Золото колдуна

– Понятно! Откуда же ещё! У нас так всегда: раз богатый – значит, подонок, душу чёрту продал! – не удержалась Василиса.

– Кому он там продал душу – чёрт его знает, но богатство им не пошло впрок, – продолжала Надия. – Все Рудневы рано умирали: кто от чумы, кто от холеры, кто, как тогда говорили, «от горячки». Кого-то убивали разбойники. Мужчины погибали в войнах, едва успев оставить потомство, которому тоже не жилось. В конце концов от всей семьи остались старик Руднев и его правнучка. Старик, говорят, к концу жизни стал злым и нелюдимым, но правнучку любил…

– Плотски, – добавил Родион.

– Не исключено, – кивнула Надия. – Очень даже не исключено. Во всяком случае он гонял от порога всех окрестных дворянчиков, которые набивались в женихи девчонке. А желающих было много, потому что девчонка была единственной наследницей рудневского богатства. Да и красивая, как говорят… Но однажды в имение заехал офицер, который скакал в Петербург из армии Михельсона с каким-то дико важным пакетом. Он насмерть загнал своего коня и надеялся, что помещик даст ему лошадь из своей конюшни. Это было, забыла вам сказать, в самый разгар пугачёвщины. Разумеется, правнучка старика Руднева влюбилась в офицера, и тому не составило труда уговорить её бежать. Они заседлали двух коней, никакого барахла, конечно, брать не стали, чтобы не привлекать внимания старого чёрта, и были таковы. Но старый колдун узнал об этом, бросился в погоню и, конечно, догнал, едва они успели отъехать версту от усадьбы. Девчонка всё-таки плохо умела скакать верхом. – Фраза прозвучала двусмысленно, но никто даже не хмыкнул. – Старик догнал их возле моста через ручей, который был границей имения Рудневых. Даже не догнал, а каким-то чудом оказался там раньше них. Продал он душу дьяволу или нет, а что-то с ним было нечисто…

…Чёрный недвижный всадник стоял на мосту, подобный монументу знатного италийского кондотьера. И, хотя лица издалека было не разобрать, беглецы поняли, кто пересёк им путь.

– Дединька! Господи, спаси и сохрани! Пропали мы, голубчик мой! — испуганно зашептала юная девица в дорожном плаще, сидевшая в седле самым непотребным образом — по-татарски, ноги на разные стороны.

– Не бойся, милая, — ответил её спутник, драгунский подпоручик, лицо которого ещё не знало бритвы, но уже украсилось шрамом — лоб наискось пересекал малиновый рубец. — Оставайся здесь, я попробую воззвать к его благоразумию. А коли бессильны будут слова, — юноша хищно ухмыльнулся, — поговорим на языке, который понимают и нехристи! Клянусь пред Богом, — добавил он, видя смятение на лице возлюбленной, — я уважу его лета и не причиню ему смерти или увечья, но заставлю принять наше решение.

Офицер тронул шенкелями коня и поехал навстречу чёрному всаднику. Последний тоже двинулся вперёд.

– Доброго здравия, господин Руднев! — приветствовал старика офицер, когда их разделяла пара саженей.

– Не могу ответить тем же, сударь, — ответил старик. Внешне он оставался спокоен, однако глаза из-под мохнатых сивых бровей метали молнии. — Не ведал я допрежь, что у офицеров Ея Величества сие в обычае: за добро и привет лютым злом платить, а честных дочерей дворянских, точно девок мужицких, со двора лестью сманивать да воровским побытом умыкать!

– Чести вашей родственницы я не оскорбил, — ответил юноша. — И не сманивал я её — сама просила меня избавить её от тиранства вашего, что законам божеским и человеческим противно!

– Молоденек ты, сударь мой, матернее молоко ещё на губах не обсохло, чтобы меня поучать, — усмехнулся старик. — Проучить бы тебя следовало, да уж едино из уважения к государственному делу отпущу тебя. Езжай, куды ехал, не мешкая. А эту негодницу я ужо под замок посажу.

– Если вы, господин Руднев, сей же час освободите нам дорогу — я не стану спрашивать сатисфакции за сии поносные слова, из уважения к вашим почтенным летам и из любви к вашей правнучке, — сказал офицер.

– Вишь ты! А коли не освобожу? — прищурился Руднев.

– А коли нет — так изведаете, для чего офицеру и дворянину палаш потребен.

– А вот это другой разговор! — Оскалясь по-волчьи, старик с юной прытью соскочил на землю, отшвырнул плащ и выхватил шпагу. — Иди сюда, щенок!

…Бедная девица, закусив в тоске край дорожного плаща, сквозь слёзы взирала на поединок. Сколь ни малы были её познания в рапирной науке, она понимала одно: ни один из поединщиков не имел решительного преимущества. Силён и ловок был молодой драгун, искушённый не в одних лишь учебных схватках. Не по-старчески крепок был его супротивник; казалось, предугадывает он самые быстрые удары юного врага своего, чтобы, отшвырнув разящий клинок, атаковать в ответ. Дрожала несчастная, не зная, что пугает её больше — победа её возлюбленного или же поражение его от руки страшного прадеда… Дрожала и плакала, не ведая, что предпринять.

Звонко сшиблись клинки, с визгом сталь проехала по стали, и пролилась первая кровь: старик ранил офицера в бедро.

– Не испытывай судьбу и моё терпение, — сказал Руднев. — Уезжай, покуда можешь.

– Доле не буду вас щадить! — воскликнул офицер, устремляясь в атаку.

– Нет!.. Нет, нет, нет! — вскричала в отчаянии девица. Она соскочила с коня и со всех ног бросилась к бойцам. Но, по внезапному порыву, метнулась к коню, на котором ехал офицер, схватила пистолет из седельной сумки, взвела курок и выстрелила.

Метилась она в своего прадеда, да дрогнула непривычная к оружию рука — и пуля угодила в грудь молодого офицера. Юноша пошатнулся, оглянулся, будто желая что-то сказать, но вместо слов кровь хлынула горлом. Так и пал он ничком на землю.

– Ты! Ты кого стрелять хотела, кикиморино отродье?! — взревел старик, точно раненый медведь, и двинулся в сторону своей правнучки. Та же, побледнев, смотрела на приближавшегося старика. Затем схватила второй пистолет, торопливо вложила его дуло себе в рот, взвела курок и нажала собачку…

– …В ту же ночь в дом Рудневых ударила молния, и он сгорел дотла, – говорила Надия. – А старик Руднев куда-то пропал. То ли погиб в пожаре, то ли его в самом деле чёрт унёс.

– М-да… Настоящая готика, – сказала Василиса. – А откуда ты всё это знаешь? Про офицера, про дуэль, про девчонку, которая застрелилась?

– Я читала статью одного нашего краеведа, Геннадия Крементьева, – ответила Надия. – Отец знает его – он, конечно, дяденька увлечённый, и порой его заносит, но сочинять всякую шнягу от балды он не станет. Короче, ему можно верить. Так вот, он пишет, что ещё тогда, при Екатерине, по этому делу проводилось следствие: всё-таки пропал курьер с особо важными бумагами. И вроде бы его труп действительно нашли на границе владений Рудневых. А возле него – девчонку с напрочь снесённой головой. Хотя, может быть, вся эта история с влюблённым курьером – выдумка от и до.

– А что с усадьбой? – спросила Настя.

– А вот тут начинается самое интересное, – ухмыльнулась рассказчица. – Усадьба Рудневых без хозяев скоро пришла в упадок, заросла кустами, а потом и лесом. Дорога, которая шла через лес мимо усадьбы, тоже скоро исчезла, потому что не много находилось желающих ездить мимо выморочной усадьбы старого колдуна. А желающих поселиться в ней не было от слова «совсем». Изредка туда, говорят, забредали охотники за чужим добром – хотели поживиться рудневским золотом. Потому что Рудневы были богаты, ну, а ни один богач, конечно, не отправится на тот свет, не оставив приличного клада! Особенно, если он заложил душу чёрту!.. Ходили туда на самом деле многие. Некоторые ничего не нашли – ни золота, ни самой усадьбы. Кто-то сгинул – ну, мало ли что может случиться в лесу! А были и те, которые вернулись и рассказывали всякую чушь и ересь.

– Например? – спросил Пётр.

– Например – что усадьба стоит среди глухих лесов цела и невредима. И дом, и парк со статуями, и пруды с фонтанами. Только людей там нет никого, так что там и днём находиться не по себе, а ночью – просто жуть берёт. Ещё рассказывали, что ночами в бывшем парке статуи богов сходят с постаментов и пляшут до петухов. Что по окрестностям бродят убитый Рудневым офицер, сам старик Руднев и его правнучка. Встретиться с правнучкой, говорят, очень неприятно, потому что она гуляет без головы…

Василиса заржала, однако опасливо оглянулась на тёмное окно и придвинулась ближе к Родиону.

– …но старик Руднев – во сто крат хуже, потому что он – как бы сказать – немёртвый. И очень не любит людишек, которые забираются в его владения.

– Забавно, – улыбнулась Василиса. – И ты собираешься…

– …Собираюсь туда сходить, – сказала Надия. – Вдруг там и в самом деле лежит заколдованное золотишко, меня дожидается? Только, сами понимаете, одной идти как-то стрёмно. Я безголовых девок не боюсь, но всё-таки наши леса – это не парк Сокольники. Идти с кем попало тоже не алё… Вот с вами я бы пошла, – спокойно сказала она. – Вас я знаю. И знаю, что ждать от каждого.

– Ну что, Родичек, – улыбнулась Василиса, – как ты смотришь на экспедицию за чёртовым золотом?

– Золото не обещаю, даже чёртово, – сказала Надия. – Но места у нас красивые, комаров уже поубавилось, так что в любом случае не пожалеете. Тебе, Вася, после этой экспедиции – прямая дорога в National Geographic. Ты там нафоткаешься вдосталь.

– А меня возьмёте? – спросила Настя.

– А ты как думала, красотка? – развернулся к ней Петя. – Ты тут наши базары про золото слушала, уши грела, так что теперь, думаешь, мы тебя отпустим? Не-ет, детка, хренушки! Или ты идёшь с нами, или завтра тебя не досчитаются на построении. А потом тебя начнут искать, но не найдут! – и он ухмыльнулся насколько удалось зловеще.

– Да брось ты пугать ребёнка! – прикрикнула на него Надия. – А то она вообразит чёрт знает что! Бандит, блин, выискался! Саша Белый! Насть, не слушай его, он дурак. Хочешь – давай с нами, не пожалеешь.

– Я тогда позвоню Сёме, он, наверное, тоже не откажется! – сказала Настя.

– Звони, конечно, звони! Лишняя мужская сила в походе не помешает! Он хоть ходил когда-нибудь?

– Ещё как! Он в школе занимался в туристическом кружке! У них руководитель был из бывших не то десантников, не то спецназовцев, гонял их по полной программе! Сёма в тринадцать лет ходил в недельные походы, по горам лазили – в Крыму, в Карпатах, на Кавказе, по карельским рекам сплавлялись! – с гордостью за своего парня ответила Настя.

– Отлично, отлично, звони, конечно!

Настя достала из кармана куртки планшет:

– Алё! Медвежоночек, привет, сладкий мой! Ты не спишь? …Слууушай, тут такое дело!.. Нас приглашают в поход по диким местам к заколдованному замку! …Да нет, что ты, я тут вообще в рот не беру!.. Что-о?!. Счас обижусь и отключусь вообще!.. Да! Я тебе потом расскажу! Настоящая готическая история! …Нет, не в Трансильвании – у нас, в России! …Ну ты же всегда хотел! …Ой, правда?! Ой, как классно! Медвежоночек, я тя лю! Всё, пока, мне завтра вставать рано!

– Ценное замечание, – отметил Родион. – Как командир нашей отдельной восьмой бронебойной бригады… – он задумался и возвёл очи горе, – отмечу, что завтра действительно рано вставать. И завтра нам нужно добить триангуляцию. Так что сейчас надо добить баттл…

– И сбегать за следующим! – добавил Петя.

– Пьеро, да на здоровье! Купи хоть ящик, если деньги лишние! Только не проспи построение, ладно? Неудобно, в самом деле: дядька у тебя в Общественной палате, с президентом за руку здоровался, а ты ведёшь себя, как панк, чес-слово!

Молодые учёные «добили» двухлитровку, прибрали следы ночного разгула и отправились по домам. Правда, Петя с Надией, которые шли позади всех и тихонько пересмеивались, внезапно отстали. Василиса о чём-то пошепталась с Родионом, потом обняла Настю за шею, сказала: «Иди домой, кисуня, я догоню», чмокнула в щёку и куда-то пропала. Вместе с нею исчез и Родион. Настя постояла, тихонько вздохнула и побрела по тропинке в направлении своего домика.

Обе блудные девы вернулись через час, хихикая и перешёптываясь. Они старались вести себя тихо, и это им почти удалось, но Василиса споткнулась о тумбочку, ушибла палец и громко прокомментировала это событие. В результате проснулись и Настя, и четвёртая соседка – коренастая девица с волосами цвета воронова крыла пополам с зелёным. Она причисляла себя к субкультуре эмо, но отличалась от большинства эмарей тяжёлым характером и склонностью к насилию. Девушка решительно предпочитала вгонять в депрессию не себя, а окружающих. Возмущённая тем, что её Священный Сон был бестактно прерван, эмка сграбастала из-под койки свой ботинок и швырнула в направлении шума.

К счастью, она ни в кого не попала, иначе ночь ознаменовалась бы смертоубийством или тяжёлым увечием – ботинки эмо-герла носила тяжеленные. Тем не менее, последствия броска оказались поистине эпическими. Пролетев через комнатку, ботинок врезался в окно, выбил стекло, распахнул закрытые на ночь ставни и вылетел на улицу. А там, судя по короткому энергичному возгласу, задел какого-то полуночника.

Вася и Надия повалились на ближайшую кровать и жизнерадостно заржали.

Тотчас же в дверь домика яростно забарабанили. Василиса пошла открывать, постанывая и корчась от смеха. На пороге стоял не кто иной, как сам начальник практики. Наверное, ему среди ночи потребовалось посетить место, куда и цари ходят своими ногами, но дорога не обошлась без приключений. Сейчас в нём было что-то от статуи Командора. Только вместо шпаги, с которой посмертный рогоносец явился к своей вдове, чтобы нарушить её уединение со своим убийцей, преподаватель держал в руке злополучный ботинок.

Начальник сурово оглядел всех четырёх обитательниц домика – еле живых от хохота Василису с Надией, съёжившуюся эмо-герлу и Настю, которая ещё не разобрала, во сне она или наяву. Пообещав всем назавтра серьёзные проблемы, он удалился – явно шёл по делу, не терпящему отлагательств. Ботинок он забрал с собой.

Еле дождавшись, когда он отойдёт подальше, Василиса и Надия снова зашлись в припадке неудержимого хохота. К их веселью присоединилась и Настя, когда ей объяснили, что произошло. Эмо-герла совершенно не по-эмовски ругалась, потом завернулась в одеяло, точно Цезарь в тогу, и сделала вид, что спит. Незаметно для себя заснули и обе блудные девы на одной кровати. Придремала и Настя, и ей приснился поединок офицера и колдуна Руднева. Колдун был похож на Саурона из голливудской трилогии по «Властелину Колец», вместо шпаги он орудовал орочьим ятаганом и почему-то был обут в розовые шлёпанцы с помпончиками. На офицере был пышный мундир, как в «Легенде о героях Галактики», длинные чёрные волосы были стянуты в «конский хвост», как у Дункана Маклауда, а лицом он напоминал Родиона.

Глава 3. Где-то мы не туда свернули…

– Если правильно идём, то сегодня к вечеру будем на месте, – заявила Надия и отправила горсть малины в рот.

– А если неправильно? – спросила Настя.

– Тогда – нет, – невозмутимо ответила начальница экспедиции и ссыпала другую горсть ягод в панаму.

Им всё-таки удалось перебраться на другой берег. Шершни, устроившие гнездо на берёзе, которую парни так неосмотрительно повалили, были настроены решительно и не только отказывались пропустить путешественников по стволу, но и настойчиво пытались атаковать их на берегу. Пришлось искать другое место для переправы. К счастью, на полкилометра ниже по течению обнаружилась отмель с довольно плотным дном. Парни, которые уже изгваздались по уши, вброд перетащили рюкзаки, а потом перенесли на руках женскую половину экспедиции, весьма обрадованную такой галантностью. После чего решено было устроить привал на песчаной косе, чтобы постираться и обсушиться. Пока парни поджаривали над костром свои комбезы, девушки разведали неподалёку богатый малинник и отправились на добычу..

– Ты хочешь сказать, мы заблудились? – невозмутимо поинтересовалась Настя. Казалось, перспектива заблудиться не столько пугает её, сколько забавляет.

– Да ну что ты, Настик, у нас тут заблуждаться негде. Если идти в одну сторону – за сутки, не больше, выйдешь к какой-нибудь дороге. Правда, по некоторым дорогам тут в день в среднем проезжает по десятку машин. А чтобы не закружиться в лесу, надо дойти до просеки и чесать по ней, не сворачивая. Главное, чтобы просека не оказалась тупиковой. Есть у нас несколько таких. А некоторые так заросли, что не разберёшь – есть там дальше просека или нет её. Ну, а ещё через лес идут две линии ЛЭПа, – неправильно выразилась Надия, – это вообще палочка-выручалочка для чайников. Иди вдоль ЛЭПа, никуда не сворачивай, и всё.

– Мда… – неопределённо протянула Настя, давя языком душистые ягоды.

– Да, Насть, у нас тут не зелёное море тайги. Разочарована?

– Не знаю… А почему же тогда усадьбу не могут найти?

– Наверное, она вправду заколдована! – улыбнулась Надия.

Настя хмыкнула. В колдовство она, конечно, не верила. Она знала, что они идут к самым обыкновенным развалинам, никому не нужным и заросшим лесом. И самое страшное, что с ними может случиться – что кто-то поскользнётся и сломает ногу. Ну, или отравится (про клещей она старалась не думать). Но воображать, что они держат путь по лесу – нет, по Лесу, дикому и загадочному, кишащему хищными бестиями, злыми разбойниками и всяческой нежитью, и в конце пути их ждёт зачарованный замок и настоящее приключение… это ведь гораздо интереснее!

– Мальчики! Как вы там? – крикнула Надия.

– Не слышат, – сказала Настя. – Мы всё-таки далеко отошли.

– Хмм… надо же! И я их не слышу! Вот, а ты горевала, что у нас тут заблудиться негде… – Надия энергично продралась сквозь малинник к реке и, опасно наклонившись над водой, прокричала: – Ребята! Мы идём!

– Идите скорее! – донёсся голос Родиона. – У нас для вас сюрприз!

Сюрприз был на этот раз приятным. Над костром висел котелок, источающий запах, от которого у собирательниц потекли слюнки.

Возле костра лежала крупная щучья голова.

– Вы не представляете! – рассказывал Петя, чуть не подпрыгивая от возбуждения. – Я её руками поймал!

– Врёшь ты всё! – усмехнулся Родион. – Не руками, а пузом.

– А какая разница?

– Большая и толстая. Руками её поймал я. Девчонки, прикиньте: мы сидим такие, сушим штаны, и вдруг Петро встаёт и впивается взглядом в воду. Я его спрашиваю – мол, что такое? Он мне: «ТССС!» – и, не говоря худого слова, падает плашмя на воду! Я испугался, думал – всё, парень словил солнечный удар! Кинулся спасать, а он поднимает голову из воды и орёт: «Родик, держи эту суку, выворачивается!» И тут я вижу – у него из-под руки лезет крокодил! Натуральный крокодил! Я охренел – ну, не то слово. Ну, раздумывать некогда, я схватил эту тварь за морду, так она мне чуть палец не откусила. Но мы ей хребет сломали, так что она успокоилась. В общем, кушайте, девушки. Картошки, извините, не положили, лаврового листа – тоже. Далеко идти за ними. Но мясо свежайшее, ещё недавно плавало.

– Настик, наши мальчишки просто герои! Добытчики! У нас тоже кое-что для вас есть.

Обед из даров природы замечательно поднял настроение, и путешественники бодро пошагали через лес в направлении, которое Надия определила как «туда!». По пути попались ещё несколько кустов малины, которые искатели приключений с удовольствием объели.

– Впервые вижу такую здоровую лесную малину, – признался Петя.

– Так она не лесная, – ответила Надия.

– А какая же, раз в лесу растёт?

– Садовая. На той стороне реки раньше была деревня, а в ней были сады, в том числе малина. Деревни уже нет, а малина осталась и расползлась по лесам.

– Ммм, понятно. Птицы разнесли.

– Ну да, птицы, звери – все, кто малину ест…

Спустя некоторое время до обоняния путешественников донёсся запах багульника, и вскоре они вышли к болотцу.

– Ну что? Напрямки или обойдём? – спросил Родион.

– Что бей сову пнём, что пень об сову, сове всё одно не куковать, – философски заметила Надия. – Болотце, может, и проходимое, но это всё равно не лужа и не лужайка. А мне что-то неохота грязь месить. Обходить – время терять…

– Давайте обойдём, – предложил Петя.

– Хм. Какие ещё предложения? – спросила глава экспедиции.

– Мне всё равно, как вы решите, – сказала Настя.

– Попробуем обойти, может, оно небольшое, – предложил Родион.

– А в какую сторону? Направо или налево?

– Надь, ну смотри – направо оно сильно загибается назад, оно нас так уведёт, что мало не покажется. Так мы вообще в лесу заночуем…

– Ладно, – тряхнула головой Надия. – Убедили. Идём налево.

Однако непредусмотренный поворот оказался очень некстати. Обходить болотце пришлось довольно долго, и, когда экспедиция вывернула на расчётный курс, Надия то и дело смотрела на карту, на компас, на солнце и мрачно вздыхала. Через полтора часа ходу путешественники вышли на опушку. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась пустошь, заросшая борщевиком. Вдалеке темнел лес.

– Мы куда-то не туда вышли, – сказал Родион.

– Осталось выяснить – куда, – насупилась Надия. Она посмотрела в распечатку и вздохнула. – Твою ж мать, мы слишком влево забрали.

– Как всегда, – в сторону произнёс Петя.

– Петрушенька, в лоб дам!

– Молчу, молчу! Ну, так что? Идём или как?

– Пошли, – сказала Надия, мотнув головой направо.

Экспедиция двинулась вдоль опушки. Слева стеной стояли трёхметровые исполины.

– Как триффиды! – сказала Настя, поглядывая на царство борщевиков.

– Есть что-то такое, – согласилась Надия.

– Они и есть триффиды, – подал голос Петя. – Десант с планеты Нибиру. Прибыли сюда, чтобы уничтожить человечество. Мне рассказывали такую историю про этих триффидов: один парень пошёл в поле, так сказать, «подумать», и вместо лопуха употребил лист борщевика… Короче, он успел рассказать об этом, но «скорую» уже не дождался.

– А чё так плохо? – отозвался Родион из головы колонны.

– Ожог слизистой кишечника, болевой шок, ураганный отёк и экзитус леталис.

– Брехня, – спокойно сказал Родион.

– С хрена ли?

– Борщевик – не крапива. У него несколько другой принцип действия. Его волоски выделяют сок, который резко повышает чувствительность к ультрафиолету. Называется эта шняга… ну-ка вспомню… фуранокумарин. Так вот, участок кожи, куда попал этот фуранокумарин, в несколько минут обжигается солнцем до волдырей. Ты же не хочешь сказать, что этот парень после большого дела загорал, задрав задницу и раздвинув половинки? И я сомневаюсь, что он вообще смог взять в руку лист борщевика. Он же колючий! Короче, похоже на городскую легенду, не обессудь, Петро.

– Мне что? За что купил, за то продаю, – не обиделся Петро. Или сделал вид, что не обиделся.

– Я тоже знаю одну историю про триффидов! – гаркнул Родион. – Знаете Андрона Осетрищева? Бизнесмен, овцевод и вообще термоядерный православец на всю голову.

– Овцечто? – переспросила Надия.

– Овцевод! В хорошем смысле этого слова!

– А-а…

– Так вот. Этот православный овцевод недавно объявил крестовый поход на борщевик. А то, говорит, заполонила Русь-матушку бусурманская трава, роздыху не даёт. Щас я вспомню, как он про это написал… Нет, погодите, я это даже в телефоне в избранное внёс. Это нельзя пересказать…

– Вот, слушайте! – продолжил Родион после того, как покопался в телефонных заметках: – «Рубка борщевика, – заговорил он с истовым подвывом, ударяя на „о“, – это азартное и увлекательное, но небезопасное занятие – (о как!) – требующее специального оружия, доспехов…»

– Что, так прямо и пишет – «оружия и доспехов»? – удивилась Настя.

– Ещё бы! «Оружия, доспехов и соблюдения техники безопасности – при рубке борщевик брызгается ядовитым соком и сильно обжигает». А ещё может наброситься и избить ногами, – добавил Родион нормальным голосом. – «В ближайшее время на нашей интернет-странице будет размещён мастер-класс по изготовлению таких доспехов и палки, пригодной для рубки борщевика».

– А палка-то зачем? Думаю, мачете вроде твоего в самый раз подойдёт.

– Мачета ента самая – сброя бусурманская, православным воинам непригожая, – отозвался Родион. – Мы ужо по-нашенски – палкой его, палкой, диавольское порождение! Я, короче, представляю, как это будет, – продолжал он со смехом. – Идёт, значит, Воинство Православное. Иконы. Хоругви. Палки наперевес. Кадила дымят. Доспехи скрипят. Тактические лапти пыль вздымают. Впереди Андрон Осетрищев верхом на коне с аршинной бородой…

– Я не поняла, кто с бородой – конь или Осетрищев? – серьёзно спросила Надия.

– Неважно. Главное, что с бородой. И поёт, значит, воинство православное старую песню на новый лад: