К востоку от Запада

Владимир Курков

К востоку от “Запада”.

“Лишь в борьбе с самим собой мы движемся вперёд…”

Мистер Барсук из “Тоуд-Триумфатор”

Безымянные и обманутые

1

Струящиеся лучи света, заливающие опушку леса, Хельмек чувствовал лучше, чем другие охотники, не открывая глаз, слышат крадущегося в траве кролика. Свет будто проникал сквозь него. Он окрасил землю и деревья золотом, и дальше, там, где кончалось небо, мерцал мягким тёплым свечением. Как и всегда в такие дни воздух был жарким, тяжёлым, наполненный смешавшимися вязкими запахами поникшей травы, равнинных цветов, серебристой пыли, и едва уловимым, но неотвратимо надвигающимся духом грозы.

Хельмек уже давно привык к тому, что лес населён тенями и шорохами. Когда он впервые присмотрелся и прислушался, они заговорили с ним на непонятном, то тихом, то громком размеренном языке. Они поведали ему о бесконечных восходах, и остывающих закатах, о тропах, что ведут далеко, очень далеко, в неведомые земли, где давно не ступала нога путника. По лёгким колебаниям воздуха от крыльев трепещущих мотыльков и стрекоз он услышал, как кто-то подкрадывается. Хельмек вытянул левую лапу, указывая направление, откуда послышался шум. Крадущийся в нерешительности замер, а потом подал голос:

– Ума не приложу, как ты это делаешь.

– Ты пыхтишь, как старый ёж.

– Могу поклясться – я ступал абсолютно бесшумно, ни одна травинка не шелохнулась…

Хельмек повёл носом:

– Будет дождь. – Он наконец открыл глаза и глянул на своего собеседника.

Каит являли точную копию один другого. Оба высокие, поджарые, с большой густой гривой и мощными лапами. Внушительные мускулистые фигуры, словно целиком были слеплены из одних только мышц. Отец стоял, уперев могучие лапы в бока и смотрел вдаль. Так же как и у отца зрачки Хельмека были глубокого тёмно-карего цвета. Задумчиво поскребя гриву за правым ухом Согаал заметил:

– Да, похоже ты прав. – И немного подумав, добавил. – А всё таки, мне кажется ты подглядываешь, не может быть такого, чтобы…

Он говорил что-то ещё, но Хельмек уже не слушал: из леса донёсся другой странный звук, и каит напрягал слух, чтобы понять, не послышалось ли ему.

– … ну так что скажешь? Попробуешь ещё раз, только с завязанными глазами? – Закончил свою речь Согаал. Потом он заметил, что сын не слушает его и смотрит совсем в другую сторону. Он повернулся и тоже расслышал отдалённый хруст и шаги.

Через несколько мгновений на опушку вышел Юккада – правая лапа Согаала. Это был взрослый самец со светлым пепельно-серым мехом. Пока он приближался к ним, Хельмек внимательно изучал его. Брови Юккады были хмуро сдвинуты, а на лице застыло напряжение; его широкая грудь вздымалась и опадала от быстрого бега:

– Шаман ищет тебя. – Сказал он, не доходя нескольких шагов.

– Что-то случилось? – Отец тоже почувствовал дурное расположение духа советника.

– Да. Нечто страшное. Немедленно возвращайся в селение. – На Хельмека Юккада даже не взглянул. Казалось он вообще его не замечает.

Отец кивнул и жестом отослал гонца.

– Нужно идти. – Сказал он, обращаясь к сыну. – Поговорим после.

Хельмек поднялся на ноги и последовал за отцом. Поравнявшись, они пошли рядом.

– Сегодня, минуло вот уже двадцать Кровавых Глаз Дэсэна. – Как бы невзначай заметил Хельмек.

Согаал молча кивнул.

– Помнишь, что ты обещал мне?

Отец смутился. На короткое время он задумался, копаясь в памяти.

– Оружие, отец. – Подсказал Хельмек. – Ты говорил, что теперь я смогу свободно носить оружие, где захочу и когда захочу, а не только на тренировке. Настоящее оружие. Как настоящие воины. И не какой-то там лук, а…

Отец удовлетворённо хмыкнул:

– Да, припоминаю. Пусть будет так. Когда я закончу с делами, можешь выбрать любой клинок из оружейной, нет мы вместе выберем оружие тебе под стать. Но сначала, – тут лицо его помрачнело, – надо узнать, что случилось, и зачем я так срочно понадобился шаману.

Кое-где, в глубине леса, там, куда сквозь лохматые головы грабов и дубов не проникали ласковые тёплые лучи, всё ещё можно было отыскать небольшие голые прогалины. Но уже многие, очень многие луга начали зеленеть, а кое-где уже покрывались пёстрым ковром небесно-голубых васильков и лимонно-жёлтого гусиного лука. Палая листва тихонько шуршала под их босыми ногами, когда они шли по тропинке, между застывшими древесными великанами. И вот они вышли к селению. Да, тут было на что посмотреть. Казалось, над здешним сооружением потрудилось не меньше сотни крепких лап. Хотя, конечно, так оно и было. В вокруг лагеря шёл высокий прочный частокол, надёжно защищающий внутренние постройки, а у его основания, был насыпан вал, который, точно спину дикобраза, усеивали заостренные короткие колья. При постройке лес был отодвинут, и на его месте уже пестрела сочная зелёная трава. К единственным, хорошо охраняемым воротам, вела утоптанная тропа. Вход этот в случае необходимости можно было закрыть. Для этого всего-то лишь понадобилось бы задвинуть две большие тяжеленные створки, но сколько себя помнил Хельмек, ворота всегда оставались открытыми и лишь два или три раза их наглухо запечатывали. Вождь ближайшего к ним племени – Саулк – заключил договор с Согаалом. Согласно ему, каждое из поселений жило и охотилось строго на своей территории. Поскольку границы с тех пор не нарушались, дни обитателей племени протекали размеренно и спокойно.

Тропа расширилась. Согаал и Хельмек оставили ворота и направились к дальней части лагеря – там располагалась хижина вождя. Они проходили мимо невысоких одноэтажных построек, которые щедро украшала деревянная резьба и головы животных. Вообще традиция украшать вход в хижину головой самого большого добытого тобой зверя считалась среди охотников обычной традицией и сам Хельмек часто мечтал о том, как построив собственный дом, он вывесит на всеобщее обозрение какой-нибудь роскошный трофей. Правда пока ему не удалось добыть никого крупнее оленя, но этим заядлых местных ловчих вряд ли удивишь.

“Может быть, когда-нибудь…”. – Думал Хельмек.

Тем временем они приблизились к хижине вождя. Это было самое большое здание в селении. Здесь часто собирались мужчины со всего племени, поэтому со входа гостей встречало просторное помещение с негаснущим очагом в центре. Вокруг пламени располагались мягкие лежаки, на которых было удобно сидеть, пока идёт обсуждение того или иного важного для племени вопроса.

Когда Согаал и Хельмек отодвинули полог и вошли, они обнаружили, что шаман уже поджидает их. Вместе с ним на собрании присутствовали два других воина племени, а также Юккада и Тиок. Рядом с костром лежали два загадочных крупных продолговатых предмета, завёрнутых в грубую холстину.

– Согаал…, – начал было шаман, когда отец и сын уселись, но Согаал тут же перебил его.

– Сначала вы. – Вождь обращался к разведчикам.

– Я патрулировал границы, – начал один из них, – когда наткнулся на Омутику. Он был мёртв. Застрелен в спину. Затем я встретился с Татзу и он рассказал мне, что нашёл ещё одно тело…

– Чьи это были стрелы?

– Догадаться не трудно, о вождь. – Каит положил перед Согаалом две длинных стрелы, одна из которых была сломана пополам. Перья на хвостовике обеих стрел были белые с тёмными продольными пестринами.

Согаал посмотрел на тела погибших воинов. Хельмеку, так же как и его отцу, не составило труда понять, кому принадлежат стрелы, ведь никто из местных охотников не украшает хвостовики перьями чеглока.

– Это какая-то ошибка. – Согаал разжал когти.

Стрелы с сухим шорохом упали на землю.

Шаман, который всё это время нетерпеливо дожидался, когда разведчики закончат доклад наконец выступил вперёд:

– Это ещё не всё, вождь. Я видел знаки. Дурные знаки.

– Расскажи. – Не поворачивая головы, отозвался Согаал, голос его при этом был задумчивый и отстранённый.

– Сегодня утром я раскинул свои ракушки и две самые большие из них упали одна на другую. Сам понимаешь, что это значит, или растолковать тебе?

– Тх-ха! Это может значить, что угодно, – вмешалась Тиок. – Например то, что ты не достаточно хорошо поел с утра.

– Молчи, самка! – Злобно зашипел шаман и бросил на неё такой яростный взгляд, будто хотел прожечь насквозь.

– Достаточно. – Согаал встал. – Я всё увидел. Завтра я отправлюсь к Саулку и спрошу с него за убитых воинов. На сегодня всё. Похороните погибших со всеми почестями.

– Но как же знаки? Неужели ты не понимаешь, что Саулк что-то замышляет. Ведь ракушки сказали…

– Я сказал: достаточно! – Рыкнул Согаал. Шаман моментально затих.

Широкими шагами вождь направился в другую часть дома. Хельмек и Тиок последовали за ним.

– Считаешь, Саулк хочет напасть? – Едва закрыв полог соседнего помещения спросил Хельмек.

– Это всё очень подозрительно. – Ответил отец.

Они уселись на полу, вокруг стола в огороженной части хижины, служившей одновременно трапезной и кухней.

– Верить словам шамана – всё равно что верить в предсказания лягушек. – Вставила Тиок. – Однажды он целый месяц предсказывал дождь, но была лишь только засуха.

Согаал бросил на неё недовольный взгляд, и сдержанно ответил:

– Меня беспокоят не предсказания, а двое убитых.

– Что ты намерен сказать Саулку? На что рассчитываешь? – Хельмек сел напротив него.

– У меня есть основания предполагать, что всё это подстроено, чтобы поссорить наши племена.

– Что? Почему ты так решил?

Грациозная и стройная, Тиок двигалась легко и плавно, точно неспешно текущий ручей. Она не стала садиться возле стола, а расположилась на циновке рядом, скрестив ноги.

– Мы с Саулком много сезонов поддерживали мир. Случалось так, что кто-то из охотников забредал на чужую территорию и добывал там дичь; была даже драка из-за женщины его рода, которая понравилась охотнику моего племени, но даже тогда нам удалось найти бескровное решение. Мир это то, что не должно меняться никогда. Мы оба знаем это. С чего бы теперь ему вдруг понадобилось убивать моих воинов? Здесь что-то не так.

– Почему вы, мужчины, вечно хотите убить друг друга? – Неожиданно заявила Тиок.

Хельмек и Согаал уставились на самку.

– Пока вы воюете, и умираете, кто-то остаётся без отца. – Она поднялась и ушла.

Согаал тяжело вздохнул и склонил голову. Его могучие плечи, поникли:

– Придётся отложить обещание.

Хельмек разочарованно царапнул когтями по столу, оставив на столешнице параллельные полосы.

– Но не сомневайся. – Продолжил отец. – Я позабочусь о том, чтобы ты получил самое лучшее оружие, какое только найдётся в моей оружейной. А пока, в качестве вознаграждения за терпение, можешь носить мой меч.

Отец скрылся в спальнях. Когда он вернулся, в его лапах покоился тяжелый двуручный меч в украшенных кожаных ножнах. Внутренне трепеща от восторга, Хельмек примерил толстый, похрустывающий пояс и завязал перевязь.

– Попробуй-ка, взмахни им. Я на тебя посмотрю. – Шутливо предложил отец.

Хельмека не пришлось уговаривать дважды. Он уверенно высвободил меч и крепко сжал рукоятку. Ложе удобно лежало в крепких когтистых лапах, словно оно было сделано точно под него. Согаал отошёл, освобождая пространство.

Хельмек вдохнул, быстро сделал взмах, другой. Сначала сверху вниз, потом снизу вверх. Острие описало две дуги, разрезав воздух и издав тихий металлический шёпот. Согаал только одобрительно посмеивался и глаза его блестели задорными искрами. Хельмек проворно отступил, словно уклоняясь от удара невидимого противника, а потом сделал два быстрых колющих выпада подряд. Немного запыхавшись, но полный трепетного восторга, он с почтением вложил меч обратно в ножны.

– Это прекрасное оружие! – Выпалил он.

– Да, но есть одно “но”. – Поправил его отец, приблизившись ближе.

– Что за “но”? – Озадаченно переспросил Хельмек. Он не мог взять в толк, как такое превосходное оружие, может иметь какие-то там “но”. Клинок говорил сам за себя, он шептал, он звенел, он гудел, на мгновение он даже стал продолжением его лап. Он был готов к тому, чтобы служить ему. По крайней мере так это ощущалось. Так о каких же “но” говорит тогда отец?

– Это всего лишь простой меч. И он ровно настолько же хорош и настолько же плох; насколько хорош или плох владелец этого меча, понимаешь?

– Не совсем. – Честно признался Хельмек.

– Ничего страшного. – Отец одобрительно похлопал сына по плечу тяжёлой лапой. Хельмек едва устоял на ногах. – Раз ты можешь его держать, значит сможешь понять и эту мысль… Да, можешь держать. – Тут он вроде бы задумался. – Твои лапы уже достаточно окрепли.

У Хельмека от радости сердце пело и будто подпрыгивало в груди, и он не придал особого значения последней фразе отца, но тут его ужалила другая, тревожная мысль и он вмиг опомнился:

– А как же ты? Неужели ты пойдёшь к Саулку безоружным?

– Я иду не воевать. Я иду, чтобы восстановить мир.

2

Далеко на юге, в поселении Саулка горели костры и лилась оживлённая музыка. В этот день племя готовилось встретить нового мудреца. Молодой человек по имени Кори и его наставница каит Сеи завершали последние приготовления. Они стояли в маленькой комнатке, освещённой несколькими примитивными масляными лампами, и Сеи раз за разом заставляла Кори то повернуться, то наклонить голову, то сделать что-нибудь ещё. Делала она всё это, чтобы убедиться, что перешитое одеяние послушника сидит идеально.

– Думаю плащ нужно укоротить. – Задумчиво сказала она, подперев голову лапой.

– Что?! – Кори крутанулся на месте, демонстрируя свободу движений. – Сеи, у нас нет времени – посвящение вот-вот начнётся, ты не могла подумать об этом раньше?

– Не рычи на меня, – буркнула она. – Откуда я могла знать, что балахон окажется таким длинным. Я вроде всё примеряла…

– Откуда? Это же туника с вашего плеча, конечно она будет мне велика!

– Ну, я что-то действительно не подумала об этом, – примирительно сказала она, яростно скребя лоб. – Давай ты пойдёшь так, а потом я что-нибудь придумаю.

Кори всплеснул руками, но ничего не ответил. Она ещё раз оглядела его, то поправляя складку, то пряча, свободно болтающийся шнурок. Она отошла на несколько шагов, чтобы полюбоваться своим творением.

– Прекрасно! – Промурлыкала она, и прижав лапы к груди с любовью осмотрела питомца с головы до ног.

Сеи воспитывала Кори как родного сына. Своих детей у неё никогда не было. В прошлую далёкую пору все люди тяжело заболели. Одного за другим, одного за другим, хворь забрала весь их молодняк. Люди были убиты горем. Они не знали, что делать. Их законы требовали, чтобы новый человек начал обучение и стал мудрецом, но своих детей у них не осталось. Тогда-то со скрипом сердечным, было принято решение взять в ученики кого-то из каит. Когда пришло время сделать выбор, Сеи показала себя самой смышлёной, и с задатками незаурядной памяти. Так и получилось, что с младых когтей она только и делала, что постоянно училась, и когда подросла, стала одним из мудрецов. Пускай людей оставалось немного, но их род был древним и шёл от самих основателей. Именно поэтому, стоило в одной из семей родиться Кори, как его сразу же принялись готовить к должности хранителя знаний. Роль его наставника на долгом пути к совершенству согласилась взять на себя Сеи.

Поток времени неотвратим, как восходы и закаты. Вот только если Дэсэн приходит и уходит, живые существа не возвращаются уже никогда. Родители Кори умерли от старости, сам Кори повзрослел, а его наставница по-прежнему оставалась хранительницей знаний и могло показаться, что она не постарела ни на один Кровавый Глаз Дэсэна. Оно и понятно: век каит очень долог, гораздо больше, чем сможет прожить любой из людей. Кори знал Сеи с детства и поэтому, когда умерла его настоящая мать, он не так тяжело переживал эту утрату. Сеи не только учила, но и заботилась о человеке; и пускай иногда (очень редко) они не ладили друг с другом, всё же он любил её, и слова Сеи для него много значили.

– Ладно, тогда пошли что-ли. – Отозвался он.

Его голос вызволил Сеи из внезапно захлопнувшегося капкана задумчивости. Она ещё раз оглядела его, а потом крепко прижала к себе.

– Я горжусь тобой. – Шёпотом сказала она.

– Я тоже горжусь тобой, – шутливо ответил Кори. – Но если мы так и будем стоять и без конца восхищаться друг другом, то всё пропустим.

Они вышли из хижины и влились в неспешно бредущий поток. Сегодня, в честь такого важного события, в центре селения разожгли большой костёр и все: и каит, и люди подтягивались к нему, чтобы поглазеть на церемонию.

Для того чтобы отметить значимость происходящего рядом с костром установили большой помост, с которого выступающим было прекрасно видно собравшихся.

Сеи и Кори взобрались наверх по ступенькам. Жар костра почти не доходил до возвышения, но это было и не важно, т.к. вечер выдался тёплым. Первым по традиции выступал главный мудрец – Тобиас. Он был уже очень и очень стар, речь его была флегматичная, а голос сухой и надтреснутый. Уже через минуту присутствующие потеряли всякий интерес к происходящему, и начали перешёптываться и оглядываться. Тобиас закончил речь и с обиженным видом удалился к дальнему концу помоста, где завёл тихую беседу с вождём. Слово передали наставнице. Сеи откашлялась и уже открыла рот, чтобы обратиться к присутствующим с пламенной речью о важности происходящего события, как вдруг откуда-то издалека донесся крик:

– Тревога! Тревога! В лагерь проникли чужаки!

Толпа зрителей заволновалась точно живое море. Сеи бросила случайный взгляд вдаль и увидела тонкую струйку дыма.

– Это квори! – Раздался истошный крик какой-то женщины.

И верно, квори. Сеи и сама их увидела. Поток краснолицых воинов, словно безумный вихрь, ворвался на площадь. С гиканьем и воплями они бросились на ошарашенных обитателей.

– К оружию!

– Бегите!

Сеи запаниковала и совершенно растерялась. Она не могла оторвать взгляда от безумных разукрашенных морд дикарей, вопящих и дико вращающих глазами. Кто-то схватил её за лапу и потащил за собой. Не помня себя, Сеи послушно повиновалась. Сердце каит билось быстро-быстро, точно запертая в клетке крохотная птичка. Она не понимала, куда её ведут, пока не оказалась в неосвещенном замкнутом месте.

– Сколько их там?

– А морды, то, морды их видел?

Кто-то запалил факел.

Сеи без сил опустилась на мягкий земляной пол, пытаясь прийти в себя.

Полог хижины, где они укрылись, откинулся. Все как по команде вскинули головы, но это оказался всего лишь Саулк. Он полу вёл полу тащил на себе Тобиаса.

– Что происходит? Что нам делать?! – Вопросы посыпались на вождя, словно барабанная дробь.

– Дикарей слишком много. Они застали нас врасплох. Мы задержим их ненадолго, а вы тем временем немедленно уходите отсюда. Воспользуйтесь вторым выходом – его пока удерживают наши воины.

Раздались охи и восклицания, но Саулк пресёк их громким рыком:

– Хватит слов! За дело!

Он передал ослабевшего Тобиаса в протянутые лапы и выскочил наружу.

– Сеи! Сеи! Очнись же! – Только сейчас до каит дошло, что кто-то трясёт её за плечо. Она невидящим взглядом уставилась на собеседника и ей потребовалось добрых полминуты, чтобы сообразить, что рядом с ней сидит Кори.

– Ну же, очнись, нам нужно уходить!

Сеи захлопала глазами. Потом кивнула. Человек помог ей подняться на ноги. Хижина понемногу пустела – обитатели спешили покинуть селение пока путь был свободен.

Ученик и наставница выбрались наружу. Вдохнув остывающий вечерний воздух каит почувствовала, что полностью оправилась от первого потрясения. Кори слепо тыкался в темноте. Сеи вспомнила, что люди очень плохо видят ночью и крепко ухватила подопечного за руку. Петляя между домов, она старалась выбирать тот путь, где не было факелов, которые могли выдать их.

Возле самых ворот была давка. Здесь столпилась наверное половина поселения. В темноте раздавались приглушённые голоса и детский плач. Маленькая девочка каит безутешно рыдала и звала свою маму. Кто-то из взрослых настойчивым голосом увещевал её, и просил успокоиться, и прекратить плакать, но всё было тщетно. В общей давке, совершенно случайно, Сеи наткнулась на Тобиаса. Он ковылял к выходу, когда пара налетела на него и едва не сбила с ног.

– Сеи!

– Тобиас! – Они обнялись.

– Вам нужно бежать. Немедленно!

– Мы вам поможем, давайте руку. Я выведу вас.

– Забудьте обо мне, – старик уклонился от протянутой лапы. – Твоя задача спасти Кори. Ты должна защитить наши знания!

– Знания? Да кому нужны эти знания, если мы погибнем?! Дайте же… – Она не договорила.

Тобиас отступил от неё. Хотя стояла ночь, Сеи прекрасно видела лицо мудреца. Он хмурил брови.

– Кори должен пройти обряд инициации. Чтобы не случилось. Эти… – Он обернулся, словно боялся, что их может кто-то услышать, но жители селения были обеспокоены лишь тем, чтобы быстрей покинуть опасное место. Они не обращали на остановившихся никакого внимания, невозмутимо огибая их, подобно потоку, который огибает выступающую в ручье кочку.

– …Эти знания, они важнее наших жизней. Прошу тебя защити Кори и позаботься, чтобы он стал мудрецом.

– Хорошо, хорошо, я всё сделаю. – Торопливо забормотала она. – Только, пожалуйста, дайте вашу руку. Вам одному не выбраться отсюда – сейчас слишком темно для вас.

– ВАР-Р-РГХ!

Невидимые волны страха окатили слепо бредущий во тьме поток. Люди и каит одновременно оглянулись. Сеи увидела как вдалеке вспыхнули огни факелов в свете которых краснели жуткие морды раскрашенных. Заметив скопление каит квори рванули в их сторону, потрясая оружием.

– О нет! – Вырвалось у неё.

– Беги же! – Тобиас толкнул её в спину. Взбудораженная масса подхватила каит и её молодого ученика точно пушинки и понесла, все дальше и дальше.

Сеи и Кори выбрались из лагеря и помчались по роще без оглядки. У каит даже не было времени, чтобы остановиться и определить направление. Они просто бежали, но сами не знали куда, и если бы земля под ними неожиданно разверзлась пропастью, они бы не смогли остановиться. Страх подстегивал, заставляя нестись так, как никогда прежде, а за спиной раздавались жуткие вопли и стоны раненных.

Нога Кори провалилась в выбоину, он не удержал равновесие и вмиг растянулся на земле.

– О-о-ох! – Простонал он.

Сеи торопливо наклонилась, одновременно чувствуя как от напряжения у неё потемнело в глазах. Действуя почти вслепую, она помогла Кори подняться.

– ЙАР-Р-Р!

От неожиданности оба так и подскочили на месте. Сеи так круто развернулась, что с размаху врезала нападающему прямо в челюсть. Сила удара была такова, что нападающий опрокинулся на спину.

– Уо-о! – Удивлённо отозвался воин.

– Бежим! Скорее!

Сеи нащупала руку Кори, но как раз в этот момент противник дёрнулся вперёд и ухватил её за лодыжку. Чертыхнувшись, она повалилась на спину и потянула за собой человека.

Они барахтались, расшвыривая грязь и слежавшуюся лесную подстилку. Несмотря на физическое превосходство Сеи чувствовала, что нападающий одолевает её.

В пылу схватки воин изловчился и выхватил из ножен короткий изогнутый кинжал. В тот же момент Сеи почувствовала острую ввинчивающуюся боль в боку. Кровь каит взыграла в ней. Сжавшись в комок и собрав всю свою силу, она отшвырнула от себя нападавшего. Квори на короткое мгновение взмыл в воздух, и также быстро и неуклюже грохнулся вниз.

– Кхак! – От резкого болезненного удара об землю, когти нападающего непроизвольно разжались, и он выпустил кинжал.

С диким рёвом Сеи накинулась на него сверху и принялась безостановочно царапать и кусать. Квори завопил, скорее от страха, чем от боли. Сеи вторила ему свирепым рычанием. Кое-как отпихнув озверевшую самку, квори вскочил и попытался сбежать, но тут на его голову с глухим стуком опустилась тяжелая дубовая ветка.

БУМ!

Не издав более ни единого звука, воин повалился в траву, словно дубовая колода.

Тяжело хрипя Сеи поднялась. Перед её глазами плясали багровые огни, во рту остро ощущался привкус солоноватый крови, а грудь безостановочно вздымалась и опускалась.

– Сеи! – Кори подхватил её под руки, когда она покачнулась. – Нужно бежать дальше!

Он потянул каит, но едва Сеи сделала пару шагов, как левый бок пронзила такая острая боль, что она едва не потеряла сознания. Она издала болезненный стон и упала на колени.

– Сеи! Что с тобой?!

До боли стиснув клыки, чтобы не закричать, она процедила:

– Я в порядке. Идём.

Но она не была в порядке. Каит с трудом переставляла ноги и Кори приходилось придерживать её. Свободной лапой Сеи зажимала кровоточащую рану. Земля перед беглецами кренилась и настойчиво пыталась опрокинуть обоих путников, но каким-то чудом им всё ещё удавалось двигаться вперёд.