился на значительном расстоянии от опасного места или был сорван инстинктивным движением?

– Когда решишь, что ночь – лучшее время для души, не резонно подвергать себя действию инстинктов, – вполне убедительно изрёк очевидец. – Ещё до того, как пронзительно-тоскливый взгляд мужчины развязался с удерживающим его внутренним содержанием, я понял: раб божий посетил поднебесную обитель Святого Духа. Верным признаком тому был зажатый в ладони клочок лазури. Известно, что видеть небесное царство Святого Духа смертному при жизни не дано.

– Вся загадочность происшедшего в том, – заключил специалист в белоснежном колпаке с пурпурным крестиком, – что, пока криминалист констатировал свершившийся факт, занося пентoграфические результаты в толстый разграфленный журнал, лазурный клочок неба незаметно превратился в миниатюрную птичку-колибри, которая ловко выпорхнула из-под сжимающих коченеющих пальцев Каскадёра и взвилась к небу.

Этот загадочный феномен долго пытался разгадать местный орнитолог. Он пробовал даже на эту тему защитить диссертацию, чтобы получить учёную степень, но не сумел найти необходимых доказательств, помрачнел душой, стал излишествовать в потреблении зелия и его часто стали видеть небритым и с небрежно повязанным галстуком.

Надо сказать, что экзотическая тропическая птичка вообще в тех краях не водилась.

* * *

Впрочем, некоторые утверждают будто никакой птички вовсе и не было. А то, что там представилось – есть плод больного воображения. А что такое больное воображение и как определить, что оно больно, ведь боли, как таковой, мы не ощущаем?

Вообще, воображение – это полёт фантазии в бесконечности причудливо сменяющихся форм. Каждый бывал там, но большинство привыкли к дому и верны единственной привязанности, им недоступны бесконечные полёты наружу. Для некоторых же, причудливые формы притягательны своим непостоянством, – они анализируют их, вменяют в обиход. В предстающем мире является множество раскрывающихся, словно лопающиеся оболочки, новых сфер, в которых заключены целые галактики, совершенно не похожие на нашу Солнечную систему.

Когда займётся заревопо краю небосвода,ночь примется зажариватьдневного антипода,и месяц подрумяненныйнад миром воцарится.Покоем одурманена,душа в полёт стремится…Фатальность сновидениявоспринята буквально!Ночные лечим бденияу бабки повивальной.Рассвет наполнит трепетомзатравленную душу —укрытый пледом клетчатым,из грёз влачусь наружупроблемами измученныйземного пребывания.– Мечта людьми дремучимитрактуется как мания.

Он был художником и мечтал изобразить полёт шмеля. Но ему предложили запечатлеть полёт пули. Это не соответствовало его моральным установкам, и мастер отправился в обратном собственной мечте направлении, унося с собой только жалкую горстку запахов оставленной в мастерской гуаши да полный ларец драгоценных воспоминаний.

Пришельцы какой-то неведомой планеты, сопровождавшие его в пути, с трудом переносили изнурительную для себя дорогу. Сочувствуя несчастным, он не скупясь, раздавал драгоценности своего ларца. Его посчитали несметно богатым и прозвали Монте-Кристо. А хозяин пообещал предоставить в пожизненное пользование одноимённый остров. Буйное море тайги и твердь вечной мерзлоты легко расступались, принимая в своё лоно понурую колонну пришельцев из нездешнего мира.

Старожилы сказали, что это вовсе не остров Монте-Кристо, а художник здесь долго не протянет, ибо материя, послужившая воплощению его души, не соответствует бытующим местным условиям.

Мерзлота зловеще щерилась, больно покусывая мелкими, но отменно острыми зубками нестерпимого холода. Дремучая непролазная тайга наводила ужас своей кромешной неизведанностью. Хищные аборигены лишили графа имеющихся титулов, пустили на «общак» его лучшие многокаратные бриллианты. Но обнищавший ваятель не скорбел по утраченному. Он знал реальную цену созданным скудным туземным воображением мнимым сокровищам убогого мира.

Много дней безостановочно смеялся он над ничтожной наивностью окружающего населения. Интуиция выдала наконец сокровенную сущность вещей и память подсказала единственный путь избавления. Длинная чёрная воронённая труба, на конце которой брызнула яркая огненная вспышка, стала проводником между миром относительного благоденствия и мнимой реальности.

А происходило всё близ посёлка Сусуман богом забытой Магаданской области.

Мне жизнь – как нерешённая задачаи предстоит ещё найти ответ.А вечность злобствует собачьимоскалом лет.Судьба моя – несломленная крепость,врагом не покорённый Брест.Изображая на лице свирепость,несу сей крест.Пытаясь изваять ещё при жизнисебе монументальный бюст,скрываю в беспардонном эгоизмесмятенье чувств.Такое испытание на прочность:судьбой очерчен след.И столь преград таит порочность,и столько бед!Года эпоха складывает в вечность —в единый неделимый монолит.Лишь бог уполномочен быстротечностьсудьбы продлить.Реальность – роковая неизбежность:в конце пути предсказанный финал.А безысходности пугающую внешностьмир проклинал.

* * *

Ужасно страшный пёс Цукор собственно никаких ни ужасов, ни страстей не творил – просто ходил вдоль внутренней стороны Китайской стены, громыхая тяжёлой железной цепью, и недовольно ворчал если кто-нибудь приближался к объекту его неусыпных бдений. Вдоль стены была натянута проволока, с которой пёс и был надёжно связан цепью. Этот неподкупный страж порученных территорий признавал только главного центуриона, лишь при его приближении приветливо помахивал лохматым хвостом и только из его рук позволял себе брать пищу.

День за днём нанизывались на шпиль вечности, уплотняясь таким образом в определённые временные циклы, а Цукор совсем не становился терпимее к окружающим.

Однажды Мальвина угостила беднягу половинкой конфеты и суровое сердце хранителя недвижимой неприкосновенности малодушно дрогнуло, отозвавшись на столь искушающий фактор проявленного внимания. С тех пор мы нащупали брешь в созданной центурионами системе неприступности и знали как можно подступиться к Китайской стене, чтобы потрогать её.

Не разглашая конфиденциальныхсведений,скажу:случается в жизни быть выбитым.А в общем-то,никто не хочет быть съеденным,никто не хочет быть выпитым.Вновь осень на дворе хищная:всё рыщет в поискахжертв обновления.И солнце катится созревшей вишнеюза горизонтвсё в том же духе общегонепротивления.И дни мои отравой жёлтоюпропитаны сплошь до скончания.А рок неприглядной мордоювогнать норовитда в отчаянье.Придурковатые чтецы Библииникак не возьмём себе за правило:всё то, что судьба нам выблюет,ни есть истина.И продырявилосознание вдруг догадкой острою, —что сущее ни что иное, как везение,которое от времени обрастает коростоюи донимают, отчасти, совесть угрызения,поскольку жизнь проводим необдуманнои смысл её беспечно игнорируем.А судьба зачастую бывает надуманнаи бытие её запросто утрирует.И опадают дней моих последние листикина фоне предзакатной осени.Ох и много же на свете всякой мистикии мерещатся повсюду старухи с косами.Не пропади сам с нами, – о Господи! —ибо так всё кругом напутано,что никакими рёбрами жёсткостине превозмочь растление, коль тут оно.

10.Муки творчества

Угрюмый Костик был столь всецело поглощён ваянием из песка причудливой формы замков, что неведомое окружающим его стремление к выражению собственного отношения к действительности носило весьма условный характер символов, обозначений, сравнений. Никто из нас не ведал загадочный смысл, заложенный его изощрённым воображением. Следовать тайному ходу его мыслей было непостижимой задачей. Сам же Костик с повышенным вниманием присматривался к окружающему. Непосвящённому же могло порой казаться, что тот или иной жест, выраженный рукой, головой либо миной лица был сделан абсолютно невпопад. Но мы создали язык собственного эсперанто, с помощью которого успешно общались. Его душевное состояние пропорционально отражалось на нас. Как это происходило мы, естественно, объяснить не могли, во всяком случае, общепринятым методом передачи эмоций, согласно законам парапсихологии, однозначно, это не соответствовало. Хотя элемент телепатии несомненно присутствовал. Он сообщал нам о своём душевном местопребывании причудливой асимметрией воздвигаемых песочных сооружений, что непосвящённым могло показаться просто беспорядочным нагромождением рассыпающихся глыб.

Время от времени он разражался неистовым негодованием, конвульсивными телодвижениями исполняя загадочный танец, результатом которого было разрушение так тщательно выстроенных замков. Когда же возвращалось спокойное сердцебиение и ментальное тело водворялось на прежнее место, наш несловоохотливый собеседник принимался восстанавливать порушенное, нагромождая с новым рвением ещё более причудливые формы из песка.

Когда, на его взгляд, получалось наиболее удачное сооружение, угрюмый Костик погружался в мир эзотерического созерцания, из его неприспособленных уст тогда пузырящимся ожерельем вырастала янтарная виноградная гроздь. Он шептал непонятные заклинания, каббалические символы слагались в сатанинскую симфонию. В такие моменты Снегурочка обязательно нетерпеливо стучалась внутри жестяной коробочки и просила немедленно открыть крышечку, чтобы ей можно было бы отчётливей слышать произносимые заклинания.

Обычно в такие мгновения обе зеркальные половины коробочки отражали предметы в перевёрнутом виде, а громоздкие тяжеловесные вещи обретали способность левитации. Людские возможности выходили за рамки привычного. Мы ощущали единство с космическим разумом.

Янтарная гроздь на устах Кости быстро наливалась живительным соком и зрела на глазах. Эскулап становился бесконечно внимательным, его ловкие подвижные пальцы исполняли немыслимые классические вариации на блестящих фрагментах инструментального ансамбля медицинского предназначения. Его психотропный натиск надвигался гигантским выбросом родившейся из недр Чёрной Дыры новой звёздной системой. Это подтверждало реальность гипотезы Большого Взрыва.

Как судьбы хитро сплетеныволей небесной!..Взором в зияющий провал луныупасть, как в бездну…И если волей неожиданно ослаб,стал малодушен, —не избежать дьявольских лап,коль смысл нарушен.О, как в сей миг стучит в висках,..в груди – как зуммер!..– будто в глубины погрузился батискаф —пилот безумен.И остаётся только горько уповатьна Богоматерь,ибо не станем больше ликовать,впав в лунный кратер.А может он и есть тот самый входв ад преисподней,где мы окажемся, попав однажды подгнев господен?..

Невзирая на новейшие достижения передовой научной мысли, представившей свежие доказательства существования некой реальной космической силы, ведающей всеми процессами в мире, двигающей всем, начиная от элементарных частиц и кончая гигантскими галактиками, Снегурочкой был отмечен такой феномен: если угрюмый Костик погружался в мир эзотерического окружения, то причудливость его песочных изваяний становилась доступной для постороннего осмысления.

Открытие это Снегурочка обещала обнародовать после проведения дополнительных исследований и опытов на насекомых, и подтверждения открытия аналитическими заключениями. Но уже сейчас она с полной уверенностью могла подтвердить то, что наряду с поглощением существующих галактик бесконечностью Чёрной Дыры, есть закономерная противоположность, по принципу трубы откуда выбрасываются с немыслимой силой абсолютно обновлёнными некогда исчезнувшие галактики.

Теория Гигантского взрыва, стало быть, имеет обоснование в глубинной деятельности подсознательных процессов мозговой функции Костиного сознания. Вторгаясь в мир подсознания, исследователь погружается в безграничное космическое пространство. Благодаря постижению внутреннего микрокосма становится доступным понимание макрокосмической сути вещей. Исключительная закономерность идентичности совершаемых процессов в большом и малом даёт возможность признать официально выдвигаемую здесь теорию единства малого в большом.

Несмотря на то, что в учёном мире вполне приемлем плюрализм мнений и оппонирующие противники не пришли пока к единому мнению в области мироустройства, можно однозначно утверждать: существует кармическая связь между внутренним миром человека и происходящими космическими процессами.

Набивает оскому болотная тишьслуховой перепонкеи взгляда истомунепременно за сим в синеве ощутишь,волочась неторопко по небу спитому.Полинявших небес измусолен шаблон:загодя уготован для масс бессловесных.Да и всё бытие есть стандартный талон, —предначертан для мук и страданий телесных.Коль покроется ряской болото небес, —проступившая серость – знамение свыше.В декорациях смененадежда телесна реальность иллюзий в отдушине,.. нише…почерпнуть освежающей нови глоток, —новой формой отвлечь от реальности мрачной.Ну а далее ждёт нас, быть может, витокбытияпо спирали пространстваудачный.

11.Осенняя грусть

Занавесочку качнул ветерок…За окном царит осенняя грусть,будто чувства заточили в остроглишь доносится извне: шасть да хрусть.Шмыгнул рыжею лисицею деньв подворотне, заметая следы.Туча в небе разлеглась, как тюленьв окружении привычной среды.Уползает солнца влажного спрутза черту береговой полосы,и уносится волнами трупдня, забрызгавшего чёрным усы.На рассвете новый мир отворитдверь в грядущее для праведных дел, —лишь звезда на небосводе сгоритперед тем, как улететь в запредел.

Что-то странное происходит с Магистром когда наступает осень. Лишь только стриж Маркус отщебечет прощальную песню и, наговорив всем кучу любезностей, быстро обратится в уменьшающуюся точку, которую вскоре и вовсе поглотит небесная лазурь, – Магистра охватывает неодолимая страсть к музицированию. Охваченный вдохновением, трясущимися руками он собирает вокруг себя ноты и заплетает их в замысловатый узор музыкальной композиции.